Норвегия. Бьёрнсон

В историю мировой литературы Бьёрнстьерне Бьёрнсон вошел как норвежский классик второй половины ХІХ — начала ХХ в., один из первых лауреатов Нобелевской премии. Но для норвежцев Бьёрнсон — не просто поэт, прозаик, драматург, не только автор текста национального гимна. За последнее столетие его фигура в Норвегии приобрела символическое значение — духовного лидера, посвятившего жизнь борьбе за политическую независимость своего народа, за культурное самоопределение нации.

Он родился 8 декабря 1832 года в горном городке Квикне, в живописной части центральной Норвегии, умер 26 апреля 1910 года в Париже. Современная Норвегия в ознаменование 100-летия со дня смерти объявила 2010-й Годом Бьёрнсона. Используя юбилейную дату, норвежцы нашли способ рассказать миру и напомнить себе, а прежде всего молодому поколению, о великом норвежце Бьёрнсоне.

По этому же поводу в Норвегию были приглашены ученые и журналисты из нескольких стран. Из Украины — Мария Зубрицкая, проректор Львовского национального университета им. Ивана Франко, Ирина Старовойт, доцент Львовского университета, Геннадий Нога, ученый секретарь Института литературы НАН Украины и автор этих строк.

Бьёрнсон и литература

Выдающийся швед Альфред Нобель в завещании определил два города для вручения премий своего имени: четыре — по физике, химии, медицине и литературе — должны вручаться в Стокгольме, и только одна — «За братство между народами» (со временем ставшая Премией мира) — в Осло. Основатель известнейшего премиального фонда никогда не объяснял причин такого выбора. Возможно, Нобель хотел разделить славу премии между двумя частями своей страны, поскольку при его жизни Швеция и Норвегия существовали в унии, мирно распавшейся в 1905 году. Другая версия — Нобель испытывал особый пиетет и почтение к норвежскому писателю Бьёрнсону. Не только творчество этого человека увлекало Нобеля, но и его самоотверженный патриотизм и неравнодушная гражданская позиция в защите угнетаемых и унижаемых народов. Вполне вероятно, именно поэтому в столице Норвегии вручают не премию по литературе, а Нобелевскую премию мира.

Бьёрнстьерне Бьёрнсон исторически и ментально является частью бурного развития духовной жизни Норвегии второй половины ХІХ века: Ибсен, Вергеланд, Винье — в литературе, Булль и Григ — в музыке. Именно тогда этот немногочисленный североевропейский народ прославился плеядой национально самобытных талантливых художников, в дальнейшем оказавших мощное влияние на развитие всей мировой культуры.

В традиционном литературном «каталоге» творчество Бьёрнсона, как правило, относят к критическому реализму. И действительно, его активная жизненная позиция, прогрессивные взгляды не могли отделиться от творчества. Принципы моральной и национальной ответственности присутствовали уже в ранней поэзии, драматических произведениях и даже театральных рецензиях, сыгравших важную, даже решающую роль в деле становления национального норвежского театра. А первый роман «Сюнневе Сульбаккен» (1857) о норвежской деревне принес автору славу прозаика и стал открытием в норвежской литературе — произведение часто называют идейным предвестником ибсеновского «Пера Гюнта».

Но сегодня в Норвегии Бьёрнсона больше всего любят за его лирику — и потому, что она легко поется во многих песнях, и потому, что воспевает в основном прекрасную природу страны и чувства к ней. Причина проста — современные норвежцы, как и их выдающийся классик, считают природу страны своим главным национальным достоянием. По той же причине, по-видимому, наиболее читаемыми остаются рассказы и повести Бьёрнсона из жизни крестьян. Есть также вневременной золотой фонд — несколько драматических пьес, которые не сходят с театральных подмостков более 100 лет — прежде всего это знаменитая «Перчатка», а также «Банкротство» и «Редактор», «Свыше наших сил». Историческая драма-трилогия «Сигурд Злой» считается лучшей пьесой в скандинавской литературе по мотивам норвежских саг.

Ирина Старовойт, доцент Львовского национального университета и знаток европейской литературы ХІХ—ХХ вв., оценивая наследие Бьёрнсона, говорит о знаменитой «большой четверке» норвежской литературы ХІХ в. и вспоминает слова Леси Украинки о «плеяде северных писателей, которых так часто сравнивали с викингами». «Четверку» составляли Бьёрнстьерне Бьёрнсон, Генрик Ибсен, Александр Киланд, Йонас Ли. По мнению Ирины, именно высокая конкуренция между четверкой сыграла ведущую роль в их творческом развитии, ведь даже на пике славы они не могли почивать на лаврах. «Конечно, Бьёрнсон считал себя прежде всего драматургом. Сами времена были драматическими, и новейшая остросоциальная драма стала в конце ХІХ — начале ХХ в. ключевым экспортным культурным продуктом Норвегии. Причем, — отмечает Ирина, — в тот момент Норвегии не существовало на политической карте уже несколько веков. А господствующие Скандинавские страны — Швеция и Дания — не имели равновеликих драматургов».

