МЫ ВПЕРЕДИ ПЛАНЕТЫ ВСЕЙ?

Большинству, уверен, знакома фамилия автора слов, вынесенных в заголовок. Поэзия Владимира Высоцкого хоть и не является частью школьной программы по литературе, тем не менее известна многим куда лучше иных хрестоматийных классиков. В его сатирических строчках «Зато мы делаем ракеты, перекрываем Енисей, а также в области балета мы впереди планеты всей» система получила удивительно точный диагноз: хроническая склонность к самовосхвалению. То, что в начале истории этой системы В.Маяковский называл «советских собственная гордость», со временем развилось в гипертрофию тупой уверенности в собственной исключительности и непогрешимости. Но вот система рухнула, над строчками В.Высоцкого отсмеялись, а пресловутое самодовольство в обнимку со слепой самоуверенностью оказались на диво живучи. И кочует из интервью одного известного актера в интервью другого один и тот же пассаж: дескать, нет в мире актеров, равных нашим по психологизму и духовной содержательности; западный актер он хоть и неплох, но все же будет похуже нашего. Следовательно, как ни крути, а опять «мы впереди планеты всей».

Конечно, актеру без веры в себя и свои творческие силы в этой профессии делать нечего. Но все же полагаю, что подобным аутотренингом лучше заниматься, во-первых, про себя, а во-вторых, никоим образом не умаляя творческих достижений других. Но нет, пассаж стал едва ли не обязательным общим местом устных и печатных рассуждений о профессии. Хотя это нисколько, как мне кажется, не приблизило его к статусу истины. Ведь тот массив художественной продукции, который, благодаря телевидению, мы воспринимаем, давно уже убедил, что и тончайший психологизм, и духовность перестали быть монополией наших (российских и украинских) актеров. Скажу больше: как мне кажется, есть основания всерьез говорить о четко обозначившемся отставании нашей актерской школы.

Споры о том, кто лучше в актерском искусстве, решаются достаточно просто: вы выбираете того, кто способен усадить вас в кресло то ли в театре, то ли перед телеэкраном. Заставить миллионы людей увлеченно взирать на посредственность невозможно. Ты убедителен — тебя и смотрят, в ином случае начинаются рассуждения на тему «мы впереди планеты всей». Нет, мы уже не впереди. Ныне смотрят не наших актеров, а прежде всего американских, которые, с моей точки зрения, занимают сейчас лидирующее положение в мире.

Понимаю, что сравнение с ними не совсем корректно, поскольку наше актерство традиционно больше связано с театром, в то время как американцы сосредоточили основные актерские силы в кинематографе. И все же, думаю, пришло время присмотреться к ним пристальнее.

У нас, к сожалению, считается едва ли не правилом хорошего тона при всяком удобном случае вовсю разругать американский кинематограф. Вызывает подозрение прежде всего огульный характер критики. Так критиковать можно было в условиях «железного занавеса», когда мы были лишены возможности видеть американское кино во всем многообразии его достижений. Сейчас ежедневно по всем доступным нам телеканалам идут по нескольку десятков американских фильмов. Совершенно очевидно, что американское кино — явление многосложное, оно, в отличие от нашего, ориентировано на весьма четкое разграничение художественных пристрастий зрительской аудитории. Этот кинематограф не снимает кино для всей страны сразу. Он снимает его для определенной части зрительской аудитории. Поэтому просто неразумна позиция кричащих о засилье, к примеру, американских боевиков. Так не смотрите их! Это не для вас снято. Для вас есть другие фильмы. В том числе светлые и мудрые, добрые и человечные. Взять хотя бы последние новогодние праздники. Какое разнообразие лент с рождественской, новогодней тематикой было представлено американским кинематографом. Причем в самых разных жанрах. А что же мы? Мы, смущаясь, отметили 25-летие выхода на телеэкран «Иронии судьбы», прокрутив ее в очередной раз почти по всем украинским и российским каналам. Потому как больше нечего. Можем, правда, еще «Карнавальную ночь» запустить. Фильм хороший, но за 45 лет он выучен наизусть даже теми, кто замечен в острой форме амнезии.

Впрочем, американский кинематограф в защите не нуждается. В ней нуждается наша зрительская аудитория, которой, вопреки всему, навязывается отрицательное мнение об американском кино, давно уже завоевавшем весь мир. Более разумной представляется попытка познания секретов его успеха. Несомненно, в этом значительна роль актерской составляющей, т.е. американской актерской школы. В чем же ее особенности?

