ПЕРЕЛЕТНЫЕ ПТИЦЫ

Начну с лингвистического казуса, над разрешением которого бился много лет. Смею предположить, занимало это не только меня. В недавние времена в официальной прессе было принято называть агентов спецслужб по-разному. Наших - разведчиками. Ихних - шпионами. Как быть сейчас - ума не приложу.

Ну, скажите на милость, кем был начальник разведки Австрии Карл Шломайстр, который еще в 1805 году являлся платным агентом российского императора Александра I. Или еще более колоритный деятель - тоже платный агент все того же Александра I - французский князь знаменитейший Талейран. К тому же носящий весьма уничижительную конспиративную кличку Анна Ивановна. Историки тех лет в подобных случаях, правда, избегали грубых определений типа «агент», а тем более «шпион». Тем паче, что агентами было принято называть совершенно легально работающих при посольствах военных атташе. К примеру, именно так называл себя бывший российский граф, а затем советский генерал А.Игнатьев, автор известных мемуаров «50 лет в строю». Слово же «шпион», согласитесь, звучит грубо, по-плебейски. Не потому ли историки называли эту категорию людей поделикатней - платными информаторами. Но это, надо думать, все же в силу их высокого общественного статуса.

Правда, и тогда не исключались начисто из лексики и другие слова, определявшие подобные деяния, не потерявшие, заметьте, своего значения и поныне. Это «перебежчик», «предатель», «изменник». Впрочем, учитывая нынешние тенденции трепетного отношения к «моральному ущербу», а отсюда и к штрафным санкциям в судебном порядке за нарушение этого принципа, может, все же следует поостеречься и обходиться апробированным словом «информатор». Так, без лишней эмоциональности и категоричности.

Один весьма сведущий в подобных делах человек посоветовал подобного рода перебежчиков впредь именовать «перелетными птицами». Так совсем надежно. Тем паче, что и птицы бывают разные. Скажем, орлы и стервятники, питающиеся падалью. Не говоря уж о голубях, которые, к примеру, не только стали символами мира, но и, как свидетельствует известный историк ХVI века Нест Липус, издревле натаскивались для секретной связи. Ибо оказывались не только весьма быстрыми, но, главное, надежными носителями информации. Случалось, смертельно раненные, они буквально часами ползком добирались до родной голубятни. А значит, и доставляли донесение.

Голубятня

или западня

История тому свидетель. Посудите сами. Начальник охраны одного из римских императоров Себастиан тайно сотрудничал с христианами. Шпионил в их пользу. Бедолаге не повезло - был разоблачен. Суд был скорый. Безжалостный. Приговор - смерть. Распят римлянами. Христиане же по-своему оценили его предательство, а особенно вид казни. И причислили к лику святых.

Увы, не всем перебежчикам так везет с почестями. Даже самым удачливым. В этом отношении несомненно показательна судьба одного высокопоставленного сотрудника КГБ СССР Юрия Носенко. Сын сталинского наркома решил «выбрать свободу» . Он пошел на контакты с ЦРУ. Был завербован в Женеве в 1962 году. Служил новым хозяевам ревностно, исправно, около двух лет. Передал им много ценнейшей информации. Достаточно сказать, что именно благодаря ему американской разведке стала известна советская система прослушивания зарубежных посольств в Москве.

В 1964 году, опасаясь провала, Носенко бежал в США. Время, прямо скажем, выбрал не самое удачное - разгар кампании параноической подозрительности в ЦРУ. И вот с подачи небезызвестного авантюриста А.Голицына был заподозрен в том, что якобы был преднамеренно заслан в Лэнгли Москвой, Лубянкой. Иными словами, очевидный «двойник». С ним не церемонились. Тайно, без суда, даже без санкции прокурора его упрятали подальше от людских глаз. Заточили в специальную тюрьму. Просидел там более четырех лет. Из них почти два года в строжайшей изоляции. Подвергался самым изощренным допросам. И все безрезультатно. Поняв, что попала с ним впросак, американская контрразведка намеревалась просто убрать его. И концы в воду. Но чудом его страшная судьба стала известна общественности. Такое там не прощают. Разразился грандиозный скандал. Пресса неистовствовала. Дошло до слушаний в Конгрессе. В конце концов был под чистую реабилитирован. Как приличествует в таких случаях, дабы окончательно уладить конфуз, казне пришлось раскошелиться. Ему была выплачена денежная компенсация в размере 137 052 доллара. Предоставлена возможность натурализоваться.