Бьёрнсон и Ибсен

Нобелевскую премию по литературе начали присуждать с 1901 года. Одним из первых ее лауреатов становится Бьёрнстьерне Бьёрнсон — в 1903 году — «За благородную высокую и разностороннюю поэзию, отличающуюся свежестью вдохновения и редчайшей чистотой духа, а также за эпический и драматический талант».

К тому времени Бьёрнсон в норвежской и европейской литературе уже считался безусловным классиком. На его счету было 20 драматических произведений, десять романов, несколько поэтических сборников. Он в самом деле достиг мировой славы при жизни. Его произведения сразу переводились почти на все европейские языки, его пьесы шли на многих сценах Европы и Америки, его романы широко обсуждались в читательских кругах, главным образом из-за неоднозначности морально-этических проблем, которые он стремился исследовать как можно глубже. Его позиция как автора часто была противоречива, но это никоим образом не умаляло его литературного таланта. В своем «Дневнике» Лев Толстой отмечал: «... все, что он [Б.Бьёрнсон] пишет, читаю и люблю, и его самого тоже. Но не могу того же сказать об Ибсене».

Отношения Ибсена и Бьёрнсона до сих пор являются отдельным пунктом обсуждения в литературоведческих кругах. Люди одного поколения, они почти параллельно шли по жизни — учились вместе, были друзьями, стали драматургами, директорами театров, символами норвежской театральной культуры. Известно, что оба были номинированы на Нобелевскую премию по литературе. Но досталась она Бьёрнсону. Хотя произведения Ибсена известны гораздо более широкому кругу читателей в мире, нежели имя Бьёрнсона.

Геннадий Нога, ученый секретарь Института литературы НАН Украины, объясняет это тем, что Нобелевская премия, как и многие другие литературные премии, часто присуждается под влиянием внешних факторов: моды, конъюнктуры, личных симпатий, исторических вызовов и т.п. Если сравнивать именно творчество двух великих норвежцев, то, по мнению Геннадия, «диапазон литературных интересов Бьёрнсона шире, чем у Ибсена: он был первостепенным поэтом, прозаиком и драматургом, в то время как Ибсен известен только как драматург. (...) Бьёрнсон был основоположником скандинавской исторической драмы, он первым начал писать реалистические пьесы на современную тематику, а Ибсен уже развивал их на более высоком уровне. Но правда и то, что по чисто эстетическим критериям Бьёрнсон уступает Ибсену и Гамсуну». Еще одним, и по-видимому главным, аргументом премии Нобеля в пользу Бьёрнсона, говорит Геннадий, можно считать его публичность, авторитетность, популярность. «Он был активным общественным деятелем общеевропейского масштаба, основателем Международного комитета мира. Ибсен по сути — одиночка, как творец он замкнут в своем индивидуальном пространстве».

Задолго до Нобелевской премии Генрик Ибсен писал своему другу Бьёрнсону в день его пятидесятилетия: «Твои произведения занимают одно из первых мест в истории литературы, и место это всегда останется за ними».

Их отношения не всегда складывались ровно, много раз они расходились по принципиальным вопросам. Но в своей нобелевской речи Бьёрнсон отдельные слова посвятил Ибсену, старому другу и великому современнику, «который зажег множество бакенов вдоль наших норвежских берегов».

Аулестад — усадьба Бьёрнсонов

Наше знакомство с Норвегией Бьёрнсона началось 15 мая — в день торжественного открытия после ремонта мемориального дома-музея в Аулестаде. Здесь, в нескольких километрах от Лиллехаммера, писатель поселился в 1875 году, когда вынужден был покинуть Христианию (тогдашнее название Осло) из-за невыносимого давления столичных господ и чиновников за его демократические, часто революционные взгляды. Усадьба, кстати, названа в честь супружеской четы — «Дом Каролины и Бьёрнстьерне Бьёрнсонов». Ведь именно Каролина, отказавшаяся ради мужа от столичной сцены, смогла создать городской европейский дом в самом сердце сельской Норвегии. Из 50 лет своей счастливой брачной жизни 35 они прожили в Аулестаде, вырастили шестерых детей. Отсюда же вдвоем выехали в Париж, где писатель надеялся вылечиться, но там и умер.

