ТРЕТИЙ ПЕРЕЯСЛАВ

Мы живем в век глобализации. Влияние газеты на умы больше не определяется ее тиражом. Моя статья «Три Переяслава» («ЗН», 2002, № 33) благодаря Интернету попала на все континенты. С ней ознакомились зарубежные украинцы, с которыми мне довелось встретиться в течение полугода. Их волнуют наши проблемы, в том числе и эта — празднование 350-летия Переяславской рады на государственном уровне в январе 2004 года. Как и наши соотечественники из национально-патриотического лагеря, они уверены: нужно держаться подальше от России, поскольку эта страна и теперь угрожает нашей самостоятельности.

Я тоже убежден, что существует большая угроза. Тем не менее считаю, что эмоции здесь излишни, а опасности нужно смотреть в глаза. Поэтому сформулировал проблему Третьего Переяслава.

Суть проблемы Третьего Переяслава

Повторю в одном абзаце содержание предыдущей статьи о Первом и Втором Переяславе. Переяславская рада — это историческое событие, проигнорировать которое невозможно, ибо оно изменило судьбу украинского народа. Новый Переяслав — это понятие, введенное Иваном Лысяком-Рудницким после празднования 300-летия «воссоединения» Украины с Россией. Лишившись возможности держать Украину в состоянии покорности при помощи средств массового террора, компартийно-советский режим осуществил попытку найти пропагандистское обоснование жизненно важного для него тезиса об отсутствии после «воссоединения» отдельной от России украинской нации, государства и страны.

Третий Переяслав — это проблема, возникшая на наших глазах с появлением независимой Украины. Она имеет два взаимосвязанных измерения. Первое из них — это формирование политической нации, а второе — украинско-российские отношения.

Нельзя не вспомнить об опыте образования государства наших предшественников. Центральная Рада начала свою деятельность как политическое представительство всех украинцев империи. Не теряя этого качества, она буквально за несколько месяцев повернулась лицом к национальному меньшинству в губерниях, где большинство населения составляли украинцы. Деятели украинской революции понимали, что Рада не сможет стать краевой властью, если не будет отражать интересы всех национальностей. Украина — не только для украинцев, повторял Михаил Грушевский.

Современная Украина существует как независимое государство уже второе десятилетие. Тем не менее политические силы, благодаря которым она обрела независимость и стала правопреемницей УНР, не извлекли надлежащих уроков из опыта Центральной Рады. Из-за своей разнородности они в большинстве своем плывут по течению в этнополитических процессах, имеющих большую интенсивность и разнонаправленную динамику.

К сожалению, среди наших политиков мало кто задумывается над тем, как украинцы должны находить общий язык с национальным суперменьшинством — русскими. Украинские русские все еще воспринимаются как русские вообще, примерно так, как это было в Советском Союзе. Однако в наших интересах заботиться, чтобы экономические, культурные и психологические интересы и связи этого меньшинства были направлены вглубь государства, а не в противоположном направлении. Если политическая нация возникнет на основе украинской этнической общности, наше государство утвердится как независимое. Но следует иметь в виду, что по ту сторону границы мало кто видит потребность в формировании в Украине отдельной политической нации. Наоборот, там заинтересованы в поддержке стихийности этнополитических процессов, чтобы сохранить вектор, заданный после 1654 года. При таких условиях политическая нация будет формироваться под преобладающим влиянием русского этнического элемента, и через несколько десятилетий появится русская Украина. Тогда возникнет вопрос воссоединения, и это слово уже не придется брать в кавычки.

Все это пунктиром проходит в предыдущей статье, хотя в ней рассматривались в основном, проблемы Первого и Второго Переяслава. Парадокс в том, что никто из моих собеседников не высказал конкретных претензий относительно содержания статьи «Три Переяслава». Не появились они и в прессе. Ибо возмущает отнюдь не содержание, в котором легко разобраться каждому, а утверждение о целесообразности президентского указа относительно празднования 350-летия Переяславской рады. И невозможно решать проблему Третьего Переяслава без открытого диалога с двумя Россиями — вне нас и внутри нас. Замалчивание проблемы очень напоминает поведение одной известной птицы в пустыне в момент опасности.