И как тут не согласиться с великим историком В.Ключевским, что «история учит даже тех, кто у нее не учится: она их проучивает за невежество и пренебрежение».

В полной мере это же можно отнести и к более удачливым - на первый взгляд - перебежчикам. Даже если их жизнь не подвергалась столь страшным испытаниям. Более того, и тогда, когда их новые благодарные хозяева - иного слова и не подберу - к ним не просто благоволили, но создавали самые комфортные условия для адаптации в новую среду, в новую жизнь. Да и саму жизнь обустраивали преотлично.

В этом отношении, думаю, несомненно примечательна судьба двух членов «кэмбриджской пятерки» - пятерки Кима Филби. Блистательных интеллектуалов, бывших английских дипломатов Дональда Саклина и Гайя Бриджесса, бежавших в СССР после провала от неминуемого ареста в Великобритании в 1951 году.

Столкнувшись с советской действительностью - время-то какое было, агония сталинизма! - они были шокированы. То, чему они поклонялись, то, во имя чего предавали свою страну, чему бескорыстно, - особо подчеркиваю, бескорыстно! - в полном смысле этого слова, служили, обернулось кровавым кошмаром.

Доктор наук Дональд Маклин, работавший, естественно, под другим именем, в Институте мировой экономики и международных отношений АН СССР, опубликовавший немало статей и ряд монографий, так и не смог вплоть до последних дней смириться с советским казарменным социализмом. Сегодня трудно сказать о его душевных муках. Он унес их с собой в могилу. Но и своей смертью попытался свести счеты с системой, обманувшей его, поправшей его идеалы. Он завещал свой прах перевезти в Англию. Там похоронить его.

Куда как трагичней сложилась судьба его товарища Гайя Бреджесса. Будучи человеком артистичным, эмоциональным, он никак не вписывался в кондовую зашоренность новых для него нравов. Его поступки то и дело повергали в панику кураторов из спецслужб. Они, конечно, на многое закрывали глаза. Даже на его гомосексуальные забавы. Он же, неприкаянный, свое разочарование в обрушившейся на него действительности топил в беспробудном пьянстве. Страна была для него чуждой. Она отторгала его. Несовместимость была несомненной. Тоска по Англии, по привычной среде, по привычному образу жизни угнетала. Доводила до исступления. И от непроходящей тоски, от разочарования в попранных идеалах он просто вконец спился. Умер в 53 года бесконечно морально раздавленным человеком.

Так, может быть, прав был все-таки Аллен Даллес, несомненный дока в разведовательных делах, писавший, что «только чудаки и слабоумные иногда ухитряются кочевать из одной разведки в другую»? Но, как свидетельствует мировой опыт, любителей подобного рода кочевья с годами меньше не становится. Особого недостатка спецслужбы пока не испытывают. Так что вполне объясним и закономерен мой интерес к судьбам некоторых перебежчиков из СССР на Запад, из разведки в разведку, когда в руки попал перечень советских «перелетных птиц» в период с 1945 по 1985 годы.

Статистика

знает все?

Список впечатляющий. Составлен не дилетантом, а профессионалом высочайшей пробы. Одним из именитейших руководителей внешней разведки КГБ СССР генералом В.Павловым. Сам он отдал разведке пять десятилетий. Прошел путь от рядового стажера до одного из высших руководителей ПГУ. Возглавлял не только несколько советских зарубежных резидентур, но и знаменитый институт разведки КГБ. Немало лет пребывал на самых высоких постах и в аппарате КГБ.

