«СОЛНЦЕ РУССКОЙ ЗЕМЛИ»

760 лет тому назад князь Александр Ярославович Мономашич, прозванный Невским, потомок Юрия Долгорукого, династии Рюриковичей, — разбил у Чудского озера рыцарей Тевтонского ордена и Ливонского ордена меченосцев, предотвратив этим наступление католицизма на Русь.

Александр родился 30 мая 1220 года в Новгороде. Он был вторым сыном князя Ярослава Всеволодовича и смоленской княжны Ростиславы Мстиславовны. Тогда Новгород был свободным городом и управлялся Народным вече, а князя с дружиной приглашал на службу для обороны своих земель. В 1228 году отец Александра, князь Ярослав, поехал во Владимир, оставив в Новгороде княжить своих сыновей, девятилетнего Федора и восьмилетнего Александра под присмотром матери и главного над дружиной Гаврилы Олексича. Но в городе начались волнения, и княгине с детьми пришлось покинуть его вместе с двумя суздальскими боярами под защитой дружины. Через два года княжеская семья вернулась обратно, и шесть лет Ярослав Всеволодович оставался князем в Новгороде.

Отрок Александр проходил военную науку под присмотром Гаврилы Олексича. В свои десять лет он походил ростом и силой на пятнадцатилетнего, мог управлять боевым конем, владел мечом и копьем, умел читать и писать и всегда сопровождал отца с дружиной. А когда в 1236 году князь Ярослав Всеволодович получил стол в Киеве и уехал туда с семьей, в Новгороде князем остался Александр — его старший брат Федор Ярославович умер еще в 1233 году.

Время тогда на Киевской Руси было тяжелым: лишь Новгород и Псков не платили дань Золотой Орде, остальные земли огнем и мечом прошли Чингис-хан и Батый. Города лежали в развалинах, села обезлюднели. Киев перестал быть столицей, главным городом Руси стал Владимир. А на Новгородскую и Псковскую земли шла напасть с севера, со стороны Швеции, и с запада, со стороны Тевтонского и Ливонского орденов. Папа Римский освятил поход против язычников. Рыцари захватывали земли в Пруссии (Борусии), Кулмщине, Прибалтике, обращая пруссов, ливов и эстов в католическую веру, и вплотную подошли к границам Псковской и Новгородской земель. А шведы уже захватили устье Невы, стремясь перекрыть новгородским купцам путь «из варяг в греки».

Такова была ситуация на начало 1240 года, когда на 20-м году жизни Александр Ярославович взял в жены княжну Александру, дочь полоцкого князя Брячислава. В Новгороде князь пробыл недолго — обстановка требовала укреплять границы, и Александр отправился строить крепости на реке Шелони, обороняя Новгородскую землю с запада. Но беда пришла с севера.

«Нас немного, но не в силе Бог, а в правде!»

В апреле 1240 года, подстрекаемые папской буллой о крестовом походе на эстов, чухонцев и финнов, шведы вплотную подошли к Новгородским землям на северо-западе. После оккупации Эстляндии и Финляндии они решили напасть на Русь, пользуясь тем, что страна была разбита и разграблена, вытоптана копытами всадников Золотой Орды. В начале июля зять шведского короля, ярл (граф) Биргер на сотне судов вошел в устье Невы, дошел до места впадения в нее Ижоры и высадил на берег 5.000 рыцарей и лучников с копейщиками. Шведы разбили лагерь на берегу Невы, поставив в центре большой шатер для графа Биргера. Сам же ярл приказал написать в Новгород князю Александру: «Если можешь, сопротивляйся, но знай, что я уже здесь и пленю твою землю!» Биргер не думал, что юноша-князь пойдет на него. Решив запугать новгородцев, он собирался идти по Неве в Ладожское озеро, захватить Ладогу, а потом, пройдя по Волхову, стать у стен Новгорода.

