МИФ О ПАВЛИКЕ МОРОЗОВЕ

Семейные неурядицы или классовая борьба?

Жители села Герасимовка Верхне-Тавдинского района Свердловской области Морозовы (первоначально по фамилии Морозы) были переселенцами из Белоруссии. Еще в начале ХХ века они приехали на Урал в поисках счастья. Отец Павлика Трофим Морозов после десяти лет супружеской жизни бросил жену Татьяну, а с ней и четверых сыновей. Женился вторично на молодой красавице Нине Амосовой, имел в деревне большой авторитет, трижды избирался председателем сельсовета. Но о своих сыновьях помнил, помогал, хотя и недостаточно. Тяжелее всех приходилось Павлику, ведь он был старшим среди братьев. Чтобы вернуть отца в семью, Павлик, при подстрекательстве матери, задумал его испугать доносом о выдаче фальшивых справок ссыльным кулакам с Украины и Кубани. Как на самом деле все было, представить трудно, ведь речь Павлика на суде существует в двенадцати вариантах, в первых из них нет сведений о фальшивых документах. Есть много вариантов и сцены ареста Трофима Морозова. В «Рассказах о юных героях» В.Губарева это делают местные активисты, в книге П.Соломеина «Павка-коммунист» — сотрудники Тавдинского районного ОГПУ. На суде Павел отрекся от отца, которого осудили к 10 годам лишения свободы (за другими источниками — на 5 лет) .

Узнавал врага Морозов Павел

И других бороться с ним учил,

Перед всей деревней выступая,

Своего отца разоблачил... —

пишет в «Песне о Павлике Морозове» известный советский поэт Сергей Михалков.

Конечно, родне Морозовых не понравилась такая выходка Павлика. Особенно дедушке — Сергею Морозову, который лишился сына. Павлик не осознал своего греха и продолжал следить за жителями Герасимовки, среди которых были и родственники. Много раз он докладывал продотрядовцам о местах, где прятали хлеб. Павлика возненавидели, ему угрожали смертью. О своей горькой участи дед Павлика Сергей Морозов, обвиняемый в убийстве внука, говорил на суде: «Я принимаю на себя весь грех, как принял Иисус на суде иудейском... Я воспитывал своих внуков, а они мне не помогали, мое хозяйство растаскивали. Пашку не любил. Он выдал своего отца, в Бога не верил, был слишком шустрый...» Нелюбовь деда Сергея Морозова к Павлику в советской «мифологии» объясняется по-иному: «Мрачный был дед, не любил ребят. А больше всего ненавидел Павлика за его ум и самостоятельность».

« — Пашка, до каких пор ты будешь выносить сор из избы? Погубил отца, теперь хочешь погубить дядю Арсения. Зачем ты сказал в сельсовете, что он спрятал хлеб?» — спросил племянника Иван Морозов, сын Сергея Морозова.

— Кулуканов — враг советской власти, — ответил Павел». Так писалось в местной печати после расследования причин убийства Павлика Морозова якобы по политическим мотивам.

Показательный судебный процесс над убийцами Павлика окончился через четыре дня. Дед Сергей Морозов и бабушка Ксения Морозова, дядя Арсений Кулуканов, двоюродный брат Данила Морозов были приговорены к «высшей мере социальной защиты — расстрелу, поскольку признаны «виновными в убийстве на почве классовой мести пионера Морозова Павла и его брата Федора».

При этом интересно, что другой двоюродный брат Павлика Морозова, Иван Потупчик, тоже разоблачавший родню и людей, не желающих идти в коммуны, бывший осведомитель ОГПУ через 50 лет признается: «Взяли тех, на кого я указывал. Никаких экспертиз не нужно было, и так все ясно».

Сценарий в Герасимовке для «большого» разоблачения и героизации подростка сложился, осталось дождаться подходящего времени. Ведь Павлик не был первым подростком-героем. До него погиб из-за доносов Павлик Тесля в селе Сорочинцы на Полтавщине и Витя Гурин из Донецка.

