«ЧАСОВЩИК» ИЗ КИРКУОЛЛЕ

В ночь с 14 на 15 октября 1939 года небольшой городок Киркуолле, что на Оркнейских островах, в Северной Шотландии, проснулся от оглушительного взрыва. А на следующий день адмиралтейство Великобритании сделало официальное заявление, что на рейде главной военно-морской базы в заливе Скапа-Флоу потоплен один из лучших английских линкоров «Ройял Оук» («Королевский дуб»). В ту ночь погибло 834 из 1280 членов команды корабля. Вся пресса рейха посвятила первые полосы газет этой большой победе Германии над ненавистными англичанами. Фюрер наградил командира отличившейся подводной лодки «В-06» капитан-лейтенанта Г.Прина Рыцарским крестом. Высоких наград рейха были удостоены и другие члены экипажа этой субмарины. И еще долгие послевоенные годы сотрудники британской разведки тщательно просеивали захваченные архивы абвера, пытаясь изыскать разгадку той поистине беспрецедентной в истории шпионажа акции, которую гитлеровская военная разведка с полным на то основанием отнесла к своим самым выдающимся диверсионным достижениям во Второй мировой войне.

В 1927 году в Лондоне появился скромный представитель швейцарской часовой фирмы голландский подданный Иоахим ван Шулерман. Вскоре легализовался, открыл небольшой магазин с мастерской. Умеренные цены на превосходные швейцарские часы и отменное качество ремонта гарантировали ему устойчивый доход.

Судя по всему, жизнь на Британских островах пришлась часовщику по вкусу. По крайней мере, он часто говорил своим клиентам, что хотел бы остаться здесь навсегда. Время от времени закрывал свой магазин и отправлялся путешествовать по стране. Особенно Шулерману приглянулась живописная Шотландия с ее озерами и горами. «После удручающего однообразия голландского ландшафта, для меня Шотландия словно Швейцария. Увы, там не нашлось места часовщику-иностранцу», — сетовал он.

Наконец вожделенная мечта сбылась. Через год Шулерману удалось обосноваться в маленьком городке Киркуолле на Оркнейских островах в Северной Шотландии. Приобрел дом, открыл часовую мастерскую и небольшой ювелирный магазин. Чужаки в том городке были большой редкостью, и к ним относились с предубеждением, как к непрошеным гостям. Но прошло совсем немного времени, и этот невысокий застенчивый человек незаметно сумел завоевать расположение местных жителей, стать своим. Приобрел довольно широкий круг знакомств. К тому же цены в его магазине были вполне приемлемыми, а главное, он быстро и недорого чинил самые замысловатые модели часов. Теперь горожанам не приходилось отправлять их на починку морем в далекую Инвернессу. И еще, что было немаловажным в городе рыбаков, — познания часовщика в рыболовстве были поразительны. Даже признанные мастера, годами ходившие на промысел к полярному кругу, с уважением прислушивались к его советам о голландских методах рыбной ловли. И часто, вернувшись с лова, с благодарностью презентовали ему превосходную рыбу.

Так пролетело пять лет. Иоахим ван Шулерман обжился в городе. Люди знали, что он трогательно заботливый сын и ежемесячно отправляет деньги своей престарелой матери в Голландию, в Роттердам. Никого не удивляло и то, что в выходные дни он не отсыпался до полудня, а на велосипеде или на шлюпке отправлялся в путешествие по живописным окрестностям. Из поездок всегда привозил прекрасные фотографии, которыми не только украшал свой магазин-мастерскую, но и щедро одаривал приятелей. Его гостеприимный дом вечерами нередко становился своеобразным клубом, куда заходили просто так, на огонек. Тем паче хозяин был хлебосолен, для гостей у него всегда находились и лишняя пинта пива, и рюмка отменного виски. Так что все восприняли как само собой разумеющееся, когда в 1932 году Шулерман обратился к английским властям с ходатайством о натурализации. Найти надежных поручителей из числа наиболее уважаемых горожан ему не составило труда.

Тем временем в Европе нарастало беспокойство. Откровенная агрессивность нацистского руководства в Германии, непрестанные угрозы Соединенному королевству не могли оставить безучастными и жителей Шотландии. В предчувствии неизбежной войны, вопреки успокоительным публичным заявлениям английских умиротворителей о грядущем мире, в стране ощущалась тревога. Не оставались в стороне и Оркнейские острова. К пирсам рыболовецкой гавани Киркуолле потянулись караваны судов с шотландскими рабочими, английскими инженерами, морскими офицерами и контейнерами с техникой. Все это переправлялось на юг, к самой большой военно-морской базе Великобритании в заливе Скапа-Флоу. На рейде то и дело стали маячить британские военные дредноуты, которые тоже, судя по всему, держали курс на эту базу. Круглосуточно в море патрулировали сторожевые корабли.