Когда в городе узнали о шведах на Неве, собралось вече. Одна сторона — зажиточные новгородские купцы — решила дать ярлу денег, но другая — ремесленники и городские посадские люди — приняла решение идти против шведов войной. Естественно, что в Новгороде у шведов были свои разведчики, они донесли Биргеру о том, что согласия в городе нет, а княжеская дружина мала, так что следует только подождать немного — Новгород покорится шведской короне. Поэтому шведский главнокомандующий особых мер к обороне своего лагеря не принял; его рыцари отдыхали, лишь небольшие отряды лучников грабили окрестные села, население которых ушло в леса.

Князь Александр, не ожидая решения вече, в ночь направился с дружиной к лагерю противника, по пути собирая ладожан, бежавших от захватчиков, вооружал их и создавал отряды. Вечером 13 июля 1240 года он подошел к лагерю Биргера на расстояние пяти километров и пустил вперед разведку во главе с дружинником Мишей. Разведка захватила «языков». Пленные шведские лучники показали, что ярл ждет князя, чтобы с ним сразиться, но двигаться вперед пока не собирается, так как опасается лесных засад.

14 июля Александр построил свои войска и обратился к ним: «Нас немного, но не в силе Бог, а в правде!» После этого он приказал Гавриле Олексичу подойти незаметно к шведскому лагерю и, напав на него внезапно, отрезать противника от судов, чтобы не дать ему уйти. Для этого определить конницу, которая должна ударить вдоль берега. Хотя князю только-только исполнилось двадцать, вся дружина выполняла его приказания беспрекословно, ему верили.

В утреннем тумане, поднявшемся от реки при появлении солнца, 15 июля 1240 года русские дружинники увидели только верхнюю часть шведских шатров. Пешие ладожане ринулись на шведов первыми, их вел ополченец Савва, который пробился к шатру Биргера и топором подрубил главный столб. Шатер упал и свалил штандарт ярла. По всему лагерю шла ожесточенная битва: рыцари, не успев облачиться в доспехи, полуодетые схватив мечи, яростно сопротивлялись, но ладожане взяли их «в топоры» и рубили нещадно. Не выдержав внезапного нападения, противник бросился к своим судам, но по берегу уже мчались дружинники князя во главе с новгородским ратником Мишей, и пробиться к кораблям было нелегко. Гаврило Олексич прямо на коне въехал по сходням на корабль епископа, и тот пал под ударами его меча. Ярл, собрав около себя цвет рыцарства, решил прорваться на свой корабль, чтобы покинуть поле боя, но путь ему преградил князь. Вокруг двух военачальников сразу же расчистилось место, сеча прекратилась для схватки один на один, как тогда было принято.

Биргер опустил забрало шлема, увенчанного страусовыми перьями и золотой короной ярла, выставил вперед тяжелое копье, прикрылся щитом и пустил лошадь в галоп. Александр в открытом шлеме, со щитом красного цвета, на котором был изображен золотой леопард, вставший на дыбы, в красном плаще «корзно», выставив копье, ринулся навстречу. Биргер промахнулся, а новгородский князь ударил ярла в шлем. Завязки забрала с треском лопнули, и острие копья боком порезало щеку шведского военачальника. Как сказано в летописи — «князь возложил печать на чело его». Падавшего с коня Биргера подхватили его оруженосцы и побежали с ним к кораблям, а за ними и все шведское войско пустилось наутек. Они садились на суда и, ломая весла, бежали по Неве в Балтийское море, к берегам Швеции. Дружинники Александра и ладожане-ополченцы захватили три корабля, прорубили в них днища и затопили на середине Невы. Победа принесла Александру прозвище Невский, он стал знаменит и в Европе, и в Золотой Орде. Но новгородское вече обвинило князя в том, что он без спроса пошел на шведов, и теперь должен был уплатить семьям погибших в Невской битве новгородцев компенсацию за убитых кормильцев. Князь уплатил все, что они просили, и уехал в Переяслав-Залесский с женой и только что родившимся сыном Дмитрием.

Так Новгород остался без защиты, а тем временем опасность подкралась с запада, со стороны Ливонии, где обосновался Тевтонский орден, и с северо-запада, где был Ливонский орден меченосцев. В том же году началась их экспансия против Псковской земли.

