ВОЕВАЛ — НО НЕ ВЕТЕРАН, БОРОЛСЯ — НО НЕ БОРЕЦ?

В июле сего года Кабинет министров рассмотрел законопроект «О восстановлении исторической справедливости в отношении борцов за свободу и независимость Украинского государства». Принято решение передать его в парламент. Различные редакции этого законопроекта «крутились» в Верховной Раде с июня 2000 года. Поэтому в прессе активизировалась полемика вокруг проблемы ОУН—УПА. Ранее в хоре недругов Украинской повстанческой армии звучал только голос украинских коммунистов. Теперь к ним присоединились российские политические деятели. Сотрудникам МИД Украины пришлось напомнить 16 июля с.г. своим коллегам о недопустимости вмешательства во внутренние дела Украины.

К сожалению, Россия властвует в информационном поле Украины. Связанные с российским капиталом издания начали «на законных основаниях», поскольку они украинские, травить бойцов УПА.

Статья Сергея Гончарова

Сталинские пропагандисты изображали украинских националистов в годы войны приспешниками оккупационных властей, осуществлявших геноцид. Тема бандеровских преступлений оставалась ведущей в пропаганде и по окончании войны с Германией. Во второй половине 40-х и в начале 50-х гг. регулярно сообщалось о преступлениях, совершенных «украинско-немецкими националистами» на земле Галичины. Навязчиво звучала тема Нюрнбергского трибунала, за преступления против человечества приговорившего к казни фюреров гитлеровского рейха. Приравнять к ним руководителей УПА — это был самый распространенный пропагандистский прием.

Не так давно в одной из газет появилась статья Сергея Гончарова (Центр оценки политических рисков) под названием «Нюрнберг наоборот» и с подзаголовком «Кабмин восстанавливает историческую справедливость». Подзаголовок, как и весь текст, выдержан в осудительно-ироничном ключе, так что его следует понимать с точностью до наоборот. Заголовок продолжает эксплуатировать сталинский стереотип о преступлениях бандеровцев. Дескать, в то время, когда человечество осудило в Нюрнберге человеконенавистническую идеологию фашизма, Кабинет министров Украины своим законопроектом оправдывает ее.

Законопроект правительственной комиссии по изучению деятельности ОУН—УПА С.Гончаров называет «сомнительным продуктом», что «очень плохо пахнет». Интересны, однако, не затасканные обвинения, а следующая «деталь»: в статье, разместившейся на четырех (из шести) колонках газетного листа, нет ни одного абзаца или хотя бы отдельного предложения о сути самого законопроекта. Речь идет только об участии бандеровцев в гитлеровском геноциде.

Полагаю, все знают Закон Украины «О статусе ветеранов войны, гарантиях их социальной защиты», принятый Верховной Радой 22 октября 1993 года. Он впервые разделил ветеранов на две группы — участников боевых действий и участников войны. Среди 16 категорий участников боевых действий названы бойцы УПА.

В чем же заключается особенность рассматриваемого проекта закона о бойцах УПА, текст которого уже подготовлен в Министерстве юстиции? Все просто: он касается участников боевых действий, которые велись уже после освобождения Украины от немецких оккупантов в октябре 1944 года. Ведь вступившие в УПА позже указанного времени, а их подавляющее большинство, уже не считаются участниками боевых действий по закону Украины от 22 октября 1993 года. Они вели боевые действия на протяжении целого десятилетия, но с советскими властями. В этом суть.

С.Гончаров девять лет кряду имел возможность возмущаться, что пенсии и льготы получают те, кто прислуживал гитлеровцам, а не боролся с ними. Однако это его зацепило лишь сейчас, когда возникла «угроза» принятия закона о льготах участникам вооруженной борьбы с советской властью. В ответ вступил в действие стандартный сталинский набор о преступлениях бандеровцев. К сожалению, им можно манипулировать. Старшее поколение граждан из восточных и южных областей Украины настроено против бандеровцев. Советских людей с детства приучали видеть в них еще более опасных врагов, нежели сами гитлеровцы.

