«НЮРНБЕРГ

Около восьми миллионов человек из оккупированной Восточной Европы вывезли гитлеровцы в Германию для принудительных работ во время второй мировой войны. Среди них было 2,5 миллиона украинцев. Люди с белыми треугольниками и надписью на них «Ost» - «остарбайтер» - на спецодежде надрывались от непосильного труда на военных заводах, шахтах. Многие из них были заняты в сельском хозяйстве, а также в услужении у хозяев. Последним было ничуть не слаще, ведь попадали в безраздельное владение «повелителей». Да и что было церемониться: нацисты ведь привозили в «рейх» рабов… Нужно ли говорить, что за рабский труд они не получили ни копейки? Ни тогда, ни после. Хотя после войны принудительные рабочие из западных стран Европы получили компенсации и немалые.

Лишь после падения Берлинской стены российские, белорусские и украинские «остарбайтеры» получили единоразовые компенсации - от 400 до 600 марок. Что и говорить, были они оскорбительно малы по сравнению с теми, которые полагались товарищам по несчастью, проживающим в западных странах. А ведь спали зачастую в одном бараке. Но украинское правительство не усомнилось в справедливости этого решения, не потребовало от благодетелей объяснений хотя бы.

Зато за своих обиженных вступились израильтяне и американцы. Включив мощные экономические рычаги, они потребовали от Германии расчета за каждый рабочий день до копейки. Германии платить, естественно, не хочется, она ведет изнурительные переговоры. Но будет создан фонд предприятий, использовавших во время войны принудительный труд; ожидается, что с 1 сентября начнут платить по счетам. Но речь идет только лишь об американских евреях и израильтянах.

А что россияне, украинцы, белорусы? Кто отстаивает их интересы? Оказывается, наши борются чуть ли не в одиночку, добиваясь справедливости через немецкие суды. В Германии их интересы представляет частный адвокат Петер-Йохен Крузе, живущий в Майнтале близ Франкфурта-на-Майне. С ним встретилась наш корреспондент.

- Господин Крузе, почему, собственно, вы занимаетесь делами «остарбайтеров»?

- Видите ли, у моей семьи давнее и особое отношение к Украине. В 1918 году мой покойный отец, тогда молодой кавалерийский лейтенант, вместе с англичанами и французами сражался против большевиков. Был в Киеве. Вы знаете, чем закончилась эта история, - всем им пришлось уйти. Но у моего отца в Украине осталась любовь - дочь одного казацкого отамана. А еще друзья, работавшие в Черновицком университете. Сегодня их уже нет в живых, но они меня все-таки успели найти, в 1991 году я впервые посетил Украину. Она оказалась такой прекрасной, как ее видел отец. Я побывал в Черновцах, где познакомился с профессором и депутатом Верховной Рады Тарасом Кияком. Он прекрасно говорит по-немецки.

А потом получил письмо от одной женщины из Черкасс - Ольги Костенко, которое никогда не забуду. Во время войны ее вывезли на принудительные работы в Германию, где она работала в сельском хозяйстве. Она теперь больная, бедная и старая. Женщина спрашивала меня: могу ли я ей помочь? И тогда я попробовал: написал бауэру, на которого она работала, рассказал ее историю. Он соглашался со всем, сочувствовал, но когда я спросил, не может ли он ей заплатить, то услышал: «Нет». Тогда я от имени Ольги Костенко подал на него иск в рабочий суд города Ной Ульм - в той местности, где живет ответчик. И хотя процесс еще не завершен, я вижу, что он разрешится в пользу истицы.

Меня это дело заинтересовало, я ведь знал, что более двух миллионов людей Украины работали во время войны на Германию. Тогда я связался с украинской инюрколлегией, с адвокатами Данилом Курдельчуком и Александром Сторожуком. Мы оформили иски от украинских «остарбайтеров» в германские суды к фирмам, на которых они когда-то работали. Правда, сначала я пытался уладить дело «полюбовно», думал, может быть, фирмы согласятся платить без суда. Таковых не нашлось. Теперь начались суды в Нюрнберге - против фирмы «Диль», в Мюнхене - против «Сименс» и «БМВ», в Дармштадте - против «Опель», в Брауншвейге - против «Фольксваген», в Ганновере - против «Бальз». В основе своей - это показательные процессы.

- Почему украинские «остарбайтеры» обращаются в суды? Ведь в Германии создан фонд, куда вошли 12 предприятий, использовавших в годы войны принудительный труд и которые готовы выплачивать компенсации…

- Что-то к этому фонду не спешат присоединяться другие желающие расплатиться. Да и создан он для выплаты компенсаций в основном американским евреем, которые предъявили такие огромные иски, что я опасаюсь, что фонд не сможет удовлетворить. Кроме того, нельзя забывать, что труд подневольных рабочих использовался не только на предприятиях, которые действуют до сих пор. Куда большее количество людей работало, например, в сельском хозяйстве, на шахтах и предприятиях, которых уже не существует. Кто должен платить им? А ведь нужно спешить: эти люди старые - им по 75-80 лет, они каждый день умирают.