Комплекс малороссийства

Начну с полемики. Мы с литературоведом Владимиром Панченко часто публикуем в газете «День» статьи на исторические темы. На свое шестилетие газета созвала своих историков, и каждый написал о том, что его тогда более всего волновало («День», 2002, 13 сентября). Оказалось, что из трех авторов тематической страницы (я был четвертый) двух волновала моя статья «Три Переяслава». Юрий Шаповал критиковал упорно, но анонимно, поскольку мы с ним общаемся едва ли не ежедневно десятки лет. Профессор Панченко выступил с открытым забралом, а эпиграфом к статье взял слова Владимира Винниченко:

«Знаєте, що таке малорос? Ні? Паршивець, просто кажучи, ні те ні се. Він, бачите, собі з походження — українець, з виховання — руський, з переконань — неук у всьому, що торкається рідного народу, по вдачі — боягуз, себелюб, раб. От це — малорос».

Я не принял на свой счет этот эпиграф, обрадовался появлению статьи и отложил ее в папку откликов на «Три Переяслава», бывшую до этого пустой. Президентский указ и комплекс малороссийства — стыковка этих понятий давала замечательную возможность для смыслового наполнения проблемы Третьего Переяслава.

В.Панченко не случайно использовал для эпиграфа слова своего знаменитого тезки. Он знаток творчества Винниченко, имеет несметное количество статей и книг о нем. Но в этом году выходит из печати и моя книга о Винниченко. На свою беду этот писатель стал в дореволюционной России популярным больше, нежели Куприн или Горький, и поэтому у него были выгодные предложения на печатание произведений на русском языке. Друг и спонсор Евгений Чикаленко упрекал его за то, что он принимал эти предложения. Но мог ли украинский писатель в тогдашней России прожить без гонораров от российских издательств? Нет, не мог, так же как не может без них прожить писатель и в современной Украине. Произведения Винниченко заполнили российский книжный рынок. Расплата наступила во время избрания первого состава Центральной Рады. Будущего лидера национальной революции забаллотировали за «малороссийство».

Для украинцев комплекс малороссийства (или неполноценности, фактически это синонимы) — очень болезненная проблема. На вопрос: «Какая черта украинцев вам более всего не нравится?» — опрашиваемые в Интернете ответили: комплекс неполноценности (34%), терпеливость (18%), пессимизм (16%) и далее по нисходящей («День», 2002, 16.08). Слишком долго украинцы были негосударственной нацией, из-за этого произошло множество национальных и личностных трагедий. Приспосабливание к чужому государству с целью выжить формирует характер приспособленца.

Читатель уже, пожалуй, оценил на примере Винниченко относительность обвинений в малороссийстве. Но во времена Винниченко была возможность клеймить кое-кого как малоросса или называть истинным украинцем. Сейчас ее нет. Подчеркиваю: такой возможности уже не существует. Украинцы имеют свое государство. Другое дело, насколько долго они будут относиться к комплексу малороссийства как к актуальному. Стереотипы держатся долго.

С 1991 года Украина способна проводить собственную политику во всех сферах жизни, в том числе национальной. В.Панченко не согласен с моим утверждением о том, что более не существует «переяславской концепции» (то есть понятия Второго Переяслава), лежавшей в основе национальной политики Кремля по отношению к Украине. Это возражение безосновательно. У Кремля своя политика в Украине (еще бы!), но она проводится через МИД РФ, не правда ли? Если комплекс проблем превышает возможности обычного посла, назначают особого.

