ПРЕССА ЕСТЬ И СЛУЖБА ЕСТЬ. А ГДЕ ЖЕ ИНФОРМАЦИЯ?

Органы дезинформации

Промелькнуло любопытное сообщение: Генеральная прокуратура приняла решение о создании ведомственной структуры, которая будет снимать телевизионные сюжеты о работе этого учреждения. Чтобы демонстрировать их на каналах телевидения.

А почему бы и нет? Подобными структурами уже давно обзавелись почти все органы государственной власти: даже странно, что прокуратура отстает. Ведь все же ради нас и за наши — налогоплательщиков — средства: ради всестороннего информирования граждан...

«Информационные службы (информационные управления, информационно-аналитические подразделения, пресс-службы, пресс-центры, управления и центры общественных связей, пресс-бюро, пресс-секретари и пресс-атташе с соответствующим аппаратом) органов государственной власти и органов местного самоуправления собирают, анализируют, обрабатывают и оперативно предоставляют информацию о деятельности этих органов в полном объеме средствам массовой информации, кроме случаев, предусмотренных Законом Украины «О государственной тайне».

Прошу прощения за пространную цитату, но привел ее исключительно для того, чтобы напомнить, насколько разнообразен и могуч арсенал пропаганды, предусмотренный для чиновников ст.6 Закона «О порядке освещения деятельности органов государственной власти и органов местного самоуправления в Украине средствами массовой информации».

Правда, под этот арсенал какой-то демократ подложил небольшую «бомбочку» из трех слов: «в полном объеме». То есть если информационная служба государственного органа предоставляет прессе информацию о работе этого учреждения не в полном объеме, то учреждение нарушает закон — со всеми соответствующими последствиями.

А теперь обращаюсь ко всем журналистам и всем сотрудникам пресс-служб: назовите, пожалуйста, хоть одно государственное учреждение в Украине, чья информационная служба предоставляет «информацию о деятельности этого органа в полном объеме средствам массовой информации».

Чувствуете грань между законной и незаконной деятельностью государственной пропаганды?

Слышал ли кто-либо когда-либо о соответствующих постановлениях или исках прокуратуры по поводу массового нарушения законодательства Украины в этой сфере?

Однако вопрос можно адресовать не только прокуратуре, но и соответствующим органам, контролирующим расходование бюджетных средств. На каком основании тратят сотни миллионов (а то и больше) гривен на финансирование информационных служб органы исполнительной власти, если они откровенно нарушают именно тот закон, который позволяет эти средства тратить?

Возможно, этим вопросом в конце концов заинтересуется бюджетный комитет Верховной Рады. А возможно — и Счетная палата Украины.

Напомню, что аналогичное требование перед журналистами ставит Закон «О печатных СМИ», обязывая освещать события объективно. Но если кому-то кажется, что газета «осветила» его недостаточно объективно, редакция получает судебный иск с широко известными последствиями.

Об этих последствиях много говорили и писали, в частности в комитете Верховной Рады по вопросам свободы слова, в Государственном комитете, который тогда назывался «по вопросам информполитики». Там же, возможно, обратят внимание на другой любопытный факт: по этому же закону информацию о работе государственных органов СМИ могут получить исключительно от их «информационных служб».

Не верите?

Вот вам еще одна цитата из того же (ст.2) закона: «Органы государственной власти и органы местного самоуправления обязаны предоставлять средствам массовой информации полную информацию о своей деятельности через соответствующие информационные службы органов государственной власти и органов местного самоуправления».

Теперь можно сложить 2 и 2.

Власть получила право предоставлять информацию для СМИ только через свои информационные службы. Ясно, что эти «информационные» службы полную, то есть объективную, информацию о деятельности своего работодателя давать не могут. Вывод: информирование общественности через украинские СМИ о работе власти не может быть объективным при любом президенте, любых губернаторах и любых мэрах.

Пока не будут внесены соответствующие изменения в законодательство.

Пресса и служба

Власть получила якобы законное право тратить безумные бюджетные (и не только) средства на пропаганду своих «свершений». Каким образом эти деньги расходуются и каков результат этих затрат, имеет право знать каждый гражданин. Ведь «Государство отвечает перед человеком за свою деятельность» (ст.3 Конституции Украины). Однако не приходилось слышать о соответствующих депутатских запросах: ни в Верховной Раде, ни — тем более — в местных.