Заявление МИД РФ по поводу одобрения законопроекта о пенсиях и льготах антисоветским партизанам, а также статью в газете «Кіевскій телеграфъ», являющуюся ее эхом, следует поставить в контекст державотворческого процесса после распада СССР. Тогда проблема ОУН—УПА явится в истинном свете.

Вне сомнения, независимость Украины утвердилась в большей мере именно благодаря российской поддержке. Однако стоило исчезнуть общесоюзному центру, как все его функции перешли к Российской Федерации, и Украина больше не могла рассчитывать на российскую поддержку в укреплении собственной независимости. Компартийно-советская номенклатура в Украине не лишилась власти во время распада СССР. Дабы не быть поглощенной новой Россией, она вынуждена отречься от советского наследства, объединиться с национально-освободительным движением и объявить свое государство правопреемником Украинской Народной Республики. Хоть вынужденный поворот к «антисоветчине» оказался шоковым для воспитанной в коммунистическом духе номенклатуры, она оказалась в состоянии отстоять независимость нового государства в Центрально-Восточной Европе.

Впрочем, отказ от обычных стереотипов оказался болезненным процессом. Остались и до сих пор нерешенные проблемы. У нас нет предусмотренного Конституцией Большого государственного герба. Не утверждены слова Государственного гимна Украины. Во многих городах на Востоке и Юге улицы и площади имеют советские названия. Ветераны УПА, боровшиеся с советизацией в западных областях Украины под сине-желтыми флагами и с трезубцем на кокардах, не признаны на государственном уровне.

Выступающие против законопроекта понимают, что его утверждение Верховной Радой будет означать первый шаг в переоценке совместной с Россией истории. До сих пор украинская политическая элита отказывалась от советского прошлого молча. Принятие закона о льготах антисоветским партизанам идет вразрез с царящими в России оценками недавнего прошлого. Оно означает гласное осуждение советского порядка в целом, а не отдельных направлений деятельности властей (это стало обычным после ХХ съезда КПСС).

Не желая с этим мириться, противники законопроекта вновь и вновь поднимают тему бандеровских преступлений во время Второй мировой войны и их мифического осуждения в Нюрнберге. Такой поворот позволяет интернационализировать проблему ОУН—УПА. Вот почему в большой статье Сергея Гончарова нет ни одной строчки о послевоенном периоде в истории УПА, хотя предложенный Верховной Раде законопроект касается именно этого периода.

Письмо Григория Скирко

Почти одновременно я получил письма, посвященные теме «преступлений УПА», от двух украинцев — из Львова и Москвы. Авторы писем отстаивали совершенно противоположные точки зрения.

Письмо из Львова пришло в качестве ответа на мою публикацию в газете «Высокий Замок». Оно адресовано редакции газеты и, в копии, мне. Учитывая небольшой объем, процитирую его полностью.

«Внимательно прочел статью господина Б.Козловского в газете от 25 июля с.г. «Теперь они «воюют» не за льготы, а за признание. Профессор Станислав Кульчицкий рассказывает о роли научных работников в восстановлении исторической справедливости в отношении ОУН и УПА».

Прочел раз, потом внимательнее еще раз. Извините, но к освещению столь болезненного для украинцев вопроса вы подошли довольно однобоко и почему-то не называете вещи своими именами.

Да, я полностью согласен, как и большинство украинцев, что это была братоубийственная война, в которой сельские парни Восточной Украины бессмысленно убивали сельских ребят Западной Украины и наоборот (хотя воины УПА в 1945—1950 гг. на своей земле бессмысленно убивали не только защитников советской власти, но и своих местных жителей, сотрудничавших с советскими властями).

Почему бессмысленно? Потому что таким путем — то есть террористическим, победить сталинский режим и Красную армию в то время было невозможно. Так почему же велась эта война? Как можно утверждать, что бандеровцы в то время вели войну за реальную независимость Украины? Объясните мне, как украинцы, убивая друг друга, могли тогда создать независимое Украинское государство? Так о какой исторической справедливости идет речь? За то, что воины УПА убивали своих братьев, признать их борцами за свободу Украины и предоставить им льготы?