Крестовый поход на Северную Русь

Потерпев поражение в крестовом походе, отдав мусульманам Иерусалим и Акру, рыцари и паломники возвращались в Европу. Тогда же в Венецию на судах мальтийских рыцарей прибыл и Тевтонский рыцарский орден. Он был основан в 1128 году в Иерусалиме как небольшой кружок состоятельных рыцарей для материальной помощи паломникам и бедным рыцарям из германских земель. Вскоре количество рыцарей в кружке увеличилось. Он получил название «Братство Святой Марии Тевтонской». Около 1189 года сын германского короля Фридриха Барбароссы на базе «Братства» сформировал рыцарский монашеский военный орден под названием «Тевтонский орден дома святой Девы Иерусалимской» со статусом и формой одежды рыцарей ордена тамплиеров — белые плащи с черным крестом. В 1191 году орден был утвержден Папой Климентом III под названием «Тевтонский Германский Орден». Первым гофмейстером по воле Папы стал Генрих фон Вольдбот. Когда орден высадился в Венеции, гофмейстер был принят Папой Гонорием III, который ходатайствовал перед императором Священной Римской Империи Фридрихом II о выделении для тевтонских рыцарей земель. Ходатайство было удовлетворено: рыцари получили земли на территории Италии и Германии, в Пруссии (Боруссии). Там они должны были искоренить язычество среди пруссов и обратить их в католическую веру, продвигаясь дальше на восток.

А тем временем, весной 1202 года, на территории Прибалтики третий епископ Ливонии Альберт фон Буксгенден (Аппельдерн) через год после основания города и крепости Рига основал рыцарский монашеский Ливонский орден меченосцев для распространения среди язычников католической веры и германской культуры. В новом ордене рыцари давали клятву безбрачия, послушания Папе Римскому и назначенному им ливонскому епископу. Во главе ордена стоял магистр (мейстер), боевые действия вели комтуры (командоры), а все вместе они составляли Орденский капитул, ведавший боевыми действиями, сбором налогов, судопроизводством, наблюдением за землями ордена. Первым магистром, назначенным ливонским епископом и утвержденным Папой, был рыцарь-монах Виннольд (Витольд) фон Рохбах. Центром ордена вначале была Рига, потом капитул перешел в построенную орденом крепость Венден. Впоследствии орден стал независимым от ливонского епископа, подчиняясь только Папе.

Когда Тевтонский орден в своем движении на восток соприкоснулся с южными границами Ливонского ордена, на совместном собрании капитулов двух орденов осенью 1237 года было решено объединить действия для утверждения католичества и германской культуры в восточных землях Европы, образовав единое командование. Магистр ордена меченосцев принял подчинение гофмейстеру Тевтонского ордена, а тевтонский гофмейстер подчинялся Папе и присягал на верность архиепископу Риги. Центром ордена стала крепость Торн. Там капитул и разрабатывал план операций по захвату Псковской и Новгородской земель Северной Руси.

В 1239 году тевтонские рыцари пошли на Псковскую землю и взяли штурмом пограничную крепость Изборск. Туда поспешили псковские ратники под началом воеводы Гаврилы Гориславовича. Орден разбил псковского воеводу и по его следам пошел к Пскову. В 1240 году рыцари захватили почти всю Псковскую землю, а на следующий год они подошли к Пскову, сожгли посады. Неделю псковичи отбивали неприятеля. Как утверждает летопись, Псков сдал городской посадник по имени Твердило. Жители города, впустив рыцарей в Псков, отдали тевтонам своих детей в заложники. Был назначен тевтонский губернатор, под его присмотром правил изменник Твердило Иванович. Вся Псковская земля перешла во владение Тевтонского ордена, наступила очередь Новгородской.

В конце 1241 года орден вместе с чудью напал на Вотскую Пятину и захватил ее, наложив на жителей дань. Захватил погост Копорье и построил там крепость, прошел по берегам Луги, захватил Тесов. Тевтоны уже стояли в 30-ти верстах от Новгорода. В городе вновь собрали вече, решив обратиться к великому князю Ярославу Всеволодовичу с просьбой о помощи. Великий князь принял послов во Владимире и предложил им своего сына Андрея с дружиной. Однако новгородцы его не знали и просили Александра Невского, а не Андрея. На том послы и расстались с великим князем, который присоветовал им идти на поклон к его сыну Александру и договариваться с ним самим.