Почему-то почти никого этот вопрос не волнует. Эти затраты никоим образом не совместимы с демократией. И все же не вызывают заметного протеста даже у оппозиции. Возможно, потому, что она надеется завтра сама «порулить» и ей понадобятся деньги на средства народной дезинформации.

Главным легальным инструментом власти, не говоря о телевидении, выступают так называемые государственные СМИ (поэтому молчит подавляющее большинство прессы), а также пресс-службы государственных и коммунальных учреждений. Официально государственные, а также фактически огосударствленные медиа — это особая большая тема, которую периодически рассматривают. А вот о пресс-службах разве что глухо вспоминают. А зря...

Как по ответу секретаря-референта формируется мнение о его шефе, так и журналисты эмоциональные впечатления об учреждении получают от общения с пресс-службой. Очевидно, эти впечатления — независимо от содержания информации — влияют на тональность публикаций. И далеко не всегда кофе или фуршет после общения способны улучшить профессиональные эмоции.

— А разве может журналист позволить эмоциям брать верх над фактами? — имеет полное право спросить потребитель информации. — Мне точный фактаж нужен, а не впечатления корреспондента от общения с сотрудниками разнообразных служб вообще и прессовых — в частности.

Оно-то так. Но ведь и факты ищут под соответствующим впечатлением. Вот лишь один пример. Прошло три года, а до сих пор не могу забыть впечатление от речи, которой угостила журналистов тогдашний руководитель пресс-службы Национального банка Украины. «Буквально шокированным» объявил себя один из журналистов после «замечаний и пожеланий» по адресу присутствующих и не присутствующих акул пера и гиен ротационных машин. Сам я до того обалдел, что не был в состоянии вообще что-либо сказать.

Да и что здесь можно сказать? Четырем десяткам корреспондентов крупнейших в Киеве медиа чиновница прочла едва ли не лекцию о профессиональном мастерстве и профессиональной этике. Она, видите ли, решила доучить этих немощных журналистов.

До того я считал работу НБУ едва ли не лучшей среди известных мне общегосударственных структур. Но одного сеанса общения с этой дамой оказалось достаточно, чтобы разрушить благоприятные впечатления. Сомнения отравили душу, появились вопросы, на которые нечего и надеяться получить откровенный официальный ответ:

— Если Нацбанк после В.Ющенко начал так плотно засекречиваться, то, видимо, у него есть проблемы, которые он стремится скрыть? Если служащий делает это настолько неуклюже, то и с деньгами работают не так профессионально, как считал раньше?

Вот вам и впечатление. Многолетний опыт общения с министрами и депутатами, их пресс-службами и пресс-секретарями свидетельствует: реальную готовность информировать общество о своей работе демонстрируют разве что единичные украинские политики (такие, например, как нынешний глава НБУ Тигипко). Огромное же большинство пресс-служб содержат лишь потому, что деньги дают. А дают — бери...

«Высшая степень подчинения»

Выбрасыванием на ветер бюджетных средств и придурковатым имиджем некоторых деятелей и учреждений достижения многих пресс-служб не исчерпываются. Ситуация намного хуже: созданные якобы для информирования общества, они работают в обратном направлении — как в известном Зазеркалье.

— Ну когда такое было: чтобы каждый знал, какие решения и как принимаются в моем учреждении? Еще чего! Пусть получают то, что мы считаем нужным.

Так, практически не скрывая, считает подавляющее большинство нашего госаппарата. Это те же кадры, которых подбирали по известным качествам в партийно-хозяйственный аппарат в советские времена, да еще те, которых выдвинули на руководство по новейшим «понятиям».

Бесполезно объяснять им, что такое закон, свобода, демократия, общество, справедливость... Мы пытаемся с ними беседовать, но не можем понять, что говорим на разных языках. Поскольку хотя они используют те же слова, что и мы, но вкладывают в них совершенно иной — иногда противоположный — смысл. Вот как это явление объяснял мировой авторитет социальной психологии Эрих Фромм:

«По поводу отдельных понятий мы показали, что, например, для садистско-мазохистской личности любовь означает не взаимное утверждение и союз на основе равенства, а симбиотическую зависимость. Самопожертвование означает не утверждение собственной психической и моральной сущности, а высшую степень подчинения личности чему-то более высокому; различия между людьми означают не реализацию разных индивидуальностей на основе равенства, а разную власть; справедливость означает не безусловное требование реализации естественных и неотъемлемых прав индивида, а правило, что каждый получит по заслугам; мужество означает не высшее утверждение своей индивидуальности против внешней силы, а готовность подчиниться и выдерживать страдание».

