«Продай игрушки — помоги ребенку из детдома!»

Круглый стол, инициированный и проведенный 25 ноября 2010 года фондом «Развитие Украины», в который раз собрал тех, кто в течение последних 7—10 лет всеми силами старался и старается не допустить укрепления интернатной системы: представителей неправительственных организаций и Минсемьи, журналистов и общественных деятелей.

Новостным поводом для встречи в этот раз стала не только презентация исследования «Жизненный путь выпускников интернатных учреждений, ДДСТ и приемных семей» (fdu.org.ua/ru/cat/252), но и желание отыскать дополнительные аргументы и «ключи» для приостановления связанной с укреплением интернатных форм инициативы. Напомним, что этим летом господин Азаров дал добро на «уникальный проект»: создать в регионах до 2011 года «базовые учреждения» для обучения одаренных детей-сирот и начать с 1 сентября нынешнего года обучение детей из малообеспеченных семей в… интернатных учреждениях.

Наверное, данный круглый стол мог бы превратиться в простую «акцию-реакцию», если бы на нем не присутствовал специальный гость — российский общественный деятель, публицист, председатель Карельской региональной общественной организации «Равновесие», шеф-редактор сайтов stop-abort.ru, uspeshnye-siroty.ru, gezalov.net, автор «Соленого детства», выпускник детского дома Александр Гезалов. Всю информацию, которую здравомыслящие люди только пытаются структурировать и переварить, Александр, проживший в детских домах 16 лет, уже давно использует как платформу для написания ориентированных в помощь интернатовским воспитанникам и выпускникам программ и проектов. Впрочем, он, проведший все детство в состоянии бойкота и бегах, делает это в достаточно нестандартной, а иногда даже откровенно парадоксальной, на первый взгляд, манере. «Когда в детский дом приходят добровольцы с концертами и игрушками, это беда, — говорит 42-летний Александр Гезалов. — Например, я в Новый год ни в один детский дом не иду — мне страшно! Когда-то в детдоме мне подарили пластиковый саксофон. Старший сказал, чтобы я это ему принес. Я разбил этот саксофон о камень. Меня избили. Кто в этом виноват? Тот доброволец, который мне его притащил. Люди не понимают, что своими действиями они создают условия для создания криминала в детских домах. Продайте все игрушки, которые вы насобирали, и пойдите лучше чему-то обучитесь, а потом придите к детям и передайте эти знания им… Добровольцы, вы видели, что все ваши игрушки стоят на полках? Когда-то я спросил у воспитательницы, почему они там, а не у детей в руках. Она сказала: «А вдруг придет проверка?». …Чтобы принести игрушку, много ума не надо — он становится нужен тогда, когда вы хотите грамотно встроиться в систему. Дальше. Относительно гигиены. Простите, но прокладки детдомовским девочкам добровольцы тоже не должны привозить. Они сами должны их покупать, приучаться носить с собой, знать, сколько это стоит. А сотрудники не должны бояться, что девочки забьют ими унитаз, и хранить эти вещи для отчетности на складе.

…Сейчас мы консультируем крупнейшую инвестиционную компанию, у которой есть элеваторные заводы, производство. И мы пытаемся выстроить с ними такие отношения, чтобы в рамках тех проектов, которые будут связаны с детьми-сиротами, им предлагали работу и жилье. Хотя мы могли бы прийти к ним и сказать: «Ребята, а давайте сделаем крышу в детском доме!». От того, как НПО транслируют свои программы бизнесу, зависит то, как он поумнеет. Не надо клетку золотить. НПО должны предлагать бизнесу такие проекты, которые бы позволили детей из учреждений выводить. Поэтому, добровольцы, когда вы что-то делаете, остановитесь и подумайте: либо опять вами руководят эмоции, либо работаете на то, что детских домов быть не должно. На одного воспитанника интерната надо положить 10 лет. Если «на выходе» вы подхватываете уже 16-летнего человека, то очень рискуете, что станете для него «вещмешком», из которого он все время будет тянуть и который будет везде за него бегать. Но «умные костыли» нужно вовремя убирать. Не надо этих детей обкладывать подушками безопасности. Ангел должен вступать вовремя, а не парить над ребенком до тех пор, пока не закроет его тенью».