Сложилось так, что деревня Герасимовка длительное время оставалась единственным населенным пунктом на Урале, где не было колхоза. Разработчики сценария гибели Павлика Морозова убили сразу двух зайцев: запугав местных крестьян, в один день основали местный колхоз и через средства массовой информации начали романтизацию доносительства, когда дети игнорировали Библию и учились жить по-новому, отказываясь часто от родителей, если они шли не туда, куда прикажет партия.

Находка Юрия Дружникова

Примечательно, что журналисты и писатели, создающие образ Павлика, не встречались с участниками тех далеких событий, лицами, помнящими юного героя, а дополняли всем известное вымышленными деталями. От этого принципа в 80-е годы отступил московский журналист, редактор отдела науки газеты «Московский комсомолец» Юрий Дружников. Он опросил близких Павлику людей, встречался с его матерью. Конечно, журналисту прибавилось хлопот, он и без того преследовался. Рассказать обнаруженное Юрий Дружников смог только благодаря лондонскому издательству Overseas Publications Interchange Ltd (London), когда уже пребывал в эмиграции, точнее в изгнании.

Ознакомившись с делом №374 об убийстве братьев Морозовых Павла и Федора, Юрий Дружников обнаружил странный протокол, подписанный помощником уполномоченного ОГПУ Спиридоном Карташовым. В документе были запротоколированы показания двоюродного брата Павлика Морозова Ивана Потупчика. Сведения были подписаны 4 сентября 1932 года, тогда как об убийстве узнали только 6 сентября. Выяснилось, что и трупы «случайно» нашел тот же осведомитель ОГПУ Иван Потупчик. Сложилась пикантная ситуация: еще даже не обнаружено исчезновение Павлика и Федора, а Иван Потупчик дал показания, назвав виновных в убийстве, которых и арестовали. 12 сентября в Герасимовке Спиридон Карташов проведет собрание притихших от случившегося жителей деревни, которые будто бы просили приехать пролетарский суд, чтобы «группу чуждого элемента» привлечь к высшей мере социальной защиты — расстрелу. Одновременно несколько человек записалось в комсомол, пять человек во главе с Иваном Потупчиком — в колхоз, которого не могли образовать до этого времени самые опытные уполномоченные из Тавды. Таким образом, все населенные пункты Урала были вовлечены в колхозное строительство.

Встретившись с учительницей Павлика Морозова Зоей Кабиной, Юрий Дружников услышал: «За сельсоветом следило ОГПУ, а не Павлик. Но суд не мог доказать вины Трофима Морозова, и тогда Павлик заявил, что отец брал взятки. Павлик врал, так как в это время отец с ними уже не жил, и мальчик не мог видеть, как тот подделывал справки. Могла знать его мать, Татьяна, да и то из сплетен». Некоторые важные детали уточнила и присутствующая на судебном процессе над отцом Павлика жительница Герасимовки Беркина: «У Трофима улик не нашли, и он бы отвертелся. А Павлик заявил, что отец брал взятки. Павлик не был свидетелем на суде, как пишут, они сами с матерью пришли, и Татьяна давала на суде показания против Трофима, то есть донесла она сама. А Павлика судья остановил: «Ты маленький, посиди пока».

Высказала свое отношение к мнимым убийцам мама Павлика Татьяна Морозова: «Дед на суде заявил: «Господа судьи, меня допрашивали — пятнадцать наганов лежало на столе. Били рукоятками до полусмерти». Судья спросил: «Кто бил?» — «А такие, как вы, только с наганами».

