МАРТ. ЛАДЫНИНА

Проходил по Васильевской улице, мимо Дома кино, и услышал аплодисменты людей, собравшихся у входа. Прощались с Мариной Ладыниной. Трудно было даже представить себе, что эта актриса — настоящая легенда давно уже ушедшего кинематографа сталинской эпохи — была нашей современницей. Сегодня, когда можно уже смотреть на этот кинематограф без идеологических наслоений, отдаешь себе отчет, что ленты Ивана Пырьева, ставшие творческим триумфом Ладыниной, на самом деле оказались не столько пропагандой, сколько сказкой, мечтой о чем-то недосягаемом. И, конечно, главной героиней такой сказки не могла не быть чрезвычайно талантливая и невероятно красивая женщина... У меня где-то была открытка с фотографией уже немолодой Ладыниной — а впрочем, во всей ее внешности, в умении себя держать перед фотокамерой, во взгляде и еле заметной улыбке ощущалась еще красота усталого лица — лица, которому удалось стать великим символом сталинской эпохи, нежели серенькая физиономия самого Сталина.

Почему тоталитарному кинематографу так везет на таких актрис? Он даже не знает, что с ними делать, а они рождаются и появляются в кадре. Более того: почему искусству авторитарной эпохи так везет на личности? То ли это разновидность своеобразной сублимации, неиспользованной человеческой энергии, едва ли не выплескивающейся из искусства? То ли просто совпадение во времени? И почему тогда эпоха личностей так стремительно закончилась, не оставляя нам ничего, кроме бесплодных надежд? Я чувствую себя еще довольно молодым человеком, но если представить, что я буду рассказывать тем, кто младше меня лет на 10 —15, как я видел Марину Ладынину на сцене Дворца «Украина», как Зиновий Гердт рассказывал мне о том, как он хлопочет о помощи Рине Зеленой, как в юрмальском ресторане «Лидо» Татьяна Пельтцер нашла для меня местечко за собственным столиком, как в Центральном доме литераторов коллега познакомил меня с Иннокентием Смоктуновским — буду выглядеть каким-то седовласым ветераном из дореволюционного прошлого. А между прочим, все эти люди были еще недавно, наше телевидение до сих пор существует на их лентах, их биографиях, их драмах и победах. Что же случилось, почему мы не увидели новой генерации? Время перемен, рынок или, скорее, эпоха дезориентации, эпоха сознательного неуважения к ценностям?

Быть может, великие мастера нашего недавнего прошлого просто заботились о том, чтобы сделать хотя бы немножечко лучшей жизнь тех, кто был рядом с ними. Это было их творческой задачей, серая безысходная жизнь порождала яркие таланты — парадокс. Но парадокс, необходимый для того, чтобы просто выживать. Сегодня мы попросту не отдаем себе отчет, какими должны быть наши ценности, у нас отсутствует целостное представление о будущем, мы — общество одного дня. И наше настоящее искусство — искусство одного дня. А такие яркие личности не нужны, оно может производить разве что искусство, приспособленное к сиюминутным обстоятельствам...