Тайны из этого никто не делал, да и как было скрыть? В пабах и магазинах непрестанно судачили: зачем, мол, туда столько всего везут? Горожане беспокоились: соседство с военной базой чревато неприятностями в случае войны. Единственным человеком в городке, кто упорно избегал этих разговоров, был часовщик Шулерман. «Мое дело часы, их починка и торговля, — неизменно говорил он, когда его пытались втянуть в обсуждение происходящего, — остальное меня не касается». Он демонстративно не интересовался политикой. И по-прежнему каждое воскресенье отправлялся в свои велосипедные или шлюпочные путешествия, одаривая приятелей новыми великолепными фотографиями.

А тем временем многие горожане потянулись за заработками на военную базу: ведь платили там неплохо. И вскоре каждому в городе уже было известно, что монстры британского военного флота стали базироваться именно в Скапа-Флоу. Мало того, судя по всему, там срочно комплектовались экипажи, менялось вооружение на судах.

Беда не приходит одна. И так уж случилось, что в день, когда 1 сентября 1939 года радио возвестило о начале войны, Шулермана постигло еще и личное горе. Из его родного Роттердама пришло письмо: родственники сообщали, что его восьмидесятилетняя мать при смерти. Оформление поездки не заняло много времени. Уже 17 сентября 1939 года он получил паспорт и пропуск в Нидерланды. Часовщик запер мастерскую и магазин, попрощался с приятелями. В Абердине сел на пароход, отправлявшийся в Роттердам.

Через три дня в роттердамский отель «Коммерс» вошел респектабельный мужчина невысокого роста. Небрежно приказал мальчику-носильщику взять чемодан из такси и распорядился проводить его в номер господина Фрица Бурлера.

Бурлер, фигурировавший в абвере как агент Н-432, был резидентом адмирала Канариса в Голландии. Он почтительно приветствовал гостя, которого, судя по всему, ждал с нетерпением, и сразу же повез на автомашине в Гаагу. Там их встретил германский военно-морской атташе в Нидерландах капитан 1 ранга фон Бюлов. «Капитан фон Мюллер, позвольте приветствовать вас! — сказал он с почтением. — Надеюсь, путешествие не очень утомило вас».

Еще недавно застенчивый низкорослый часовщик из Киркуолле преобразился. Сутулость исчезла, спина выпрямилась, появилась военная осанка. Курт фон Мюллер снисходительно кивнул головой фон Бюлову и слегка улыбнулся. Он имел полное право быть довольным собой. Ведь месть, которую он лелеял более двадцати лет, была, наконец, близка к осуществлению. Он, кавалер «Железного креста» и ордена «За военные заслуги», полученных из рук самого кайзера, переживший позор капитуляции немецкого флота, плененного англичанами и отведенного в Скапа-Флоу в далеком 1918 году, был близок к сведению счетов с обидчиками.

Чтобы понять состояние Мюллера, следует вернуться более чем на два десятилетия назад. В 1917 году он случайно оказался в Испании одновременно с небезызвестным Вильгельмом Канарисом, тогда еще капитан-лейтенантом, сотрудником атташата германского посольства. Познакомились, стали друзьями. Но жизнь сложилась у них по-разному. Мюллер в начале двадцатых годов вступил в нацистскую партию, какое-то время состоял в «добровольческом корпусе» Рэма, Эрхардта и Геринга.

Канарису повезло больше. Он неизменно был при деле — служил в военном министерстве. Нередко старые друзья встречались. Обсуждали ситуацию в стране. Строили планы на будущее. Но все пока было зыбко, неопределенно. К тому же мюнхенский путч 1923 года провалился. Прокатилась волна арестов. Гитлер оказался в тюрьме. Геринг бежал в Швецию. Мюллер понял, что и ему подальше от греха лучше всего удалиться в Швейцарию. Там и обосновался. Особых сбережений не было. И чтобы заработать на жизнь, поехал в Ла-Шо-де-Фон, где решил обучиться ремеслу часовщика. С немецким прилежанием и педантичностью досконально изучил новую профессию. Стал одним из искуснейших мастеров. Прожил там три года. Наконец до него дошла весть, что его старые друзья в Берлине, вопреки всему, удачно вписались в новую жизнь. Более того, некоторые из них даже устроились весьма неплохо. Канарис, к примеру, получил повышение в звании и какую-то секретную работу в таинственном «отделе военно-морского флота». И тогда он рискнул посетить фатерланд.

Мюллер навестил в Берлине Канариса. Поздравил с новым званием и назначением. Тот был искренне рад встрече. Такие, как его приятель Курт, были уже нужны Германии. Результатом долгих бесед старых друзей стало решение Мюллера вернуться к ремеслу... часовщика. В этой профессии, в которой он преуспел, предрекал Канарис, таятся большие возможности. Но, естественно, не в Германии, а, скажем, в Великобритании. Особенно в Северной Шотландии. Тем паче, что английским языком тот владел безупречно. Мюллер согласился. Все становилось на свои места. А вскоре он сошел с парохода в Дувре. В руках у него был скромный чемодан с вещами и небольшой саквояж с образцами ювелирных изделий, часами и инструментом. Его голландский паспорт был безупречен. Чековая книжка в полнейшем порядке. Представительские документы швейцарской фирмы безукоризненны.