- И кто же должен им платить?

- Пока такой организации или фонда нет. Поэтому я пытаюсь привлечь к сотрудничеству Союз немецкой индустрии и вместе с ним найти какую-то основу, на которой бывшие принудительные рабочие могли бы получить возмещение. Сложность состоит в том, что я в этой борьбе, увы, остался... Как у вас говорят? Один в поле воин? Точнее, один на один с массой чиновников, которые платить не хотят. Американских евреев поддерживает Всемирный еврейский конгресс, американское правительство, в конце концов, Билл Клинтон. Огромные адвокатские ассоциации во главе с китом юриспруденции господином Фегеном подали в суд иски, превышающие возможность немецкой индустрии. Они требуют для одного рабочего 70 тысяч долларов компенсации. Столько вряд ли удастся выплатить. В такой ситуации нужно искать решение, чтобы возмещение получили также украинские рабочие.

- Каким вы видите это решение?

- Я подал в суд 680 отдельных заявлений от более чем 500 тысяч украинских «остарбайтеров». Каждый из них за каждый месяц работы должен получить определенную плату. Если он, например, с августа 1942-го по май 1945-го работал, то это почти 30 месяцев. И как нужно оценивать каждый месяц? Я исхожу из 1 200 марок, что соответствует месячной зарплате в 325 рейхсмарок в 1942 году. Я буду готов на уступки в случае, если заплатят быстро. Например, если истец претендует на 30 тысяч марок, а ответчик может заплатить 10 тысяч, то я соглашусь сразу. Эти деньги людям нужны сейчас, ведь стоимость жизни в Украине, я в этом убедился, практически такая же, как и в Германии. А пенсии у моих клиентов составляют 25-30 марок - один обед в среднем кафе. Им нужны медикаменты, продукты питания, обувь и одежда, и я уверен, что если у них нет родственников или друзей, которые могли бы помочь, то они умирают с голоду.

Поэтому я категорически не согласен с федеральным правительством, которое считает, что «остарбайтерам» следует платить исходя из жизненного стандарта стран, в которых они проживают. Это в крайней степени некорректно. По многим причинам: люди работали в Германии, где тоже был какой-то стандарт (неплохой!), поэтому возмещения должны получать по этому, а не по другому стандарту. Существует закон - плата по работе. Что же касается жизненного стандарта, то он такой же, как и в Германии: чтобы жить, человек должен есть, пить, одеваться, лечиться.

- Не появились ли у вас проблемы в связи с этим делом? Ведь вы практически выступаете против правительства.

- Проблемы? Нет. Не могу сказать, что меня стали больше любить, но ведь мы живем в демократической стране, не так ли? Проблема не в том, что я выступаю против правительства, а в том, что «остарбайтеры» принадлежат к забытым жертвам войны. По лондонскому (1953 год) договору Западная Германия платила возмещение всем принудительным рабочим, живущим в западных странах. СССР изъявил великодушие и отказался от репараций, таким образом оставив людей, потерявших здоровье на работе для «третьего рейха», на произвол судьбы. После падения Берлинской стены и объединения Германия заявила, что берет на себя выплаты и восточным рабочим. И очень правильно. Правда, потом какому-то чиновнику пришло на ум, что это заявление касается только Польши и бывшей Чехословакии, что оно действительно для государств, а не для отдельных лиц.

После этого я и еще три немецких адвоката подали исковое заявление против федерального правительства - очень интересный случай в юридической практике! Дело длится уже три года. Но нам нужно дождаться еще решения конституционного суда о том, допустимы ли такие заявления против федерального правительства. Мы теперь ищем различные варианты, чтобы эти заявления сделать правомочными. Один из них - подать как можно больше заявлений в суды, чтобы оказывать давление не только на фирмы, но и создать общественное мнение, чтобы дело это стало всенародным.

- Кстати, о поддержке, влиянии и давлении. Какую поддержку и помощь вы получаете с украинской стороны, например от правительства? В Украине также создан фонд «Взаимопонимание и примирение», призванный отстаивать интересы «остарбайтеров». Какие у вас с ним контакты?

