Возмутитель спокойствия в эпоху конформизма

Нам не дано предугадать, но мы обязаны предугадывать - очевидно, в такой формуле и состоит квинтэссенция научной публицистики как безошибочного барометра общественной мысли, общественных потребностей и потрясений на поворотных стрелках научной истории. Ведь перед читателем, в сущности, особый интеллектуальный канал - аналитические обзоры, достаточно объективные. Но при этом, понятно, и субъективные - состояния и тенденции современных наук, с их влиянием на социум, и не только со стороны, в свете фактов, а как бы и изнутри. Примечательно, что как раз в таком ключе ныне строится и воспринимается большинство итоговых работ крупных современных западных исследователей. К сожалению, в аналогичных отечественных научно-литературных явлениях подобные эссе или, если хотите, своеобразные научные новеллы - скорее исключение, чем правило.

Свод размышлений, полемических заметок и откликов, исторических экскурсов, мемориальных дагеротипов, воссозданный пером заслуженного деятеля науки и техники, члена-корреспондента НАН, академика АМН Украины Исаака Михайловича Трахтенберга, охватывающий его публикации в еженедельнике «Зеркало недели» в течение 1995-2010 годов и отвечающий этому феномену, в принципе, многообразен. Достаточно упомянуть некоторые названия - «Улица поэтов, ученых, врачей», «Новые страницы о неизвестном Михаиле Булгакове», «Пять лет без Амосова», «Древо Алексея Коломийченко», «О мнимых новациях и аттестациях», «Молекула века: эволюция представлений», «Назад от профилактики?», «Ака­демик Костюк о жизни и науке», «Ваш Аркадий Райкин», «Диагноз - власть. Анамнез. Эпикриз».

И все же стержень объемной, выпущенной недавно издательс­ким домом «Авиценна» книги - мир и люди прежде всего, в зеркале науки. Приоритеты и опыт автора в этом плане весьма характерны. Выпускник лечебного факультета Киевского медицинского института, предпочевший гигиеническую сферу, он четверть века, с 1948 года, преподавал в этом вузе, прошел путь от аспиранта до профессора. С 1972 года работает в Институте медицины труда АМНУ во главе специализированной лаборатории, разрабатывает фундаментальные и прикладные проблемы предупреждения техногенных химических воздействий и интоксикаций. И.Трахтенберг крупный ученый в области токсикологии, и в состав НАН Украины избран именно по этому профилю («медицинская экология»). Вместе с тем, если обратиться к его худо­жест­венно-публицистическим работам, таким как «Запоздалые заметки» с продолжающим их циклом, «Письма друзей, единомышленников, коллег» с авторскими комментариями, «Слово об Alma Mater», создателя этих книг можно с полным правом отнести к кругу врачей-писателей. К литературе он тяготеет с юности, разумеется, на органичном, неподдельном фоне и врожденной, и воспитанной интеллигентности.

Итак, в чем наиболее ярко вырисовывается содержание «Пяти­десяти экскизов времени» и его сокровенный гражданский смысл? В неравнодушии автора, в его научной, а иногда и политической отваге на фоне преобладающего в психологии многих конформизма, сог­лашательства, позиции умолчания - «как бы чего не выш­ло»… Так, некоторые из статей И.Трах­­тен­берга, преж­де всего о положительных и отрицательных сторонах деятельности ВАК, вызвали плодотворную дискуссию на страницах газеты. В яркой публицистической форме представлена и статья «О стихии доморощенного целительства и сомнительных новациях» (2001).

Таких целителей, снимающих «наговор» и воздействующих через «чакры», немало у нас, к тому же с широкой, почти официозной рекламой. Автор приводит, например, текст аттестационно-экспертного заключения Украинской ассоциации народной медицины, данного одному из соискателей, с разрешением «на медицинскую дея­тельность в области народной и нетрадиционной медицины». Чем не диплом врача? Еще раз приходится повторить утверждение саркас­тического Ежи Леца: «Каждый век имеет свое средневековье…»

Синдром средневековья… Он касается и веяний ксенофобии, идеологического беспамятства. Опять-та­ки там, где иные предпочитают стоять в сторонке, И.Трах­тенберг вызывает огонь на себя. Ведь были сотни Бабьих Яров… В 2002 г. И.Трахтенберг посвятил большой очерк под названием «По­вество­вание о Холокосте - сердцем» писателю, педагогу, участ­нику войны Борису Хандросу, не так давно ушедшему от нас. Он был младшим в семье учителя Наума Ханд­роса, проживавшего в селе Озари­нец. Был схвачен, и пережил ужасы гетто в Транснистрии. Пуля немецкого офицера в начале 1944 го­да прошла в полусантиметре от его сердца. Юноша выжил, а после освобождения родных мест стал кавалеристом-разведчиком. Участ­вовал в боях в Прибалтике, под Кенигс­бер­гом, дошел до Эльбы, а затем окончил Киевский университет и более тридцати лет проработал в школах.