Так в очередной раз блестящий морской офицер Курт фон Мюллер возродился в облике скромного часовщика Иоахима ван Шулермана в Великобритании. Вначале в Лондоне. Затем в Киркуолле. Остается только добавить, что все эти годы в Германии морскому офицеру фон Мюллеру, как и положено, регулярно присваивались очередные звания. На его банковский счет исправно поступали деньги. Так продолжалось долгих двенадцать лет. Наконец наступил момент, когда его кропотливая работа должна была принести свои плоды. Да такие, чтобы мир содрогнулся.

...Через несколько дней Шулерман вернулся в Шотландию из Роттердама. Горевал, что приехал в Голландию слишком поздно — мать умерла буквально за несколько часов до его приезда. Знакомые выражали ему искреннее соболезнование. Казалось, он просто потерял интерес к жизни, две недели вообще никого не хотел видеть. Даже мастерскую и магазин не открывал. Чтобы успокоиться, как и прежде, отправлялся в загородные путешествия. Но фотографий уже не привозил. Люди понимали — не до того ему теперь. Близкие друзья надеялись, что со временем боль утраты притупится, все станет на свои места.

И вот ночной взрыв в ночь с 14 на 15 октября. Город проснулся. Вдали, над заливом Скапа-Флоу, небо полыхало заревом гигантского пожара. Тревожно выли сирены. Все горожане, кто в чем был, выскочили на улицы. И только дом Шулермана был почему-то по-прежнему закрыт. Люди диву давались: неужто его не побеспокоили даже громовые раскаты далекого взрыва? Мало того, он не появился в городе и на следующий день. Исчез... Как сквозь землю провалился... И только потом кто-то случайно заметил, что вместе с часовщиком пропала и его шлюпка. Уж не ушел ли он из жизни, не перенеся потери матери, которую так любил, думали сердобольные земляки. Жаль, если так. Хороший был человек. И часовщик отменный.

...Навсегда останется тайной, как удалось фон Мюллеру раздобыть схему сложнейших подводных заграждений и сведения о системе расположения заградительных судов военно-морской базы залива Скапа-Флоу. Даже узнать, что восточные подступы к опорной базе английского флота защищены не подводными лодками, оснащенными специальными сетями, а всего лишь патрульными судами, отстоящими друг от друга на значительном расстоянии. Исходя из этого, он разработал операцию по атаке на базу. Убежденный в реальности своего плана, во время визита в Роттердам Мюллер настоял на потоплении крупнейшего британского линкора «Ройял Оук». Для этого потребовал выделить в его распоряжение самую лучшую в германском флоте подводную лодку. Он хотел сполна насладиться местью. И не собирался оставаться сторонним наблюдателем — вернулся в Киркуолле, чтобы лично безошибочно провести субмарину к базе в Скапа-Флоу. Ночью 14 октября на небольшой шлюпке, которую раньше использовал для своих прогулок, он незаметно проскользнул мимо береговой охраны к подводной лодке, что притаилась в шести милях от Скапа-Флоу. Мало того, сам собственноручно пустил первую торпеду.

...Подводную лодку «U-47» в Киле встретили торжественно. На пирсе находился сам командующий подводным флотом Германии адмирал Карл Дениц. В торжественной суете немногие обратили внимание на невысокого человека в гражданской одежде, незаметно выскользнувшего из боевой рубки субмарины. Ни на кого не глядя, он сел в ожидавший его у причала автомобиль, который немедля рванул с места и помчал на военный аэродром. В Берлине, в абвере, адмирал Канарис ожидал его подробный доклад.

Ведомство Геббельса устроило пропагандистскую вакханалию в связи с потоплением гордости английского флота линкора «Ройял Оук». На радио не умолкали бравурные марши и бесчисленные поздравления. Газеты выходили с аншлагами на первых полосах. Командиру подводной лодки Г.Прину сам фюрер лично вручил Рыцарский крест. Все члены команды подводной лодки была удостоены Железного креста II степени. Г.Прина торжественно нарекли первым морским героем рейха. Впоследствии он стал пятым германским офицером, получившим Дубовые листья к Рыцарскому кресту. Был награжден и командующий подводным флотом рейха контр-адмирал Дениц. Но фамилии капитана 1 ранга фон Мюллера в опубликованных списках награжденных не было. Не было его видно и среди почетных гостей и даже просто приглашенных на всевозможных многочисленных торжествах. Не исключено, он был награжден как-то иначе. Негласно. Такое практиковалось во все времена. Не обязательно стране знать всех своих героев. Вскоре Мюллера назначили начальником отделов абвера по разведке в Голландии и Франции. Жизнь складывалась удачно. В 1945 году он исчез в очередной раз. На сей раз навсегда. По «крысиной тропе» выскользнул из сетей, расставленных контрразведками союзников. При известном умении Мюллер мог безбедно закончить свою жизнь в каком-либо тихом уголке мира. И быть может, со временем вновь всплыть на поверхность. Ведь война, на сей раз холодная, только начиналась. А такие искусные «часовщики» нужны во все времена. Как знать...