К 100-летию со дня смерти Бьёрнсона дом, в котором с 1935 года действует мемориальный музей, полностью отреставрирован, восстановлен даже аутентичный фундамент. И хотя усадьба в Аулестаде сохранилась лучше других домов Бьёрнсона, реставрационные работы продолжались более двух лет и обошлись государственной казне почти в 6 млн. норвежских крон. А ведь в мире реставрируют немало мемориальных зданий, открывают в них экспозиции, перерезают ленточки... Но вряд ли каждое такое событие превращается в настоящее национальное празднество. И не столько по программе, сколько по духу.

В Аулестад с самого утра съезжались почетные гости и сходился местный народ. День был бессолнечным, несколько раз начинался разной силы дождь. А люди все прибывали и прибывали. Деревья не укрывали от дождя — листья только начинали пробиваться из почек. На подступах к усадьбе актеры изображали Бьёрнсона и его супругу, пару раз прошелся мимо местный духовой оркестр, состоящий из исполнителей в возрастном диапазоне от 20 до 70, на нескольких лотках под деревянными крышами дипломаты и другие столичные гости рассматривали типичный норвежский товар — свитера и носки грубой вязки, кто-то даже покупал. В воздухе витало ожидание...

Двухэтажный дом на высоком холме, просторный как для своего времени, но простой архитектуры, свежеокрашенный в прозрачно-желтый цвет, тоже выглядел непривычно: вокруг него на четырех флагштоках развевались четыре флага. Один из них — сине-желтый, флаг независимой Украины. Он трепетал на ветру рядом с другими — словацким, российским и норвежским — не потому, что на праздник были приглашены гости из этих стран. А потому что сам Бьёрнсон имел непосредственное отношение к Украине — еще тогда, в начале ХХ века, когда сама она территориально находилась в двух разных империях, а мысли о ее независимости лишь одолевали стадию зарождения. Но об этом — чуть позже.

Осло. Город и во времена Бьёрнсона был столицей Норвегии, только назывался Христиания. В молодые годы он готовился здесь к поступлению в университет в гимназии Хертвига, которую сам впоследствии назвал «фабрикой студентов», поскольку одновременно с ним в ней учились и другие будущие мэтры норвежской литературы: Генрик Ибсен, Зигмунд Винье и Йонас Ли. В Христиании в 1851 году в газете было напечатано его первое стихотворение. Сегодня в Осло перед Норвежским национальным театром возвышаются два постамента — Ибсену и Бьёрнсону, его директорам, творцам национального театра задолго до обретения Норвегией независимости.

Бьёрнсон и Украина

Именно в Осло украинскую делегацию ждал настоящий сюрприз. В Национальной университетской библиотеке нам выдали для ознакомления оригиналы писем и почтовых открыток начала ХХ века — переписки Бьёрнсона со студентами Львовского университета.

С тех пор Бьёрнсон, признанный в Европе общественный лидер и моральный авторитет, начинает «защищать украинское дело». Он посылает правительству России гневное письмо по поводу политического гнета в Восточной Украине, публично осуждает польскую шовинистическую политику в Галичине. А когда в 1907 году начались массовые аресты украинских студентов во Львове, Бьёрнсон немедленно выступил с протестом в европейской прессе в защиту украинцев, пострадавших за требование преподавать на родном языке. Слово Бьёрнсона возымело вес — студенты были освобождены. По мнению Марии Зубрицкой, проректора Львовского университета, именно этот эпизод можно считать наиболее важной страницей в «украинской истории» Бьёрнсона, поскольку он не только выступил в прессе, но и лично обратился к правительствам многих стран Европы с призывом поспособствовать защите украинских студентов. Освобожденные студенты прислали великому норвежцу письма-благодарности, оригиналы которых хранятся в Национальной библиотеке Осло.

Там же, в библиотеке, в архивном зале, склонившись над пожелтевшими письмами и телеграммами, которые более века тому назад проделали путь со Львова, Стрыя, Бибрки, Сокаля в далекую Норвегию и в которых жители этих городов выражали благодарность Бьёрнсону за защиту украинского дела, мы говорим о факторах, побуждавших писателя к такой активности.

— Бьёрнсон как никто другой понимал украинцев, — говорит Мария Зубрицкая, — поскольку норвежцы на протяжении долгих лет испытывали подобные притеснения по поводу родного языка и толкования собственной истории. Но, в отличие от украинцев, сумели раньше завоевать независимость...

— Что значили выступления Бьёрнсона в европейской прессе для тогдашнего украинского общества Галичины?

— Следует подчеркнуть, что выступления Бьёрнсона имели значение не только для Галичины, но и для всей Украины. Это подтверждают трогательные письма из украинской общины Одессы. Ему писали также украинские интеллектуалы из Вены и Варшавы, Парижа и Рима. А что значили?.. Сам факт того, что лауреат Нобелевской премии призывает европейцев с вниманием отнестись к праву украинцев на свободное развитие своего языка и культуры, — такая новость, которая, естественно, мгновенно ободрила сознательное украинское сообщество, — говорит Мария Зубрицкая.