Послы вернулись обратно в Новгород, вновь собралось вече. Купцы прямо заявили, что немцам надо дать денег, но простой народ отдавать свои кровные не пожелал. Наконец, к вечеру вече решило послать новгородского архиепископа с боярами к Александру просить князя прийти на помощь Новгороду.

«Кто с мечом к нам войдет, от меча и погибнет!»

Владыка с боярами прибыл к князю Александру Ярославовичу поздней осенью 1241 года. Вероятно, представителям новгородского вече пришлось кое-чем поступиться и, как теперь говорят, делегировать ряд своих прав князю, так как тот, скорее всего, потребовал полного подчинения со стороны городских властей. Так это было или иначе, но князь согласился оборонять Новгород и ранней зимой 1241 года прибыл с дружиной в Новгород. Пополнив дружину городскими ратными людьми, он лесами прошел к Копорью и молниеносным броском атаковал и взял крепость. Рыцари, которых в гарнизоне было мало, почти все попали в плен, как и ополченцы чуди. После победы князь поставил там свой гарнизон, приказал укрепить крепость и так же быстро возвратился в Новгород. Быстрота осуществлялась за счет того, что вся княжеская пехота к месту боя и обратно ехала на санях, запряженных конями. Пленных князь привел в Новгород, мобилизованную чудь и эстов отпустил по домам, взяв слово не поднимать меч против Новгорода. Изменников и добровольцев из вожан, эстов и ливов всенародно повесил.

Первая победа окрылила новгородцев, и когда князь объявил ополчение, многие пошли туда и агитировали соседей. В ополчение записались и псковичи, бежавшие в прошлом году от ордена. Кроме этого, к началу 1242 года отец прислал сыну три полка из Суздальской земли, как тогда говорили, из Низовой Руси.

Ранней зимой 1242 года князь собрал громадный санный обоз, посадил в сани пешие суздальские полки и новгородское ополчение и обходными путями пошел к Пскову. Псковские жители, бывшие тогда в войске князя, показали проходы к городу. Тевтоны не ожидали нападения, и штурм оказался удачным, причем, как сообщали немецкие летописцы того времени, противник потерял 70 рыцарей, а орденского псковского губернатора, посадника Твердилу Ивановича и еще пятерых рыцарей взяли в плен и казнили на соборной площади Пскова.

Недолго князь был в Пскове, где к нему примкнул еще один полк местного ополчения. Пополнив запасы фуража и продовольствия, похоронив убитых, оставив раненых на псковичей, Александр Невский вошел в пределы Ливонии, в земли Чудь — союзников ордена. Но поход начался с неудачи: авангард князя попал в засаду и был разбит. К вечеру 3 апреля 1242 года князь отошел к Чудскому озеру, где встал в оборону около урочища Узменя. Пехота слезла с саней и построилась на льду, а за ней Александр распорядился разместить полукругом, «подковой», весь свой громадный обоз, в котором было около 2.000 саней, и все эти сани связать между собой. Он предполагал, что рыцарская конница, которая шла в бой «строем клина», прорвав пехоту, которая разбежится в стороны при первом же ударе, прочно засядет в «подкову» из обозных саней. Тогда разбежавшаяся пехота, образовав фланги, замкнет рыцарей в тяжелом вооружении на небольшой площади апрельского льда. Лед, пригретый апрельским солнцем, подтает и начнет трескаться и ломаться под тяжестью рыцарей и их коней, закованных в тяжелые латы. Так оно впоследствии и произошло.