«Зайчики», «лисички», «волчата» и «медвежонок»…

На сегодняшний день в наших интернатах, домах ребенка и детских домах проживает 100,3 тысячи детей-сирот и детей, лишенных родительской опеки. Причем для 29 тыс. из них здесь и сейчас возможно усыновление. Чтобы не быть голословными и не повторять «пустые» для чиновников фразы о том, что у каждого из этих детей есть сердце, душа, есть колоссальная потребность любить и быть любимыми, выступающая модератором данного круглого стола Людмила Волынец, сегодня сопредседатель ВОО «Службы защиты детей», а ранее директор Государственного департамента по вопросам усыновления и защиты прав детей, озвучила очень интересные цифры. Имея на руках региональный срез количества детей в интернатных учреждениях за 2009 год и зная о том, какое на каждую институцию выделяется финансирование, Людмила Семеновна разделила общее финансирование интернатного учреждения на количество детей. И вот итог: годовое содержание одного воспитанника стоит по Полтавской области в доме ребенка 76,8 тыс. грн., в детдоме — 86 тыс., в школе-интернате — 48,5 тыс.; по Одесской области — в доме ребенка 65 тыс. грн., в детдоме — 53,8 тыс., в школе-интернате — 40,8 тыс.; по Львовской области (самая дешевая с точки зрения содержания ребенка) — в доме ребенка 42 тыс. грн., в детдоме — 29 тыс., в школе-интернате — 40,8 тыс.; по Луганской области — в дома ребенка 57,7 тыс. грн., в детдоме — 79,6 тыс., в школе-интернате — 40 тысяч; по Донецкой области (самое дорогое содержание) — в доме ребенка 112 тыс. грн., в детдоме — 90 тыс., в школе-интернате — 49,7 тыс.; по Кировоградской области — в доме ребенка 70 тыс. грн., в детдоме — 28 тыс., в школе-интернате — 38 тыс.

Во сколько государству обходится содержание ребенка в приемной семье и ДДСТ? В 36 тыс. грн. в год! И это не учитывая того, каким выходит в мир ребенок из приемной семьи/ДДСТ и выпускник интерната. Об этом во время круглого стола в абсолютной тишине рассказывал Александр Гезалов, который, как оказалось, единственный, кто остался в живых из 14 выпускников его года. «В детском доме есть жесткая иерархия, — говорил он. — И она не видна входящему добровольцу. Она видна только изнутри. Там есть «зайчики» — дети, отстающие от других по своим физическому и психическому развитию. Есть «лисички» — те, кто сумел приспособиться к системе, «волчата» — реализующие свои «хочу» разными способами, и «медвежонок», который чаще всего рулит всем детским домом. Сколько я ни бываю в российских детских домах, каждый раз, войдя в зал, мне кажется, что я вернулся на 30 лет назад: все «зайчики» сидят впереди и поют песню мамонтенка. Но я-то понимаю, что этим «зайчикам» завтра выходить в тот мир, где их ждут очень взрослые «медведи», где важно наличие жилья, образования, родственных связей и т.д. Детдом — это место, откуда очень сложно успешно стартануть. Когда детей, которые пять лет назад выпустились из интерната, спрашиваешь «Кто вы и откуда?», они краснеют и потеют. Им сложно транслировать свою самоидентификацию в общество, но о том, что ты из детдома, говорить нельзя. И они это понимают.

Когда в лагерях мы проводим тренинги для воспитанников интернатов, с их стороны идет агрессия. Почему? У них полностью отсутствует умение войти в контакт. Они не знают, каким должно быть общение, что такое внимание, оценка, сопоставление. И набраться этих знаний в детском доме крайне трудно. Но если ребенок не умеет выстраивать отношения с кем бы то ни было — это поражение. Понимая это, мы создали ряд программ. Так, была разработана программа адаптации для детей-сирот и детей, лишенных родительской опеки, по системе Станиславского. Написал ее я. Я вел театральную студию для глухонемых детей, и все у нас было хорошо: пол-интерната участвовало в этюдах. В конце концов меня вызвал директор и сказал: «Наш коллектив недоволен. Вы слишком яркий относительно их. Можно попросить вас написать заявление об уходе по собственному желанию?». Мне пришлось уйти. Но многие из тех детей, которые в течение полугода посещали эту студию, потом поступили в театральное училище и пошли дальше. …Мы проводим и различные исследования. Например, как влияют на детей люди мужского пола. В детских домах работают только женщины, поэтому один физрук-мужчина может все кардинально изменить. Уверяю вас, отношение к нему будет гораздо выше, чем к воспитательницам. Почему? Воспитатель в детских глазах — это «опоследовательный никто». Вы смотрели фильм «Хорист»? Один человек пришел в интернат, и вся система рухнула. Покажите этот фильм в детских домах. Когда мы показывали его в спецшколе, замдиректора по воспитательной работе сказал: «Сегодня у нас будет акция-реакция». Почему? Дети начнут задавать вопросы. Этот проект мы назвали «Учимся смотреть кино».

Война и баррикады

Несмотря на то что на круглый стол «Продай игрушки — помоги ребенку из детдома!» были приглашены представители МОН, МОЗ и других причастных к судьбе этих детей министерств, ни одного сотрудника из этих учереждений мы не увидели. Почему? Уже который год между министерствами идет негласная война, в которой каждый защищает не конкретного ребенка, а свою составляющую. И Кабмин вместо того, чтобы отрегулировать порядок их деятельности и передать все необходимые для реформирования интернатной системы полномочия Минсемьи, почему-то действует наоборот: работает на укрепление системы. Ни для кого не секрет, что в течение трех лет Государственный департамент по вопросам усыновления и защиты прав детей воевал с МОЗ за то, чтобы те расширили список диагнозов, которые позволили бы ребенку-сироте не ожидать в течение года папу и маму из Украины. Дети с тяжелыми формами ДЦП, гемофилией, синдромом Дауна и другими болезнями практически не усыновляются гражданами Украины. Зато иностранцы готовы их забрать, но МОЗ в этом вопросе был и остается непреклонным. Но, как заметил еще один спикер круглого стола, нынешний директор Государственного департамента по вопросам усыновления и защиты прав детей Людмила Балым, дело нужно делать сообща даже тогда, когда в среде профессионалов нет понимания того, что семья для ребенка — это очень важно.