Журналист Юрий Дружников нашел также записи своего коллеги — известного свердловского журналиста П.Соломеина, побывавшего в Герасимовке сразу же после убийства детей. Свидетели подтверждали, что дед Сергей Морозов сам привез в деревню милиционера Титова, чтобы тот искал его внуков. Кстати — был ли дед Морозов кулаком? Обвинительное заключение гласило, что он «по имущественному положению бедняк, имеющий одну лошадь, одну корову и один га посевов». Был ли Сергей Морозов убийцей своих внуков? Ведь он, в прошлом служащий жандармерии, знал, что улики надо прятать. Но оказалось, что трупы убитых лежали возле самой дороги, а нож он даже поленился вытереть от крови, принес его домой испачканным и спрятал за икону. Окровавленная одежда тоже лежала у него дома. Да и жена его Ксения, отсидевшая за конокрадство, наверняка знала, что одежда была Данилы, а кровь — теленка, которого он зарезал у Татьяны Морозовой. К сожалению, никакой экспертизы не проводилось. Органам ОГПУ все было и так известно. Бабушку Ксению вместе с другими расстреляли — за недоносительство.

Каким он парнем был...

Произведения говорят о Павлике Морозове как о ненавидящем кулачество пионере. Пикантность в том, что при жизни Павлик пионером никогда не был, не носил он и галстука. На фотографии ему галстук дорисовали, ретушью грустное лицо превратили в мужественное. В своеобразном справочнике «Дети—герои» (настольной книге советских подростков) говорится, что Павлик был председателем пионерского отряда, что он любил повторять: «Пионер — всем пример», неутомимо боролся, чтобы каждый пионер был помощником коммунистов. «Учиться только на «хорошо» и «отлично», — сказал Павлик на очередном сборе, и все пионеры по-ударному, как тогда говорили, взялись за науки. «Он дисциплинирован, упорен и настойчив, выйдет отвечать урок — заслушаешься. Отметки у него только отличные. Ни одного занятия он не пропустил», — пишет в этой «настольной» книге общественный обвинитель на процессе по делу Павлика Морозова Елизар Смирнов.

В Другом «хрестоматийном» произведении Виталия Губарева описано покаяние пионера Якова перед авторитетным Павликом, поскольку еще не окреп идейно, чтобы открыто, не прячась, носить галстук.

«— Пашка, завтра надену... Вот честное пионерское под салютом!

Учительница взяла его руку под локоть:

— Выше поднимай, Яша. Над головой надо.

— Зоя Александровна, а почему над головой? — спросил Федя.

— Потому, что общественные интересы, интересы народа, пионер ставит выше своих личных интересов...»

На самом деле, как рассказала та же учительница — Зоя Кабина, Павлик школу посещал очень редко, три года сидел в первом классе, а окончить сумел всего два класса. Был запущенным ребенком, плохо говорил. В четырнадцать лет намного отставал от своих сверстников. Как говорила Зоя Кабина, Павлик ходил в лаптях, оборванным, в деревне его звали «срака драная» и «голодранец». В книгах о пионере-герое зафиксировано только одно его прозвище — «коммунист». Секретарь Союза писателей СССР Сергей Михалков увековечил этот факт:

«И однажды в тихий вечер летний,

В тихий час, когда не дрогнет лист,

Из тайги с братишкой малолетним

Не вернулся Пашка-коммунист».

Дело, конечно, было в сентябре. Но не помешали подобные неточности «Песне о Павлике Морозове» оставаться гимном пионеров в СССР.

Конечно, грустно и смешно читать, что Павлик учил ребят вести разъяснительную работу в семьях, растолковывал деревенским бабам и мужикам цели партии, задачи строительства социализма, убеждал в необходимости принять новый устав сельхозартели, критиковал перегибы районных уполномоченных. Неграмотного, наивного Павлика использовала учительница Л.Исакова. Она как жена уполномоченного райкома партии по хлебозаготовкам поручала ему расклеивать плакаты типа: «Здесь живет злостный зажимщик хлеба».