Нет, я не против простых сельских парней — рядовых воинов УПА. Их нужно простить и не судить. Судить нужно тех, кто заставлял их воевать против своего народа — руководство ОУН—УПА, которое за это получало деньги. Не так ли? Согласитесь, кто-то ведь должен нести ответственность за бессмысленную, братоубийственную войну.

Многие ветераны УПА, воевавшие только против немцев, признаны ветеранами Великой Отечественной войны и им предоставлены соответствующие льготы. Но, на мой взгляд, поднимать вопрос о предоставлении льгот людям, убивавшим других невиновных людей, — это кощунство.

На минутку поставьте себя на место тех людей, родные которых были убиты бандеровцами. Так неужели вы признали бы УПА воюющей стороной, а воинов УПА — борцами за свободу Украины?».

Это искреннее письмо. В нем совершенно нет ненависти, коей преисполнено подавляющее большинство писем руководителей советских ветеранских организаций, которые стоят на тех же позициях.

Сознаюсь, что сам я не раз дискутировал с ветеранами УПА. Последний командарм Василий Кук настаивает на том, что его повстанческая армия боролась за самостоятельное и соборное Украинское государство. Для меня, наоборот, совершенно очевидно, что сельские парни, из которых состояла УПА, отстаивали свое право на хозяйство с клочком земли в частной собственности, боролись за свою греко-католическую церковь, громимую властью, мстили сталинскому государству за смерть и мучения близких и друзей.

События в западных областях для Г.Скирко — это борьба сельских парней между собой. На самом деле это не так: с одной стороны — немногочисленные и плохо вооруженные партизанские отряды, а с другой — квалифицированные сотрудники госбезопасности и профессиональная армия и милиция, оснащенные новейшим оружием, средствами передвижения и коммуникации. Безнадежная борьба, а потому нужно сидеть тихо? Но ведь не позволяли жить собственной жизнью. Сталинский режим заставлял миллионы людей на западных землях жить, работать и молиться так, как считал нужным. Разве можно требовать от тех парней, чтобы они забыли о человеческом достоинстве и приняли навязываемый образ жизни? Разве они не имели права на вооруженное сопротивление?

В Восточной Украине сплошная коллективизация была осуществлена в 1929—1931 гг. Сотни тысяч крестьян были раскулачены, миллионы подчинились властям. Подчинившиеся думали, что будут работать на отвоеванном у Сталина приусадебному участке, а государству покажут кукиш. Но в ответ на саботаж труда в общественном хозяйстве колхозов Сталин применил террор голодом, от которого погибли миллионы людей. Так не лучше ли сделали западноукраинские крестьяне, когда ушли в лес? У них был тот лес, а в нем — развитая сеть боевок ОУН и УПА, унаследованная с военного времени.

И еще одно замечание автора письма, которое требует комментария: «сільських хлопців треба простити і не судити». Кто будет прощать? Не государство ли, возникшее в 1991 году на обломках ленинско-сталинской советской Украины? Ему не нужно задавать вопрос о реабилитации бандеровцев, если оно действительно национальное государство, а не прикидывается им, оставаясь советским по сути. Только советское государство, от ХХ съезда КПСС, присвоило себе сомнительное право прощать тех, кто еще остался в живых после его бесконечных и ужасных репрессий. Кто простит его, остается непонятным до сих пор.

А за что судить? Разве бандеровцев уже не судили? Судили или расправлялись без суда с сотнями тысяч «бандитов и бандпособников». С теми, кого расстреляли, проблемы нет. Выжившие и возвратившиеся к родным очагам создают так называемую проблему ОУН—УПА, которой и занялась правительственная комиссия. Они обращаются, например, к руководству новой Украины и спрашивают их: почему у чекистов, нас уничтожавших, есть льготы и пенсии, а мы прозябаем на склоне лет без поддержки того государства, за которое боролись?