Повторюсь, список впечатляющий сам по себе. В нем 55 человек. Даже на первый взгляд для одной разведки многовато. Очень много. И это при том, что в нем фамилии главным образом только сотрудников внешней разведки. Из других ведомств, которых, увы, насколько мне известно, было тоже предостаточно, нет. А ведь такое случалось в эти годы и в МИДе, и во Минвнешторге, наконец, в Минобороне и в ВПК. Да и в других ведомствах тоже.

Генерал же, как он пишет в своем комментарии, сознательно ограничил себя лишь перевертышами своей парафии. По возможности не касался даже родственного ГРУ. Разве что отметил несколько наиболее одиозных «кротов». Таких, как, скажем, полковник О.Пеньковский, генерал Д.Поляков да совсем сравнительно «свеженький» полковник В.Баранов.

И все же генерал Павлов лукавил. Список далеко не полный. Не случайно он особо оговаривает, что даже при таком «ведомственном ограничении» его статистика далеко не исчерпывающая и по КГБ. Мол, сознательно ограничился самыми резонансными фактами измены, получившими достаточно широкое освещение в прессе и литературе. Как у нас, так и за рубежом. Иными словами, в его перечне только «засвеченные». Что же касается иных, речь о них не идет и по сей день. Молчок...

Много ли их? Если верить ему, то, кроме «засвеченных», сюда не попало более трех десятков советских «кочевников» только из внешней разведки, чьи имена обнародовать черед еще не наступил. Причины умолчания, приведенные им в комментарии, все же кажутся недостаточно убедительными. Но генерал от разведки, прошедший суровую школу еще со времен Ежова и Берии, несомненно вышколен. Человек дисциплинированный. И список свой к тому же, можно предположить, согласовывал с соответствующими инстанциями современной России. А начальству виднее. Впрочем, не исключаю и иного варианта. На него он намекает легчайшим касанием. А вдруг наконец-то за минувшие годы и на Лубянке, и в Ясенево все же вняли рекомендациям опытнейшего разведчика и известного писателя Грехема Грина, говорившего, что «шпион, которому позволяют делать свое дело без помехи, является менее опасным, чем шпион пойманный». Как знать...

В том павловском списке мое внимание привлекли две фамилии. Полякова и Логинова. Отнюдь не только из-за исключительности их судеб. Скорее из-за своеобразной их общности. Обусловлено это даже не тем, что оба переметнулись на сторону ЦРУ в один и тот же год. Ведь они тогда, в 1961-м, были не одиноки. Именно тогда же стали на путь измены их одногодки по предательству О.Пеньковский и А.Голицын. Как видим, события их «кочевья» печальные, постыдные, но отнюдь не исключительные. Скорее рядовые. Но, скажем, 1954 год был куда как более «урожайным». Тогда пять человек из внешней разведки стали американскими «кротами». Да и сам по себе, в конце концов, тот же 1961 год ознаменовался куда как более значительными событиями, носящими поистине драматический характер. Это, скажем, убийство премьера Конго Патриса Лумумбы, вторжение кубинских контрас в заливе Свиней, таинственная катастрофа и гибель генерального секретаря ООН Дага Хаммаршельда, наконец, возведение Берлинской стены.

Да и что, на самом деле, может быть общего между генералом Д.Поляковым, проработавшим на ЦРУ четверть века, и сравнительно молодым офицером внешней разведки, нелегалом в Финляндии Ю.Логиновым, к тому же проваленным самими американцами во времена паранойи подозрительности в 1967 году.

Генерал из ГРУ

и офицер из КГБ?..

Тем не менее общность несомненна. Даже не в том, что оба работали на ЦРУ. Но тем, что и того, и другого от возмездия тщательно оберегали... партийные бонзы в спецслужбах, выходцы из ЦК КПСС. Правда, одного все же расстреляли. Другой оказался более удачлив. Судьба ему улыбнулась. На его защиту поднялся сам Ю.Андропов. Тот самый Ю.Андропов, чья разведывательная доктрина в разделе спецопераций неукоснительно требовала «особо острых средств в проведении специальных мероприятий в отношении изменников родины». Тот самый Ю.Андропов, чьи портреты вкупе с портретами «железного Феликса» и по сей день украшают немало кабинетов и на Лубянке, и в Ясенево. Не потому ли, что и поныне действует принцип, сформулированный еще в свое время в инструкции ЧК-ГПУ для своих сотрудников: «Следует всегда помнить приемы иезуитов, которые не кричали о своей работе и не выставляли её напоказ, а были скрытными людьми, которые обо всем знали и умели лишь действовать».

