НАГРАЖДЕННЫЙ... ЗАБВЕНИЕМ

Человечество издавна привержено к мифам. Вспомнить только Древнюю Грецию... Но если попробовать издать сборник «Мифы народов СССР», то станет ясно: наши граждане были обречены на мифотворчество. Такие себе сказочники поневоле... Одни пытались изобразить свое, например, дворянское происхождение как исконно пролетарское. Другие — вынужденное пребывание на оккупированной территории как подвиг подпольщика. Третьи...

И все равно как не умертвлял человек собственную судьбу, как ни насиловал собственную биографию да и саму Историю, полицейское государство ни на секунду не отводило мушку от его виска. Лживое по природе своей, оно не верило никому. Мы были его потенциальными врагами. От рождения...

Недавно Государственная заслуженная академическая капелла Украины «Думка» отметила свой
75-летний юбилей. Украинское радио по этому поводу подготовило передачу о всех знаменитых хормейстерах, в разные годы руководивших капеллой. В том числе говорилось и о Петре Григорьевича Гончарове. На всю республику прозвучало обращение: люди добрые, если кто имеет бесценные записи произведений этого выдающегося композитора и хормейстера, обратитесь на радио, дайте возможность послушать их соотечественникам.

Белые пятна истории... Сколько трагедий, невидимых миру слез, поломанных судеб скрывается за этой расхожей фразой! И сколько необходимо приложить усилий, чтобы «затушевать» эти «пятна» фактами, живыми воспоминаниями. Ну, что ж, попробуем.

...1992 год. По инициативе Украинского народного Союза, Конгресса украинцев Канады, Министерства культуры Украины в Торонто состоялись концерты капеллы «Думка». Посвящались они первой годовщине провозглашения независимости Украины и 100-летию украинской диаспоры в Канаде. Исполнялись произведения Бортнянского, Кошица, Стеценко и — Гончарова. Преосвященный Юрий, епископ Саскатуна, епископ Торонто и Восточной Епархии Украинской Православной Церкви в Канаде, приветствуя киевских артистов, сказал:

— Петр Гончаров не только мой любимый автор. Его произведения широко исполняются во всех православных церквах Америки и Канады!

Добавим: исполняются они и в Киеве, например во Владимирском соборе («Кресту твоему», «Великая ектения»). А вот я держу в руках пластинку с записями хора Одесского Успенского кафедрального собора под управлением протоиерея Григория Каюна. Увидела она свет к 1000-летию крещения Руси. Знаменитый коллектив исполняет религиозную музыку Веделя, Мусоргского, Бортнянского, Рахманинова. И — Гончарова.

Эти записи я слушала в доме единственной внучки Петра Григорьевича — Нины Дунь. Вот что вспоминает Нина:

— Нам никто никогда не говорил о том, что дедушка писал церковную музыку. Правда, в 1965 году мы случайно узнали, что в одном из канадских журналов появилась большая статья некоего Павла Маценко, посвященная творчеству Гончарова. Но, увы, раздобыть ее так и не удалось. Уже в 90-е годы, на Рождество, Богдан, мой муж, артист «Думки», пел в хоре Владимирского собора. И в его руки попали ноты произведений Гончарова, моего родного дедушки...

Были публикации о Гончарове тут, на родине? И да, и нет. Сразу поставлю все точки над «i». Во время оккупации Киева его, регента Владимирского собора, фашисты за талант и трудолюбие (иных заслуг перед новой властью он не имел) наградили... железным крестом. «Это крест на мою могилу», — сказал родным Петр Григорьевич. И оказался, в большой степени, провидцем...

Но вернемся к публикациям. В них, крошечных, имя Мастера упоминалось вскользь. А что касается единственной большой...

Один мудрец, ради сохранения душевного равновесия, советовал дважды в день проделывать то, что... делать неприятно. Если следовать этому совету, то стоит, наверно, периодически читать очерк «Песнею призванный» в октябрьском журнале «Радуга» за 1968 год. Далеко не бесталанный автор Анатолий Жариков искренне влюбился в своего героя. Да и как могло быть иначе! По свидетельствам очевидцев, Петра Гончарова любили все, кто попадал в поле притяжения его личности и таланта.

Но советская цензура диктовала свои каноны изложения. Есть такой термин — «экзогеза», то есть интерпретирование фактов в угоду автору. В те времена главное авторское право принадлежало Государству. Тем не менее очеркист — спасибо ему! — оставил нам бесценные впечатления от личного общения с выдающимся человеком. Обратил внимание на его руки — они всегда в движении. «Не удивляйтесь, я всегда дирижирую, даже во сне», — сказал ему Петр Григорьевич. (Кстати, в начале века газета «Киевская мысль» писала: «Скромный регент Петр Григорьевич Гончаров борется с крупными проблемами в жизни музыкального Киева и на этот раз поставил ораторию «Сотворение мира» Гайдна. Хор под его управлением тонко, продуманно исполнял сложные хоровые номера... У него прекрасные руки...»)

Жариков избрал, в данном случае, самый неблагодарный литературный ход — решил красочно и ярко описать биографию Гончарова. Шаг за шагом, в упоении личностью героя, автор неумолимо приближался к периоду оккупации. К бездне...