Повествование сердцем… Воз­вращаясь к упомянутому И.Трах­тенбергом его уникальному домашнему архиву, надо с благодарностью признать, что это поразительное документальное соб­рание - «живая вода» его писательского призвания. И все же первозданные артезианские источники - любовь к Киеву, к своей родной стремительной Тарасовс­кой, которой он посвятил замечательную элегию «Улица поэтов, ученых, врачей. Из записок о родном городе минувших лет» (2009 г.). «Незабываемая улица далеких школьных лет».

Продолжая свой рассказ, И.Трах­тенберг указывает: «Здесь родился Максим Рыльский, в разное время проживали Анна Ахма­това, Максимилиан Волошин, Ле­ся Украинка, врачебная династия Маньковских, министр просвещения при гетманском правительстве Николай Василенко, видный педагог Константин Ушинский, народница Софья Присецкая». Но венчают очерк строки о поэте-фронтовике Семене Гудзенко, рано ушедшем из жизни вследствие тяжелых ранений.

Одаренный флюидами дружбы, И.Трахтенберг имел теплые проникновенные отношения и встречался в «каштановой тишине» своей улицы с академиками Владимиром Фролькисом, одним из его ближайших незабвенных друзей, Николаем Амосовым, Анд­реем Ромодановым, Платоном Кос­тюком и продолжает нежно дружить с известным врачом Никитой Маньковским (ему тоже посвящен один из очерков).

Давнее взаимное расположение, моральные и научные приоритеты связывают И.Трахтенберга с президентом НАН Украины Борисом Патоном. Так, в предисловии к одной из книг Исаака Михайловича Борис Евгеньевич отметил: «Среди членов Академии по целеустремленности и числу просветительских публикаций в широкой печати, в частности, очерков, в которых ведущими медиками освещаются - биологические проблемы, вопросы профилактической медицины, пропагандируется борьба с лженаукой - он, несомненно, один из наиболее активных авторов». Единая научная идеология, тождественные взгляды на науку и жизнь характерны для многолетней совместной научной деятельности Исаака Михайловича Трахтенберга в тандеме с крупнейшим украинским ученым-гигиенистом академиком Юрием Ильичом Кундиевым - эта дружба их связывает десятилетиями.

Поиски «самого себя» - ссылаясь на выражение Виктора Нек­расова, так определяет И.Трахтен­берг сердцевину побуждений Н.Амосова. Воспоминания о нем переносят нас на старинную киевс­кую улицу под названием Фундук­леевская (затем улицу Ленина, а ныне - Богдана Хмель­ницкого). «Смотрю на опустевший кабинет, зачехленный компьютер, на одинокий стол, на молчаливые стены… Да, печальные раздумья посещают нас во второй половине жизни. Мы часто обсуждали эту проблему с Николаем Михайловичем и были единодушны. Трудно смириться с сознанием того, что миг, называемый жизнью, в конечном счете оказывается на исходе. Некое ощущение внутреннего дискомфорта начало сказываться и на повседневных делах, и на жизненных устремлениях. Возможно, оно инициировалось мыслью о том, что ты уже человек прошлого века… В то же время, как это ни покажется парадоксальным, в минувшем столетии было много впечатляющих деяний, в том числе духовных, творческих, научных. Воплотились они и в печатном слове».

Основное во второй половине жизни - не успех, а успеть - вот, пожалуй, напутствие И.Трахтен­берга, выраженное словами Ма­рины Цветаевой и другим, и себе. Представленные в едином интеграле работы являются неким утолением жажды правды и доброты. Автор во многом жил этими раздумьями, выводами, социальными катаклизмами и рецептами. Ведь литература, публицистика, интерес к истории - не его профессия и даже не что-то вторичное, а нечто совсем иное. Не зря в заголовке к книге звучит термин «эскизы» - иначе говоря, предварительные наброски к последующей конкретике.

Что ж, вновь вглядываясь в представленную в литературной работе волнующую панораму былого, явственно ощущаешь страстное послание в будущее. За большой интересной книгой - неустанный труд Исаака Михайловича Трахтенберга в долгие часы уединения, но идея состоялась. Ибо нравственный камертон автора почти зримо и наглядно отражает и ориентиры времени.