Принцип «своих в обиду не давать» был главенствующим. ЦК КПСС своих надежных преторианцев оберегал от бед. Горой стоял за них. КГБ - послушное оружие партии - следовал той же линии.

К примеру, дочь посла СССР в ГДР А.Абрасимова была задержана в киевском аэропорту с многотысячной контрабандой. Провинциальные правоохранители по недомыслию попытались изъять товар. Не тут-то было. Доченька учинила грандиозный скандал. А папенька незамедлительно телеграфировал самому генсеку Л.Брежневу, мол, украинский КГБ попирает... права человека. Обошлось. Контрабанду возвратили, и дочь проследовала за границу. Права человека были восстановлены.

Кстати заметить, и сам А.Абрасимов по части коммерции был не промах. Не брезговал дарами, обычно доставляемых из конфискованных таможней товаров. Оказался замешанным и в уголовном деле германского коммерсанта Брауна. Но ни резидентура КГБ, ни «Штази» не осмеливались ввязываться в эти дела. Знали, чей он человек. Знали, что он постоянно тратит громадные государственные деньги на подношения в Москву. Благо, Западный Берлин с его роскошной Курфюрстердам был под боком. А дипломатический иммунитет оберегал посла и его присных от неприятностей. Когда Москве стало невмоготу, его перевели из МИДа в ЦК. На должность заведующего международным отделом...

Таких примеров трогательной заботы КГБ о своих людях не счесть. Захотелось, скажем, дочери секретаря ЦК КПСС Русакова уладить свои матримониальные дела, сменить мужа при помощи все того же КГБ - откомандировали действующего супруга из Токио домой. Но это может показаться невинной шалостью по сравнению с происшедшим в советском посольстве в Риме. И тоже с ведома КГБ.

Резиденция советского посла в Риме еще с царских времен славилась роскошью. Но охочие до редкостного антиквариата московские сановники добрались и сюда. По свидетельству римской резидентуры КГБ, с ведома и при участии руководства посольства под предлогом реставрации художественных ценностей, в частности картин старых итальянских мастеров, в Москву, якобы в центр Грабаря, были вывезены многие шедевры. Со временем их вернули. Но все они оказались искусно сделанными копиями. Подлинники же осели в Москве. В частных собраниях сановной московской партийной элиты.

За широкой спиной ЦК КПСС

70-е годы стали для ГРУ поистине фатально неудачными. Потери среди разведчиков-нелегалов, необъяснимые потери нарастали снежным комом. Не успевал нелегал прибыть то ли в США, то ли в другую западную страну, едва обосновывался, даже не начав работу, как становился легкой добычей местных контрразведок.

В Москве эта эпидемия провалов не могла не насторожить. Несомненно, утечка информации проистекала из самого ГРУ. И включала в себя не только исчерпывающие данные на нелегала, но и предположительные места его базирования. Значит, «крот» имел доступ к святая святых - к лично-оперативным делам нелегалов.

Паника охватила не только ГРУ, но и внешнюю разведку КГБ. Начальнику контрразведывательного управления КГБ генералу Н.Душину - недавнему пришельцу из ЦК КПСС - сотрудники ПГУ доложили об обрушившейся беде. О возможном проникновении «крота» в ПГУ. Но тот лишь высмеял их. Хватит, мол, заниматься шпиономанией.

В этой связи следует особо отметить, что еще со времен Хрущева и в КГБ, и в ГРУ началась несомненная депрофессионализация. Под предлогом усиления партийного влияния сюда, на места опытных профессионалов, на «ловлю счастья и чинов» хлынул поток партийных чинуш, не нашедших себя на цековском поприще. Они-то и правили бал.

