Правда об остарбайтерах из Киева

Отрывной «Український народний календар» на 2012 год издательства «Преса України» представляет на странице «13 лютого, понеділок» следующее: «70 років тому (1942) розпочато примусове вивезення українців з окупованих територій на роботу до Німеч­чини». Так появилось понятие «остарбайтер» (нем. оstarbeiter) - восточный рабочий. Ими считались лица, депортированные из тогдашнего СССР. Но не все: это не касалось выходцев из стран Балтии и Кавказа.

Работники-славяне носили на одежде дискриминационную нашивку с буквой «О», позже «ОSТ», а с июня 1944 года украинцы уже носили нашивки с национальным трезубцем. В советское время об этом не вспоминали. Не упоминалось и то, что среди 2,8 млн. остарбайтеров украинцев было около 2 млн. - эти сведения приводит «Енциклопедія україно­знавст­ва». По некоторым уточненным данным, из бывшего СССР в Германию было депортировано 5,5 млн. людей, в том числе из Украины - от 50 до 75% этого количества. Да и о самой проблеме остарбайтеров не говорилось - так, словно ее не существовало вовсе.

По тогдашним идеологическим установкам, наши люди, работавшие в нацистской Германии чаще всего принудительно, считались почти «пособниками фашистов». Да, работали на экономику вражеской, воюющей против нас страны. Но, повторим, не по собственной воле, да еще и в положении рабов.

А теперь попробуем уточнить дату начала этих акций, приведенную в современном календаре.

В Киеве с первых дней оккупации, которая началась 19 сентября 1941 года, возникла острая проблема с трудоустройством населения. Напомним: из 930-тысячного Киева на фронт ушло 200 тысяч человек, в эвакуацию выехало 335 тысяч - с промышленными предприятиями и основным оборудованием, с учреждениями и заведениями науки и культуры. В городе осталось приблизительно 400 тысяч киевлян.

Один из первых указов оккупантов обязывал: всем немедленно приступить к работе, иначе - обвинение в саботаже, что наказывалось расстрелом. Жестокость оккупантов по отношению к мирному населению дала о себе знать довольно скоро. 29-30 сентября в Бабьем Яру было расстреляно 33771 человек. За акты саботажа, осуществленные большевистскими подпольщиками, расстреляли последовательно 100, 200, 300 и 400 заложников. Заводы и фабрики стояли, довоенные учреждения бездействовали и, следовательно, рабочих мест не хватало.

8 октября городская управа раз­мес­тила в газете «Українське слово» объявление: «Все рабочие должны ежедневно в 7 ч. являться на биржу труда (Покровская, школа №20). Там каждый день можно получить работу за зарплату. Каждый трудоспособный должен туда явиться».

Вскоре биржа труда переехала с По­дола на Кудрявец - в здание нынешней Национальной академии изоб­разительного искусства и архитектуры.

23 октября 1941 года в «Українсь­кому слові» появилась статья под наз­ванием «Регистрация безработных».

«В Киеве на улице Смирнова в большом трехэтажном доме разместилась биржа труда. Ежедневно здесь очень людно. Одни приходят сюда регистрироваться как безработные, другие, уже зарегистрированные, - отметить явку в специальных карточках.

Биржа труда создана недавно, но сделала уже немало, чтобы дать работу многим жителям столицы. По приб­лизительным подсчетам, на бирже труда уже зарегистрировалось около 55 тысяч безработных, 60-65% из них - женщины. За последние дни через биржу труда получили работу более 6 тысяч человек, их отправляют преимущественно на восстановление киевских фабрик и заводов и на военные работы.

В помещении, где разместилась биржа труда, до 60 комнат. Здесь работают 114 регистраторов, которые ежедневно удовлетворяют просьбу 5-6 тысяч человек безработных. Биржа труда в Киеве работает четко, слаженно. Она обеспечивает население Киева работой или по специальности, или на производстве, или в учреждении».

Можно предположить, что такой миролюбивый тон материала мог не понравиться оккупантам, потому что на следующий день газета повторила объявление уже в более жесткой формулировке, назначив дни и часы приема в алфавитном порядке фамилий и добавив напоследок категоричное: «Явка обязательна. Кто еще не регистрировался, должен немедленно зарегистрироваться. Кто не выйдет на предложенную работу, будет наказан».

А предлагалась преимущественно тяжелая физическая работа по расчистке разрушенного Крещатика, на восстановлении мостов на Днепре и т.п.

Еще через два дня - 26 октября - уже за подписью «инспектора военного управления»: «Биржа труда г. Киева извещает: пока что невозможно предоставить всем безработным работу по их предыдущей специальнос­ти. Поэтому безработные обязаны выполнять работу и не по специальности. Как только изменятся обстоятельства, каждый работник будет выполнять ту работу, где он, применяя свои специальные знания, сможет дать наивысшую производительность труда. Кто будет уклоняться от предложенной работы, того ждут организационные последствия. Ос­тавление рабочего места без соответствующего разрешения также преследуется законом».

