Не уникальных рукописей нет

Пропуском в эту структуру служит глубокий научно-исследовательский интерес, а не желание «полистать литературу». Несмотря на то что юридический возраст учреждения не превышает 14 лет, уникальность его фондов не оставляет сомнений. Здесь можно отыскать все — от глиняных клинописных табличек из Месопотамии, датированных началом III тыс. до н. э., и подлинников алхимических трактатов, до «золотой книги» украинского народа — Киево-Печерского патерика, биографических материалов, роскошнейшего Никомедийского Евангелия, служебников, султанских грамот, гетманских универсалов, нотных манускриптов, студенческих кужбушек... Речь идет об Институте рукописи Национальной библиотеки имени В.Вернадского. Его 660-тысячная коллекция, помимо множества греческих, латинских, восточных, арабских, славянских книг и автографического наследия деятелей прошлого, хранит и один из политических символов украинской нации — Пересопницкое Евангелие.

Здесь не слишком любят баловать СМИ — предпочитают сохранять разумную дистанцию. Но маятник качнулся — святая святых одного из богатейших хранилищ мира раскрылась для «любопытствующего» лица. На вопросы «ЗН», касающиеся условий хранения, состояния, комплектации и каталогизации фондовых единиц, отвечает директор Института рукописи (ИР), профессор Любовь ДУБРОВИНА:

— Сегодня в Институте рукописи работают четыре отдела: к отделам кодикологии и кодикографии, источниковедения, рукописного наследия прибавился созданный на базе сектора востоковедения отдел иудаики, хранящий уникальные коллекции рукописного и книжного наследия. В этом фонде, который насчитывает около 150 тыс. книг и рукописей, хранится, например, коллекция пинкасим XVIII—XIX вв., предназначенных для ежедневных записей, архив еврейской прессы, материалы фольклорных экспедиций 10—40-х годов ХХ столетия, коллекция фоноваликов.

— Как построен процесс работы читателей с фондами вашей библиотеки?

— Доступ открыт для всех. Но если человек претендует на исследовательскую работу с рукописями или редкими книгами, ему необходимо иметь гарантийное письмо от той организации, где он работает, подтверждающее, что он действительно занимается изучением данной темы. В противном случае он должен написать заявление на имя директора, заполнить соответствующую анкету, ответив «кто он и что он», с какой целью работает и т. д. Лишь после этого он сможет получить желаемую рукопись. Уникальные рукописи выдаются только в особых случаях.

— А если рукопись находится на «грани исчезновения»?

— Как правило, такие рукописи мы не выдаем, пока они не пройдут реставрацию, а если и выдаем, то лишь копии. Сейчас мы начали большой проект по микрофильмированию и переведению отдельных единиц нашего фонда на цифровые носители. Копии, предназначенные для выдачи, образуют пользовательский фонд, который, как правило, создают одновременно со страховым фондом копий. Но главная сложность работ по переводу на цифровые носители в том, что к последнему предъявляются очень высокие технические требования. Конечно, цифровое копирование быстро и удобно не только для читателей, но и для нас. Мы хорошо понимаем, что сегодня надо научиться переступать через традиционные представления о страховом копировании и открывать для исследователя цифровые носители информации.

За физической сохранностью хранилищ следит Центр консервации и реставрации, который не только проверяет влажность и температуру, разрабатывает технологии сохранности фондов, проводит микробиологические анализы на бактерии и грибки, но и осуществляет ряд таких реставрационно-консервационных работ, которые позволяют сделать рукопись «здоровой». Настоящая консервация — комплекс работ, во время которых рукопись чистят, обеспыливают, дезинфицируют, реставрируют и т. д. Обычно этот процесс называют реставрацией, но это и есть консервация.

— Любовь Андреевна, если вернуться к вопросу о копиях: насколько я понимаю, они могут иметь вид либо микрофильма, либо цифровой копии?

— Да, ксерокопии с рукописных материалов обычно не делаются, лишь в особо редких случаях. Вопрос о копировании рукописного наследия является сегодня весьма актуальным, поскольку участившиеся кражи, пожары, наводнения и другие катастрофы глобального характера в значительной мере повышают риск сохранности рукописного наследия. Но процесс переведения книжных памяток на цифровые носители не всегда одобряется библиотекарями и архивистами, которые часто справедливо полагают, что можно доверять лишь микрокопиям. Компьютерная техника подводит, к ней намного труднее предъявить какие-то требования. Но будущее за цифровым копированием.

— А от кого или от чего в вашем институте зависит «цифровизация»?

— От наличия техники и денег. Национальная библиотека имени Вернадского — организация довольно мощная, поэтому мы не только можем себе это позволить, но даже уже успели начать этот процесс. Наш генеральный директор, академик НАН Украины Алексей Онищенко уделяет этому большое внимание. Весь мир переходит на электронные формы публикаций. Проблема в том, что для этого нужны как хороший компьютерный парк читального зала, так и качественная компьютерная техника для копировальщиков. Масштабное создание копий — полноценный технологический процесс, требующий соответствующего финансирования и даже, если хотите, надлежащей юридической поддержки.