Вот так, в полемике наполняется содержанием понятие Третьего Переяслава. Повторяю, этим понятием очерчивается политика Киева относительно русских в Украине (внутренний аспект) и относительно самой России (внешний аспект). Не политика Москвы относительно Украины, а политика Киева относительно России! То, что такая политика сейчас существует, не подлежит сомнению. Вопрос в том, как она учитывает долговременные национальные интересы.

Украинские национальные интересы

В советские времена уважали гегелевскую диалектику. Она была нужна, чтобы объяснять противоположные действия руководства в осуществлении генеральной линии. Но диалектика берется из жизни. Только что я доказывал, что у украинцев есть свое государство, и потому они не могут быть малороссами по определению. Не отрицая этого тезиса, хочу придать ему глубину, присущую реальной жизни.

Меня поражает вера наших соотечественников в странах Запада в государственное начало. Они убеждены, например, что национальное государство в лице чиновничьего племени а) способно и б) хочет осуществить быструю дерусификацию. Но чиновники не всегда могут, даже если хотят. Часто они не хотят, а заставить их что-либо делать вопреки убеждениям в условиях демократии практически невозможно.

Есть лидеры, формулирующие политический курс, но даже во времена тоталитарного государства идти против течения было трудно. В ту эпоху, когда нужно было лишить крестьян частной собственности, на помощь пропаганде приходил массовый террор. Когда нужно было укоренить государственные структуры в обществе путем украинизации, к пропаганде прибавлялись способы экономического стимулирования.

Если присмотреться к современному государству, то оно русифицировано значительно больше, нежели общество. В этом нет ничего странного. Независимая Украина появилась не благодаря освободительному движению, а в связи с распадом Советского Союза. Эта страна распалась потому, что была построена в обманной форме союза равноправных народов. Такой вид большевики придали бывшей царской империи, чтобы подавить сопротивление национально-освободительных сил. Поэтому мы обязаны своей независимостью поколению, действовавшему на исторической арене в начале предыдущего века.

Каким был механизм создания государства на современном этапе? С одной стороны, формировались национально-патриотические силы. Они образовывались из воспитанных в советском духе людей, на лету осваивавших ценности полностью уничтоженного поколения строителей УНР. С другой стороны, республиканская компартийно-советская элита вместе с ельцинской Россией перехватывала власть у союзного центра. Тот распадался, поскольку исчерпал свой жизненный ресурс.

Подобранные и воспитанные Кремлем компартийно-советские чиновники республиканского масштаба превращались в суверен-коммунистов из-за естественного желания повысить свой политический статус. Но они понимали, что после устранения союзного центра отделиться от России можно только одним путем — идентификацией постсоветской Украины с петлюровско-винниченковской УНР. Поэтому они отказались от ритуальных проклятий в адрес «украинских буржуазных националистов» и перехватили лозунги национально-патриотических сил вместе с политиками в их составе, согласившимися войти во власть. Так возникла отдельная от России Украина. Это была не та Украина, о которой мечтали М.Грушевский и его единомышленники. Но другой она быть не могла.

В советские времена широкие конституционные права союзных республик парализовались непосредственным подчинением Москве всех достойных внимания республиканских объектов. Между августом и декабрем 1991 года, когда в столице СССР длилось противостояние союзного и российского центров власти, а национально-патриотические силы в Украине проводили изнурительную борьбу (до сих пор не завершенную) за новую государственную символику, суверен-коммунисты тихо и незаметно подчинили себе все, что находилось на территории республики. Так был сформирован отдельный от России государственный организм как объект управления. Но Россия с Украиной имели общие системы жизнеобеспечения. Используя их, российские чиновники рассчитывали на то, что будут руководить постсоветскими территориями с помощью срочно созданного аппарата СНГ.