В то время в Киеве, оставленном советской властью без продовольствия, топлива и каких-либо средств к существованию, наступил голод. Окку­пантов это не волновало. В документе от 2 декабря 1941 года и обнародованном уже после войны, на Нюрнбергском процессе, предлагалось уменьшить потребление продовольствия населением оккупированной Украины за счет «уничтожения лишних едоков (евреев, населения крупных украинских городов, которые, как Киев, вообще не получают никакого продовольствия)».

Следующим этапом трудо­устройства киевлян стала «доб­ровольная» отправка в Герма­нию. 10 января 1942 года в газете «Нове українське слово» появилось официальное сообщение за подписью генерал-комиссара Киева бригаденфюрера СА И.Ф.Квитцрау такого содержания: «По законам военного времени каждый подлежит трудовой повинности. Надо становиться к работе, предложенной властью (биржей труда). Рабочие, которые не появляются на указанном месте или без согласия работодателя или биржи труда оставляют рабочее место, подлежат наказанию. Они будут отправлены в лагеря принудительного труда, если к ним не будет применено еще более тяжелое наказание».

На следующий день газета опуб­ликовала обращение под той же подписью:

«Украинские мужчины и женщины!

БОЛЬШЕВИСТСКИЕ КОМИССАРЫ разрушили ваши фабрики и рабочие места и таким образом лишили вас заработка и хлеба.

ГЕРМАНИЯ дает вам возможность для полезной и хорошо оплачиваемой работы.

28 января 1942 г. первый транспортный поезд отправляется в Германию.

Во время переезда вы будете хорошо обеспечены и найдете хорошие жилищные условия. Зарплата тоже будет хорошей; вы будете получать деньги по тарифу и по производительности труда.

О ваших семьях будут заботиться все время, пока вы будете работать в Германии.

Рабочие и работницы всех профессий - преимущественно металлисты - в возрасте от 17 до 50 лет, которые добровольно желают поехать в Германию, должны записываться на БИРЖЕ ТРУДА В КИЕВЕ ЕЖЕДНЕВНО С 8 ДО 15 ЧАСОВ.

Мы ждем, что украинцы немедленно согласятся получить работу в Германии».

Несколько противоречивыми относительно даты отъезда и условий кажутся газетные сообщения от 15 января: «Все мужчины и женщины города Киева, к сегодняшнему дню согласившиеся работать в Германии, должны появиться с 16 до 19 января 1942 г. в 9 часов утра на бирже труда г. Киева для врачебного осмотра. Уже в четверг, 22 января 1942 г., лица, прошедшие врачебный осмотр, отъезжают в Германию».

«Биржа труда просит и далее записываться для отъезда в Германию. Женщины могут отъезжать немедленно. Мужчины, которые будут записываться с сегодняшнего дня, должны будут подтвердить перед биржей труда, что они шесть недель - начиная с 15 января 1942 г. - работали на строи­тельстве мостов на Днепре. Дока­зательством служит удостоверение, выданное или организацией Тодта, или государственной железной дорогой».

Организацией Тодта называлась специальная немецкая военно-строительная структура, которую возглавлял рейхсминистр вооружений и боеприпасов Фриц Тодт. В Киеве эта организация занималась не только восстановлением железнодорожных мостов, но и демонтажем металлоконструкций Цепного и недостроенного Наводниц­кого мостов, которые пошли на переплавку как лом вместе со стальными балками и ограждениями ступенек и балконов сожженного большевиками Крещатика.

И далее: «Если вы, мужчины Киева, докажете на строительстве киевских мостов что можете и хотите работать, тогда вы, как и лица, отъезжающие с первой партией, можете ехать в Германию. Тогда приходите на биржу труда.

Рабочим на строительстве мостов будут предоставлены отап­ливаемые помещения и снабжение».

Напомним: в ту зиму стоял лютый мороз, и поверить, что работа на восстановлении мостов, взорванных Красной армией и подразделениями НКВД при отступлении, ведется в каких-то «отапливаемых помещениях», а не под открытым небом на покрытом льдом Днепре, мог разве что полный идиот. Что оккупанты лгут в своих обещаниях, киевляне убедились еще задолго до вербовки в Германию, хотя были и доверчивые добровольцы, и люди, загнанные в безысходность тогдашними условиями жизни.

Отправляли с центрального железнодорожного вокзала (Kiew-Hbf) в закрытых товарных вагонах, так называемых телятниках. Обещали горячее питание на станциях в Здолбунове, Бердичеве, Перемышле. Перечень настораживал, потому что Бердичев по маршруту должен был быть первым. Настораживал и слишком бодрый тон объявлений. Ну а санитарные условия телятника - собачий холод и параша…

По-немецки четко организованный порядок депортации трудно было обойти. Для каждого района Киева установили минимальную ежедневную норму отправки рабочей силы: Богдановская районная управа -
53 человека, Подольская - 70, Печерская - 53 и т.д. В среднем ежедневно из Киева отправляли свыше 500 человек, преимущественно молодых девушек, потому что, напомним, большинство мужчин забрали на фронт еще в начале войны и в дни обороны Киева.

