ПОЛВЕКА НЕ СНИЖАЯ СКОРОСТИ

Ровно полвека назад двадцатишестилетний cтарпом Алексей Морозов получил представление на капитана. Рекомендованного вызвали в Киев (такой был порядок: капитанов одобряло ЦК), и первый секретарь ЦК Компартии Украины Николай Подгорный по-отечески напутствовал:

— Черт с тобой! Если ошибешься, аварию сделаешь, мы простим, поправим…

Правом поправлять авторитетное начальство, уличать в некомпетентности, молодой капитан наделит себя сам. Через двадцать два года заявление на имя Н.Подгорного, теперь уже председателя президиума Верховного Совета, будет изъято вместе с другими документами при обыске на квартире капитана Морозова следователем облпрокуратуры.

Первой пароходной судьбой Морозова стал … «утопленник» — танкер «Вайян-Кутюрье». В 42-м танкер был торпедирован немецкой подводной лодкой близ Батуми, три года ржавел на дне, в конце войны был поднят и стараниями судоремонтников возвращен ко второй жизни.

В заметке газеты «Моряк» за 55-й год сообщается, что «экипаж «Вайяна-Кутюрье» доставил из Черного моря во Владивосток тысячи тонн груза народного потребления». Груз был авиационным керосином. В заметке, разумеется, не пишется о том, что шли вслепую. Путевых карт районов южнее Малаккского пролива в 55-м напечатать не успели. Можно было подстраховаться, ожидая их в Сингапуре месяц или больше, но Морозов терять времени не стал, «так рассчитал курс по генеральной карте, что ничего не должно было случиться», и снялся.

В Тихом океане получили предупреждение о приближении тайфуна. Барометр падал. Летучие мыши с метровым размахом крыльев стремились на запад. Локатор не отказывал, и Морозов колдовал у мерцающего экрана. Сорвался и достиг ураганной силы 10—12 баллов норд-вест. Тропический дождь, распыленный ветром, создал непроницаемую завесу. Морозов не повернул, пошли Макасарским проливом при попутном поверхностном течении, вызванном ураганом, в 150 милях от центра тайфуна. Тайфун удалялся, «Вайян-Кутюрье», преодолев барьер собственной парадной скорости в 12 узлов, пролетел «на плечах тайфуна», миновав на безопасном расстоянии Тайвань.

В это же время на Тайване-Формозе томился экипаж танкера «Туапсе». Туапсинцев били палками по пяткам за перевозку того же самого груза авиационного потребления. Капитан «Туапсе» Калинин, не сломленный гоминдановскими застенками, впоследствии вынужден будет присоединиться к стадной травле капитана Морозова.

Возня вокруг Морозова началась после опубликования в «Водном транспорте» статьи, в которой пропагандировался метод хождения в тумане по локатору. Инициативный капитан-новатор Морозов на новом теплоходе «Молодечно», не снижая скорости, уверенно прошел в густом тумане Босфор, где беспомощно застыли на якорях тридцать пароходов. Прошел вопреки пресловутым ППСС (Правилам предупреждения столкновений судов), что было воспринято как безответственное капитанское хулиганство. Правила предусматривают пробираться в тумане на умеренной скорости, подавая сигналы сиреной-тифоном, колоколом громкого боя или же вообще останавливаться, что приводило к нелепым столкновениям.

Принявший после Морозова танкер «Пенза» капитан И. Карцев вспоминал, что «ходовой мостик был переделан и приспособлен в соответствии с его методом». На полях морозовских карт и штурманских пособий Карцев обнаружил полезные зарисовки, схемы, расчеты, таблицы. Дважды в сутки Морозов приглашал судоводителей на мостик определять долготу. Наверняка нынешним шкиперам такие тренировки показались бы капитанскими причудами. Но случись окажутся блокированы коды спутниковой связи, кое-кто не будет знать в какой руке держать секстан.

Алексей Васильевич продолжал плавать, не снижая скорости, и полемизировать в печати. Капитан Морозов предлагал внедрять свой метод повсеместно в пароходствах, развивать у штурманов трехмерное воображение, доверие к бортовому локатору и «сумрачный нюх». Но можно ли развить пространственный размах у штурмана, которому снятся навигационные кошмары, и нужна ли такая массовая обязаловка? Виртуоз морских фарватеров Морозов щедро делился своим мастерством, — но это было все равно, что предлагать зрителям в цирке повторить тройное сальто с ходулями.

Морозов пошел дальше. «В ЧМП моряк получает за свой труд не совзнаки, — пишет он в ЦК, — а чеки или валюту, которые реализуются на рынке бросовых товаров с перспективой заработать за каждый инвалютный рубль 20 — 25 рублей». Если академик Сахаров в инвалютной «Березке» в присутствии западных корреспондентов выяснял, почему не продают икру на совзнаки, то капитан Морозов ополчился на чеки-боны, из-за которых «происходит эрозия трудовой идеологии».

В английской газете его назвали капитаном-диссидентом №1. Он был еще и правозащитником советских моряков.

Пять раз его исключали из партии, судили, заточали на три года в психбольницу, исследовали в институте Сербского и в конце концов реабилитировали.

О нем помнили и помнят в западных судоходных компаниях; Морозов водил «пассажиры» в Средиземном море. Но западные компании обращают внимание на возраст, а возраст зашкаливал… Пишут: «Драма Морозова в том, что он опередил свое время», как будто речь идет не о трех десятилетиях, а об эпохах: до новой пароходной эры и после.

Хочется надеяться, что предвестником новой эры станет контейнеровоз СМА GMA Ukrainе, который в октябре ошвартовался на втором причале у корня Карантинного мола. Судно водоизмещением 76 тыс.т и с впечатляющей скоростью 24 узла открыло линию из Юго-Восточной Азии в Одессу. Гиганты французской компании СМА GMA теперь регулярно швартуются ко второму причалу по субботам. У компании реальные перспективы наращивания объемов и даже намыва площадей в Одесском порту. Коммерческий успех компании в первую очередь зависит от движения контейнеровозов до узловых портов-харборов. Чтобы по «Босфорскому экспрессу» тальманы сверяли часы, необходимо присутствие на мостиках самородков-капитанов с развитым пространственным воображением, асов, у которых ручка машинного телеграфа застыла в положении «самый полный».

В товарищеских футбольных матчах Морозов стоял в воротах. Реакция у него опережает кошачью, не подводит она и сейчас. Недавно ехал на старенькой «Волге». Рядом с капитаном сидела его жена Нина Васильевна, обозначившаяся на береговых горизонтах в самое муторное время. Она не придала значения тени встречного фургона... Морозов же выскочил на бордюр и проскочил в считанных сантиметрах от хлебовоза. Не снижая скорости.