Но Украина не присоединилась ни к одному из сотен принятых документов СНГ, ставивших под сомнение ее суверенитет. В законе «О гражданстве Украины» Верховная Рада не предусмотрела двойного гражданства. Русскому языку не был предоставлен одинаковый с украинским статус. Новое государство вышло из рублевой зоны. Многолетняя борьба за признание украинско-российской государственной границы завершилась в пользу Украины в апреле 1999 года, когда Б.Ельцин подписал Договор о дружбе, сотрудничестве и партнерстве.

Процесс утверждения национальной государственности длился, как видим, практически до конца ХХ века. За три с половиной века Украина и Россия срослись своими организмами, словно сиамские близнецы. Поэтому операция по удалению России из украинского «тела» оказалась длительной и болезненной.

Сейчас создалась качественно новая ситуация, когда Украина имеет собственные, иногда очень отличающиеся от российских, национальные интересы. Они переплетаются с интересами других стран и международных организаций. Мы хотим войти в европейские и евроатлантические структуры. Россия стремится максимально приблизиться к ним, но сохранить присущий супергосударству суверенитет.

Российская элита сориентировалась в возникшей ситуации быстрее, нежели украинская. Она отказалась от попыток восстановить административно-бюрократические связи, существовавшие в советскую эпоху. Ведь попытки Б.Ельцина реставрировать общесоюзный управленческий центр под собственным руководством только усиливали стремление к реальной самостоятельности со стороны руководителей Украины.

Современная Россия — это страна с рыночной экономикой. Теперь она может обращаться к постсоветским странам с предложениями налаживать интеграцию на принципах, не противоречащих сохранению государственного суверенитета. Именно поэтому посягательство на политический статус украинской элиты со стороны российского правительства прекратилось. Однако это не означает, что Россия в двусторонних отношениях с Украиной начала руководствоваться национальными интересами второй. Такого не бывает нигде и никогда.

Независимость Украины получила и утвердила «партия власти». Национально-патриотические силы только обеспечили идеологическое обоснование новой Украины. Не стоит говорить о самостоятельной роли последних в подъеме освободительного движения во время перерастания бюрократической «перестройки» в революцию. Они сами стали материализованным олицетворением этого движения, возникшего совершенно спонтанно во время свержения проржавевших конструкций компартийно-советского строя.

Если национально-патриотические силы почти не изменились, то «партия власти» прошла быструю эволюцию. В ней оформились кланово-бюрократические группировки и политические партии, по-разному углубленные в толщу все еще атомизованного в большинстве своем населения. Часть «партии власти» склонна связать свое будущее с национальными интересами новой европейской страны. Будем надеяться, что это преобладающая часть. Ее представители не обязательно украинцы по происхождению. Вторая, компрадорская часть не может выйти за рамки клановых или даже личных интересов. Представители ее могут быть и украинцами, происхождение не имеет значения.

Важно то, что ельцинский курс на «воссоединение» больше не сплачивает украинскую «партию власти». В ней возникают группировки, экономически и политически связанные с российскими олигархическими группами. Если бы закон и общественность контролировали такие группы, для национальных интересов Украины не возникало бы угроз. Однако гражданское общество только формируется.

Если анализировать официальные цифры российских инвестиций, то кажется, что бить в набат рано. Однако на самом деле мы не знаем реального положения и не можем в полной мере оценить масштабы контроля украинской экономики и информационного пространства российским капиталом (что, в свою очередь, во многом зависит от своих правительственных структур). Во всяком случае, Украина не продвинулась в направлении ослабления своей зависимости от российских энергоносителей. Количество хорошо поставленных газет, отражающих интересы соседнего государства, возрастает из года в год.

Есть и другие, не менее тревожные признаки того, что у нас крепнут силы, стремящиеся снова превратить Украину и Россию в сиамских близнецов. В ноябре прошлого года один из тогдашних вице-премьер-министров поместил в популярной газете большую статью с обоснованием целесообразности внедрения в Украине двойного гражданства. В статье отмечалось, что институт двойного гражданства может помочь объединению двух украинских народов — «внутреннего» и «внешнего». О российском народе в статье не сказано ни слова, хотя идея объединения русских в России с украинскими русскими также основывается на институте двойного гражданства.

