Предварительный взвод

Предварительный взвод - это промежуточное положение ударника в пистолетах с автоматическими предохранителями.

Курок имеет две фиксированные позиции. Первая дает возможность облегчить усилие нажатия и, следовательно, повысить точность выстрела. Она и называется предварительной. Вторая, до упора, предваряет собственно спуск - достаточно уже не нажатия, а иногда просто касания.

Эта мелкая техническая подробность, хорошо известная любителям оружия, призвана проиллюстрировать (и, возможно, объяснить) ситуацию в нашем обществе, когда стрельба друг в друга становится обыденным явлением. Наше общество находится в состоянии предварительного взвода. Оно щелкает курками, но и оно само - тоже курок.

Событие, прекращающее жизнь человеческого существа, вызывает особое внимание тогда, когда ответственным (или безответственным) за это становится другое человеческое существо. Физическое насилие с летальным исходом уже перестало быть чем-то особенным в нашей жизни. Но все еще не вошло в привычку. Мы пока находимся в процессе привыкания, предварительного взвода.

Смерть - явление заурядное. Исключительности ему придает религия и в меньшей степени - философия. А так - "умер-шмумер, лишь бы не болел". Человеческой жизни как высшей ценности - от силы лет 200. Церковь и государство периодически (и небезуспешно) ставят этот тезис под сомнение.

Когда жизнь отнимают время, стихия или личная глупость (что, по моему глубокому убеждению, сильнее времени и всех стихий вместе взятых), скорбь естественным образом касается исключительно узкого круга родных и близких.

Когда одного человека лишает жизни другой, это будоражит гораздо больше. Сказать бы, что возбуждается нездоровый интерес, но это не совсем так.

Именно здоровый инстинкт сохранения вида вынуждает интересоваться такими случаями.

Мало ли на каком месте из двух возможных - жертвы или убийцы - придется оказаться. Механизм оборонительной агрессии "вмонтирован" в мозг человека (как и в мозг животного) и призван охранять его жизненно важные интересы от угроз.

И хотя сознание, безусловно, говорит нам о необходимости опыта - как не стать жертвой, подсознание тем временем нашептывает: если случится кого "завалить", то нужно быть "не промах". Во всех смыслах этого выражения.

Помните шок от сообщения об убийстве Нигояна? Шквал неподдельного ужаса в диапазоне от "не может быть!" до "началось!".

А сегодня уже потребуется время, чтобы припомнить, кто это. Сводки о погибших на фронте - это как сводки об автокатастрофах: эх, не повезло... И все.

Дело не только в очерствении и привыкании. Хотя и это фактор. Что такое осознанное убийство? Самый выразительный в силу своей необратимости поступок. Поэтому он так волнующе притягателен для безумцев и храбрецов. При этом одно душевное состояние другого вовсе не исключает. Хотя и не обязательно соседствует.

Граждане все чаще постреливают друг в друга в столице? Ну и что. Вот у нас в городе (город можете вписать сами, включая зарубежье) особо и не прекращали, просто это до прессы не доходит.

Идет не так эскалация насилия, как эскалация всеобщего раздражения. Возможно, когда эти строчки увидят свет, новости по теме "стрельба в людей" не ограничатся киллером "Дакаром" и винницкими титушками. Если даже отсеять пьяных дебилов, почти ежедневно стреляющих типа "по понятиям" или просто из бычьего куража, лето обещает быть жарким.

Когда министр МВД обещает не допустить насилия "камуфляжей" с помощью полиции, которая, дескать, не допустит применения силы на улицах и в госучреждениях военизированными формированиями с патриотическими флагами, он выполняет свою часть обязанностей по защите власти. Но это лишь часть.

А вот по поводу "бычьей" или заказной стрельбы всегда включаются три–четыре штатных спикера. Наперегонки комментируя ход следствия, размывая тему, представляя событие как очередной "частный случай", но отнюдь не как систематическое явление. Тут часть обязанностей по защите граждан куда-то слегка девается. Граждане тоже охотно включаются в эту игру, становясь экспертами по оружию, баллистике, практической стрельбе и оперативно-розыскным действиям одновременно.

Предметом обсуждения здесь не является то, хороший у нас министр МВД или бывают еще хуже. Когда и при каких обстоятельствах в обществе активизируется желание пристрелить ближнего? Не тогда, когда ближний уже полностью вывел вас из себя. Это необходимое, но еще не достаточное условие. Мотив, но не причина. "На почве возникших неприязненных отношений…".

Реальная причина, понижающая барьер, - это слабость государства. Паралич его воли, являющийся следствием желания посидеть на всех властных стульях одновременно, и даже в соседнем ряду. То есть у субъектов во власти личная воля вполне даже присутствует, если дело касается их собственных интересов. Или тех государственных, которые они по умолчанию считают своими собственными. Мы, граждане, об этом в целом осведомлены. Но предъявлять политические претензии вне контекста выборов - вроде как бессмысленно, хотя и демократично. Волеизъявление есть, но оно ни на что не влияет, прямых приводных ремней от него к объектам реформирования не существует. Ну нам так во всяком случае рассказывают.

Но приращивая свои электоральные и прочие возможности, субъекты во власти сконцентрированы на золотом правиле античных врачей: "Не навреди!". Имея в виду прежде всего самих себя.

