Роза Паркс, или О роли маленького человека в истории

История Розы Паркс проста и потрясающа, как миф или апокриф. Коротко ее можно изложить буквально в двух предложениях. Чернокожей американке, возвращавшейся с работы автобусом, было велено встать со своего места, чтобы уступить его белому мужчине. Ее отказ подчиниться привел к отмене расовой сегрегации на Юге Соединенных Штатов и ознаменовал начало новой эры в борьбе за гражданские права.

Чтобы разобраться, почему и как это произошло, надо вспомнить не такую уж давнюю историю США. Гражданская война (1861 — 1865) покончила с рабством, но побежденные южане вовсе не перестали относиться к неграм, как к недочеловекам. В результате на смену рабству пришла сегрегация, выразившаяся в группе законодательных актов на уровне отдельных штатов, получивших общее название «законы Джима Кроу» — по имени знаменитого в те времена чернокожего комедийного персонажа. Несмотря на неоднократные попытки доказательства их неконституционности, законы, обязывающие устраивать отдельные школы, кафе, рестораны, общественные туалеты, вагоны поездов и даже скамейки в парках для людей с белой и небелой кожей, продержались в южных штатах вплоть до 60-х годов прошлого века. Единственной сферой, в которой сегрегация обеспечивалась с трудом, являлся городской транспорт — ни одна компания не могла потянуть содержание отдельных автобусов для белых и черных. Граница между «белой» и «черной» зоной автобусного салона регулировалась с помощью переносного знака.

Когда Роза Паркс 1 декабря 1955 года вошла в автобус на своей обычной остановке возле универмага, где она работала швеей, свободным оказалось только одно место возле прохода в первом ряду «черной зоны». Вскоре «белая зона» тоже заполнилась, и водитель пошел передвигать разделительный знак. Сосед Розы, сидевший у окна, встал. Она пропустила его, но затем передвинулась к окну и опять села. Вызванный водителем полицейский увел нарушительницу в участок. Тем же вечером ее отпустили домой под залог. Этой же ночью активисты напечатали 35 тысяч экземпляров листовок с обращением ко всем чернокожим жителям Монтгомери, призывающим их не пользоваться автобусом в следующий понедельник — день, на который был назначен суд над Розой Паркс, обвиненной в нарушении общественного порядка.

В результате суда, длившегося 30 минут, миссис Паркс была признана виновной по всем пунктам обвинения. В качестве наказания она заплатила штраф в 10 долларов, а также оплатила судебные издержки — еще четыре доллара. День суда выдался дождливым, тем не менее практически все 40-тысячное черное население Монтгомери игнорировало автобусы. Люди шли пешком или брали такси с черными водителями, которые, поддерживая бойкот, брали за проезд стандартную цену автобусного билета — 10 центов.

В этот же день была создана новая общественная организация для борьбы с сегрегацией, руководителем которой решили выбрать только что прибывшего в город молодого и никому не известного священника баптистской церкви Мартина Лютера Кинга. Вечером, обращаясь к прихожанам, Кинг произнес ставшие знаменитыми слова: «Пришло время, когда люди просто устали...». Роза Паркс, стоявшая рядом, не сказала ни слова, но само ее присутствие рядом с Кингом было более чем красноречиво.

Автобусный бойкот, запланированный сначала только на понедельник, продлился 381 день — до тех пор, пока Верховный суд США не признал дискриминационные автобусные правила, действовавшие в Монтгомери, не соответствующими Конституции. Знаменитая фотография, изображающая Розу Паркс сидящей в автобусе, была сделана 21 декабря 1956 года — в день, когда сегрегация в общественном транспорте Монтгомери была официально отменена. Образ Розы Паркс — благообразной, опрятной женщины в очках и темном платье — стал символом тихого, но стойкого человеческого достоинства перед лицом всесильной и несправедливой власти.

