ВИКТОР ЛЕОНЕНКО: «ЯЗЫК МОЙ — ВРАГ МОЙ»

Вот уж на что не может пожаловаться лучший футболист Украины трех последних лет Виктор Леоненко, чей бунтарский характер, равно как и бомбардирские таланты, известны далеко за пределами Киева, так это на недостаточное внимание прессы. И если партнеры по команде ценят в нем его готовность в любой момент и перед кем угодно отстаивать интересы игроков, то репортеры уважают за редкостную откровенность — свою точку зрения на события в киевском «Динамо» он не привык держать при себе. Так и на этот раз...

— Ошибаться в людях свойственно каждому. Вот и я год назад допустил серьезную ошибку, поверив Йожефу Сабо.

— О вашем конфликте с главным тренером было написано очень много, еще больше говорилось в футбольных кулуарах. Но мало кто помнит, с чего все началось.

— С обмана. Принимая команду после отставки Фоменко, вконец замучившего нас многодневными сидениями на базе, Йожеф Йожефович, с которым я обнаружил поначалу поразительное сходство характеров, родство душ, если хотите, обещал игрокам на первом же собрании, что отныне длительных предыгровых сборов не будет, а на проходные матчи нам и вовсе из дома приезжать позволят. Надо ли говорить, как обрадовал он всех нас, а в особенности — людей семейных. Я поддержал тогда Сабо целиком и полностью, высказавшись на том же собрании за суровые санкции против тех, кто этим доверием станет злоупотреблять. Еще свеж был в памяти пример Анатолия Пузача, который верил нам безгранично и на том «погорел».

— Так может, железная тренерская рука все же необходима?

— Может быть, она и нужна, но душить не должна ни в коем случае. В прошлом году мы обещанной свободе недолго радовались — перед первым же весенним матчем нас на четверо суток в Конча-Заспу загнали, где мы между тренировками бесцельно слонялись, не зная, чем себя занять.

— Сабо хоть как-то объяснял вам отступление от данного слова?

— Первое время он ссылался на то, что не все еще игроки готовы к такой свободе, а разделять коллектив по принципу этой готовности — значит способствовать расколу команды на группировки. Позднее нам стали преподносить многодневные сборы как наказание за то, к чему большинство из нас причастно не было: у кого-то из игроков в результате ежедневной проверки давления обязательно обнаруживалось отклонение от нормы. А такое объяснение, согласитесь, могло привести к расколу скорее, чем доверие отдельным игрокам. Однажды я не сдержался и все, что на этот счет думал, высказал Сабо в лицо.

— И оказались в опале?

— Не сразу. Какое-то время тренер еще терпел мою чрезмерную откровенность, но вскоре его терпение лопнуло — и меня под благовидным предлогом снижения игровой дисциплины сослали в «Динамо-2». Откуда вернули недели две спустя, с удивлением обнаружив, что без главного возмутителя спокойствия игра у команды не идет.

— Оказавшись на полмесяца вне игры (в динамовском дубле Леоненко не провел ни одного матча), вы имели время подумать на досуге. Не возникало ли у вас тогда мысли, что в спорах с Сабо вы заходили слишком далеко?

— Я сознавал, что правоту свою подчас доказывал в излишне резкой форме, но ничего не мог с собой поделать. Таков мой характер, а менять его в 25 лет, согласитесь, несколько поздновато.

— После победы над «Спартаком» Сабо сказал на пресс-конференции, что считает вас лучшим игроком команды, способным украсить любой европейский клуб. Однако за победой последовали поражения, в которых тренер с той же убежденностью обвинил вас. У него были для этого основания?

— Формально то, что он говорил, было справедливым, ведь вес мой действительно превышал оптимальный, но не на шесть килограммов, как было заявлено, а всего лишь на два. Самое любопытное, что в киевской игре со «Спартаком» я весил столько же — тютелька в тютельку. Лишние килограммы в ходе сезона мне ничуть не мешали — я играл, забивал исправно и... регулярно платил штрафы за «нарушение спортивного режима».

— То есть — за лишний вес?

— Не только. Криминалом считалось и времяпровождение за любыми видами азартных игр, например за картами. По мнению Сабо, игры эти излишне повышали в крови адреналин и отнимали у игроков много энергии.

— Но при этом бильярдный зал, сооруженный на базе в Конча-Заспе еще в незапамятные времена, редко пустовал, а вы числились в лучших бильярдистах команды.

— Так ведь не на деньги же мы в бильярд играли, а на интерес. Что же касается лучшего бильярдиста... Хм, кто это вам такое сказал? Видели бы вы, как гоняют шары Саша Шовковский, Паша Шкапенко, Влад Ващук. Не отстает от них и Андрей Шевченко, но ему не только в бильярде фартит. Вот увидите: всего пару лет пройдет, и равных ему нападающих в украинском футболе еще поискать надо будет. Вы вспомните только, какой он «Баварии» гол забил! Да он всех нас, игроков опытных, которые в том матче просто «мертвыми» были, за пояс заткнул!

— Жизнь — она как зебра: полоса белая, полоса черная. Каких полос в минувшем году у вас было больше?

— Черные составляли заметное большинство. Возможно, потому так хорошо и запомнились белые — удачный матч со «Спартаком», третий подряд «Хрустальный мяч» от еженедельника «Украинский футбол»...

— Кстати, когда во время вручения «Хрустального мяча» у вас спросили, какой из двух ваших голов, забитых «Спартаку», был лучшим, вы ответили: «Третий гол Реброва». А если серьезно?

