«Новая семья» — для лишившихся своей

Шестилетнего Сергея нашли на улице во время милицейского рейда — мальчик сидел на земле возле мусорника. О том, что в последнее время ему приходилось нелегко, красноречиво свидетельствовали тщедушное тело и надорванное ушко. Мама его спилась, отца вообще не было. Ребенка отдали в интернат, однако спустя некоторое время крестная мать прочла о нем в газете и забрала к себе... Два брата стали невольными свидетелями трагедии, перевернувшей всю их жизнь — киллер на глазах детей безжалостно расстрелял их родителей. А у 10-летней Марины папа и мама погибли в автокатастрофе. Этих, как и многих других детей, объединяет не только схожее горе, но и «Новая семья» — единственный в Украине семейный дом для детей, которые лишились родителей, однако не попали в интернат, а остались с опекунами. Каждый день воспитанники «Новой семьи» собираются вместе, занимаются в различных секциях, побеждают в областных и общеукраинских конкурсах, а после школы большинство из них поступают в вузы. Семейный дом существует уже 17 лет благодаря энтузиазму одного человека — медицинской сестры ужгородской городской поликлиники Валентины Червоноокой.

«Несколько лет мы собирались просто во дворе под окнами моей квартиры…»

— Все началось в 1991 году совершенно случайно, — рассказывает Валентина Червоноокая. — Ко Дню защиты ребенка городское управление образования решило утроить специальную акцию и распределило списки детей-сирот между несколькими общественными организациями. Я тогда была секретарем женского совета и тоже получила список с 25 детьми, которые по разным при­чинам остались без родителей, но пребывали под опекой близких или дальних родст­венни­ков. Решила для начала познако­миться с ними, посмотреть на условия проживания. Впечат­ление сложилось весьма гнетущее, детям необходимо было помочь, но как? Никакого опы­та в подобных делах я не имела, поэтому не придумала ничего лучше­го, кроме как пойти на городской базар и просить помощи у людей, которые там торговали. Де­лать это самой было очень неудобно, ведь люди всякие бывают, кто-то может и матом послать (такие случаи дейст­вительно были), поэтому взяла с собой старшую коллегу. Помнится, подходим к первой женщине, торговавшей за крайним столиком, и объяс­няем: «Мы собираем помощь для детей-сирот...». «Я сама воспитываю сироту, и никто мне не помогает, — отрезала она. — Так что идите в другое место». Тогда я попросила продавца посмо­треть в наш список, нет ли там ее ребенка, и оказалось, что он там был, да еще и под первым номером. Женщина заплакала, попросила прощения и помогла нам собрать 25 пар сменной дет­ской одежды. После этого я с детьми больше не расставалась. Мы встре­чались сначала раз в неделю, потом дважды, трижды, я приводила к ним интересных людей, организовывала досуг. Неко­торое время мы собирались в центре «Здоровье», потом в драмтеатре, студенческом центре «Ювентус», однако спустя какое-то время нас вез­де деликатно просили «подвинуться». И несколько лет мы собирались просто во дворе под окнами моей квартиры. Устраивали импровизированные концерты, театрализован­ные сцены, выставки рисунков. В конце концов мои соседи начали писать письма во все инстанции и возмущаться, что несколько десятков детей из-за равнодушия и бездеятельности чиновников вынуждены собираться под открытым небом. И в 2002 г. город­ские власти выделили нам помещение, а в 2006-м даже освободили от аренд­ной платы за него.

С 1991 г. состав семейного дома постоянно увеличивался и на сегодняшний день в списки входит 177 детей. Новых воспитанников в «Новую семью» направляют из мэрии, управления образования, а многих Валентина Червоноокая находит сама.

— Я работаю медсестрой в городской поликлинике и одной из первых узнаю, когда дети остаются без родителей, — говорит Валентина Семеновна. — Прихожу к ним домой, знакомлюсь, приглашаю в «Новую семью». Многие сначала воспринимают мои слова настороженно, но, несколько раз посетив наш коллектив, меняют мнение. Детям, потерявшим родителей, очень необходимы семейное тепло, уют, общение. И они находят все это в «Новой семье». Весь наш персонал работает на общественных началах, то есть бесплатно. Мы бы охотно получали зарплату, но никто не дает. Из-за отсутствия денег от нас ушла в бизнес опытный психолог, долгое время занимавшаяся с детьми, помогавшая им раскрыться. Теперь ее пытаются заменить студенты-психологи — периодически посещают нас и проводят с детьми групповые или индивидуальные занятия.