Совершенно несложно в приведенной характеристике узнать представителя нашей власти (хоть и вне власти подобных, разумеется, хватает). В полном соответствии с таким авторитарным характером типичный чиновник годен лишь для двух типов отношений: господство или подчинение. Отсюда вполне логичное в его глазах практически подсознательное стремление, получив толику власти, подчинить всех и вся, кто от этой власти хоть каким-то образом зависит.

Служба и журналисты

Сегодня журналисты уже не удивляются (тем более — не возмущаются), когда руководитель пресс-службы государственного учреждения запрещает обращаться за информацией непосредственно к какому-либо специалисту «своего» ведомства. Поскольку теперь получать информацию возможно только через пресс-службу. Кто-то даже ссылается на соответствующий приказ руководства. При этом не способен понять элементарную вещь: приказ его руководителя не может распространяться на журналистов — хотя бы потому, что журналисты не являются и не могут быть служащими в принципе.

Поскольку, став служащим, человек сразу же теряет статус журналиста. Специалист, перешедший из редакции в пресс-службу, перестает быть журналистом. И остается таковым разве что по анкете, где есть строка «специальность по образованию». (Разумеется, это не исключает существования сегодня огромного количества пиарщиков в рядах редакций.)

Боже упаси, не имею ни малейших претензий к добросовестным сотрудникам пресс-служб, среди которых искренне уважаю некоторых давних знакомых. С тех пор как перешли на другую работу, они не перестали быть знакомыми, но коллегами стали уже бывшими. Это был их (иногда вынужденный) выбор, их воля. А уже дальше — у каждого своя судьба. Кто-то из них это прекрасно осознает, кто-то только чувствует. Но это уже другой вопрос — чисто субъективный.

«Бдительное око народного духа»

— Ну какая разница, — может заявить человек, далекий от профессиональных тонкостей. — Там и там — журналисты...

Сошлюсь на известное многим журналистам определение, которое было провозглашено в Германии.

«Свободная пресса — это бдительное око народного духа, это воплощенное доверие народа к самому себе, это узы, которые говорят, которые объединяют отдельную личность с государством и со всем миром... Она — духовное зеркало, в котором нация видит саму себя, самопознание же является первым условием мудрости».

Все нежурналисты могут смеяться, когда назову автора этой формулы: Карл Маркс. Сейчас у нас его ругают все кому не лень, и прежде всего те, кто не читал. А ведь именно он в 1842 году был редактором, публицистом и вполне либеральным демократом, пока с годами не дошел до трагической идеи диктатуры пролетариата.

Любопытно не то, что К.Маркс когда-то написал подобное, а то, что эти тексты печатали в советских учебниках, их изучали студенты журфаков. (Изучают ли сейчас?) Таким образом, романтическая формула о «зеркале нации» привлекла не одну сотню студентов к «служению народу» в СМИ. Разумеется, привлек не только и не столько Маркс, сколько естественное стремление человека к свободе и справедливости.

Это стремление, естественно, с годами в значительной степени выбивалось или выветривалось. Но даже в советские времена многие журналисты честно отражали существенные фрагменты жизни, за что и получали толику народного доверия вместе с враждебностью многих местных вождей.

Видимо, не случайно именно журналисты, получив «подарок судьбы» в виде «гласности», оказались морально готовыми этим подарком воспользоваться. Пресса первой из институтов общества начала чистки авгиевых конюшен у изголовья «советского народа». Однако она оказалась неспособной на достойное продолжение дела.

Оказалась неспособной, возможно, потому, что в годы «гласности» свобода была не заработана потом и кровью (за исключением В.Чорновила и иже с ним), а получена в подарок, инкорпорирована в авторитарное общество. Освобожденная пресса не базировалась на частной собственности и честной конкуренции, не имела культурно-исторического фундамента и правовых оснований. «Гласность» была неестественным, искусственным, а, следовательно, временным явлением в СССР и в Украине.