В прошлом национально-патриотические силы противостояли угрозе коммунистического реванша. Сейчас возникла новая угроза: «партия власти» потеряла монолитность в противостоянии сближения с Россией на условиях последней. Продуманного ответа на эту угрозу у национально-патриотических сил нет. Есть только эмоциональные всплески наподобие кампании против празднования юбилея Переяславской рады. А необходимо объединение со всеми силами, для которых национальные интересы Украины стоят на первом плане. Нужны продуманные усилия для привлечения в процесс формирования политической нации всех граждан Украины и прежде всего — украинских русских.

Национальное суперменьшинство

Предыдущий раздел начинался с тезиса о том, что в дерусификации трудно идти против течения. Тезис остался нераскрытым, и к нему следует возвратиться.

Советский Союз, как фантомы из повести Станислава Лема «Солярис», мог существовать только в силовом поле. Когда исчезло созданное компартийной диктатурой поле, сверхдержава развалилась. Но она просуществовала настолько долго, что встроенный в ее конструкцию перекос в межнациональных отношениях ощущается до сих пор.

Большевики уничтожили царскую империю, чтобы построить на ее месте, как декларировалось, союз свободных народов. На самом деле они построили компартийную вертикаль с большей, нежели в самодержавной империи, централизацией власти. Параллельная ей советская вертикаль власти строилась как федеративный союз, но имела второстепенное значение. Кроме того, Советский Союз нисколько не походил на нормальную федерацию, пренебрежительно называемую «буржуазной». Советская федерация была этнократической. Перекос в межнациональных отношениях состоял в том, что нации разделялись на категории — супернацию, титульные нации и национальное меньшинство. Чтобы подчеркнуть равноправие наций, задекларировали отсутствие государственного языка. Тем не менее русский мог прожить всю жизнь в национальной республике, не ощущая потребности в овладении местными наречиями. Ведь он разговаривал на «языке межнационального общения». Нации, дававшие имя союзной или автономной республике, назывались титульными. Их язык был «в законе» лишь в пределах этих республик. Украинцы вне Украины после 1932 года обязаны были переходить на русский язык общения.

Инерция уже несуществующей этнократической сверхдержавы действует и поныне. Миллионы украинцев в России лишены возможности учиться в национальных школах. Считается, что они сами этого не хотят: такие вот уникальные... С другой стороны, дерусификация жизни в Украине воспринимается как нарушение прав человека значительной частью русскоязычного (в том числе украинского по происхождению) населения. Люди возмущаются, когда поднимается вопрос овладения государственным языком. Ведь это усложняет жизнь.

Математик из Киева Андрей Бурлюк в письме в газету спрашивает: почему украинские редакции Би-би-си и «Свобода» переводят на украинский язык ответы тех, кто в их передачах пользуется русским языком? Вопрос задается в такой плоскости: это издевательство над родным языком подавляющего большинства населения Украины! Отталкиваясь от этого тезиса, далее он спрашивает: почему мы должны все время притворяться, то есть заставлять себя «на людях» пользоваться не тем языком, на котором в семье, с коллегами и друзьями думаем и разговариваем.

Единомышленников А.Бурлюка в нашей стране немало. Благодаря их усилиям, при равнодушии основной части государственного аппарата, все идет так, как шло в старые добрые времена. Академик Иван Дзюба пишет: «Нужно нам в конце концов понять: русификация Украины — вопреки всем нашим гимнам Украине и украинскому языку и всем ритуалам в их честь — не только продолжается, но и достигает такой глубины, что угрожает самому существованию украинской нации как равноценной нации среди наций мира. Конечно, какое-то государство под названием «Украина» будет существовать. Но это не будет государство украинского народа» («День», 2002, 24 декабря).

