Настоящий полковник

Жизнь любого из нас, как заметил великий писатель, по крайней мере, «сюжет для небольшого рассказа».

Судьба же моего собеседника оказалась невероятно щедрой на ярчайшие события: о каждом периоде жизни полковника Петра Алексеевича Филоненко можно написать захватывающую повесть. Мальчишкой он стал сыном полка. После Великой Отечественной войны служил в единственном в Украине эскадроне конной милиции. А одновременно снимался на киностудии им. Довженко (и примерил на себя еще более 130 различных жизней).

Но в преддверии годовщины Победы мы с Петром Алексеевичем ограничили беседу лишь его воспоминаниями о суровых военных годах. Об удивительных испытаниях, выпавших на долю сельского парнишки. Он с честью прошел через них.

Петя и Симонов

Для мамы Сани Петька был тем еще счастьем. Пожалуй, наиболее шустрый из ее восьми (шести родных и двух приемных) детей, он вечно что-то придумывал, во что-то встревал, кому-то подражал. Перед самой войной в селе «крутили» фильм «Чапаев». И Петька загорелся:

— Там — Петька и я — Петька. Вот мне бы пулемет!

А тут как гром с небес: война. Уже бомбили Киев… У взрослых слезы на глазах. А Петька чуть не пляшет: повоюем! И, представьте себе, уже через пару дней вертелся под ногами у защитников столицы. Пока не ранило осколком. До сих пор носит его в бедре.

Назад, на Харьковщину, возвращался уже не на поезде, а на повозках беженцев. Но мама так и не успела нарадоваться на сына. Вскоре Петька вызвался показать переправу через Северский Донец отступающим через их село Князево солдатам. И уже не возвратился — пробирался «к своим» (старшие братья были на фронте).

Одиннадцатилетний Петька дошел от Лозовой аж до Смоленска, в лесу наткнулся на одну из наших попавших в окружение частей.

— Фильм «Живые и мертвые» видели? — уточняет полковник. — Помните командира с фамилией, «на которой держится пол-России», Иванова Ивана Ивановича? Так это не выдуманный герой, а мой «крестный отец». Он-то и взял меня в часть.

А куда было гнать голодного и оборванного приблудившегося мальчонку? Не назад же, на оккупированную территорию. Да и вперед опасно: враг кругом. Иванов устало отмахнулся:

— Иди к офицеру, который на танке.

Тот помог Петьке взобраться на броню и тут же предложил познакомиться:

— Тебя как зовут? А меня — Константин Симонов. Вот хочу написать о живых и о мертвых. А ты после войны напиши о ребятах военной поры».

Из окружения вышли с боями. Симонова увезла штабная машина.

Отрываясь от воспоминаний, мой собеседник, кстати, председатель секции юных защитников Родины Всеукраинского комитета ветеранов войны, показывает мне четыре пухлых папки — документальный материал, собранный для такой книги:

— Симонов-то книгу написал, а меня вот совесть мучит, что его задания не выполнил.

Не мертвый, а живой!

В действующую армию Петра зачислили 30 ноября 1941 года. Бойцом взвода разведроты он числился до своего последнего боя в 17-й гвардейской танковой бригаде — до конца июня 1944 года. Но об этом позже.

О том, чем занимались сыновья полков, написано немало. Мой собеседник и картошку на весь личный состав чистил, и подавал судна раненым, и ходил в разведку, и участвовал в боях...

…Первый раз его хоронили под Орлом.

Фашистская авиация сбросила на наши позиции шрапнельные бомбы. Стоявший рядом с комбригом Петя инстинктивно толкнул офицера в окоп. Отряхнувшись, тот возмутился:

— Да как ты посмел?

— Так бомбы же!

— Что же я, по-твоему, каждой бомбе должен кланяться? — «взорвался» командир и вдруг запнулся.

Вся гимнастерка мальчика была изрешечена.

— Мигом к фельдшеру! — приказал комбриг. И уточнил: — Вон он, под танком.

Танк находился в нескольких шагах, но пока Петя преодолевал это расстояние, вблизи разорвалась еще одна бомба. После того как все стихло, бойцы похоронной команды насчитали 14 убитых. Среди них — и сына полка. Когда братскую могилу стали засыпать землей, кто-то заметил, что у носа мальчика вздулся кровавый пузырь. Дышит, что ли? Отнесли в санбат, сделали переливание крови... Когда появлялись санитарные машины, Петя прятался в кустах, не хотел в эвакогоспиталь. Свои «сестрички» выходили.