Своими наблюдениями по этому вопросу поделился и Александр Самедович. «У меня есть двухлетний сын Федор, — сказал он. — Когда я захожу в ванную бриться, он стоит со станком и «бреется» так же, как и я. И делает он это, просто находясь со мной рядом. Но в рамках детдома организовать семейное воспитание нельзя. Наверное, именно поэтому первый раз на встречу клуба выпускниц детских домов девочки пришли на шпильках и в спортивных костюмах, из которых, простите, трусы торчали. Я им говорю: «Девочки, посмотрите на меня. Я пришел к вам как мужчина. А вы?». У них нет ни культуры одежды, ни культуры поведения, поэтому мы начинаем все это проходить. Более того, сразу после выхода из интерната они рожают одного-двух детей и не знают, что делать дальше. Чему учит их система? Интересуется ли кто-то, что внутри у этих детей? Недавно ко мне подошел 14-летний парень и сказал: «После встречи с вами я не знаю, как дальше жить. Я плохо учусь, играю в карты, состою в комиссии по делам несовершеннолетних… Что мне делать? Как жить?». У этих детей внутри текут слезы. Их душа исколота. Они очень просто расстаются с жизнью. Они не понимают ее цены. Им трудно выстроить отношения с параллельным, как они говорят, полом, им удобно жить только в своей среде. Вопрос матери и отца для них тоже крайне сложен. В рамках детского дома сама идея о семье никак не поддерживается, не рефлексируется. Никто не говорит: где бы и какой бы ни была мать — она все-таки была. У нас есть проект «Ищу маму», благодаря которому нам удалось отдать в семьи более 3,5 тыс. детей. Так вот одна мама сказала мне: «Я хочу скрыть от ребенка, что я его усыновила». А я ей говорю: «А как же вы тогда относитесь к нему? Где уважение его корней, его жизненной истории?».

Тишь-гладь да Божья благодать?

По словам руководителя программ и проектов фонда «Развитие Украины» Дарьи Касьяновой, проведение этого круглого стола стало очередной попыткой аргументировано подвести государство к выбору приоритетов в тех вопросах, которые связаны с развитием семейных форм воспитания ребенка. Еще один спикер данной встречи, директор ПБО «Надежда и жилье для детей» (hopeandhomes.org.ua) Галина Посталюк заметила,
что хотя количество детей в интернатных учреждениях уменьшается, количество самих институций у нас почему-то растет. Так, если в 2000 году в Украине было 173 интернатных учреждения, сейчас их уже 240.

В «волшебном поручении» Кабмина говорится о том, что интернатные учреждения можно пополнять детьми из малообеспеченных семей, кризисных семей и т.д., но о том, что в нашей стране следует развивать услуги для семей, оказавшихся в сложных жизненных обстоятельствах, ничего не сказано. «Государство должно повернуться к здоровым семьям, — уверен Александр.— Ведь именно оттуда со временем «вываливаются» осужденные, бездомные, сироты и т.д. Но ведь все они тоже были детьми. Почему же произошло так, что они «покорежились»? Где был слом? А слом, оказывается, когда-то произошел в их семье. Говорят, нужно помогать кризисной семье, но почему мы не помогаем здоровой? Кризисная семья — очень дорогое удовольствие, и до того, как она стала кризисной, было еще две фазы: когда отца только уволили с работы и когда он начал пить. По сути, государство ждет, пока семья упадет на колени, чтобы потом изъять из нее ребенка. У нас нет системы сигналов как, например, в Финляндии, где я периодически бываю. Там сама семья подает сигнал: «Мне плохо — нужно новое образование», «Мне трудно — нужна переподготовка» и т.д. В европейской семье на мужа и жену приходится семь-восемь образований, а в нашей действительности — одно-два. Поэтому, как только в нашей семье что-то происходит, она не в состоянии быстро перестроиться».

…Круглый стол «Продай игрушки — помоги ребенку из детдома!» прошел, но то, что все присутствующие вынесли из него целый сноп нестандартных идей, — неоспоримо. К сожалению, в данном материале мы не успели рассказать о том, каким образом «государственные дети» поступают в колледжи, техникумы, ПТУ, что на самом деле стоит за их «добровольным» выбором профессии, почему их медицинские истории так похожи друг на друга и т.д. Об этом и о многом другом вы сможете узнать во второй части нашего материала.

Продолжение следует.