Любые действия в законодательном поле или в исполнительной власти, связанные с видоизменением отношения к насилию, затрагивают чьи-то интересы. А значит, лишают чьих-то голосов и финансов за место в списке. Эта тема достаточно подробно и не первый год освещена теми, кто участвует в дискуссиях о праве на оружие: борьба между потенциальными импортерами и отечественными производителями, "разрешиловка", недореформированность полиции, нехватка квалифицированных кадров для разных экспертиз и т.д. Собственно, политическая составляющая здесь вторична, как любая демагогия, потому что это потенциальный огромный рынок, как земля или недра. Только это недра человеческой души, изобилующие страхом. Кому их разрабатывать - тому век горя не знать.

У народных масс нет и не может быть разума в марксистском понимании слова. Но вместо него есть значительный, сильный инстинкт. В такой же зависимости это и у отдельных людей наблюдается. Масса неосмысленно чувствует, что, чего бы она ни замутила, у власти нет четких безусловных рамок, сдерживающих эти самые мутки. Разумеется, адекватность применения силы должна контролироваться законодательством, а насилие - быть прерогативой государства. Но законодательные рамки традиционно легко двигаются по шкале "свои"-"чужие", ибо смазаны межклановыми договоренностями.

Поэтому против групп, намеревающихся или применяющих оружие, государство в принципе сегодня способно выступить эффективно. При условии, что эти группы состоят максимум из десятков (не более) людей и организованы/мотивированы хуже и слабее, чем полиция и Нацгвардия. Здесь война свою обучающую функцию выполняет.

А вот с индивидуумами ситуация с точностью до наоборот. Какого владельца "волыны" когда переклинит - совершенно неизвестно, наиболее правильный ответ - когда угодно. И не важно, с документами он или без них.

В чем именно состоит законодательный провал государства, который делает индивидуальную стрельбу друг в друга непредсказуемой? Вовсе не в отсутствии закона об оружии. А в современном, законодательно подтвержденном праве на приоритетную защиту своей жизни, достоинства, частной собственности путем насилия. Я специально упустил здесь слово "вооруженного", поскольку лишение одного человека жизни другим в большинстве случаев происходит с помощью предметов, для этого никак специально не приспособленных. Но и людей, способных зарубить домашнего грабителя мечом или застрелить из арбалета, не так уж и мало в нашей стране, учитывая развивающиеся казацкие традиции.

В ПДД ведь отчетливо прописаны ситуации, когда лишение жизни человека с помощью автомобиля не влечет для водителя никаких последствий. Все о них знают, но совсем дураки рысью бегут через четыре полосы автострады, и только некоторые добегают.

Если Уголовный кодекс будет так же отчетлив и быстр в отношении любой стрельбы и стрелков, то сама оружейная тема естественным образом сведется к развитию сети стрелковых клубов, к новому комьюнити, в котором законно выжившие будут делиться положительным опытом.

Физическая безопасность людей, в том числе друг от друга - важнейшая часть национальной безопасности. С точки зрения эффективности этого социального сегмента мы все еще продолжаем жить в наспех переименованном и слегка переобмундированном СССР с его министерствами и бюрократией, стремительно разрастающейся в результате прогрессивных реформ.

Постоянные скандалы вокруг НАБУ, включая вооруженное противостояние, основываются не только на собственно коррупционных темах. Безотносительно к эффективности НАБУ, это попытка закрыть одну из многочисленных брешей в нацбезопасности.

Эти зияющие пустоты позволяют, во-первых, паре-тройке силовых министров постоянно требовать увеличения бюджета и полномочий, объясняя неудачи тем, что нужно еще больше. Во-вторых, рассказывать донорам страны о глобальных угрозах ХХІ в., слегка попугивая их возможной нестабильностью, а дальше снова говорить о наполнении бюджета траншами.

Сколько полимилицию нашу ни корми, это все равно будут чуть более образованные и менее пузатые участковые. Сколько ни реформируй СБУ, она все равно по всей своей конфигурации будет в первую очередь информационно обслуживать правящую партию, как и лет тридцать назад. А недореанимированную Службу внешней разведки обе предыдущие структуры просто будут есть на завтрак, если речь зайдет о приоритетности того же бюджета.

Изучая системы определения террористических угроз, я столкнулся с деятельностью американской институции Department of Homeland Security, которая не совсем точно переводится как "Министерство национальной безопасности". Это одна из структур, созданных после 9/11 согласно Акту Конгресса США о внутренней безопасности. Сначала в 2002-м это было управление, позже преобразованное в министерство. Желающие могут легко это себе нагуглить, даже по самой структуре видно, насколько она современна, на их фоне ЦРУ выглядит легкомысленной компанией средневековых мушкетеров.

Меня же привлек в DHS Отдел человеческих факторов (Human Factors Division), который занимается, в частности, определением уровня внутренней угрозы для нацбезопасности США с учетом возможной, прямо немотивированной агрессивности - т.н. "проблема одиноких волков".

Война, к сожалению, никак не изменила структуру национальной безопасности в Украине, разве что вытряхнула из нее немного мусора во всех смыслах слова, и то не до конца. Страна нуждается в своем Патриотическом акте, в новых действующих, а не декоративных институциях, новых людях, а не в кормлении старых бюрократов.

Какой самый простой прием можно применить, чтобы человек не произвел роковой выстрел? Нужно отвлечь его внимание на что-то гораздо более значительное. Если государство покажет, что способно не только на смену политических памперсов, а на серьезную трансформацию в системе национальной безопасности, окончательного взвода курка может и не произойти. Но при существующем положении дел стрельба не прекратится.