…Летом 1942 года в селе Поповка, возле Старобельска, что на Луганщине, юного разведчика приютила местная жительница, тетя Миля. А тут — фашисты. Присмотрели под комендатуру именно ее хату. Стали все обшаривать. Нашли спрятанного в сарае Петра. Погнали в амбар, где уже ожидали своей участи другие пленные. Хозяйка бежала следом, причитая: «Что ж вы, изверги, делаете, это же мой сын». Не поверили. Вывели на расстрел. Петр стоял на краю обрыва и прощался с жизнью. А тут земля под ним обвалилась, и он кубарем скатился вниз. Его, живого, прикрыли собой те, кого фашисты тут же расстреляли следом. А ночью хозяйка хаты переодела Петра и помогла ему бежать.

Эмилия Матвеевна Онищенко умерла два года назад.

…Бригада стояла в Белоруссии, под Бобруйском. Как раз накануне боя комиссар Кудряшов рассказал о недавнем подвиге Александра Матросова. Все было, как там, под Москвой. Пехотинцы, дзот, захлебнувшаяся атака. И трасса, которую надо было пересечь.

Петр подобрался к вражескому пулемету и бросился на него.

Лишь в прошлом году в том самом месте на братской могиле из списка павших изъяли фамилию Петра Алексеевича Филоненко, «который в 13 лет повторил подвиг Матросова».

Спасло его то, что дуло пулемета он закрыл только плечом. Впрочем, и этого было достаточно, чтоб немецкий пулемет на миг заглох, а наши бойцы, улучив момент, поднялись в победную атаку.

Был медсанбат. Потом — военгоспиталь в Цхалтубо. Раздробленное плечо, перебитые правая рука, лопатка, ребра… Через детскую грудь прошло двенадцать пуль! Петр перенес двенадцать операций. До пятой хирург не давал никаких гарантий. Но мальчик выжил. Через полгода его выписали: плечо в гипсе, закрытая черепно-мозговая травма… Комиссовали: инвалид, езжай домой. Потом призадумались: ведь на пенсию ему не прожить. Попытались устроить в суворовское училище. Но там засомневались: какой из него офицер после таких ранений?

А Петр и не рвался в училище. Разыскал ближайшую военную часть, запасной линейный полк связи. И с ним дошел до Берлина. Еще и расписался на рейхстаге. Написал свои инициалы. По-украински: ФПО. А командир не понял, изумился:

— О, уже и финансово-плановый отдел отметился. А ну, найдите мне лестницу, я распишусь повыше.

Дома праздновали Победу, а солдат Петр Филоненко (гордо величавший себя гвардии красноармейцем) продолжал воевать — теперь с хортистами — в Будапеште. Каждую ночь — перестрелка. Пройти всю войну и погибнуть? Обидно!

Приказ о его демобилизации пришел только 12 февраля 1946-го.

…Отгремев, закончились бои

Казалось, для рано повзрослевшего Петра наконец-то началась нормальная мирная жизнь. ФЗО, работа строителя. Под его руководством команды военнопленных восстанавливали разрушенные во время жестоких боев харьковские и запорожские заводы. Но и теперь судьба его не пощадила. Познакомился с хорошей девушкой Валей... Время было голодное. Валя поехала в Западную Украину разжиться продуктами. А по дороге погибла — бандиты сбросили ее с поезда.

Тогда-то Петр и понял: сейчас его место в милиции. Был командиром отделения, затем — взвода. Дослужился до звания полковника.

Еще в самом начале службы статного милиционера (чемпиона по стрельбе, кавалериста) приметил кто-то из киношных помрежей. Предложил сняться в батальной сцене. Потом снова и снова: «Кортик», «Сердце Бонивура», «Почтовый роман», «Богдан Хельницкий»... В фильме «Карпаты, Карпаты» ему поручили роль генерала Строкача. В киноленте «Два года над пропастью» совершенно противоположную — фашиста, расстрелявшего руководителя киевского подполья Ивана Кудрю. С обеими справился. И так — на протяжении почти шестидесяти лет. Как говорится, «всегда в строю».