— Я так устала ходить и просить, — печально вздыхает Валентина Семеновна. — Ведь не каждый умеет отказать или даже помочь так, чтобы не унизить и не оскорбить, люди разные бывают. Но как ни трудно, все равно буду ходить, ведь знаю, что это не для меня. Для себя я бы в жизни никогда не просила, а для детей буду…

«В этом учебном году общеобразовательные школы окончили семь наших детей, и все поступили в вузы.
Я так СЧАСТЛИВА!..»

В «Новой семье» воспитанники находятся до трудоустройства. Удивительный как для детского дома факт — здесь практически нет детей, которые идут работать сразу после школы. Каждый должен сначала получить специальность — в училище, техникуме, а часто и в институте или университете.

— Мне недавно звонили из запорожского детдома, куда мы часто ездим в гости, — говорит Валентина Семеновна. — Спраши­вают: «Как вам удается устраивать своих детей в вузы? Мы бьемся-бьемся — и ничего не получается». Мне кажется, в классических интернатах дети все время находятся под чрезмерной опекой, они живут на всем готовом. А наши более самостоятельны, подрабатывают где могут, приучены достигать своей цели. В этом учебному году общеобразовательные школы окончили семь наших детей, и все поступили в вузы. Я так счастлива!..

Несколько лет назад заместитель губернатора области предложил В.Червоноокой возглавить детский приют в Виноградовском районе. Мимо внимания чиновника не прошел тот факт, что за все годы существования «Новой семьи» ни один из ее воспитанников не стал бомжем, наркоманом или вором, все стараются устроиться во взрослой жизни, хотя многим приходится очень нелегко. Валентине Семе­нов­не пообещали машину с персональным водителем, работу не на общественных началах, а с хорошей зарплатой и не нескольких волонтеров, а целый штат профессиональных психологов, педагогов, санитарок. Но она отказалась — просто не смогла бросить своих детей.

— Кому-то может показаться, что если любишь свою работу, отдаешь себя ей полностью, то работать очень легко и приятно, — говорит Валентина Семеновна. — Но это не так. Дети к нам попадают со сложными характерами, и изменить их отнюдь не просто. Однажды один из младших ребят во время занятий вытащил у старшей девушки из сумки 20 гривен и сбежал. Когда мы обнаружили пропажу и увидели, что Сергея нет, все поняли. Я позвонила его опекунше — крестной матери — и она нашла его в кафе. Сергей успел накупить себе сладостей, а старшему товарищу, который все видел, — пачку сигарет, чтобы молчал. Привели мы мальчонку к себе и устроили товарищеский суд. «Как ты мог? — спрашиваем. — Ведь у Светы незрячая бабушка. Знаешь, как им нужны деньги?» А он в ответ: «Прости, я не знал, что у тебя слепая бабушка, если бы знал, не взял бы...» В качестве наказания мы запретили Сергею приходить в «Новую семью» в течение месяца. Он подходил к дому, смотрел издали, а заходить не решался. После этого мальчонка изменился. Мы проверяли, преднамеренно оставляли деньги — не берет... Вообще-то, самое большое наказание для наших детей — это запрет на какое-то время приходить в «Новую семью». Все с нетерпением ждут, когда штрафной срок закончится, и возвращаются. Это же их коллектив, их семья.

Зато время для своей собст­венной семьи Валентине Семеновне приходится резко ограничивать. С утра она идет на работу в поликлинику, после обеда занимается с детьми и домой приходит только в 9 вечера.

— Невестка возмущалась: «Вы бы лучше со своим внуком позанимались, чем бегать с чужими детьми». А я ей в ответ: «У Саши есть и мама, и папа, а у этих детей — никого». В конце концов она смирилась. Мой сын и сам нам помогает — договаривается о бесплатных спортивных секциях для детей, возит нас в микроавтобусе. Зато с внуком сначала был цирк. Он тоже часто приходит в «Новую семью». Раньше, когда видел, как кто-то из детей ластится ко мне, страшно возмущался: «Отойди, это моя бабушка!» Еще и руками отталкивал. Но уже перерос это, скоро ему 13. Недавно мы ездили с группой детей в Венгрию, так оказалось, что мой Саша единственный, кто умеет говорить по-венгерски. Везде был нашим переводчиком и очень гордился этим.

— Что дает мне «Новая семья» кроме непрерывной работы и головной боли?» — повторяет мой вопрос Валентина Семеновна. И отвечает после небольшой паузы: «К нам попадают очень разные дети, которые росли в непростых условиях. Сколько в них злости на всех окружающих, грязи, пошлости. И наблюдать, как они постепенно меняются — бросают курить, «забывают» плохие слова, раскрываются, становятся совершенно иными людьми, — что может быть лучше?..