Утром 5 апреля солнце, взошедшее за спинами княжеских ратников главного полка, осветило мощную конницу противника, которая тяжелым галопом шла на новгородское ополчение. В дальнейшем все произошло так, как и предполагал Александр Ярославович: орденская конница завязла в санях обоза, с боков ударили полки левой и правой руки, с тыла — конный засадный полк во главе с самим князем. Под скопившимися в «подкове» рыцарями проломился лед, и многие пошли на дно вместе с лошадьми. Тогда тевтоны, чудь, эсты и ливы кинулись наутек. Княжеские полки преследовали их аж до противоположного берега, семь верст. Погибло 500 знатных рыцарей, цвет Тевтонского ордена и Ордена меченосцев, 50 рыцарей попало в плен. Эта битва вошла в историю войн под названием «Ледовое побоище». Современник, рассказывая об этом, писал так: «Немцы хвалились: возьмем князя Александра руками, а теперь самих их Бог выдал ему в руки».

Княжеское войско, положив своих убитых и раненых на сани, отправилось обратно в Псков. Пленные рыцари шли пешком рядом со своими лошадьми всю дорогу до Пскова, который радостно встретил победителей. Тут князь получил письмо от отца, который сообщал, что его, как главного князя Руси, хан вызывает в Орду, а это могло быть и смертным путем, так как все, что происходило в столице Золотой Орды, Сарай Берке, было непредсказуемо. Александр поехал попрощаться с отцом, а в его отсутствие в Новгород прибыли послы Ордена, которые сказали новгородцам: «Все, что заняли мы мечом, Водь, Лугу, Псков, Летголу, — от всего отступаемся, сколько взяли людей ваших в полон, тех готовы обменять, мы ваших пустим, а вы наших пустите». Новгородское вече решило заключить мир с Орденом, обменяли пленных. Однако это был еще не конец войны.

Александр Ярославович приехал в Новгород в начале 1245 года, и оказалось, что, прослышав о его отъезде, на Новгородскую землю пошла воевать Литва. В начале 1245 года литовцы захватили Торопец, но князь Ярослав Владимирович Торопецкий осадил город, а на следующий день прибыла и дружина Александра Ярославовича Невского с новгородцами. Он быстро сориентировался, взял управление войсками в свои руки, освободил Торопец и пленных. Литва потерпела поражение, восемь князей легло на поле боя. После этого новгородские ратники пошли домой, а Александр со своей дружиной преследовал противника, нагнал его и нанес поражение у озера Жизца. Считая, что с литовскими ратными людьми покончено, князь отправился в Витебск, встретил там своего старшего сына Дмитрия и уже возвращался в Новгород, но у Усвята вновь наткнулся на литовцев и разбил противника.

Казалось бы, все недруги Новгородской земли, опробовав силу меча князя, решили отказаться от притязаний на Новгород и его земли. Но было бы опрометчиво так считать. Когда Александр стал великим князем Владимирским и представлял Русь в Золотой Орде, шведский король вновь решил отобрать у Новгорода выход в Балтийское море. В 1256 году он захватил Емь и начал строить крепость на Нарове. Александр вновь прибыл в Новгород, собрал войска и вместе с суздальскими и новгородскими ратными людьми пошел на шведского короля. Он восстановил ситуацию на Рижском заливе, а чтобы еще больше устрашить шведского короля, пошел войной на шведские владения, в страну Еми (теперешнюю Финляндию), и основательно потрепал ее. После этого князь не вынимал меча из ножен и не надевал на голову боевой шлем (он теперь хранится в Российском историческом музее в Москве). Его оружием стала дипломатия.

Основатель Московский дипломатии

Многие российские и зарубежные историки считают великого князя Александра Ярославовича Невского родоначальником дипломатии великих князей Владимирских, а впоследствии и Московских, вплоть до Ивана III, который снял наконец-то татарскую дань с народа Русской земли.

Войной шел на неприятеля на западе князь Александр Ярославович Невский, миром решал он российские дела на востоке.

В 1247 году через год после смерти отца Александр Невский вместе со своим братом Андреем поехал в Золотую Орду на смотрины к хану Батыю. Именно в Орде решалось, кому после смерти Великого князя Ярослава Всеволодовича дать ярлык на Владимирский стол, назначить Великим князем Владимирским, ответственным перед Батыем. Помимо всего прочего, Батый лично прислал знаменитому российскому двадцатисемилетнему полководцу письмо, в котором писал: «Мне покорились многие народы, неужели ты один не хочешь покориться моей державе. Если хочешь сберечь землю свою, то приходи поклониться мне и увидишь честь и славу царства моего».