— В начале 80-90-х годов главные разработки отдела рукописи были связаны с описанием греческих, латинских, восточных и славянских рукописей. Какая работа проводится сегодня и какая часть вашего фонда уже обработана?

— На сегодняшний день обработано и поставлено на государственный учет уже более 600 тысяч единиц хранения. Продолжаем описывать кириллические рукописные книги и архивы, хотя комплектация происходит ежегодно. Мы постоянно принимаем архивы, покупаем рукописные книги. Иногда это делается за счет библиотеки, а иногда попадаются благородные люди, прекрасно понимающие, что библиотека не в состоянии за все заплатить. Одним из наших последних приобретений стала старообрядческая книга, появившаяся у нас года три-четыре назад. А архивы приходят к нам каждый год. Например, сейчас мы обрабатываем архив Олеся Гончара и Петра Панча, недавно завершили работу с архивами члена-корреспондента НАН Украины Ф.Шевченко и доктора исторических наук М.Брайчевского. Между понятиями «просто поставить на учет» и «подготовить научную публикацию» — большая разница. Последнее требует гораздо большего времени, большей атрибуции, более точной датировки и т. д. Издание всемирно известного Пересопницкого Евангелия (1556—1561 гг.), на котором во время инаугурации присягают президенты Украины, мы готовили в течение трех (!) лет. Кроме нас, в нем принимали участие сотрудники Института украинского языка и Института языковедческо-информационных исследований НАН Украины. Научная обработка рукописи предполагает исследование рукописи, полное описание текста, его передачу на языке того времени, составление словаря всех слов и т. д., а это требует знания библиографии и огромного количества специальных исторических дисциплин.

— Как и когда Пересопницкое Евангелие попало к вам?

— Эта рукопись хранилась в Переяславской семинарии, возможно, в Полтавском музее, но во время войны ее вывезли нацисты. После своего возвращения она попала в лаврский музей-заповедник. Специалисты, работавшие там, сразу же установили уникальность этой памятки и поспешили отдать ее в центральное хранилище страны, то есть к нам. Даже в то время у нас работали настоящие профессионалы. Создавалось Евангелие сначала в Дворецком Свято-Троицком монастыре благодаря стараниям меценатов — княгини Анастасии Жеславской-Гольшанской и князей Черторыйских, а потом дописывалось в Пересопницком монастыре (с. Пересопница Ривненской обл.) архимандритом Григорием и писцом протопопом Михаилом Васильевичем. Сам Иван Мазепа в 1701 г. подарил его Переяславскому кафедральному собору.

— Вначале вы говорили, что к вам постоянно поступают новые личные архивы, хотя у нас в Украине есть и другие архивные фонды.

— У нас есть право постоянного хранения документов и свои признанные традиции, а во-вторых, на мой взгляд, нам удалось завоевать определенную степень доверия среди владельцев архивов. Правда, любой собственник может отдать свой архив туда, куда он захочет, и в этом мы его не вправе ограничивать.

— А как насчет конкуренции?

— Я вам сразу скажу, что между архивами и музеями, музеями и библиотеками еще в 20-х годах прошлого века произошел формальный, а потом и неформальный раздел источников комплектования. Но я не помню ни одного спорного дела, которое привело бы нас к какой-то конфликтной ситуации, к борьбе за фонд. Главное, чтобы архив попал в государственное хранилище, а в какое именно, уже неважно, потому что государственный фонд — гарантия сохранности; документы ставятся на государственный учет. Конечно, у каждого из нас не хватает площади и места для хранения документов, но профессионалы всегда будут стремиться получить архив, даже если не смогут его тут же обработать. Главное — сберечь.

— Вы можете сейчас сказать, во сколько оцениваются книги, скажем, XVI— XVII веков?

— Цена книги зависит от многих факторов. Например, совершенно обычное, стандартное Евангелие XVI— XVII вв. резко отличается в цене от Евангелия, оформленного по византийской традиции, украшенного миниатюрами. Разница — колоссальная. Это если говорить о рыночной стоимости. Если же говорить о цене коллекционной, то, войдя в Интернет и просмотрев сайты ведущих аукционов, вы поймете, что и сколько стоит. Книга XVI— XVII вв., особенно если она иллюстрирована красивыми миниатюрами, находится в хорошем физическом состоянии и представляет историческую ценность (уникальность рукописи определяется не только временем ее создания и качеством миниатюр, но и именем ее владельца), может стоить несколько сотен тысяч долларов США. Запредельные суммы для более ранних рукописей. Все определяет спрос и конъюнктура.

— Какие рукописи, на ваш взгляд, пользуются наибольшим спросом среди наших соотечественников и какие — среди зарубежных специалистов?

— Ценность рукописи не является показателем ее активного использования. В связи с тем, что на протяжении целого столетия огромное количество пластов украинского национального наследия находилось под гласным и негласным запретом, украинские исследователи уделяют много внимания темам, которые раньше не разрабатывались или запрещались. Если рассматривать наиболее актуализированные вопросы, то это, конечно же, историческое развитие национальной культуры XIХ столетия. Огромный интерес к личностям, многие из которых в советские времена были табуированы. Активно интересуются и рукописной книгой, но это более элитарный источник культуры и им могут пользоваться далеко не все.