Но если бы, случись такое, кто-либо отважился составить «Табель о рангах» американских «кротов» в СССР, несомненно первую строку в этой иерархии занял бы Дмитрий Филиппович Поляков. Генерал из ГРУ. И не только из-за своего высокого звания. Даже не потому, что был единственным известным генералом-разведчиком, ставшим американским информатором, агентом. Но главным образом вследствие того громадного урона, который нанес государству.

Фронтовик-артиллерист, отличавшийся незаурядной храбростью, удостоенный многих боевых орденов, после войны окончил военную академию. Как один из выдающихся ее выпускников, показавших недюжинные способности аналитика, был приглашен на работу в ГРУ. Неудачником его никак не назвать. Возможности для карьеры были безграничны.

Но во время своей второй командировки в США в 1961 году решил установить контакты с ФБР. Потом с ЦРУ. Получил псевдонимы для конспиративной связи: «Топхэт» - «Цилиндр» в ФБР и «Бурбон» в ЦРУ. Еще тогда сдал нескольких своих коллег-разведчиков. В конце 1962 года вернулся в Москву. Потом были длительные командировки в Бирму, Индию. Но основное время проводил в аппарате ГРУ. В 1974 году стал генералом.

Примечательно, что на путь предательства стал не из корысти. А, как потом говорил на следствии, «из-за политических и идейных соображений». И в статье, посвященной ему, журнал «Тайм» особо отмечал, что Поляков был идейным, но не продажным агентом. Считал себя русским патриотом, разочаровавшимся в советской системе.

Его личность, по оценкам зарубежных аналитиков, относят к поистине уникальным в послевоенной истории разведки. Только благодаря ему западным спецслужбам удавалось на протяжении многих лет не просто нейтрализовать, но практически парализовать все усилия советской военной разведки в США. И не только там.

Человеком он был крайне осторожным. Потому-то ему удалось продержаться без малейших подозрений со стороны советской контрразведки целых 25 лет. Изначально был приверженцем бесконтактной связи. Конечно же, по возможности. Потому-то по его заказу американские спецслужбы сконструировали и изготовили специальную аппаратуру. С ее помощью в Москве он передавал сравнительно короткие сообщения прямо на посольство США. Крошечный мини-передатчик, куда закладывались зашифрованные сообщения в несколько страниц убористого текста, легко и практически незаметно помещался в кармане. Он садился в троллейбус или автобус, который следовал по Садовому кольцу мимо посольства США на улице Чайковского. Едва машина подъезжала к зданию посольства, он слегка касался кнопки передатчика и тот со скоростью 2,5 секунды выдавал на приемное устройство всю информацию.

Не менее осторожным он бывал и в зарубежных поездках. У себя он слыл заядлым рыболовом. Это было ведомо всем в ГРУ. Поэтому, выезжая в заграничные командировки, брал с собой различные рыболовецкие причиндалы. Там тоже не упускал возможности в свободное время порыбачить. Рыбалка же, как известно, требует тишины и одиночества. Вот и забирался он один-одинешенек в глухомань какого-либо водоема. Забрасывал удочки. А ведущий его американский связник на значительном расстоянии тоже пристраивался у той же воды. Никаких контактов. Но Поляков тихо говорил в припрятанный в одежде высокочувствительный микрофон, имевший выход на передатчик. А тот уже отправлял американскому связнику всю информацию.

Но так было с малообъемной оперативщиной. Более солидные сообщения, зафиксированные на саморазрушающейся фотопленке, закладывались в специальные миниатюрные контейнеры. Потом они изымались из обусловленных мест. Именно так были переданы им копии секретнейших материалов о важнейших отраслях советской оборонной промышленности. В том числе и перечень изделий высокой технологии, за которыми советская разведка вела охоту на Западе. И именно его информация легла в основу известного распоряжения Рональда Рейгана о жесточайшем контроле за экспортом американских технологий в СССР.

