Повелитель притч…

В 1953 году начинающему писателю Уильяму Голдингу явно не везло. Двадцать один издатель с завидным упорством отверг возможность публикации его романа «Незнакомцы, явившиеся изнут­ри». Эту, казалось бы, безысходную ситуацию спас начинающий редактор Чарльз Монтейт, уговоривший издательство Faber&Faber купить рукопись.

Книга со значительной правкой, под новым названием «По­велитель мух» увидела свет в сентябре 1954 года, достаточно быстро принеся автору всемирную славу. С годами литературные та­ланты Уильяма Голдинга были от­мечены практически всеми мыс­лимыми знаками отличия, среди которых Нобелевская премия по литературе 1983 года и рыцарский титул, пожалованный в 1988 году английской королевой Елизаветой ІІ. «Повелитель мух», по версии журнала «Тайм», входит в число ста лучших романов на английском языке и является «романом 1954 года». Питер Брук в 1963 году и Гарри Хук в 1990-м снимают по нему фильмы.

Сам Голдинг достаточно скеп­тически отзывался о своем opus mag­num, считая поздние свои про­изведения, в частности «Нас­ледники» (1955), «Воришку Мар­тина» (1956), «Шпиль» (1964) более глубокими и интересными. Успех и славу «Повелителя мух» он рассматривал как нечто случайное, подобное грандиозному выигрышу в азартной игре. Слож­но сказать, было ли это литера­турным кокетством, ревностью творца к уже созданному произведению, «бросившему» создателя и живущему своей самобытной жизнью, или же еще чем-то. Для меня Уильям Голдинг является в первую очередь автором романа «Повелитель мух» и, похоже, на сегодняшний день история мировой литературы с этим вполне солидарна. Всего же на протяжении достаточно долгой литературной карьеры Уильямом Голдингом было написано и подготовлено к публикации 12 романов, последний из которых, «Двойной язык», вышел в 1995 году уже после смерти писателя.

Сюжет «Повелителя мух» вроде бы прост и незамысловат. После авиакатастрофы группа английских подростков оказывается на необитаемом острове и вынуждена бороться за существование в стремлении уцелеть до прихода спасателей. Но буквально за несколько дней эти добропорядочные потомки из культурных семей превращаются в дикарей, возрождающих кровавые архаичные ритуалы. Этот момент поразительно перекликается с результатами экспериментов Филиппа Зимбардо, проводившихся в Стенфордском университете в начале 1970-х. Увы, культура, доселе казавшаяся мощной и незыблемой, в экстремальных условиях оказывается тонкой пленкой или же, используя метафору Карла-Густава Юнга, «кожей лица», за которой бушуют бессознательные, иррациональные, подчас звериные страсти и страхи.

Ибо тот, кого они создали, - этот парень

Не сгинул, а возвратился
в их дни,

И был еще беспощаднее,
чем он им казался,

Еще богоподобнее,
чем полагали они.

(Уистан Хью Оден)

Зверь, которому в романе начинают поклоняться последователи Джека Меридью, слишком часто появлялся на сцене мировой истории ХХ века. Это и две мировые войны, унесшие десятки, если не сотни миллионов жизней. Это довольно многочисленная череда оракулов и вождей - от бесноватого неудавшегося художника Адольфа Гитлера до выпускника Сорбонны и пок­лонника Жана-Поля Сартра Пол Пота, пытавшихся в каком-то истеричном порыве повернуть колесо истории вспять, изменить время и мир им созданный. Это и геноциды в Руанде, Кампучии, Югославии, Оттоманской империи, Холокост, Голодомор в Ук­раине... Зверь может скрываться за высокопарны­ми доктринами о социальной спра­ведливости, национальном пре­восходстве, клас­совой борьбе, «новом мировом порядке». Зверь требует кро­ви для того, ко­му это выгодно. Он безжалос­тен и циничен, он ведом лишь во­лей к власти, к обладанию ресурсами, и при этом не скупится на зрелища, на которые традиционно падка чернь.

В «Повелителе мух» фактически разворачивается драма окончания продолжительного исторического периода. Инте­ресно, что примерно в это же время выходит работа немецкого философа и богослова Романо Гвардини «Конец Нового времени»! Homo sapiens, человек разумный, терпит в романе Голдинга сокрушительное поражение в битве за жизнь. Его трагическое фиаско - это смерть мальчика Хрюши, главной ценностью которого в ситуации выживания является не присущий ему высокий интеллект, а очки - как инструмент добычи огня. Такая, густо замешанная на крови «переоценка ценностей» определяет сюжетную линию романа. Каким будет Homo novus, который придет на смену человеку разумному? Что за метаморфозы ожидают культурную традицию и духовные ценности? Сохранится ли преемственность истории и, если нет, что ее заменит? Эти и многие другие вопросы создают смысловое поле романа, определяя его таинственное обаяние и эзотерическую энергетику.

Когда-то Уильям Блейк писал про «огромный мир - в зерне песка». Каким-то парадоксальным образом Уильяму Гол­дин­гу удалось отобразить в этой книге основные проблемы и катаклизмы ХХ века, обнажить скрытые узлы или же точки бифуркации новой исторической эпохи. Все это воплощено в дос­таточно традиционном сюжете с необитаемым островом и ограниченным количеством персонажей. Сюже­те, известном европейской литературе со времен воспетых Гоме­ром странствий Одиссея и при­нес­шем в ХVIII ве­ке славу сооте­чественнику Голдинга Даниэ­лю Дефо, a в веке XXI французу Мишелю Уэльбе­ку. «Песчинка Голдинга» - это магический кристалл, в котором отразилось наше время. Причем отразилось именно таким, каким оно есть на самом деле, ибо писатель виртуозно владеет даром «в одном мгновенье видеть вечность» и создавать притчи, которые опираются на некие изначальные архетипические структуры, апеллируя впоследствии к смыслам универсальным.

19 сентября 2011 года мы будем отмечать 100-летие со дня рождения Уильяма Голдинга. Пос­ледние 18 лет «Титаник» европейской цивилизации странст­вует без него. Вопросы, поставлен­ные Голдингом в начале 1950-х годов, по-прежнему остаются открытыми, волнуют, берут за живое - значит, настоящая литература продолжает существовать, творя свою особую реальность и, тем самым, снижая вероятность реализации катастрофических сценариев.

Под солнцем белели ноги,
уходя в зеленое лоно

Воды, а изящный корабль,
с которого не могли

Не видеть, как мальчик
падает с небосклона,

Был занят плаваньем,
все дальше уплывал от земли…

(Уистан Хью Оден)