— Кажется, для самого Бьёрнсона защита украинцев имела некоторые последствия?..

— Это правда, — замечает Ирина Старовойт. — Когда в 1907 году Бьёрнсон в газете Die Zeit опубликовал статью «Поляки — угнетатели», где описал тяжелую, экономически и культурно зависимую жизнь украинцев Галичины, против него сразу выступили известные польские деятели — композитор и пианист Падеревский и лауреат Нобелевской премии 1905 года, писатель Сенкевич. Тогда по поручению редакции к дискуссии привлекли Ивана Франко, в результате чего появилась его статья-ответ «Три великана в борьбе за карлика».

В целом и Бьёрнсон-писатель, и Бьёрнсон-деятель сегодня неизвестен и недооценен в Украине. Отрывочные переводы его произведений на украинский язык, которые в большинстве своем относятся к началу прошлого века, отдельные упоминания о нем украинских писателей или журналистов не дают всестороннего представления о масштабе его деятельности и значении его фигуры для общеевропейской культуры. К концу этого года во Львове будет издан сборник переводов произведений Бьёрнсона на украинский язык. В следующем году во Львовском университете планируют упорядочить открытый электронный архив переписки Бьёрнсона как со львовскими студентами, так и со всеми украинскими общественными деятелями. В планах — проведение научной конференции.

Человек мира

В отличие от Украины, в независимой Словакии сегодня Бьёрнсон — национальный герой. Его именем названы улицы, выпущены юбилейные марки, переведены произведения, даже поставлен памятник. Словаки помнят и уважают его, прежде всего, за защиту их национальных прав. Когда в октябре 1907 года в словацком городке Чернова жандармы начали стрелять в мирных жителей, протестовавших против освящения нового костела венгерским священником, голос Бьёрнсона из далекой Норвегии был тем первым протестом, который открыл для обсуждения в Европе проблему жестокого преследования словаков венгерским правительством.

До последних дней Бьёрнсон не отказался от своего жизненного кредо — выступать в защиту справедливости. В парижской больнице наполовину парализованному писателю кто-то из родственников прочел газетную статью о бедных польских работницах, объявивших сбор средств для своих еще более бедных соотечественниц. Реакция Бьёрнсона была «типично бьёрнсоновской»: он захотел написать стихотворение в их честь. Но время его жизни истекало, он успел написать лишь заголовок, и рука его упала: «Добрые дела спасут мир».

Ныне, в год почтения памяти Бьёрнсона, эти слова цитируются как творческое завещание писателя, как жизненное кредо общественного деятеля. Они используются как заголовки статей, книг, при подготовке выставок, фильмов о нем. Они встречались нам практически в каждом культурном или государственном учреждении Норвегии. На праздновании в Аулестаде их трактовали как завещание Бьёрнсона своему народу.

Бьёрнсон был невероятно трудолюбивым. На сегодняшний день, к примеру, найдено 6600 писем, написанных его рукой. Для него было вполне естественным одновременно писать художественные произведения, газетные статьи и вмешиваться в политические баталии, реагировать на события далеко за пределами своей страны. Кроме солидного творческого наследия, он оставил после себя неравнодушный взгляд на мир. Из далекой северной страны он спасал добро в целом мире, как понимал, как мог. Он и не думал почивать на лаврах даже после получения Норвегией независимости в 1905 году — по сути исторического события, для которого он не жалел сил и которое состоялось еще при его жизни. Он не успокоился и не охладел — ни к Норвегии, ни к миру.

В последние его годы в Норвегии добродушно шутили: дескать, осталось всего несколько мест на земле, где Бьёрнсон «не смог навести порядок, — Сиам, Перу и Корея». Он не обижался, он отвечал: «Пока я живу, я буду на стороне слабого против сильного...»

Все исследователи творчества и фигуры Бьёрнсона цитируют его выдающуюся нобелевскую речь. Каждый находит в ней строки, созвучные собственному времени, менталитету, нравственно-этическому сознанию. Речь эта изобилует фразами, ставшими афоризмами. Я же позволю себе выбрать слова, соответствующие нашему времени в нашей стране:

«Страх не должен сбивать нас с пути, простилающегося перед нами... Мы должны осознавать, что в принципе в человеческой жизни преобладает хорошее, что даже после самых ужасных несчастий, катастроф земля вновь купается в мощных потоках света, источник которого вечен. А порукой тому служит наша вера».

«Зеркало недели» выражает персональную благодарность госпоже Агот Хаммерсвик, директору музея народного быта «Майхауген» (Лиллехаммер), которая была инициатором, вдохновителем и организатором нашей поездки, а также министерству иностранных дел Норвегии и Посольству Норвегии в Украине за возможность познакомиться с Норвегией Бьёрнсона.