Какую прессу, каких журналистов сегодня имеет Украина — особая тема. Тем не менее именно у них, журналистов, остается представление о роли бдительного ока народного духа. В редакциях печатных СМИ и электронных медиа тлеет — а иногда вспыхивает — надежда выполнить свою профессиональную миссию. Да еще у тех, кто был вынужден уйти из редакций именно потому, что потерял эту надежду.

В многочисленных же пресс-службах государственных учреждений ничего подобного видеть или чувствовать не приходилось.

Почему же они такие?

Страх генетический

Широко известна поговорка советских времен: когда в Москве ногти срезают — в Киеве пальцы рубят. Пугливость и интеллектуальная ограниченность киевской номенклатуры (по сравнению, например, с московской) объяснялись, в частности, вполне осознанным страхом перед репрессиями против «буржуазного национализма».

Но мало внимания уделено другому, практически неосознанному, но более жуткому, чисто киевскому, страху. Он возник вследствие специфики урбанизации столицы, принявшей в послевоенные годы около миллиона крестьян, которых (с детьми и внуками) сегодня в городе подавляющее большинство.

Массу этих мигрантов неминуемо должны были представлять люди преимущественно рецептивной ориентации — со всеми плюсами, но и минусами этого характера. Их нежность оборачивается сентиментальностью, учтивость — подчиненностью, скромность — отсутствием достоинства, социальная приспособленность — рабской неуверенностью в себе, оптимистичность — принятием желаемого за действительное, восприимчивость — трусостью, сговорчивость — беспринципностью.

Они принесли в город свою психологию и подсознательный ужас перед самым мелким представителем власти. Ужас, вызванный едва ли не в первую очередь теперь уже известными тремя голодоморами. Ужас, вынуждавший человека любой ценой демонстрировать преданность власти.

Стремление попасть под сытый и безопасный зонтик власти, просочиться в ее структуру, хотя бы в самую мелкую номенклатуру. Остальное — дело техники. Здесь уже из них отбирали и воспитывали личностей, главная черта которых — стремление овладевать. Здесь люди, способные брать инициативу на себя, должны были проявлять агрессивность, уверенность в себе превращалась в высокомерие, способность потребовать — в эгоцентричность, способность очаровывать — в коварную соблазнительность.

«Этот процесс происходит по принципу круговой поруки, а иногда и кумовщины. Ведь мы совсем недавно пережили урбанизацию, и родовые, клановые связи, существовавшие в селе, перешли в город, — считает украинский социолог Евгений Головаха. — Этот процесс перевернул всю социальную структуру с ног на голову, в результате чего городской житель — носитель традиционной городской культуры — уже давно в меньшинстве. Вполне очевидно, почему все эти связи тянутся на высшие уровни нашей иерархической системы. В советское время основным критерием для карьерного роста было рабоче-крестьянское происхождение и национальность».

На мой взгляд, основным был все же критерий безусловной личной преданности руководителю или руководителю руководителя. А уж потом — все остальное.

Вот одна из причин того, почему социальные роли пресс-служб и независимых СМИ в жизни прямо противоположны, хотя, по украинскому законодательству, должны совпадать.

Вот вам «духовное зеркало» нации

Сегодня наша номенклатура имеет почти все якобы законные основания вытирать ноги о «четвертую власть». Да и как служащие с преимущественно авторитарным характером могут относиться к журналистам, которые стремятся к правде не по заказу редактора или учредителя, а для информирования общества? А также — в соответствии с личной внутренней потребностью в свободе и справедливости.

Так зачем они нам вообще — эти журналисты со своими странными внутренними потребностями и представлениями? Или у нас своих журналистов в пресс-службах не хватает?

Почему же не хватает? Скоро будет больше, чем в СМИ. Правда, не журналистов, а пиарщиков. Но вы ведь все равно разницу между ними понять не в состоянии — не позволяет авторитарное мышление. Ведь «отличия между людьми для вас означают не реализацию разных индивидуальностей на основе равенства, а разную власть».

Так зачем нам вообще средства массовой информации, если существует такое огромное количество пресс-служб?

P. S. Украинская ассоциация издателей периодической печати представила два законопроекта, направленных на разгосударствление печатных СМИ и улучшение доступа к информации. Если эти документы получат статус законов, не потеряв своих положительных качеств, общество получит эффективное средство защиты от хотя бы части тотального дезинформирования населения.