Словно в ответ, Леонид Грач зарегистрировал в Верховной Раде законопроект о внесении изменений в Конституцию, предусматривающих предоставление русскому языку статуса официального. Представление поддержали 164 народных депутата.

Тем не менее последнее слово остается за народом. Думаю, народ в целом послал четкий сигнал о своей позиции результатами Всеукраинской переписи 5 декабря 2001 года.

Послевоенные Всесоюзные переписи свидетельствовали, что удельный вес русских в населении страны неустанно ползет вниз. Прогнозы конца 50-х годов показывали: через поколение доля россиян в населении будет составлять меньше половины. Супернация могла оказаться меньшинством в собственной стране. Положение решили спасать поглощением «братских» славянских народов. Этим объяснялось колоссальное ассимилирующее давление на украинцев и белорусов. За три десятилетия Кремлю удалось достичь определенных результатов.

Между переписями 1959 и 1989 гг. абсолютное количество украинцев в УССР возросло на 5251 тыс., но относительное — уменьшилось с 76,8 до 72,7 процента, то есть на 4,1 процентных пункта. Соответственно абсолютное количество русских увеличилось на 4265 тыс., а относительное — на 5,2 пункта (с 16,9 до 22,1 процента).

Такой рост численности русского населения в Украине нельзя объяснять увеличением естественного прироста. Наоборот, русские уступили украинцам по этим показателям, так как были в основном городскими жителями. Нельзя полностью объяснять рост количества россиян и механическим приростом, хотя в своей экономической политике Кремль делал все для «перемешивания» населения между республиками. Именно в результате политики «перемешивания» украинцы сотнями тысяч покидали свою Родину и ехали за длинным рублем на новостройки Севера и Востока. И главным фактором уменьшения части украинцев в собственной республике было изменение национальной самоидентификации. Русских становилось больше, поскольку украинцы превращались в русских.

Об ассимиляции свидетельствовало не только изменение национальной самоидентификации, но и потеря родного языка людьми, продолжавшими считать себя украинцами. За три десятилетия доля носителей украинского языка среди населения Украины уменьшилась с 71,8 до 64,7 процента, то есть на 7,1 процентного пункта. По переписи 1989 года, русские в населении Украины составляли 22,1 процента, а русскоязычное население — 32,8 процента.

Период между переписями 1989 и 2001 гг. засвидетельствовал противоположные тенденции. Количество украинцев за это время возросло на 132 тыс., а русских — уменьшилось на 3022 тыс. человек. Поэтому доля украинцев увеличилась с 72,7 до 77,8 процента, а русских — уменьшилась с 22,1 до 17,3 процента.

Такие сдвиги объясняются изменением национальной самоидентификации. Доля украинцев возросла на 5,1 процентного пункта (за предыдущие 30 лет уменьшилась на 4,1 пункта). Соответственно количество русских уменьшилось на 4,8 пункта (за предыдущие 30 лет возросло на 5,2 пункта). Русских стало меньше, поскольку они декларировали себя украинцами. За последние годы «достижения» предыдущей тридцатилетней ассимиляции исчезли.

Декларировать себя украинцем во время переписи легче, нежели вернуть утраченный язык. Сопоставление последних переписей показывает, что доля украинцев, считавших родным украинский язык, уменьшилась с 87,7 до 85,2 процента. Соответственно количество украинцев, считавших родным русский язык, возросло с 12,3 до 14,8 процента.

Украинский народ сказал свое слово. Если он сохранит контроль за формированием органов государственной власти, то последняя не отважится выступить защитником чужих национальных интересов.

Украинизация (зачастую — в форме дерусификации) должна быть прозрачной и ненавязчивой. Не скажу, что и тогда ее радостно будут приветствовать обе России — за пределами Украины и внутри нас. Но противникам украинизации нельзя давать возможности быть справедливыми в своей критике.

Накануне юбилея Переяславской рады

Вполне правомерна постановка такого вопроса: в чем заключаются долговременные интересы России относительно Украины?