Минуя стадию серьезного ученичества, достичь настоящих высот в искусстве невозможно. Американцы оказались более чем прилежными учениками. Они проявили мудрость в выборе учителей, остановив его на школе Станиславского. В советское время не было принято акцентировать внимание на том факте, что первая (и наиболее удавшаяся) книга К.Станиславского «Моя жизнь в искусстве», раскрывающая начальные основы его знаменитой системы, впервые появилась не на русском, а на английском языке. Ее заказчиками были американцы, они платили немалые деньги за ее написание. Столь же щедры были они и в плате за уроки, которые давал в США гений русской сцены. Гонорары К.Станиславского уже тогда, в начале 20-х годов минувшего столетия измерялись пятизначными цифрами. Американцы не останавливались даже перед тем, чтобы пересечь океан и приехать в Москву к Константину Сергеевичу за советом. Большую роль в становлении американской актерской школы сыграли также его ученики — актеры Московского художественного театра, эмигрировавшие после революции в Соединенные Штаты. Например, Михаил Чехов был учителем двух самых известных американских актеров — Мэрилин Монро и Марлона Брандо.

В то же время на родине имя К.Станиславского то подвергалось жесточайшей критике, то возводилось в ранг обязательного для всех госстандарта. Лишь людям извне могло казаться, что его имя окружено уважением и преклонением. На самом деле в силу различных причин произошло отторжение от творческого наследия Станиславского целого ряда актерских поколений. Как это ни парадоксально, но одно лишь упоминание его имени в неформальной обстановке часто способно вызвать скептическую ухмылку: «О, господи, опять об этом старике. Это ж надо быть столь консервативным».

Иное дело — американцы. Они создали специальный институт по изучению теоретического наследия Станиславского. Понимание непреходящей значимости совершенных им открытий пронизывает работу их театральных школ. В начале 90-х на встрече с преподавателями и студентами КГИТИ им.И.Карпенко-Карого побывала декан факультета драматического искусства Питсбургского университета. Я попросил ее назвать имя театрального деятеля, чье творческое наследие в наибольшей мере определяет содержание подготовки будущих актеров. Ответ был однозначен: «Конечно, Станиславский».

Даже достигнув мирового признания, американская актерская школа не считает зазорным продолжать учиться у школы Станиславского. Во второй половине девяностых годов они определили целый актерский курс на длительную стажировку в школу-студию МХАТ.

Отличительная особенность американской актерской школы прежде всего в большей насыщенности и плотности каждого момента пребывания актера в обстоятельствах роли. Об этом прежде всего говорили бывшие советские актеры, эмигрировавшие в США и предпринимавшие попытки продолжить там актерскую карьеру. Кроме того, американские актеры в работе ежесекундно активно устремлены к тому, что впереди. В этом полное соответствие Станиславскому, в основе системы которого лежит фундаментальное требование не просто действенности поведения, а активной действенности, непрерывно направленной на цель. Наши же актеры в массе своей часто неторопливы, а то и тягучи, они привносят в исполнение много второстепенного. Им свойственно больше «рассиживаться» в настоящем, нежели быть устремленными к будущему. Конечно, каждая актерская школа в известной мере отражает особенности поведения (в том числе темпы и ритмы) своего народа. Сознаемся, что темп жизни большинства из нас преимущественно нетороплив. Но искусство, в том числе и актерское, не может относиться к жизни в соотношении 1 : 1. Поэтому Станиславский и настаивал: действие непременно должно быть активным. И скуку должно играть нескучно.

Мне кажется, Станиславский в какой-то мере оказался чужд ментальным характеристикам наших актеров. Его система требует огромного, педантичного труда, причем труда сознательного. У наших же актеров откровенно угадывается доминирование чувственного начала, упование на рисковое «авось». Вот и получается, что американские актеры, взяв в учителя Станиславского, оказались ему более близки.

Второе серьезное отличие, а по сути — превосходство американской актерской школы — в умении четко конструировать роль. Они знают, кого хотят сыграть, знают, что роль должна существовать в развитии и вызывать к себе определенное отношение зрителя. У многих же наших актеров существует принципиальная установка на отказ от предварительного сознательного конструирования роли, взятой во временном измерении. Главное, полагают они, — игра. Неважно, что получится в результате, важен живой процесс. Но процесс без результата — та же езда на велотренажере: где ты на него сел, там и сойдешь.