- Это сложный вопрос. Украинцы не имеют такой поддержки, как евреи, которые уже получают достаточно большие выплаты. Это не только несправедливо, но и опасно: так приходит антисемитизм. Украинское правительство по этому поводу почему-то молчит. Украинский фонд «Взаимопонимание и примирение» - организация почти что символическая, созданная на германские деньги и на них же существующая. Как можно укусить руку, тебе дающую? Я уважаю президента фонда Игоря Лушникова, он много помогает мне информацией и, безусловно, что-то делает для украинских «остарбайтеров». Но Бодо Хомбах (глава ведомства бундесканцлера, приложивший все усилия, чтобы затянуть процесс с выплатами не только восточным рабочим, но, кстати, и американским евреям. С конца июня господин Хомбах работает в Европейском союзе - главным координатором пакта стабильности на Балканах. - Авт.) не видит в нем, равно как и в российском и белорусском президентах аналогичных фондов, представителя Украины. Хомбах предлагает, если не сказать - приказывает, - Лушников обязан исполнять. Эти фонды не могут настаивать, они могут только просить у страны, финансирующей их деятельность.

Американский адвокат Феген сейчас очень активно выступает против польского фонда «Взаимопонимание и примирение», чью деятельность финансирует польское правительство и который очень наступательно требует компенсаций для своих граждан: в германских судах находится три тысячи заявлений против 34 фирм. Я думаю, что это только начало. Если г-н Феген возьмется за украинский фонд, то шансы на нормальное урегулирование этого вопроса будут мизерные. И это очень печально.

Конечно, свое решающее слово должна и может сказать общественность Украины. Но, как я убедился, она пока еще недостаточно сильна. А вот украинское правительство в состоянии оказать поддержку и немецким, и украинским адвокатам, ведущим это дело. И мы на нее очень рассчитываем.

- Господин Крузе, вы, частный адвокат, ведете дело, в случае успешного завершения которого можете рассчитывать на солидный гонорар. Но ведь судебные расходы, насколько мне известно, здесь, в Германии, достаточно велики, а ваши клиенты в силу своей бедности взять их на себя не могут. Я не буду спрашивать, кто оплачивает судебные издержки, потому что знаю - все оплачиваете вы. Почему вы это делаете?

- Всех денег не заработаешь - двумя марками больше, двумя меньше. Я в 1949 году с маленьким чемоданчиком убежал из ГДР без марки в кармане, поэтому хорошо понимаю, что такое бедность. И я до сих пор однозначно реагирую на несправедливость. Меня, например, потрясло письмо Евгения Хомутенко из городка Красный Луч на Луганщине. В 1942 году его вместе с матерью мои соотечественники схватили на городском рынке и, затолкав в «телятник» вместе с другими такими же несчастными, вывезли в Германию, где он, четырнадцатилетний паренек, работал на военном заводе. За какую-то провинность был отправлен в концентрационный лагерь Равенсбрюк, где находился до освобождения Советской Армией. Мать его умерла вскоре после возвращения домой, а он трудился, теперь имеет пенсию, как и все остальные. Стар, беден и болен. Просит помочь ему получить компенсацию.

К такого рода письмам я привык. Но какой адрес он написал на конверте! Он обращается в Нюрнберг, к Международному трибуналу, судившему некогда нацистских преступников. Что из того, что его давно уже нет? Человек этот живет, к стыду нашему, в другом измерении и считает, что высшая справедливость может быть только там. И не символично ли, что аккуратная немецкая почта все-таки нашла адресата: значит, даже обычный почтовый служащий уже наслышан об этой истории.

От нашего правительства требуется только одно: ясное понимание, что даже больше чем через 50 лет после окончания войны компенсации нужно платить. И нужды украинских «остарбайтеров» не могут быть возмещены какой-то парой копеек, они имеют правовые основания получить плату за свой труд.

И никто не должен забывать, что немцы - виновники той войны. А вывоз гражданского населения из захваченной страны даже тогда был преступным, о чем четко сказано в статье 25 Гаагского военного положения от 18 октября 1907 года: «Увоз цивильного населения в страну завоевывающей стороной недопустим. Допускаются только натуральные действия от населения для нужд завоевательских сил». Например, для захоронения убитых на войне.

Будучи в Украине, я подготовил заявление для печати. Позвольте мне его процитировать: «Как немцу, мне стыдно за те военные преступления, которые были совершены во времена «третьего рейха» на моей родине по отношению к «остарбайтерам». Как немецкий адвокат, я сожалею, что спустя 50 лет после войны вынужден выступать перед немецкими судами против немецких фирм с тем, чтобы представлять обоснованные требования принудительных рабочих к их бывшим «работодателям». Если я беру на себя функции «рупора» этих безголосых забытых жертв второй мировой, то делаю это в надежде, что судебный зал станет дорогой к совместным переговорам за «круглым столом» с промышленниками, профсоюзами и политиками, которые понимают всю ответственность за справедливость и достойное окончание этой позорной главы немецкой истории».

Я знаю, что мое мнение разделяют многие люди в Германии. И надеюсь, что не только суд восстановит справедливость, но и правительство проявит добрую волю.