Кремль напрямую заинтересован в укреплении союза трех народов — российского, белорусского и украинского. В таком союзе с динамикой на поглощение «братских» народов состоит главный национальный интерес России. Это нужно воспринимать без какого-либо возмущения. Воспринимая, одновременно надеяться на то, что соседи также будут воспринимать волю украинского народа оставаться собой, а не быть поглощенным близким ему, но все-таки другим народом. Ведь эта близость не только унаследована от раннего средневековья, но и навязана тремя с половиной веками, минувшими после Переяславской рады. Меру навязывания легко увидеть на сопоставлении русских с украинцами западных областей, которые три столетия избегали судьбы, символизируемой каменной радугой на киевском Крещатике.

В исторической науке часто используется компаративный, то есть сравнительный метод. Хотел бы использовать этот метод, чтобы развернуть перед читателями еще одну сторону проблемы Третьего Переяслава. На украинско-российские отношения часто накладывают чужую кальку, и тогда начинаются разговоры о колониальной эксплуатации Украины Россией. На самом деле все в наших отношениях проще и небезопаснее, нежели в отношениях, скажем, англичан и индусов.

Начну с двух племен, которые смогли в далеком прошлом навязать себя своим соседям и превратиться благодаря этому в большие народы.

На Китайском субконтиненте насчитывается более миллиарда граждан ханьской национальности, составляющие 95 процентов населения. К ним следует прибавить десятки миллионов эмигрантов — хуацяо во многих странах мира, которые могут несколько поколений находиться вне Китая, не теряя духовной связи с народом и китайской цивилизацией. Сотни миллиардов долларов инвестиций, благодаря которым экономика Китая растет, словно на дрожжах, — это в основном дело их рук. А в самом начале было одно небольшое племя — хань. За тысячи лет оно поглотило сотни народов, навязывая каждому собственную идентичность. Ни монголы, ни коммунизм не смогли привить китайцам собственные ценности. Те подчинялись чужим войскам или чужим идеям, но использовали их с максимальной пользой для себя.

В Западной Европе тоже существовало племя, похожее на ханьцев, — латины. Оно смогло создать мощную средиземноморскую империю, но чаще всего отталкивало подчиненные народы от себя, называя их варварами и используя как рабов. Поэтому Римская империя развалилась. Но она вобрала в себя ценности греческой цивилизации, развила их и передала «варварам», завоевавшим ее. Так родилась современная евроатлантическая цивилизация — самая динамичная на планете.

В пору раннего Средневековья возникла империя с центром в Киеве, которая унаследовала ценности греко-римской цивилизации в ее византийском варианте и просуществовала полтысячи лет. Хоть Киевская Русь состояла из десятка различных племенных объединений, государствообразующим этническим началом был полянский союз племен — главный «сырьевой материал» будущей украинской народности. Не приходится говорить о единой древнерусской народности, поскольку несомненная родственность славянских племен имела главным образом реликтовый характер. Много веков славяне спокойно жили между Вислой и Днепром, а потом по причинам, до сих пор не совсем понятным, за короткий срок продолжительностью в одну-две человеческих жизни распространились на Балканский полуостров и всю Восточную Европу.

Генетическим (а не только династическим) преемником Киевской Руси стала Российская империя. Ее государствообразующим этническим началом были славянские племенные союзы Северо-Восточной Руси, на основе которых возник российский народ. Великое княжество Московское поглотило Новгородскую землю и прекратило формирование на ее колоссальной территории отдельной — четвертой — восточнославянской народности. В дальнейшем экспансия в западном направлении пошла под лозунгами восстановления государственного единства древнерусского народа. Но украинцам и белорусам удалось сохранить в империи собственную национальную идентичность. Это означало, что в критических ситуациях, которые часто случаются в истории, империи угрожал распад.