Хан принял Александра Ярославовича Невского и его брата Андрея очень доброжелательно. Он сказал: «Все, что мне говорили о нем, все правда: нет подобного этому князю». Батый решил направить братьев в Монголию и после этого решить, кому из них на какое княжение дать ярлык на Руси. Вероятно, хан опасался Александра, поэтому после возвращения из Монголии Андрей получил ярлык на Великое княжество Владимирское, а Александр — на Киевское княжество. Другими причинами такое решение Батыя пояснить сложно, так как Киев в то время уже не был главным городом Руси, земля Киевская была опустошена и разграблена. Но Александр в Киев не поехал. Он остался в Новгороде и, как старший в семье, сохранил за собой отцовскую вотчину — Переяславль-Залесский.

В 1252 году князя вновь вызвали в Орду. Он поехал к сыну Батыя: Сартак стал управлять Ордой вместо отца, который состарился и ушел на покой. Дело в том, что правление младшего брата Александра Ярославовича Андрея не удовлетворяло хана Сартака. Встреча Александра и Сартака была еще более дружелюбной, и хан назначил Александра Великим князем Владимирским, сместив Андрея. Однако Андрей не согласился с ярлыком Сартака, и хан послал против него темника Неврюя. Рать Андрея была разбита, он бежал в Новгород, но новгородское вече отказало ему в пристанище. Андрею ничего не оставалось, как уйти в Швецию.

Исполняя волю Сартака, Александр Невский стал Великим князем Владимирским и на его плечи легла громадная ответственность за всю Русь. Александр помирился с братом, вернувшимся в страну, помирил его с ханом и отдал Андрею в удел Суздаль. Новгород получил в удел другой брат Александра, Василий Ярославович, которому в ту пору исполнилось всего 12 лет, — все дела за него решали двое суздальских бояр. Некоторые историки называют Василия сыном Александра Невского, но это не так: у князя было всего три сына — Дмитрий, Андрей и Даниил. А братьев было аж шесть: Федор, умерший в 1233 году, Андрей, переживший Александра всего на год, Ярослав , Михаил Хоробрит, Василий и Константин, который был слаб здоровьем и скончался в 1255 году. В те времена на Киевской Руси братские узы среди княжеских сыновей одного отца были отнюдь не братскими в полном смысле этого слова. Хотя и прошло два столетия с того времени, как варяги Рюриковичи захватили власть на Киевской Руси, но традиционных обычаев своей родины они подсознательно держались достаточно крепко, если это касалось власти. Там, в фиордах и скалах родины варягов, брат за власть мог убить брата, отец — сына, сын — отца, и это не считалось чем-то противоестественным. Великий князь Киевский Ярослав Мудрый, умирая, закрепил все уделы Киевской Руси за своими сыновьями, считая, что братские узы сцементируют государство. Но, как только сыновья похоронили отца, между ними вспыхнула борьба за Киевский стол. Александр Невский, как и его братья, также был из рода Рюриков, и традиции этого рода не обошли его стороной.

Наладив почти дружеские и доверительные взаимоотношения с правителем Орды ханом Сартаком, князь все время имел неприятности со своими братьями. Только как-то удалось утихомирить Андрея и отвести от него татарскую беду, как начались трения с другим братом — Ярославом, получившим в 1254 году ярлык на Псков не без помощи Александра. Но сев на княжеский стол в Пскове, Ярослав начал мутить воду против своего младшего брата Василия, князя Новгородского. Кончилось это тем, что на следующий год новгородцы прогнали Василия и взяли себе князем Ярослава. Великий князь должен был навести порядок и пошел на Торжок вместе с Василием, но Ярослав не стал дожидаться и драпанул обратно в Псков. А демократы-новгородцы, помитинговав на своем вече, прогнали посадника Анания и вновь приняли князем Василия.