После этих событий их героиня еще десять лет продолжала заниматься шитьем, пока в 1965 году чернокожий конгрессмен Джон Коньерс не пригласил ее для работы в приемной своего офиса. После смерти мужа и в его честь в 1977 году миссис Паркс основала Институт саморазвития, в котором молодежь изучает историю борьбы за гражданские права. В 1992 году она опубликовала автобиографическую книгу «Роза Паркс: Моя история». Еще при жизни она была удостоена многих наград, включая, в частности, шведскую Премию мира ее собственного имени (Rosa Parks Peace Prize), а после смерти в возрасте 92-х лет, случившейся 25 октября 2005 года, стала первой женщиной, церемония прощания с которой прошла в ротонде Капитолия — честь, которой до сих пор удостаивались только президенты, конгрессмены и военачальники.

...Поступок «матери правозащитного движения» был замечен, поднят на щит, повлиял на судьбу страны и явился примером для миллионов. Ее заслуги были оценены премиями и почестями, а имя никогда не будет забыто. Нельзя, однако, оставить за скобками и некоторые детали, делающие более реалистичным этот несколько плакатный сюжет. Во-первых, Роза Паркс была не первой жительницей Монтгомери, отказавшейся подчиниться унизительному требованию уступить свое место белому, однако предыдущая женщина по некоторым личностным параметрам (слишком молодая, слишком несдержанная, слишком уязвимая с моральной точки зрения — забеременела в 15 лет вне брака...) «не потянула» на символ борьбы с несправедливостью. Во-вторых, к этому времени чернокожее население городка имело сильную правозащитную организацию и вполне «созрело» для цивилизованных массовых протестов. В-третьих, без организованной информационной кампании о поступке Розы узнали бы десятки, но отнюдь не тысячи людей, что не возымело бы такого мощного воздействия на массы. Да и сама Роза, будучи активисткой движения за права чернокожих (секретарь местного отделения Национальной ассоциации содействия прогрессу цветного населения, или NAACP), хорошо знала, что делать, а главное — чего не делать при задержании: не сопротивляться, но и не подчиняться, не вступать в перепалку, не хмуриться и не платить штраф на месте... Впрочем, все эти детали нисколько не умаляют мужества ее личного выбора, ведь строгость и неукоснительность соблюдения правил сегрегации регулярно подкреплялись акциями и маршами куклуксклановцев, практически всегда остававшихся безнаказанными.

О жертвах и борцах

В течение веков предметом дискуссии о роли личности в истории были деяния полководцев, лидеров и вождей, чьи руки, как правило, были обагрены кровью. С развитием демократии в центре поворотных исторических событий все чаще оказываются рядовые граждане, отстаивающие свои права и свое человеческое достоинство. Но, отдавая должное Розе Паркс, нельзя забывать о тех, кто, проявляя личное мужество «по месту жительства и по месту работы», никогда не станет общенациональным героем, не напишет историю своей жизни, не будет удостоен международных премий, но без личного вклада которых ничего бы не получилось... В случае с Розой это тысячи ее сограждан, которые в течение 381 дня стойко и последовательно поддерживали массовую акцию протеста.

Но и наша собственная история дает богатую пищу для размышлений на эту тему. И тут невозможно не вспомнить наше недавнее советское прошлое. Вопрос о том, как могла развалиться огромная империя (имевшая не только спецслужбы, но и целую армию сексотов), долго будет будоражить умы историков и простых людей. Один из вариантов ответа таков: мощная и казавшаяся вечной тоталитарная машина была разрушена миллионами простых граждан, способных на Поступок. И не столь важно, в чем тот состоял — в смелости публично высказать свое мнение, в несогласии подписать клеймящее очередного «врага» письмо, в перепечатанном ночью самиздатовском тексте, в «крамольном» выступлении на собрании… За этими личными протестами нередко следовали искалеченные судьбы, рушившиеся карьеры, распавшиеся семьи. И практически никаких шансов, что кто-то вспомнит, оценит, запишет, расскажет потомкам — история несправедлива и капризна, и в ней нет места простому человеку, его страданиям, сомнениям, бессонным ночам, приведшим к маленькому в масштабах страны, но гигантскому в рамках отдельной судьбы протесту.

Сколько их было — способных на благородный Поступок, направленный на борьбу за свои права? Большинство из них тоталитарная система отторгала, унижала, уничтожала. Ведь они играли не по правилам, не вписывались в систему, не мирились с ней. Психологи могли бы это называть социальной дезадаптацией, психиатры — синдромом правдоискательства, а обыватель — обыкновенной глупостью: «Им что, больше всех нужно, лучше бы о детях подумали». И никто не поставит наряду с памятником неизвестному солдату памятник неизвестным борцам с тоталитарной системой. Нет, не жертвам, а именно борцам!