Но ничто не вечно под луной. Настал черед и его провала. Так случилось, что один из руководителей ГРУ, обеспокоенный провалами военных разведчиков-нелегалов, решил проанализировать дела всех неудачников. Произошло это в 1980 году. Времени затратил он много. Ведь нужно было установить личности всех тех, кто хоть как-то имел допуск к этим досье, касался их. Список оказался внушительным. В нем оказалось более сотни человек. Но всплыло, что только один прикасался ко всем без исключения «провальным» файлам. И был это генерал Д.Поляков. Результаты того исследования легли на стол начальника ГРУ генерала П.Ивашутина. Тот распорядился сообщить об этом начальнику отдела кадров ГРУ, дабы были проведены официальные расследования. Но кадровик - новоиспеченный генерал, недавно пришедший из аппарата ЦК, встретил эти подозрения в штыки. Никаких доводов не принимал. Настоял на закрытии дела против генерала Полякова, пользовавшегося особым расположением и доверием ЦК КПСС. А вот это уже - святое...

Но все же на всякий случай Полякова в том же 1980 году отозвали из командировки в Индию под предлогом заботы о его здоровье. Все-таки как-никак, а генералу к тому времени стукнуло 59 лет. Климат же в Индии, как известно, не сахар. Как потом говорил сам Поляков, он чувствовал, что КГБ «село ему на пятки», но анализ его поведения в самом ГРУ опровергал опасения. Не верил в провал. Удвоил осторожность. И смог продолжать работу на американцев еще целых шесть лет.

Информация же о Полякове обходными путями попала в КГБ. В управление военной контрразведки. Но и здесь на ее пути оказались люди ЦК. Ведь управление возглавлял бывший работник ЦК КПСС, работавший на Старой площади вместе с начальником кадров ГРУ. Сыграли роль корпоративные интересы. Посоветовавшись, они пришли к единому мнению: дело замять. Победила дружба. Даже докладывая своему шефу, первому зампреду КГБ генералу Г.Циневу, - дело могло выйти из-под их контроля, - партийный генерал высказал консолидированные сомнения относительно целесообразности раскручивания проверки генерала Полякова. Брежневский клеврет, приставленный в наблюдатели-контролеры Андропова, Цинев согласился с ним. «На кого же мы будем опираться, - недовольно заметил он, - если начнем подозревать наших генералов?»

Полякова арестовали только в 1986 году. Когда в Москву, во внешнюю разведку, поступила информация от ее «крота» в ЦРУ Олдрича Эймса. Этому уже не могли не верить...

Судили и расстреляли Д.Полякова в 1988 году.

Его провал стал для ЦРУ тяжкой утратой. Ведь генерал Поляков, как поведал об этом журналу «Тайм» бывший директор ЦРУ Вулси, был наиболее ценным «кротом» в ГРУ. Он, мол, «помог Западу не только выиграть «холодную войну», но и предотвратить «горячую». Ибо, как заверял другой бывший директор ЦРУ Гейтс, «позволил американской разведке заглянуть в самое нутро советской военной стратегии. Познать до мелочей ее подходы к проблемам ядерной войны». Не случайно американские аналитики ставили Полякова куда как выше Пеньковского. Ибо генерал был не просто прекрасным многолетним информатором, но и «превосходным экспертом по вопросам военной стратегии в целом и по Советскому Союзу в частности».

Второму персонажу партийного заступничества, Юрию Логинову, повезло больше. Правда, его шпионская одиссея не идет ни в какое сравнение с поляковской. Не тот масштаб. Не та личность. Но она несомненно может стать своеобразной иллюстрацией абсурдности действий как КГБ, так и ЦРУ.

У Логинова все начиналось обычно. Молодой человек с совершенным знанием английского языка и безупречной анкетой - все-таки сын крупного партийного деятеля- в конце

50-х годов был зачислен во внешнюю разведку. И в 1961 году с документами американского туриста отбыл в пробную командировку в Финляндию.

Едва вдохнув воздух свободы, заспешил явиться в посольство США с просьбой предоставить ему возможность отправиться за океан. Но сотрудник американской резидентуры Ковач, принявший его, популярно объяснил, что это нужно заслужить. И для начала поработать «кротом» на ЦРУ. В будущем же такой вариант не исключен.