Наши школы всерьез различают и представления о содержании понятия «профессиональная культура». Американцы считают (полностью доверившись требованию Станиславского), что простаивающий актер в ожидании будущих ролей должен активно заниматься тренингом — системой упражнений, способных поддержать творческую форму. Тренинг сохраняет актерскую органику, он держит в рабочем состоянии воображение актера. Иначе актер рискует утратить одно из самых важных профессиональных качеств — чувство правды. Он перестает быть живым, становится фальшивым, но, увы, уже не способен этого понять. Американцы к идее Станиславского о тренинге отнеслись со всей серьезностью. Простаивающий актер тут же обращается к педагогу, способному заниматься с ним тренингом. Перерыва в занятиях быть не должно.

Ежегодно некоторые московские актеры «первой десятки» отправляются во время отпусков в США заниматься тренингом с тамошними коллегами. Возвращаясь, не без гордости рассказывают, что и звезды мировой величины захаживают к ним на занятия. Такое отношение к тренингу позволяет американским актерам сохранять форму до весьма глубоких лет. Говорю это под впечатлением удивительно правдивой игры их стариков. К сожалению, у нас актеры старшего поколения нередко приобретают то мастерство, которое уже и не мастерство вовсе, а просто некий набор расхожих актерских отмычек.

Одно из несомненных достоинств американцев заключается в умении отобрать актеров с выразительными внешними данными. У нас же (прежде всего в театральных школах России) в течение длительного времени просматривалась тенденция игнорирования внешних данных поступающих, прежде всего девушек. Считалось, что главное — это личностная содержательность, духовная наполненность абитуриента. Такой подход во многом был связан с пришедшейся на семидесятые годы огромной популярностью нескольких актрис, которые действительно, мягко говоря, не отличались красотой, но масштаб актерской одаренности которых позволял перекрыть недостатки их внешних данных. Слов нет — внутреннее богатство души является важнейшей составной актерской одаренности. Но это еще не основание для игнорирования других данных поступающего. Ошибочно уже само по себе противопоставление внутренних данным внешним. Хотим мы того или нет, но актерское творчество — это товар. Чтоб на него был спрос, он требует достойной упаковки. Таковой для актера является его внешность. Глянешь иногда одним глазом американский сериал — сколько красивых мужских и женских лиц! У нас же среди актеров самое дефицитное амплуа — герой и героиня. Из числа тех, что готовим, едва хватает для нескольких киевских театров. У нас все может быть плохо. Но чем мы по-настоящему богаты, так это женской красотой. Так нам ли отбирать в актрисы девушек с недостатками внешних данных?

Американская актерская школа, с моей точки зрения, нисколько не уступает нашей в такой важнейшей составляющей актерского искусства, как психологическая достоверность и правдивость существования актера в роли. Сюжет их фильмов может быть совершенно невероятным, но при этом в актерском исполнении присутствует абсолютная психологическая достоверность, в реальность их персонажей веришь. Наши актеры больше связаны с эстетикой театральной. В этой эстетике быть жизненно правдивым, естественным считается вещью недопустимой, воспринимается как проявление безнадежной провинциальной отсталости. Из актеров постепенно вытравливается интерес к наблюдению за живущими рядом, не востребуется способность их художественного воспроизведения. Притом, что уникальность актерского искусства собственно и состоит в способности явить реального человека.

Если говорить о психологизме, то, думается, американские актеры имеют для него значительно более широкое пространство. Темы, которых касается американское кино, во многих случаях никогда не поднимались ни мировой драматургией, ни тем более нашими киносценариями. В то время, когда их актеры осваивают совершенно новые психологические пласты, открывают дотоле неизвестные человеческие характеры, высшей точкой мечтаний наших актеров продолжают оставаться образы одного и того же круга известных классических произведений. Для меня совершенно очевидно, что в плане воспроизведения актером тончайших психологических нюансов поведения, точности и подробности внутреннего проживания, понимание актерами сущности психологии их персонажей нам есть чему поучиться у американских актеров.