Александр вернулся во Владимир, но там его ждала тревожная весть — в этом, 1255 году умер хан Батый. Доверчивый Сартак, расстроенный смертью отца, просмотрел козни брата Батыя, своего дяди, и поплатился за это жизнью. Так ханом Золотой Орды стал Берке, который приказал провести в 1257 году вторую перепись населения и послал туда своих «численников» переписывать головы, а не дворы, чтобы дань была больше. Потом он поставил татарских баскаков — темников, тысячников, сотников и десятников — собирать дань. Баскаки брали дань не только для хана, но и для себя. Новгородцы пустить к себе в город «численников» отказались, а во Владимирской, Суздальской и Рязанской землях вспыхнули волнения. Узнав об этом, хан Берке приказал собирать войска, чтобы искоренить крамолу и покарать ослушников. К Владимиру, Суздалю, Рязани присоединился и Ярославль. Дело в том, что баскаки сами дань не собирали, а ввели откупщиков из купцов, которые драли с населения в несколько раз больше. Особенно свирепствовали они в Ярославле, и там во время волнений народ расправился с откупщиком Изосимом, принявшим мусульманство и терроризировавшим жителей города.

Гнев хана Берке перешел всякие границы, и Александру ничего не оставалось, как ехать к хану и там решить вопрос миром, не навлекая на Русь нового татарского нашествия. Мало того, Александр должен был еще сделать так, чтобы российские князья не посылали в ханское войско свои полки для совместных боевых действий, как того требовал хан. Кроме этого, князь хотел отговорить Берке от системы сбора дани с помощью откупщиков и баскаков, считая, что дань должны платить князья непосредственно хану.

Князь уехал в Орду сразу же после восстания в Ярославле и прожил там всю зиму 1262—1263 годов. Ему удалось обворожить хана Берке и его сановников, уговорить прекратить сбор дани баскаками, не посылать войска с Руси на помощь татарским войскам, а главное — предотвратить новое татарское нашествие на Русь. Возможно, что все это Александру Ярославовичу удалось провернуть еще и потому, что хану Берке было уже не до Руси, так как он готовился к войне с персидским ханом. Однако нельзя сбрасывать со счетов и блестящие дипломатические способности князя, его славу полководца, которую татары уважали, а также его умение не показывать своей слабости перед всесильными в то время на Руси татарскими ханами. Он вел себя достойно, держался как равный с равными, не заискивал перед Ордой и не наговаривал на других князей, являя образец российского рыцаря-воина, человека справедливого и доброжелательного, сумевшего убедить даже новгородскую демократию дать согласие платить дань Золотой Орде.

Многие российские историки считали и считают, что Александр Невский дал Руси передышку, помог ей встать с колен на ноги, вырастить поколение, которое могло сражаться против Золотой Орды через сто лет на Куликовом поле и одержать победу, а в 1410 году окончательно освободиться от татарского ига.

Четырежды похороненный

Из Золотой Орды Великий князь Владимирский Александр Ярославович Невский выехал в середине октября 1263 года. Чувствовал он себя неважно. В дороге болезнь его стала прогрессировать, и по пути во Владимир, в Волжском Городке, 14 ноября 1263 года Александр Невский скончался. На Руси уже начались морозы. Решено было везти тело князя во Владимир.

На похороны собрались все владимирцы. Митрополит Владимирский Кирилл в золоченых ризах вышел на крыльцо соборной церкви Рождества Христова и возвестил: «Чада моя милая, розумейте, яко зайде солнце Русской земли!» Народ пал на колени и вскричал «уже погибнем!» Тогда же в Псковской летописи появилась глава «О житии и хоробрости благоверного князя Александра». Тело его похоронили во владимирской церкви Рождества Богородицы. Так князя похоронили в первый раз.

В 1380 году его причислили к лику святых угодников земли русской, открыли его мощи, освятили и перенесли их во Владимиро-Рождественский монастырь во Владимире. Так князя похоронили во второй раз уже как святого за его дела для России.