Не 27 февраля, как планировалось, а 10 марта из Киева пошел третий транспорт, 13-го - четвертый. Уже через месяц - 13 апреля - одиннадцатый, потом эшелоны отходили 15, 20, 25, 26 и 30 апреля и далее, правда, с уже меньшей интенсивностью…

Бюро набора добровольцев сначала располагалось на улице Ярославов Вал, 25 (тогдашняя школа №5).
С 4 ап­реля 1942 года и до конца сентября 1943-го в Германию отправляли с улицы Львовской (сейчас - Артема), 24. А медицинская комиссия была напротив - в школе №138. Один из немецких врачей, вместе с украинс­кими врачами проверявшими состояние здоровья отправителей, с удивлением отмечал, что украинские городские девушки были девственницами…

Избежать отправки в Герма­нию было очень трудно: списки жителей со всеми данными о возрасте сохранялись в домоуправлениях, за это отвечали управдом и дворник, которых регулярно проверяла полиция. Со временем начали забирать и 14-летних подростков. С начала 1943 года оккупанты устраивали регулярные облавы просто на улицах, особенно в людных местах. Такими были городские базары: самый многолюдный Ев­баз на нынешней площади Победы, Сенной на Львовс­кой площади, Житний на Подоле, Куреневский, Соло­менс­кий и Влади­мирский (на месте нынешнего Дворца «Украина»). Боль­шие крытые немецкие грузовики тихо подъезжали к базарным воротам, часть солдат с винтовками мгновенно перекрывала выходы, часть начинала прочесывать толпу, чтобы офицеры могли определить пригодных к работе людей. Последних грузили на машины, и - прощайте родные и Киев. Спасением могла быть только арбайтскарте - удостоверение личности, где на разграфленных страницах каждую неделю должен был стоять служебный штамп о пребывании на работе. Никакие уговоры не действовали - только документ. Взяточничество в виде ценной золотой вещи имело место только изредка, и то уже осенью 1943 года, когда оба человека, договаривавшиеся с глазу на глаз, четко понимали, что это - в первый и последний раз…

Но киевляне не были бы нашими людьми, если бы не придумывали множество способов избежать вывоза в Германию: например, симуляция неизлечимых болезней, язв и даже увечий. Впрочем, удавалось это немногим, потому что более 100 тысяч трудоспособных - фактически каждого четвертого тогдашнего киевлянина - оккупанты отправили на принудительные работы в Германию.

В народной памяти остались воспоминания о тысячах судеб, случаев, приключений большей частью - трагических.

Да, вернулись после войны не все: кто-то погиб в Германии, кто-то выбрал другую судьбу: женитьбу, лагеря перемещенных лиц, эмиграция… Сколько киевлян вернулось, какой процент из них подвергся репрессиям, до сих пор не установлено… И удастся ли это сделать?

* * *

Прошли годы, сменились два поколения. Осенью 1989 года рухнула Берлинская стена, разделившая Германию и Европу на два мира. На востоке Германии перестала существовать просоветская Германская Демократическая Республика (по немецки DDR - западные немцы насмешливо расшифровывали на русский манер «Давай, давай - работай!»). Германия наконец безболезненно объединилась практически в своих этнических границах. И тогда окончательно и очень наглядно стало понятно, что коммунистические идеи не нашли своего реального воплощения даже на их родине: «почему-то» уровень демократии и жизнь обычных немецких граждан в капиталистической ФРГ оказался намного выше, чем в социалистической ГДР. И даже советские евреи, хотя и не забыли бед, причиненных им немецкими нацистами, стали активно переселяться на родину основателя «всепобеждающего учения», уже не боясь «реваншистов»...

Да, нацизм и коммунизм осуждены мировой историей, но какой же ценой человечество осознало страшные «ошибки» отдельных фанатов этих идеологий! И, к сожалению, до сих пор еще не все осознали…

Искупая вину дедов, «федеральные» немецкие внуки через 60 лет после окончания Второй мировой войны были в состоянии заплатить бывшим остарбайтерам, еще оставшимся в живых, или их потомкам, пусть символическую, но плату за подневольный труд и былые страдания. По обнародованным данным, от июня 2001 года до 31 декабря 2006 года немецкий федеральный фонд «Память, ответственность и будущее» выплатил 881,5 млн. евро компенсации 468 тысячам законных претендентов из Украины.

С того времени, как в 1991 году Украина провозгласила свою независимость, прошло двадцать лет, загубленных бестолковыми политиканами. А найти работу в новой Германии теперь стало легче, чем в новой Украине! (По полуофициальным данным, сейчас за рубежом работают 6,6 млн. наших соотечественников.) Действительно, история учит, что ничему не учит.

Вот так коротко - о начале истории 100 тысяч киевских остарбайтеров и исторической правде Европы середины ХХ и начала ХХІ века. По случаю неточного календарного 70-летия.