Письмо Николая Шедного

Одной из первых задач рабочей группы историков при правительственной комиссии по изучению деятельности ОУН и УПА являлось приведение в порядок переданного ей Министерством юстиции архива, состоящего из документов общественных организаций и отдельных лиц, касающихся проблемы ОУН—УПА, адресованных Президенту Украины, Верховной Раде, Кабинету министров, другим государственным органам. В числе научной продукции рабочей группы, издаваемой Институтом истории Украины НАН Украины тиражом до 200 экземпляров, вышедший в свет в 1999 году и составленный Александрой Веселовой сборник писем «Национальное примирение или конфронтация?» — большой том объемом в 544 стр., содержащий документы преимущественно советских ветеранских организаций. В архиве они существенно превосходят по численности документы противоположного лагеря. Неизвестно, как сборник попал в руки Николая Шедного, родившегося и до 1949 года проживавшего на Львовщине, а в данное время живущего в Москве. В начале августа с.г. он отправил А.Веселовой и мне большое письмо. Ту часть его, которая имеет характер воспоминаний, хочу процитировать и проанализировать.

«В вашем сборнике документов, который я считаю пропагандистским, показаны так называемые преступления бандеровцев. Но не показаны преступления сталинщини, НКВД...

А теперь кратко, почему я за ОУН—УПА. ОУН—УПА — это независимая Украина, за которую погибли десятки миллионов украинцев за всю историю. Я патриот Украины. Русские патриоты, ослепленные своим имперским мнением, прощали Сталину то, что он уничтожал их родителей, белых офицеров, белую интеллигенцию, потому что Сталин строил российскую империю. Так почему я должен ненавидеть УПА, воевавшую за независимость Украины, даже если УПА убила мою маму, если была на то причина, если моя мама предала Украину. Но этого не было. Моя мама, безграмотная бедная женщина, вместе с моим отцом и 14-летним моим старшим братом весной 1939 года выехали во Францию на заработки, поскольку у нас не было ни коня, ни коровы, а нас было еще трое, в том числе и я, двухлетний. А в сентябре 1939-го Гитлер и Сталин начали делить мир, границы закрыли, и мать возвратилась в Украину из Франции только в 1947 году, когда Сталин временно открыл клапан, чтобы впустить тысячи украинцев в СССР. Мать рвалась к детям и, приехав в село Ваневичи Львовской области, где в это время хозяйничали москали, начала рассказывать односельчанам о том, как хорошо живется во Франции и как бедно в Украине, какое бесправие в селе и т.д. Это кому-то не понравилось, и за «длинный язык», как говорили в селе, ночью пришли пьяные бандеровцы и маму убили. Кому не нравилась «буржуазная пропаганда» в СССР — известно. Известно и то, что в действующую УПА пьяных не набирали и за пьянство в УПА расстреливали. Теперь известно, как видно и в вашем сборнике из доклада бандита Густого, в Западной Украине действовало 176 отрядов НКВД под видом УПА.

В 1947 году я, 10-летний, был свидетелем, как вечером, где-то в 11 часов, летом в селе Торчиновичи Львовской области мы, ребята, играли, и тут с одной стороны села идет вооруженная военная группа солдат НКВД во главе с капитаном Кашиным, а с другой стороны идут вооруженные в гражданском бандеровцы навстречу. Ну, в страхе думаем, будет бой, но «противники» поравнялись, поздоровались и пошли каждый дальше. Народ тогда был глупый и славил энкавэдиста Кашина за то, что он и его группа не стреляет бандеровцев. Но теперь мы знаем, какие это были «бандеровцы». Так что «банды УПА» были под командой НКВД!».

Наиболее содержательная часть письма Н.Шедного — это засвидетельствование собственным жизненным опытом деятельности чекистских спецгрупп, замаскированных под «банды УПА». В августе 1944 года нарком внутренних дел УССР В.Рясный дал указание на формирование рейдовых спецгрупп, состоящих из советских партизан и перевербованных боевиков УПА.

С течением времени энкавэдисты отказались от услуг советских партизан, и группы начали формироваться в основном из бывших бандеровцев. Предпочтение отдавалось сотрудникам Службы безопасности ОУН(б). Это лишний раз подтверждает важную функцию таких групп: осуществление влияния на население, которое должно было узнавать «своих». Преступления, совершаемые этими группами, должны были отвлечь людей от поддержки УПА.

