Ошибки родословной, или «Красно-зеленые бусы» счастливого неотцовства

Точность результатов тестов на отцовство доходит до 99,99% но, несмотря на столь высокую «степень вероятности» и такой, казалось бы, вполне надежный результат, любая из практикующих подобные исследования структур наверняка посоветует вам еще раз все тщательно обдумать. Удивительно, но даже среди частных клиник, глубоко заинтересованных в расширении своей клиентуры, таких посетителей встречают не штурмом на профессиональным языке, а легкими, оправленными в маленькую золоченую рамку, текстами следующего содержания: «Если вы решитесь на этот анализ, следует понимать, что этот тест может дать неожиданные для вас результаты, которые могут привести к проблемам психического или социального плана» или «Конечно, мы понимаем, что каждый тест, который мы проводим, очень индивидуален. Тем не менее перед тем, как решиться, рекомендуем вам тщательно подумать о возможных последствиях». Что это? Маленькое предостережение всем, кто желает удостовериться в своем отцовстве или с достаточной степенью вероятности исключить его.

Экспертизу спорного отцовства очень часто называют идентификационным тестом, потому что именно она помогает выстроить лабиринты генетических связей между членами одной семьи. Только при ее помощи вы можете обнаружить, что родные сестры на самом деле не такие уж и родные, а любящие папы, с умилением кружащие вокруг кроватки своего первенца, на поверку оказываются генетически намного ближе к своим племянникам и племянницам, чем тому надлежит быть. Сегодня хорошо известно, что даже папа, который на самом деле не папа, может быть чьим-то отцом. Если еще лет 50 назад вопросы генетики рассматривалась исключительно на уровне рассказов о докторе Морро, то в наше время результатами генетических экспертиз пользуются даже суды (кстати, судебная медицина одной из первых оценила достижения молекулярной генетики в определении специфичности ДНК). Правда, иногда из уст адвокатов «потерпевших» можно услышать о том, что отцовская любовь и забота напрямую связаны с определенным набором хромосом. Нет генов — нет родительской любви. Забота невозможна.

На информации, содержащейся в хромосоме, построен весь человеческий организм, а значит, генетический отпечаток каждого из нас строго индивидуален. В ученых кругах уже не первый год обсуждается вопрос о составлении генетического «паспорта» населения. По мнению ряда специалистов, подобный шаг позволит четко идентифицировать личность по любому фрагменту биоматериала, и тогда не только у медиков, но и у криминалистов, судей, психологов заметно уменьшится работы. Это — с одной стороны. Ну а с другой — мы сами роем себе яму. До открытия ДНК все дети, рожденные в браке, считались детьми главы семейства, и тут не возникало никаких вопросов. Даже в юридической плоскости закон был тверд. Но сегодня ситуация изменилась — мы научились проводить генетические тесты, подтверждающие или опровергающие факт биологического отцовства (материнства), а это значит, что открытие ДНК вместе с генетической революцией принесло «хорошую» этическую дилемму, приправленную философско-биологическим родительством.

Несмотря на то что в Украине первые экспертизы спорного отцовства начали проводиться лишь 13—15 лет назад, сегодня количество желающих разрешить свои семейные проблемы при помощи генетического альтруизма заметно возросло. Если в 2003 году Главное бюро судебно-медицинской экспертизы Минздрава Украины провело по спорному происхождению детей (спорное отцовство, спорное материнство, замена детей, установление родства) 60 экспертиз, то в 2004-м и 2005 годах их количество возросло соответственно до 115 и 187. В нынешнем году этот показатель уже переваливает за 50. Однако подобную «процедуру» может позволить себе далеко не каждый второй и даже не третий украинец, поскольку стандартная такса за «дорогие реактивы», «сложную аппаратуру» и «человеческий труд» составляет в среднем 500 долларов. Платно все. Гражданские дела особенно дороги, когда в государстве не предусмотрено на это средств.

Спорное отцовство. Так что же все-таки это такое? На мой взгляд, наиболее интересные ответы дал генеральный директор немецкого Центра генетической диагностики, профессор Рихард Гроссе: «Представьте себе, что у отца и матери — бусы, которые отличаются друг от друга только цветом. Пусть у матери будут красные бусы, а у отца — зеленые. И вот родители решили подарить своему ребенку тоже бусы — на память и об отце, и о матери. Поэтому они из своих бус, красных и зеленых, делают новые, красно-зеленые. Эти двухцветные бусы «связывают» ребенка с родителями. Замените бусы хромосомами матери (красными) и отца (зелеными). Если ребенок происходит от родителей с «красными» и «зелеными» хромосомами, то он должен унаследовать тоже «красные» и «зеленые» хромосомы. Других «цветов» (или других хромосом) быть не должно. Иначе говоря, в рамках теста на определение отцовства мы по вашему поручению сравниваем с помощью генных технологий хромосомы ребенка с хромосомами родителей. Если все хромосомы зеленые и красные, тогда отцовство установлено с вероятностью, близкой к 100%. Однако при обнаружении других «расцветок» отцовство обследованного мужчины по отношению к данному ребенку исключено».