Знал ли Гончаров о тех «оккупационных» строках? А если и ознакомился с очередным мифом, то, наверняка, с пониманием: фашистский крест мог раздавить не только его судьбу, увенчать забвением не только его имя... Что же написал Жариков?

Автор от отчаяния решил создать образ украинского хормейстера — беспримерного борца с оккупационным режимом. Покинуть Киев до прихода врага ему якобы помешала «тяжелейшая сердечная болезнь» (по свидетельству Нины — семье просто не удалось выехать). Клятые нацисты и лестью, и угрозами старались привлечь музыканта к сотрудничеству. Тот вроде бы поддался. И вот в 1942 году в Киевском оперном театре состоялся большой концерт. «На зло врагам», как пишет автор, артист включил в программу знаменитую кантату Николая Лысенко «Б’ють пороги». Само исполнение кантаты измученными недоеданием и болезнями хористами, «покачивающимся от слабости дирижером» превратилось в гимн поруганной земле. Чего стоили только строки Тараса Шевченко:

«Смiйся, лютий враже!

Та не дуже, бо все гине, —

Слава не поляже.

Наша дума, наша пiсня

Не вмре, не загине:

От де, люди, наша слава,

Слава Українi!».

Если допустить, что репертуар концертов заранее не согласовывался с властями, если принять во внимание, что такой концерт действительно состоялся (а это не подлежит сомнению), то какой же могла быть кара за содеянное?

«Немцы не замедлили ответить дирижеру, — пишет автор. — Ему не выплатили обещанного жалования...»

Подобная «кара» не спасла, конечно, репутацию Петра Гончарова. Он давно уже был у великой державы «на мушке». Еще в 30-е годы на имя хормейстера пришел гонорар... из Америки. Предположительно произведения Гончарова вывез за океан другой выдающийся украинский хормейстер Александр Кошиц, покинувший родину навсегда... Наверное, с тех самых пор за Петром Григорьевичем везде и всюду неотступно следовала тень забвения. Но вопреки всему слава сама находила музыканта. Были даже попытки закрепить ее, так сказать, на официальном уровне. Например, в 1978 году видные деятели украинского искусства подняли вопрос о том, чтобы общественность республики широко отметила 90-летие со дня рождения Мастера. Ходатайства, подписанные, в частности, народными артистами республики Львом Венедиктовым, Павлом Муравским, Кос-Анатольским, были, конечно, составлены по незыблемым советским канонам. В них указывалось, что «Петр Гончаров родился в 1888 году в Киеве, в бедной многодетной рабочей семье...», «...наиболее активно развернул свою дирижерскую деятельность в годы Советской власти». Отмечалось, что Петр Гончаров был художественным руководителем и главным дирижером прославленной «Думки», главным хормейстером Киевской оперы, основал и 25 лет руководил заслуженной самодеятельной хоровой капеллой железнодорожников (отсюда, кстати, и единственное звание, которое имел Мастер при жизни — «Почетного железнодорожника»)...

Народные артисты просили правление музыкального товарищества УССР позаботиться о сооружении памятника на могиле Петра Григорьевича, установить мемориальную доску на доме по Владимирской улице, 20, где жил и работал в последние годы музыкант, издать воспоминания о нем, присвоить имя Гончарова одной из капел, которыми он руководил...

Из этого славного перечня был выполнен лишь один пункт. Да и то не на официальном — на легендарном уровне. В один из дней родные пришли на Байковое кладбище, чтобы навестить дорогую могилу. И увидели... памятник Петру Гончарову. По некоторым сведениям, позже просочившимся сквозь годы и расстояния, памятник учителю поставила его бывшая хористка, эмигрировавшая в Швейцарию...

* * *

Такова была судьба музыканта: быль в ней всегда походила на легенду. С того самого момента, когда маленький Петя самовольно открыл рот и запел... в хоре. Дело в том, что нанят он был не для пения, а «для мебели». В те времена на все свадьбы и похороны нанимались частные хоры. Их хозяева ловчили. Половина ребят пела, половина — открывала рот, получая за свое усердие 15 копеек. Немота душила Петю, и только стоило ему один раз подать голос — его заработок сразу стал певческим, возрос до рубля. Вскоре мальчика приметил знаменитый Александр Кошиц, взял его к себе в хор.

В Петербургском музыкальном училище Петя занимался по классу кларнета. И — опять Его Величество случай. На концерт по поводу бракосочетания одной знатной особы не явился... дирижер. Спасти ситуацию вызвался Петр. Дебют юноши как дирижера был замечен и одобрен. Далее сам Рейнгольд Глиэр предложил талантливому киевскому регенту брать у него уроки по инструментовке, чтению оркестровой партитуры, технике дирижирования... Судьба свела молодого Гончарова с прославленным Николаем Садовским, в чьем театре он работал главным хормейстером и главным дирижером.

А вот еще одна быль, схожая с легендой...

Озаренный искусством, Гончаров сам, как будто был им ослеплен. Страшный недуг отнял зрение у Петра Григорьевича еще в 1921 году... Слепой музыкант все хоровые произведения выучил на память.

Вечная память Мастеру!