Мы слишком часто употребляем слово «жертва», но редко задумываемся об относительности этого понятия. К жертвам советской власти следует причислять не только тех, кому она искалечила, а то и отняла жизнь, но и тех, кто добровольно продал ей душу. И таких жертв тоталитаризма много, гораздо больше, чем хотелось бы думать. Это и бабушка, из последних сил бредущая на коммунистический митинг; и бывший сексот, вздрагивающий при слове «люстрация»; и недавний комсомольский деятель, органично вписавшийся в ударный труд по добыче денег, и рядовой гражданин, униженно прогибающийся перед «большим начальником». Тяжело признавать, но все мы в какой-то мере жертвы советской власти. Выжив и приспособившись, мы стали особой породой, выведенной путем «неестественного отбора». Нам бесконечно трудно решиться на высокий протестный Поступок. Как большинству чернокожих жителей Монтгомери сорок лет назад, нам важно, чтобы кто-то подал нам пример, начал первым — и тогда уж будет наплевать на «генетический» страх, ибо общечеловеческое стремление к свободе сильнее любой «приобретенной наследственности»!

Первым всегда трудно — они порой на десятилетия опережают свое время и нередко теряются в массе тех, кто последовал их примеру. Невозможно не вспомнить в этой связи о правозащитниках 60—70-х годов, на которых «по полной программе» отыгрались советские карательные органы. Среднестатистический обыватель знает от силы десяток имен из этой когорты — в основном тех, кто погиб в борьбе с системой или же впоследствии стал публичным политиком или общественным деятелем. Все они — бесспорные герои, достойные уважения, преклонения и даже поклонения. Однако очень опасно, когда фигуры выдающихся и заметных личностей заслоняют собой общую картину процессов, которые охватывали значительные массы граждан. Потому что тогда будут рождаться мифы — «Кучка диссидентов развалила Советский Союз» или «Один из противоборствующих кланов организовал Помаранчевую революцию».

Прошлогодний Майдан был квинтэссенцией революции, ее лицом, ярким красочным фасадом, но и вдали от него тысячи «маленьких украинцев» выходили на сражение с системой. По всей стране простые граждане совершали решительные Поступки: отказывались участвовать в фальсификациях, шли на риск потерять работу или место учебы… Кто-то первым в своем населенном пункте завязывал оранжевую ленточку, кто-то демонстративно выходил из зала, где нахраписто объясняли, за кого нужно голосовать, кто-то дежурил ночью у избирательного участка… Один устраивал свой маленький Майдан у себя на работе, открыто протестуя против несправедливости, другой бежал к компьютеру, чтобы через Интернет сделать важную информацию достоянием гласности. Да что говорить — год назад даже просто опустить в избирательную урну бюллетень, где отмечен «не тот» кандидат, — и то требовало порой определенного мужества.

Помаранчевая революция сложилась в итоге из мужественных действий отдельных людей. И именно в этом ее величие — она была истинно народной. Майдан помог нам преодолеть разлагающее чувство одиночества: «Разом нас багато — нас не подолати». Одноразовый революционный эффект был достигнут — мы доказали, что никто не отнимет у нас право выбора. Но способны ли мы на мужественные поступки, которые обеспечили бы эволюционный путь развития нашего государства? В чем должны состоять наши действия, чтобы Украина двигалась дальше по пути демократии? Где те первые, которые подобно Розе Паркс покажут пример миллионам, вдохновят на грамотную цивилизованную защиту своих прав? Кто научит, как победить чиновничье хамство и произвол; объяснит, как одолеть страшную коррупционную систему, которая сродни многоликому, многоголовому, мимикрирующему монстру, чьи щупальца проросли в нашу душу, деформировали ее, посеяли ростки цинизма, приспособленчества и равнодушия? Способны ли мы на Поступки — не под акцию, а каждый день, не на виду у публики, а для себя — для своей души, для сохранения чувства собственного достоинства, ради нормальной жизни своих детей?