Маркс, Энгельс и Николай-угодник

Вопрос о том, почему именно Россия оказалась самой восприимчивой из всех стран мира к учению Маркса и Энгельса и почти весь ХХ век пыталась на практике воплотить в жизнь теории двух бородатых классиков, анализируется в научной литературе и публицистике уже не один десяток лет, однако и сейчас остается актуальным. Приобщилось к обсуждению этой темы и ZN.UA статьей Юрия Соболева «Маркс, Энгельс и Россия» (№16, 28.04.11). Можно согласиться со всеми основными аргументами автора, с помощью которых он пытается объяснить, почему марксизм пустил в России такие глубокие корни. Но некоторых аспектов этой проблемы Соболев в своем материале не коснулся. Речь идет о мессианстве русских, которое едва ли не с самого начала формирования этого этнического сообщества стало одной из важнейших составляющих его национального менталитета. И широкую поддержку со стороны русского народа «первого в мире государства рабочих и крестьян», которое должно было на практике стать ориентиром «для всего человечества», можно рассмат­ри­вать как новую фор­му тра­­дици­он­­­но­го российского мессианства.

Мессианство, то есть предс­тавление о какой-то особой миссии всемирного масштаба, возложенной Богом (как вариант - историей) на тот или иной народ, было (и в некоторой степени остается до сих пор) присуще национальной психологии многих «великих» наций. Только попутно вспомним китайцев, большинство которых на протяжении столетий и тысячелетий были искренне убеждены, что лишь их Поднебес­ная империя является единственным в мире центром настоящей культуры и цивилизации, и самой судьбой избрана руководить «варварами», которыми, вне всяких сомнений, являются абсолютно все другие народы мира. Евреев, священное писание которых признает их «богоизбранным народом». Анг­ли­чан, на которых, по утверждению певца британского империализма Редьярда Киплин­га, фатум возложил «ношу белого человека», - обязанность цивилизовать во всех уголках мира «дикарей», «полубесов-полудетей». В конце концов, американцев, значительная часть которых, если не большинство, и сейчас убеждены, что только Соединен­ные Штаты являются «образцовой демократией», а следовательно, имеют право и обязанность «продвигать демократические ценности» во всем мире, даже если это и противоречит желаниям народов стран, куда эти ценности «продвигаются».

Да и для Германии нацистского периода основной идеологичес­кой парадигмой пропаганды, которая должна была легитимизировать в массовом сознании попытки Гитлера захватить всю Ев­ропу, а далее и весь мир, было отнюдь не «низменное» требование подчинить «высшей расе», то есть немцам, все другие народы, «унтерменшей», превратить их в рабов арийских хозяев. Наоборот, идеологи нацизма утверждали, что на немецкий народ, благодаря НСДАП освободившийся от властей «плутократов» (конечно же, прежде всего еврейского происхождения), возложена благородная миссия помочь всем другим народам мира построить спра­ведливый «новый порядок». А немецкие парни идут под пули вовсе не для того, чтобы подчинить себе другие народы, а чтобы стать для них учителями и нас­тавни­ками в построении рая на земле. И большинство немцев иск­ренне верили или усердно пытались заставить себя поверить в эти утверждения. С одной стороны, ставить в тоталитарном государстве под сомнение тезис официальной пропаганды опасно для своей свободы, самой жизни. Но с другой - сугубо психологичес­ки намного комфортнее позицио­нировать себя и свою нацию как «благородного рыцаря», а не «темного вора».

Впрочем, немцы получили очень эффективную прививку от мессианства еще много десятилетий назад, после Второй мировой. А вот россияне, национальное соз­нание которых мессианство поразило отнюдь не меньше, чем немецкое, болеют этим недугом до сих пор.

После взятия в 1453 году тур­ками-османами Константи­нополя далекое Московское княжество, которое «переваривало» остальные княжества Северо-Вос­точной Руси, осталось единст­венным пра­­вославным государством в ми­ре. По крайней мере, единственным государством, где православные не просто жили или даже сос­тавляли большинство населения, как в соседнем Великом княжест­ве Литовском, а где эта разновидность христианства была гос­подст­­­вующей, государственной религией. Это обстоятельство мос­ковс­кие князья и идеологи их государства использовали в полной ме­ре. Московия XV-XVII ве­ков да­же в те не слишком толерантные времена была одной из самых нетерпимых стран в Европе к другим, «чужим» христианским веропризнаниям. Достаточно привести только один факт: даже православных выходцев из Украины и Беларуси московские попы заставляли «перекрещиваться» - еще раз принимать таинство крещения. Убеждение в том, что только православие, и именно в московской версии, является единственным «настоящим» христианством, что католики или про­тестанты - это «еретики», которые в принципе не могут спас­ти свою душу, стало господствую­щим в российском массовом соз­нании. Именно «истинность» его религии выступала для российс­кого крепостного крестьянина ед­ва ли не единой психологической компенсацией за дикую феодальную эксплуатацию, коррумпированность и некомпетентность государственного аппарата во главе с «царем-батюшкой». Забегая вперед, отметим, что и сейчас, в XXI веке, убежденность в собст­венной исключительности, нетерпимость ко всем другим хрис­тианским веропризнаниям, принципиальное нежелание принимать участие в экуменическом диалоге остаются чрезвычайно важными чертами теории и практики Московского патриархата.

Таким образом, на первых этапах существования Московс­кого го­сударства тезис о его особых пра­­вах и обязанностях как единст­венного в мире православного государства выступал, с одной стороны, идеологическим обоснованием территориальной экспансии, последовательного и жестокого захвата чужих земель, с другой - свое­образной психологической компенсацией за низкий (намного ниже, чем у большинства европейских стран) уровень жизни подавляющего большинства населения, неэффективность и продажность системы управления государством.