В июле 1945 года в западных областях Украины действовало 156 спецгрупп (в письме Н.Шедного ошибочно указано — 176). В 1946 году легендированные под участников национально-освободительного движения группы министерств государственной безопасности и внутренних дел стали называться агентурно-боевыми. За каждой из них тянется шлейф провокационных убийств, грабежей, изнасилований. Определенный фактический материал об их провокационно-террористической деятельности содержится в фундаментальном исследовании «Политический террор и терроризм в Украине». Оно подготовлено в Институте истории Украины НАНУ и вышло в свет в издательстве «Наукова думка» в июле этого года.

Закон корреляции

В начале ХІХ века великий французский анатом, палеонтолог и систематик животного царства Жорж Кювье открыл закон корреляции. Этим термином он обозначил взаимозависимость между анатомическим строением и функциями органов и систем живого организма. Рассказывают, что ученый говорил: дайте мне кость, и я скажу, каким было животное.

Жорж Кювье сформулировал закон, а Чарльз Дарвин доказал, что корреляция является результатом приспособления организмов к условиям жизни в процессе развития. Существуют ли подобные закономерности и в организации человеческого общества? Меня как историка интересует: возможен ли травоядный сталинский волк или бандеровский ягненок с когтями и клыками? Хищный вид бандеровца слишком усердно вырисовывался талантливыми сталинскими художниками. Следовательно, давайте разберемся сначала в природе коммунистического террора.

Когда «Народная воля» в июне 1979 года вынесла смертный приговор Александру ІІ, она осуществила друг за другом восемь покушений. Царя защищали мощные охранные структуры, но народовольцы охотились на него, как на зайца, и все-таки убили. После этого жандармы поняли, что нужно не ждать удар, а наносить его первыми. Жандармско-полицейский аппарат резко усилил наблюдательную, информационную и провокационную работу.

В советские времена дореволюционный опыт был не только применен, но и усовершенствован: собирание информации о недовольных режимом, арест некоторых с целью формирования фиктивных «контрреволюционных» организаций в кабинетах следователя, потом аресты всех, состоявших на учете и «годившихся» для вновь образованной организации. Картотека «врагов народа» была в постоянном движении: одних туда заносили, других после репрессирования вычеркивали.

Чекисты не ждали проявлений сопротивления, а наносили превентивные удары по всем, кто был способен на сопротивление. Вместе с потенциальными противниками режима репрессиям подвергались миллионы тех, кто никогда бы не решился бороться. Однако вожди считали «массовидность» террора (используя ленинский политический словарь) заслугой, а не недостатком в работе карательных органов.

Таково было советское государство. Так неужели во время советизации западных областей оно вдруг изменило свое волчье естество и превратилось в эдакого ягненка? Это противоречит закону корреляции.

Ясное дело, бандеровцы были агнцами лишь по сравнению со сталинской волчьей сверхдержавой. Они держали в руках оружие и время от времени все-таки применяли его. Кто теперь разберется в каждом конкретном случае, когда гибли люди? На войне — как на войне. Тем более если это война без линии фронта, продолжавшаяся десятилетиями.

В 1957 году КГБ УССР подвел итоги противостояния УПА советской власти. Во время боевых операций, в результате самоубийств и «внутреннего террора» (репрессии СБ ОУН) безвозвратные потери подполья составляли 155 тыс. человек, из них в восточных областях — 1746. Взято в плен и осуждено 88 тыс., депортировано из региона — 203 тыс. человек. Следовательно, ушли из жизни, лишились свободы или принудительно изменили местожительство 446 тыс. граждан.

Безвозвратные потери советской стороны за десять лет, с 1944-го, составляли 30 676 человек. Среди них 8 340 военнослужащих, 3 190 аппаратчиков, 15 669 колхозников, 676 рабочих, 1931 представитель интеллигенции.

Прикинем, сколько бед могла натворить сотня агентурно-боевых групп за десять лет за 300 рабочих дней в году. Если на каждую группу пришлось бы не больше одной жертвы в день, то как раз и получается — 30 тысяч человек.