Прошло 330 лет. В 1710 году царь всея Руси Петр I, в ознаменование 470 лет со дня Невской победы князя Александра над шведской короной решил основать при слиянии Ижоры и Черной речки Александро-Невскую лавру и перенести туда из Владимиро-Рождественского монастыря мощи святого князя Александра Невского. Лавра была основана, но лишь после окончания русско-шведской войны там построили каменные кельи и церковь Святого Благоверного Великого князя Александра Невского. В июле 1724 года последовал императорский указ о перенесении мощей святого князя Александра из Владимира в Александро-Невскую лавру. Во Владимир направилась специальная комиссия из духовных и светских лиц, они вскрыли склеп и транспортировали мощи к берегам Невы.

30 августа 1724 года мощи князя Александра Невского достигли Невы. У устья реки Ижоры их встретил Петр I с виднейшими сановниками государства. Они на руках перенесли мощи в специально подготовленную галеру. Их путь сопровождался колокольным звоном и артиллерийским салютом. Галера двинулась по воде к монастырю, по дороге останки князя встретил «дедушка российского флота» — ботик Петра I с большим императорским штандартом на корме. Развернувшись, он сопровождал галеру до монастыря. Когда она пристала к берегу, император и его свита сняли мощи и направились к Александро-Невской церкви, где и положили их в специально приготовленный склеп под колокольный звон, артиллерийский и ружейный салюты. Так Александра Ярославовича похоронили в третий раз. Специальным указом день 30 августа был установлен как государственный праздник Святого Великого князя Александра Невского.

Однако на этом все похороны не закончились. В 1790 году архитектор Старов достроил соборный храм Лавры Святой Троицы, и по указу Екатерины II туда 30 августа были перенесены мощи Александра Невского. Каменные постройки в лавре были полностью завершены в 1797 году, при ее сыне Павле I, и с тех пор монастырь стал именоваться Александро-Невская лавра. По святости она заняла третье место после Киево-Печерской лавры и Троице-Сергиевой лавры.

Память

Память великого российского полководца и дипломата, князя Александра Ярославовича Невского, Петр I решил еще увековечить военным орденом. Он сам разработал статут и знаки ордена во время Персидского похода. Но после этого империя ни с кем не воевала, и награждать орденом Святого князя Александра Невского было некого. После смерти Петра его супруга, императрица Екатерина I, 21 мая 1725 года устроила праздник в честь бракосочетания дочери Петра, Анны Петровны с Карлом-Фридрихом, герцогом Голштейн-Готтерским, и по этому случаю возложила знаки ордена на двенадцать известнейших сановников империи. Орден стал вторым по рангу после ордена Святого Андрея Первозванного. Однако его статут и девиз «За труды и отечество» были подписаны только Павлом I 5 апреля 1797 года, в день невской победы, со времени которой прошло тогда 557 лет. Знаки ордена были двух видов — золотой крест с красной эмалью, между лучами которого были золотые двуглавые орлы, а в центре изображение святого на коне с копьем в руках, и серебряная звезда в восемь лучей с девизом в центре. Орденская лента была красной, муаровой и носилась через левое плечо. Но 12 августа 1856 года император Александр II ввел новые, бриллиантовые знаки ордена для особо отличившихся в трудах и воинской доблести во славу России.

Прошло 700 лет после Ледового побоища, и Советский Союз обратился к имени Александра, чтобы память о его победе над германскими рыцарями вдохновила Красную Армию в борьбе против немецко-фашистских захватчиков. Орден Александра Невского был учрежден указом Президиума Верховного Совета СССР от 29 июля 1942 года. Он был предназначен для награждения командиров Красной Армии — от командира взвода до начальника дивизии включительно и представлял собой выпуклую пятиконечную серебряную звезду с лучами, покрытыми рубиновой эмалью, укрепленную на десятиугольной правильной формы серебряной пластине. В центре звезды — рельефное изображение Александра Невского, обрамленное позолоченным лавровым венком. Орден имел голубую ленту с продольной полосой красного цвета.

Российское государство (несмотря на смену систем правления и все пертурбации власти) и народ чтили и продолжают помнить славное имя и дела Великого Владимирского князя Александра Ярославовича Невского за его преданность родине и народу.