Если говорить о зарубежных специалистах, то у нас работает множество исследователей из США, Франции, Германии, Греции, Италии, Болгарии, Чехии, Польши, России. Но их, прежде всего, интересует своя культура. Несмотря на то, что сегодня в Институте рукописи наблюдается резкое увеличение количества исследователей, зарубежных гостей стало намного меньше.

— До последнего времени общетеоретические вопросы исследования рукописной книги не разрабатывались в Украине. С чем это связано?

— Эти вопросы, конечно, исследовались, но крайне узкими специалистами — языковедами, литературоведами и искусствоведами. До 80-х годов минувшего столетия аспекты старой культуры были неактуальны не только у нас в Украине, но и во всем СССР. При выдвижении каких-то тем предпочтение отдавалось «современной» проблематике, которая так или иначе была связана с социально-политической обстановкой в стране, линией партии и т. д., а не с национальной культурой. Древние рукописи были в последнем эшелоне. В течение ХХ в. специалисты были наперечет, потому что для их подготовки требовалось много времени и знаний, в частности языков, старых текстов, справочников, филигранологии, палеографии, хронологии, метрологии, источниковедения, дипломатики и т. д. Все это нельзя было приобрести на тех курсах университета, которые читались с 20-х до 80-х годов ХХ века.

Для описания около 300 греческих рукописей, хранящихся у нас, понадобилось целых восемь лет (правда, описывал их один ученый — К. Чернухин), поездки в Афины и Рим. Я уже 20 лет занимаюсь кириллической рукописной книгой и только сейчас могу сходу определить век: чтобы дать правильную датировку, необходимо не только много знать, но и уметь пользоваться справочниками. Именно поэтому при создании Института рукописи была поставлена задача — сформировать отдел кодикологии, который бы осуществлял научное описание и каталогизацию рукописной книги, хранящейся в фондах ИР. Лишь когда началось идеологическое освобождение, актуализировалась и культурная традиция, мы стали возвращаться к историческим истокам, к своей национальной и общекультурологической памяти.

И, последнее, рукописная книга была преимущественно религиозной — это третий аргумент поднятого вопроса. Время перемен и эпоха независимости Украины определили обращение к этой теме, восстановили нарушенный ранее баланс.

— Мы можем сказать, что поле деятельности этого намечающегося вектора — не только Киев, но и вся Украина?

— Конечно. Своя школа создается и во Львове, и в Харькове, хотя специалистов мало. Вы никогда не станете профессионалом, если будете в одиночестве читать умные книжки в библиотеках. Нужно, чтобы была и обогащенная интеллектуальная среда, в которой бы вы с кем-то общались, что-то постоянно обсуждали. Рядом с вами должны быть люди определенного профессионального уровня. И вы должны иметь доступ к всевозможным источникам информации и, конечно же, к самому фонду. Моя аспирантка уже третий год занимается музыкальной крюковой рукописной книгой XI— XVIII веков, и только сейчас она начала понимать, что такое музыкальная рукописная книга XI— XVII веков. Каталоги рукописных книг создаются годами.

— До начала интервью вы обещали рассказать о том, во сколько обходится нашему государству хранение одной единицы Института рукописи и какой должна быть ее «хранительная стоимость»…

— Я попыталась высчитать, сколько может стоить хранение одного экземпляра, но для этого необходимо брать сразу две цены — первую, так сказать, номинальную и вторую — интеллектуальную. Если говорить о первой — могу сказать, что хранение одной рукописи в год (как древней, так и современной) будет стоить около двух-трех гривен. Но я, как ученый, не вправе говорить только о номинале. Сюда следует подключить и понятие интеллектуального фактора — людей, сохраняющих рукопись и создающих интеллектуальную защиту ее сохранности. Во все времена этот фактор был намного выше, нежели цена вкладываемых денег.

— Расскажите хотя бы о некоторых из наиболее интересных рукописей и книг коллекции института.

— Это уникальные киевские глаголические листки IX века, представляющие собой древнейшую славянскую рукопись. И интереснейшая музыкальная рукопись XII века, Киево-Печерский патерик, вышеупомянутое Пересопницкое Евангелие, Служебник-требник Петра Могилы с его личными записями и экслибрисом, не публиковавшийся ранее... Есть у нас и греческое Никомедийское Евангелие XII века, и уникальный иллюстрированный памятник латинского происхождения Якоба де-Цесолли под названием «Либер де морибус…», в котором описаны нравы Западной Европы XV столетия. Там, например, даже есть очерк об игре в шахматы, где ферзь — самая слабая фигура.

…Не уникальных рукописей нет. Все зависит от ее исследованности и ученого. Каждая рукопись имеет свою судьбу, историю, связь с культурой, свой масштаб, а для Украины это особенно важно, потому что, в отличие от множества других государств, для нас каждый уцелевший экземпляр наследия — большой подарок, в который вложено немало труда архивистов и рукописников.