Провокация была важной, но не единственной задачей агентурно-боевых групп. Они принимали активнейшее участие в уничтожении живой силы повстанческой армии. Следовательно, и среди 155 тыс. погибших бойцов ОУН и УПА имеются жертвы этих формирований.

У агентурно-боевых групп была и третья функция — замещать собой боевки ОУН и УПА. У меня имеется подозрение, что после гибели Романа Шухевича сеть боевок ОУН и УПА более чем наполовину стала советской. Чекисты создавали даже легендированные оуновские проводы — районные и окружные. С помощью агентурно-боевых групп были захвачены последние члены Центрального провода ОУН в Украине В.Галаса и В.Кук.

Чтобы воссоздать картину реального положения подполья в начале 50-х гг., нужно изучить персональный состав агентурно-боевых групп и характер их деятельности. Эти документы хранятся в России, и к ним нет доступа. Когда члены нашей группы работали в московских архивах, они не раскрывали своего статуса. В тех архивах считают, что проблема ОУН—УПА давно изучена и закрыта. Никто там не желает обнародовать работу перевербованных агентов СБ ОУН.

Служба безопасности ОУН(б) сыграла большую роль в повышении эффективности подпольно-партизанской борьбы. Однако условия подполья крайне отрицательно сказались на этой структуре. Используя характерные для всех спецслужб методы работы, эсбисты во многих случаях становились неконтролируемой силой, деструктивно влиявшей на ситуацию. Наиболее впечатляющий пример — «деятельность» референта СБ в группе УПА «Юг» Б.Козака (псевдоним Смок) в 1945 году. Его жертвами стали около тысячи бойцов УПА и 889 членов ОУН из имеющихся 938. Неудивительно, что советские органы безопасности охотно использовали таких отморозков после перевербовки, особенно для провокационных нужд.

Компартийно-советский режим во времена В.Ленина и И.Сталина имел на вооружении три основных метода государственного управления — массовый террор, пропаганду и воспитание. В кризисные годы или в кризисных регионах террор выходил на первый план. Вместе с тем использовались все формы пропагандистско-провокационной работы с населением. Государство зачастую инициировало события, которые закрепили бы в массовом сознании образ бандеровца как головореза. Вот почему так трудно воссоздать картину событий, которая была бы одинаково убедительной для всех.

Население западных областей, как правило, не поддавалось на провокации. На индивидуальном уровне об этом свидетельствует и письмо Николая Шедного. Бойцы повстанческой армии не могли бы продержаться в лесах десять лет подряд без поддержки местного населения — людьми, оружием, продовольствием. УПА была действительно народной армией.

Примите закон!

Все мы недавно были по воспитанию и даже по ментальности советскими людьми. Теперь под давлением реальности приходится отказываться от советского наследия в себе самом. Кто-то делает это быстрее, кто-то медленнее. Имеются люди, которые в принципе осуждают подобный отказ. Это их право — на политическую позицию, на личное суждение.

Время все лечит. Минует уже начавшееся второе постсоветское десятилетие, и современные тревоги будут казаться не стоящими внимания. Давайте же взглянем на них без эмоций.

Руководство советских ветеранских организаций требует расформировать Правительственную комиссию по изучению деятельности ОУН и УПА, отозвать из Верховной Рады законопроект о льготах ветеранам повстанческого движения. Подчеркиваю: руководство! Между ним и рядовыми советскими ветеранами осталась пропасть, всегда существовавшая между номенклатурой и «трудящимися массами». Мне непонятно, почему так упорно эти люди пытаются не допустить других к мизерным благам, которые современная Украина имеет возможность предоставить ветеранам. Ведь с каждым годом становится меньше тех, кого сталинское государство заставляло воевать между собой за чужие для всех цели и ценности.

Время не ждет. Парламентарии могут подождать с утверждением Большого государственного герба. Хватит нам в паспортах «Володимирового тризуба». Еще в советские времена мы привыкли к отсутствию слов в Государственном гимне. Подождем еще, пока появится поэт, который своими высокими строфами объединит всех граждан Украины — таких разных. Но тем, кому за 80, ждать нельзя. Верховная Рада Украины должна повернуться лицом к ним.