Они, кстати, не имеют такой формы отличия актера, как почетные звания. Там есть имя, которое стоит столько-то. Поскольку у нас все стоили практически одинаково, то почетные звания (по замыслу) позволяли выделить наиболее талантливых и заметных. Это было своеобразное ноу-хау предыдущей системы в области искусства. Интересно, что во всех актерских делах ею было принято ссылаться на мнение Станиславского, но о его реакции на введение института почетных званий предпочитали не упоминать. А между тем она была лаконичной и однозначной: «Искусству пришел конец». Трудно точно сказать, почему Константин Сергеевич так отреагировал. Быть может, он полагал, что актер, удостоившись звания, утратит критическое к себе отношение, что, как правило, является губительным для художника. А может, ему вспомнилось грибоедовское «чины людьми даются, а люди могут обмануться»? И ведь действительно, таких ошибок было немало. Назову лишь упоминавшегося в начале этой статьи Владимира Высоцкого, который, будучи всенародным любимцем, не имел даже звания заслуженного артиста. Потому как оно давалось еще и за примерное социально-послушное поведение. Так или иначе, но думается, что со временем у нас появятся и другие способы отметить людей незаурядных, талантливых, заслуживших своим трудом авторитет и уважение.

У американцев нам следует также поучиться их отношению к тем, чье творчество привлекает всеобщее внимание. Из всех наших безхозяйственностей самая непростительная — безхозяйственное отношение к людям. Прекрасные, тонкие, мощные (ни один из эпитетов не преувеличение) наши актеры могут годами не получать новых ролей, чувствовать себя невостребованными. Притом, что находятся в прекрасной профессиональной и физической форме, зритель их любит, на них ходят. Казалось бы, кто снимет товар с продажи, если он хорошо продается? Да из популярного, а тем более выдающегося актера следовало бы взять все, что он может дать. Ан нет, известные актеры простаивают годами. Последние несколько лет, например, не имеет новых ролей в театре замечательный актер Степан Олексенко. Актер удивительных, редкостных данных, создатель блистательных образов в каждый из периодов своей творческой биографии. Да только ли он один? Неужто мы так страшимся, что кто-то слишком от всех оторвется, или все никак не поймем, что годы летят, а с ними уходят и роли, которые уже завтра актер сыграть не сможет. Пока актер популярен, он должен быть загружен по максимуму своих возможностей. Позаимствовать бы это нам у американцев.

И все же, как бы ни был значим для отдельного актера вопрос его творческой загрузки, все-таки это частный вопрос по сравнению с той реальной угрозой утраты уровня, которая возникла в последнее время перед украинской актерской школой.

Полтора последних десятилетия украинская эстрада с помощью отечественного телевидения всячески пыталась доказать, что украинцы, всегда считавшиеся поющей нацией, в действительности таковыми не являются. Было выпущено из виду, что статус поющей нации вовсе не предполагает всем ее представителям без разбору петь на эстраде. Да, мы доказали с помощью одной только руководящей в области образования личности, что человек столь же безголосый, сколь и напрочь лишенный пластичности, может слыть «зіркою української естради».

Теперь телевидение, девальвировав вокальное искусство, вовсю принялось за искусство актерское. На телеэкране в различных, по большей части в так называемых развлекательных передачах, вовсю правит бал откровенная самодеятельность низкого пошиба. Откровенное кривляние, выкаблучивание, соревнование в гримасничаньи становятся нормой. Чтобы соответствовать установившемуся уровню, немалые усилия прилагают и те, кто, казалось бы, получил профессиональное образование. Бескультурье откровенно попирает культуру. Действительно, вскоре придется согласиться с мнением сценариста (а последнее время и телеведущего ) Ю.Рогозы. Напомню, что некоторое время назад он шокировал украинских актеров, заявив о низком уровне их актерской школы. Интервью было приурочено к показу «Дня рождения Буржуя» (сценарий Ю.Рогозы), в котором украинским актерам хоть и не были доверены главные роли, но именно их работы оказались наиболее интересными. Сам фильм, таким образом, опроверг мнение сценариста. Но если на нашем телеэкране по-прежнему будут в почете назойливые актерские гримасы, то вскоре, глядишь, уже никто и не поверит, что мы страна больших актерских традиций, что нашими замечательными актерами — корифеями украинского театра — восторгался сам К.Станиславский, на идеях которого и взошло американское актерское искусство. Тем же, кто не готов к историческим экскурсам, думаю, вполне хватит и имен наших замечательных современных актеров, имеющих славу не только в Украине, но и за ее пределами. Пусть их немного, но они есть.

Однако выдающиеся актерские имена — это лишь один из показателей уровня актерской школы. Сам же уровень образуется мастерством сотен актерских индивидуальностей. Чтоб его поднять, поначалу было бы разумней отказаться от привязанности к песенке «Мы впереди планеты всей». Пришло время других песен.