Так и началось это сотрудничество. Логинов неоднократно выезжал в командировки в Италию, Австрию, ФРГ, Египет и Ливан. Шла его обкатка на роль нелегала. Там он непременно встречался со своим куратором от ЦРУ Ковачем. Но именно в это время в ЦРУ полыхал костер подозрительности, ожигавший в этом пламени мифических советских «кротов» в недрах ЦРУ. Случилось, что среди очередных подозреваемых в двурушничестве очутился и Ковач. Конечно же, подозрения не могли не обойти и его подопечного из КГБ.

Логинов, не ведая об этой коллизии, между тем проходил интенсивную подготовку во внешней разведке для внедрения в США в качестве нелегала. Наступил завершающий этап. В январе 1967 года Логинову с паспортом на имя канадского гражданина Эммануила Тринки для окончательной доводки и последующего внедрения в США отправили в длительный вояж по нескольким странам. Начали с Европы. А в конце января Юрий Логинов прибыл в ЮАР. Затем переехал в Кению, где повстречался с представителями ЦРУ. Но на сей раз почему-то без Ковача.

Не мог представить себе Логинов, какие тучи сгущаются над его головой. Но именно к этому времени руководство ЦРУ под давлением Дж.Энглтона приняло решение выдать своего агента властям ЮАР как советского разведчика. Более того, попросили, чтобы те, «применяя меры крайнего воздействия», раскололи его. Но при этом проинформировали контрразведку ЮАР, что долго работали с ним как с «двойником» КГБ. А так как не смогли убедиться в его искренности, то попросили своих южноафриканских коллег, имеющих большой опыт подобных операций, довести дело до конца.

Какие крайние меры воздействия были применены, трудно сказать. Но тем не менее 9 сентября 1967 года власти ЮАР официально сообщили, что арестованный ими советский агент Юрий Николаевич Логинов сознался в проведении шпионажа не только в их стране, но и еще в 22 странах. При этом назвал имена многих советских дипломатов и сотрудников различных советских представительств - сотрудников внешней разведки.

Как впоследствии стало известно, эти имена были переданы ЦРУ контрразведке ЮАР. Дабы не просто очернить Логинова, но по возможности со временем расправиться с ним руками КГБ. Правда, стоит отметить, о чем проговорился Логинов на допросах, осталось неведомым.

Вскоре по совету ЦРУ юаровские власти обменяли его на западногерманских агентов, арестованных в ГДР. Эта многоходовая комбинация была проведена, дабы выдать его Москве на заклание. Прекрасно знали, как там могут поступить с излишне болтливыми провалившимися нелегалами.

Но ЦРУ обмишурилось. Во-первых, с 22 странами допустили явный перебор. Но даже не это было главным. Оказалось, что председатель КГБ СССР Ю.Андропов хорошо был знаком с отцом Ю.Логинова по совместной работе еще со времен ЦК КПСС. Кроме того, доброхоты со Старой площади не замедлили с «рекомендациями» по поводу судьбы провалившегося нелегала. И Андропов, когда ему доложили о деле Логинова, поступил по-своему, по-партийному. Приказал ограничиться опросом ренегата во внешней разведке, благо там была собственная служба безопасности, и подготовить соответствующие материалы на освобождение предателя от ответственности за... «допущенные ошибки». И все. Изменник вышел сухим из воды. Чистеньким. И был отправлен в Ленинград на преподавательскую работу в один из институтов.

Со временем из ЮАР пришла все же информация из весьма надежного источника, что Логинов на допросах выдал все известное о советских спецслужбах. Не только подробно поведал о 101 школе разведки и подразделении «С», где проходил выучку в нелегалы, но и многое другое. Естественно, это требовало возбуждения дополнительной проверки. На этом настаивали соответствующие подразделения КГБ. Но тщетно. Широкие партийные спины были непробиваемыми и на сей раз. С самим же Андроповым ни на Лубянке, ни в Ясенево спорить не смели. Не принято. Тем более что и ЦК КПСС своих людей в обиду не давал. Горой стоял за них.