— По-видимому, первый. Он и быстрым получился, и значимым, с него перелом в игре начался. А вообще, если как следует разобраться, я ведь в Украине красивых голов почти не забивал. И запомнился мне лишь тот мяч, что забил я львовским «Карпатам» два года назад в финале Кубка страны. Забить какой-нибудь супергол я никогда не стремился, ведь главное все же — победа. А голы — и красивые, и не очень — все засчитываются.

— Но забивать их вы почему-то предпочитаете в киевском «Динамо», хотя испанские и французские клубы давно положили на вас глаз, предлагая, по нашим данным, немалые деньги за ваш переход.

— Едва ли я смогу добавить что-нибудь к тому, что уже говорил вам по этому поводу год назад. Хотя деньги в моей жизни играют заметную роль (и скрывать это я вовсе не собираюсь), для меня имеет большое значение отношение партнеров, тренеров, президента клуба, наконец. Кто знает, в какой коллектив я за бугром попаду, как там заиграю. Правда, когда наш конфликт с Сабо достиг критической точки кипения, я стал грешным делом подумывать об отъезде. Тем паче, что после Лиги чемпионов у меня возник целый ряд новых вариантов.

— Между прочим, Лига эта начиналась для киевского «Динамо» в общем, и для вас в частности, не так уж и радужно. Первый матч предварительного этапа с «Силькеборгом» — средней руки датским клубом, который прежде не признавали всерьез даже в собственной стране, — завершился в ничью — 0:0. А вы за сутки до его начала получили серьезную травму.

— Если быть совсем точным, ногу я повредил на последней минуте самой последней нашей предматчевой тренировки. А дело было так. Отрабатывали мы комбинацию, в которой я должен был замыкать подачу с фланга. Увидев, что вратарь наш Валера Воробьев рванулся в ближний угол, я попытался в дальний пробить. Вот и вывернул колено! Жутко обидно было. Одно утешало — гол в том моменте я все-таки забил.

— И вынужден был смотреть матч с трибуны.

— Лучше бы я играл! Тогда и счет иным мог быть, а нулевая ничья нашим соперникам объективно больше шансов оставляла. Хотя в Силькеборге мы полное преимущество имели и было бы стыдно, если бы мы не прошли датчан.

— Мало кто верил, что в ответном матче вы сможете выйти на поле.

— Да никто, кроме меня и врача нашего, Берковского Виктора Иваныча, не верил. Но Берковский предложил мне уникальную восстановительную программу, заимствованную из легкой атлетики. Благодаря ему я не только за две недели в форму пришел, но и тесты Купера теперь как орехи щелкаю. А на пик свой вышел аккурат перед матчем со «Спартаком».

— Говорят, что у динамовцев накануне игры с российским чемпионом был дичайший мандраж.

— Не знаю, как у других ребят, но у меня он отсутствовал начисто. Я ведь забыл о мандраже давно, еще со времен «Кожаного мяча». Как по мне, чем сильнее соперник, тем лучше. На игру в этом случае намного легче настраиваться. В 93-м тоже паника началась, когда по итогам жеребьевки нам «Барса» на первом же этапе Кубка чемпионов досталась.

— Но дома выиграли — 3:1, уступив, как по заказу, на выезде — 1:4...

— Теоретически мы, конечно, могли тогда пройти каталонцев, но это был бы чистой воды фарт, не подкрепленный никакими аргументами, кроме банального «мяч круглый». Мы ведь в киевском матче три момента из четырех использовали, а соперники — один из десяти. К тому же, после удаления Мизина мы полтора тайма в меньшинстве играли.

— А вы в своей карьере красные карточки получали?

— Была одна. В Ньиредьхазе, в игре с венгерской сборной мне ее показали. Но всерьез относиться к ней вряд ли стоит, ведь местные судьи, совсем совесть потеряв, так явно своим подсуживали, что даже венгерские болельщики их освистали. Продолжался матч минут 100, а мог — как в дворовом футболе — и до темноты, то бишь — до забитого гола. Насилу закатили нам венгры мячишко, и счет 2:1 стал. Вот тут-то судья и вспомнил, что неплохо было бы финальный свисток дать.

— В чемпионате Украины такое судейство встречалось?

— Столь убийственное — нет, благо, большинство наших матчей телевидение транслирует, а с откровенно необъективным сталкивался дважды. И оба раза — в Одессе. В 92-м, при счете 1:0 в нашу пользу, судья дал пенальти, когда кто-то из игроков «Черноморца» рукой в нашей (!) штрафной сыграл. В прошлом году, в октябре, — та же история, но одиннадцатиметровый назначили уже за артистичное падение Жабченко.

— Вернемся к Лиге чемпионов и вспомним матч в Мюнхене. При в общем-то равной игре вы уступили «Баварии» — 0:1.

— Я виноват в этом поражении — и никто другой. Ведь не забил под конец матча из такого положения, откуда не промахнулся бы даже ребенок. То, что бил вратарю между ног, — отнюдь не пижонство. У Кана две опорные ноги были, и сдвинуться с места он, казалось бы, не мог. Но каким-то шестым чувством он догадался, куда я бить буду, и сумел зацепить мяч. Так нелепая случайность лишила нас честно заработанного очка.

— Но вы имели шанс взять по очку и в матчах с «ПСЖ». Или я ошибаюсь?

— В Париже я не играл. А в первой, киевской встрече сказалась не столько разница в классе, сколько предматчевое волнение. Вы только вдумайтесь, какие имена были на поле: Валдо, Веа, Жинола. Плюс Фернандес на скамейке, против которого я в свое время в московском «Динамо» играл.

— А что случилось в повторном матче со «Спартаком»?

— Нам просто не хватило фарта, который был в этот раз на стороне москвичей. Но ни они, ни мы выхода в четвертьфинал не заслуживали...