Павлик многое делал назло, за это его не любили. Он часто потешался, когда доставлял другим страдания. Это хорошо знала Л.Исакова. Болезненное стремление причинять боль, чтобы и другим, как и ему, стало жить нелегко, сопровождало Павлика до трагического 3 сентября. Как ни парадоксально, но пророческой оказалась песня выдуманных пионеров в настольной книге верных юных помощников коммунистов, написанной Виталием Губаревым:

« — Пионеры, в бога вы не верите,

А где ваша пасха?

— Наша пасха — выдумка и сказка,

— Вот где наша пасха!»

Тяжелая домашняя атмосфера, натравливание матерью на отца сказались на здоровье Павлика. Он стал нервным, слишком впечатлительным, а позже —мстительным. Лишенный материнского надзора, Павлик слишком рано увлекся «играми» взрослых. Конечно, он проиграл, хотя и стал пионером №001. Ведь на подходе было время незаслуженной славы и безосновательного бесславия — зверские репрессии, когда героем и предателем «становится любой».

Мать пионера-героя и ее сыновья

После расстрела Морозовых, обличенных в убийстве Павлика, Татьяна Семеновна Морозова осталась с двумя сыновьями — Романом и Алексеем. Последнего через некоторое время она отдала на воспитание в детдом, поскольку еле сводила концы с концами из-за своей неприспособленности к жизни. Вскоре ей дали жилье и взяли на полное государственное обеспечение в Тавде. После этого она могла уже нигде не работать, а как мать героя и почетный гость ездила по Советскому Союзу на собрания, конференции, съезды. Татьяне Семеновне очень трудно было даже прочитать перед аудиторией готовую речь, и она часто повторяла только слова: «Берите пример с моего сына Павлика!». Но и этого хватало увлеченным коммунистической идеей. Вскоре здоровье матери героя начало катастрофически ухудшаться из-за нервных, а затем и психических расстройств. Врачи советовали лечение на юге, и она при содействии партийных органов переехала в Крым, в Алупку, где на берегу Черного моря жила до конца своих дней (умерла в 1983 году).

Безусловно, Татьяне Морозовой тяжело давалась внутренняя «перестройка», чтобы поверить в высокие коммунистические идеалы. Внутренний кризис из-за крушения веры в Бога не давал покоя. Как известно, на могиле сыновей Павлика и Феди она поставила крест, но по приказу партийных органов установили еще и красную звезду под траурным знаменем. Перед тем, как натравить сына на бросившего ее мужа, она долгое время сомневалась в избранном методе. Но, к сожалению, зло взяло верх. Даже в сборнике «Дети-герои» описано, как она удерживала Павлика, чтобы тот не доносил на отца: «Не надо, сынок, против отца... Не бери греха на душу. Послушай меня...»

Всю жизнь Татьяна Семеновна горевала из-за смерти сыновей. Тогда, 3 сентября 1932 года, она беспечно поехала в Тавду продавать теленка, а когда возвратилась — детей не было в живых. От отчаяния она хотела покончить с собой и оставшимися Романом и Алексеем, но ее удержали. Осужденный муж Трофим погиб в лагере 28 ноября 1932 года, на следующий день после окончания показательного суда над так называемыми убийцами Павлика Морозова.

Судьбы оставшихся сыновей Татьяны Семеновны сложились нелегко. Роман после войны прожил недолго, сказались фронтовые раны, и он умер. Сын Алексей, который участвовал в показательном процессе вместе с матерью, в начале войны был осужден и сидел в лагерях до 1951 года, после чего уже не возвращался в Алупку, а жил в Нижнем Тагиле. Сидел, насколько известно, «за шпионаж». Будучи военным летчиком, он будто бы прятал фотопленки с заснятыми линиями обороны советских войск и т.д.

Наследники Татьяны Морозовой живут и теперь в Алупке. Какие чувства пробуждают у них воспоминания о дедах-прадедах, и вознесенных, и свергнутых историей?..