Наивысшего могущества Российская империя достигла на изломе XVIII—ХІХ веков, распространившись на три континента — Восточную Европу, Северную Азию и часть Северной Америки. В 1917 году эта империя распалась, но возродилась в другой оболочке. Очередной крах произошел в 1989—1991 гг. Сейчас Россия на перепутье. Хотя время империй закончилось, имперское сознание в этой стране достаточно распространено, и к власти могут прийти политики, склонные использовать отжившие стереотипы. В этом — главная опасность для Украины.

Почему именно для Украины? Здесь имеет значение сходство двух самых многочисленных славянских народов. На бытовом уровне сходство всегда сближает, а на политическом может быть использовано для покорения более слабого. Чтобы не быть голословным, приведу две цитаты, тяготеющие к одному выводу.

Политика правящих кругов Австро-Венгрии и России относительно украинцев в своих империях была различной. Австрийская власть не навязывала украинцам немецкий язык и позволяла им жить своей жизнью. Российская власть запрещала украинский язык. Когда царская армия в 1914 году заняла австрийскую Галичину, оккупанты позволили работать польским школам, а украинские немедленно закрыли. Чем все это объясняется?

Ориентацию некоторых украинских политиков на «немецкий штык» во время Первой мировой войны Владимир Винниченко объяснял так: «Німець — не родич, не слов’янин, мова його цілком чужа, не «рідна» нашій мові, німець не зможе сказати, що українець — то «різновидність» німця й на тій підставі одбере йому право своєї мови. Словом, ні з якого боку українці, на думку цієї орієнтації, не мали потреби боятися німця — з двох лих ця орієнтація вибирала культурніше, корисніше лихо для українського народу».

Эти строки написаны в 1920 году. А в 2002 году похожие мысли (пожалуй, не читая Винниченко) сформулировал русский писатель Анатолий Стреляный, работающий на радио «Свобода»: «Есть большое украинско-российское государство под названием Украина. Чем дальше оно пойдет от России, тем лучше. Но не потому, что Россия плохая, а потому, что Россия близкая и сильная, и Украине, чтобы остаться Украиной и не ассимилироваться, нужно уйти как можно дальше от ее. Как это практически сделать, не обижая Россию? Ничего более трудного нет. Уйти нельзя, но нужно. Я бы не хотел быть украинским политиком. Мне абсолютно понятно, что нужно обо всем этом честно говорить, не лицемерить, — мы должны уйти как можно дальше, поскольку Россия нам очень близка».

Не нужно и комментировать, все ясно. Подчеркну только главную мысль: опасно попадать в зависимость именно от России. Означает ли это, как говорил В.Винниченко, что придется искать «іншого лиха собі на голову»? К счастью, винниченковские времена миновали. Спасая себя, Украина без единой угрозы для национальной безопасности может обратиться в Евросоюз и НАТО. А потом, уже оттуда, налаживать широкие связи с Россией. Поскольку нет и никогда не будет такой близкой для нас страны.

***

Во время празднования 350-летия Переяславской рады одни будут делать акцент на сотрудничестве и взаимообогащении двух уникально близких между собой многомиллионных народов. Другие будут подчеркивать несчастья, выпавшие на головы украинцев, особенно в самую ужасную сталинскую четверть столетия. Будут правы все.

В дискуссии об украинских несчастьях одни будут обвинять россиян, а другие — политические режимы, распоряжающиеся судьбой Российского государства. Конечно, правы будут только вторые. Мы привыкли к тому, что политики действуют от лица народа и объявляют своих противников «врагами народа». Но ни один народ не может быть отягощен коллективной виной.

Думаю, что в дискуссиях, посвященных юбилею Переяславской рады, все граждане Украины должны прийти к одному: судьбоносные для народов решения никогда не должны приниматься за пределами их территорий. Мы очень хотели бы услышать от российских политиков и публицистов в январе 2004 года, что они соглашаются с этой совершенно простой мыслью.