В XIX веке как дополнительный аргумент в пользу уникальности и «богоизбранности» Рос­сии ее верхушка начала использовать то обстоятельство, что на то время империя Романовых оставалась единственным славянским государством в мире. Тот факт, что в конце прошлого века именно Россия приложила наибольшие усилия для уничтожения и раздела другого большого славянского государства - Речи Посполитой, старались не вспоминать. Зато сколько слез было пролито над судьбой западных братьев-чехов, порабощенных немцами, и южных братьев - сербов и болгар, угнетаемых турками! Российское общественное мне­ние еще тогда практически «приватизировало» славянство, поставило знак равенства между ним и «российскостью». Этот идео­логический «вывих» сохраняется в массовом сознании наших северо-восточных соседей и сейчас. Несколько лет назад автору этой статьи приходилось слышать удивленно-непонимающие реплики болгар: большинство российских туристов до сих пор искренне убеждены, что «болгары пишут русскими буквами». Но ведь каждому, кто хоть немного знает историю, известно, что святые Кирилл и Мефодий разрабатывали свою азбуку именно в Болгарии и для болгар. А следовательно, на самом деле россия­не используют болгарскую азбуку, а не наоборот. Этот факт российское мессианское сознание просто отметает.

Однако в начале ХХ века для простого россиянина того, что он является православным и славянином, было уже мало, чтобы ощущать свои исключительность и «лучшесть» по сравнению со всеми другими народами мира или, по крайней мере, отвлечь его внимание от кричащей социальной несправедливости, с которой он во все время соприкасался в собственной стране. Результат - Октябрьский переворот, который прошел, в частности, под лозунгами интернационализма и всечеловеческого братства.

Тем не менее социального равенства и, особенно, общего благо­состояния, он, как известно, не принес. Здесь большевистское руководство во главе со Сталиным абсолютно гениально использовало мессианские мотивы. Для многих, к сожалению, очень многих россиян убежденность в том, что они принадлежат к великой нации и являются «полномочными представителями» великого государст­ва, позволяла и сейчас позволяет закрывать глаза на низкий уровень удовлетворения своих материальных потребностей, на отсутствие личной свободы. И на унижения, которым они постоянно подвергаются «благодаря» наглой и крайне неэффективной бюрократии.

Советская пропаганда на протяжении десятилетий настойчиво и последовательно вдалбливала в головы граждан своей страны, что «наш общественный порядок - самый передовой», что «СССР - надежда всего прогрессивного человечества», что «наша страна - ориентир для народов всего мира». А все это возможно только потому, что на вооружении у советского народа самая передовая, «самая научная» в мире идеология - марксистско-ленинское учение. Потому адепт этой идеологии - ты, именно ты, простой советский человек - является чем-то более высоким и совершенным, чем гражданин любой другой страны мира. «Социа­листической», которая с благоговением изучает советский опыт и уже идет нашим путем, и тем более, капиталистической, которой «великая истина» еще не открылась...

Так что простой советский человек должен терпеливо преодоле­вать «временные трудности» на пу­ти к светлому будущему. Ведь ты живешь не просто для того, что­бы быть лично счастливым. Ты являешься «винтиком» в мощном механизме единого советского народа, у которого великая и благород­ная миссия - проложить дорогу к светлому коммунистическому будущему всему человечеству.

Конечно, далеко не все подданные советской империи и даже далеко не все россияне, в менталитете которых идеи мессианства, как мы попытались доказать, сидят достаточно глубоко, верили в бред советской пропаганды. Чем дольше существовала советская власть, чем дальше за горизонт отодвигалось это «светлое будущее», чем больше информации получал простой советский человек об окружающем мире, тем меньше веры в какую-то свою особую историческую миссию, исключительность и «лучшесть» оставалось. И именно падение этой веры за критическую черту стало одной из главных причин краха СССР.

Однако, хотя с тех пор прош­ло уже 20 лет, рудименты остались. Можно было бы немало писать о попытке части нынешней властной команды в Украине возродить среди своих подданных «гордость советского человека», что особенно ярко проявилось в этом году во время празднования 9-го Мая под «обязательными» красными флагами. Но мессианство, «осознание» какой-то своей «всемирно-исторической миссии» и «исключительности» никогда не были присущи украинскому менталитету. По крайней мере, той части украинцев, которые считали себя именно украинцами, а не «россиянами-малороссами» или «советскими людьми».

Что же касается российского сознания, ситуация коренным об­ра­зом отличается. Великой истори­ческой миссии уже нет, но генетическая привычка чувствовать себя носителем этой миссии осталась.

Нынешней России нечего предложить миру (да и собственному населению), как свою «миссию». Ни православие, ни славянство, ни марксистско-ленинское учение в этой роли уже не проходят. Возможно, Россия предложит миру «демократические ценности на экспорт», как это пытаются делать американцы? Или модель удачной структурной перестройки экономики на основе высоких технологий, как это делает крохотный Сингапур? Или самое высокое в мире качество жизни, которое дает Канаде сочетание высоких доходов граждан, совершенной системы социальной защиты, эффективной охраны окружающей среды и одного из самых низких в мире уровней насильственных преступлений?

В кратко- и даже среднесрочной перспективе Россия сформулировать какое-либо рациональное обоснование для своего мессианства просто не способна. А потому ей нужно как можно скорее избавиться от мессианских предубеждений в своем общественном сознании. Поскольку такое несоответствие «амбиции» и «амуниции» может иметь очень негативные последствия для соседей России, да и для мира в целом. Но прежде всего - для самих россиян.