«Красно-зеленые бусы» счастливого неотцовства? Ошибки родословной? Да. Именно поэтому сегодня мы говорим о методе, который с достаточной степенью вероятности позволяет исключить, но не подтвердить отцовство. О методе, обладающем высокой точностью и достоверностью исследования, благодаря чему его столь ценят судебные органы. Этот метод отличается высокой воспроизводимостью и дает возможность уже на ранних сроках жизни ребенка проводить необходимые исследования, и при этом глубина цели совпадает с высотой вероятности. Хотя, наверное, о последнем и нельзя столь категорично говорить. Ведь недаром 29-я сессия Генеральной конференции ЮНЕСКО, принявшая в 1997 году Общую декларацию о геноме и права человека, одной из основных морально-этических проблем спорного отцовства (материнства) назвала изменение цели исследования… В Декларации четко прописана мысль о том, что данные, собранные для одной цели, никоим образом не должны использоваться для другой как несовместимые с первоначальным намерением. Но ведь с точки зрения как медика, так и генетика вопрос об отцовстве всегда решается в пользу ребенка. Тогда почему же, если я ищу икс, то не имею права остановиться на «всплывшем» в третьем уравнении игреке? Чтобы прояснить ситуацию, «ЗН» обратилось к заведующей кафедрой медицинской генетики Национальной медицинской академии последипломного обучения им. П.Шупика члену-корреспонденту Академии медицинских наук Украины, профессору Наталье Горовенко: «Первое, на что я сразу хочу обратить ваше внимание — отцовство бывает разное. Есть биологическое отцовство и есть юридическое. Два разных вопроса предполагают два разных ответа, два разных пути решения этой проблемы. Если вопрос лежит в юридической плоскости (папа подозревает, что ребенок не его, поэтому не хочет оставлять ему наследство или выплачивать алименты), то и решается он только через соответствующие судебные органы. Только они имеют право назначать судебно-медицинскую экспертизу по факту спорного отцовства и, основываясь на ее заключении, принимать конкретные решения.

Если говорить о чисто биологическом отцовстве, то в этом случае вопрос решается иначе. По желанию заказчика та или иная специализированная лаборатория может дать ответ на любой вопрос, в том числе и на вопрос генетического отцовства. Но юридическую силу будет иметь лишь заключение судебно-медицинского бюро, а не справка из частной структуры о проведенном по таким-то локусам исследовании.

На мой взгляд, если это не официальный путь, то зачем вообще ворошить проблему? Ты не веришь своей супруге или не можешь ей доверять? Но для чего же впутывать ребенка? Когда человек начинает задавать серьезные социальные вопросы и старается отвечать на них биологией, именно тогда и возникают такие коллизии, на которые он даже не рассчитывал. Любой ребенок — это всегда подарок судьбы, за который нужно благодарить. А экспертиза спорного отцовства — лишь вопрос, который ставит личность перед личностью, и за полученный таким образом ответ, скорее всего, придется расплачиваться не деньгами, а тяжелым страданием».

«Материнство — факт, отцовство — случайность», — сказал когда-то доктор Роберт Ален и был в какой-то мере прав, хотя не одна биология делает женщину матерью, а мужчину отцом. Родительство рождается на уровне души, и дети — не тот аргумент, с помощью которого стоит заводить механизм взаимной мести. Ребенок — одна из самых фундаментальных семейных основ, и если она даст трещину, то уже никто не сможет остановить генетическую вендетту в глубинах той или иной семьи. И в этой ситуации возраст ребенка или социальное положение его семьи уже не будут иметь никакого значения, потому что калечащая правда «папиного неотцовства» доставит ребенку жестокие терзания. Родительство — больше, чем генетика. Поэтому любой человек, хватающийся за генетические весы в ответ на нравственную проблему, должен, прежде всего, спросить себя — «а для чего я делаю это? Куда с этим потом пойду?». Если папа вот так, запросто, готов отказаться от ребенка, которого столько времени лелеял и растил, тогда, возможно, он уже много лет назад определил разницу между биологическим отцом и просто «папой».