ЭТАПЫ «БОЛЬШОГО ТЕРРОРА»: ВИННИЦКАЯ ТРАГЕДИЯ

На протяжении последних лет в концертном зале «Радуга», который расположен в Центральном парке культуры и отдыха Винницы, с успехом проходят смотры художественной самодеятельности районов области. В этом зале нередко выступают звезды украинской и российской эстрады. Можно только радоваться, что у виннитчан есть достойный очаг культуры, если бы не одно «но». «Радуга» расположена на месте бывших городских кладбищ (католическом и интернациональном), которые стали местами тайных массовых захоронений, проведенных Винницким НКВД в период «большого террора» 1937—1938 гг.

На чьих костях танцы?

До сих пор не установлено точное количество людей, тайно захороненных в парке, на территории бывшего православного кладбища и фруктового сада в Виннице. Однако фактом является то, что внуки и правнуки расстрелянных танцуют на костях своих безвинно уничтоженных предков.

С большой долей вероятности можно утверждать, что места массовых расстрелов периода «большого террора» есть во многих областных центрах Украины, России, Белоруссии и других стран СНГ. Известно и то, что людям, за редким исключением, свойственно бережное и почтительное отношение к местам массовых захоронений. Это характерно и для украинцев. Почему же виннитчане, и не только они, забыли об этом?

Чтобы ответить на этот вопрос, обратимся к истории, начало которой относится к лету 1937 года. К середине 30-х годов коммунистический режим, который перманентно применял насилие по отношению к различным социальным группам общества, оказался в сложной ситуации. Надвигавшаяся Вторая мировая война, потрясения периода индустриализации, трагедия коллективизации и голода 1932—1933 годов, серьезное недовольство проводившейся политикой в обществе, а значит, и возможность возникновения «пятой колонны», — все это вызвало усиление подозрительности и агрессивности со стороны Кремля.

Среди историков продолжаются споры о конкретных причинах и целях «большого террора». Большинство придерживается мнения о том, что в 1936—1938 годах высшее политическое руководство СССР во главе со Сталиным решило уничтожить всех политических противников режима. Специально подчеркнем, не только реальных, но и потенциальных. Одновременно с помощью террора осуществлялась «кадровая ротация» во всех звеньях управления страной.

Хроника основных событий террора, частью которого были события в Виннице, свидетельствует, что именно высшее политическое руководство инициировало террор, а также выносило заочные расстрельные приговоры по спискам, подготовленным НКВД. Потом эти вердикты послушно оформляли советские судьи, в частности — Военная коллегия Верховного суда СССР.

Первые попытки использовать такой «упрощенный порядок» репрессий в широких масштабах были сделаны осенью 1936 года, буквально через несколько дней после назначения Николая Ежова на должность наркома внутренних дел СССР. 4 октября Политбюро ЦК ВКП(б) рассмотрело просьбу Ежова и генерального прокурора СССР Андрея Вышинского санкционировать осуждение 585 человек по списку и приняло постановление: «Вопрос т. Ежова. Согласиться с предложением тт. Ежова и Вышинского о мерах судебной расправы с активными участниками троцкистско-зиновьевской контрреволюционной террористической организации по первому списку в количестве 585 человек» (на подлиннике решения стояли подписи: «За. Каганович, Молотов, Постышев, Андреев, Ворошилов, Ежов»).

Регулярное утверждение в Политбюро ЦК ВКП(б) расстрельных списков началось 27 февраля 1937 года, в день открытия февральско-мартовского Пленума ЦК ВКП(б). Первый список содержал фамилии 479 человек, мерой наказания для которых был определен расстрел.

2 июля 1937 года Политбюро ЦК ВКП(б) направило местным органам телеграмму с требованием взять на учет всех возвратившихся из мест заключения кулаков и уголовников. Среди них «наиболее враждебных» предлагалось расстрелять, а «менее активных, но все же враждебных» — выслать в концлагеря. Для рассмотрения дел и утверждения списков репрессируемых в каждой области СССР создавались внесудебные органы — «тройки».

Через два дня после направления данной телеграммы Политбюро ЦК ВКП(б) приняло решение о женах осужденных «изменников Родины», в соответствии с которым они подлежали заключению в лагеря на 5—8 лет. Определялась также дальнейшая судьба детей из таких семей. Если им еще не исполнилось 15 лет, то сотрудники НКВД помещали их в детские дома и закрытые интернаты. Достигших 15-летнего возраста детей репрессировали.

23 июля 1937 года Политбюро ЦК ВКП(б) утвердило состав «тройки» по Винницкой области, в которую вошли секретарь обкома В.Чернявский, начальник облуправления НКВД М.Тимофеев, областной прокурор И.Ярошевский.

31 июля 1937 года Политбюро ЦК ВКП(б) утвердило проект оперативного приказа №00447 НКВД СССР «Об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и др. антисоветских элементов». По всей стране предписывалось арестовать 259 450 человек, из них 72 950 расстрелять. Для Украины эти цифры составляли соответственно 28 100 и 6800 человек, а для Винницкой области — 4000 и 1000 человек. Приказ давал право местным руководителям просить у руководства НКВД дополнительные лимиты на количество репрессируемых.

Вскоре последовали решения о проведении этнических чисток и депортаций, которые пытались ликвидировать потенциально опасные для советского режима этнические группы в стране. Самой широкомасштабной оказалась так называемая «польская операция», начало которой положил приказ НКВД от 9 августа 1937 года.

Для упрощения условий деятельности различных судебных и внесудебных органов 11 сентября 1937 года Политбюро ЦК ВКП(б) по просьбе Вышинского ввело новый порядок рассмотрения дел арестованных, который предусматривал вручение им обвинительного заключения за сутки до рассмотрения дела. Приговоры о расстрелах немедленно приводились в исполнение.

Осенью 1937 года волна репрессий достигла колоссального размаха. Не обошла она и Винницу. Именно тогда по городу поползли зловещие слухи о массовых расстрелах арестованных сотрудниками НКВД. Были и очевидцы, но они молчали, боясь расправы.

Вакханалия террора усилилась с началом 1938 года. 31 января Политбюро ЦК ВКП(б) утвердило дополнительное количество репрессируемых «бывших кулаков, уголовников и активного антисоветского элемента». В их состав вошло 57 200 человек, из которых 48 000 подлежали расстрелу. В Украине количество расстрелянных должно было составить 6 тыс. человек. 17 февраля 1938 года Политбюро ЦК ВКП(б) удовлетворило просьбу украинского НКВД об увеличении лимита арестованных по данной операции на 30 тысяч человек. Кроме этого, продлевались операции против «контрреволюционных национальных элементов».

Исполнители

С августа 1937-го по март 1938 года УНКВД Винницкой области возглавлял Игнат Морозов. 22 февраля 1938 года Политбюро ЦК ВКП(б) утвердило кандидатуру нового начальника Винницкого областного управления НКВД — Ивана Кораблева. У последнего возникли сомнения: справится ли он с новой работой? Эти колебания развеял не кто иной, как сам Ежов. Напутствуя нового начальника, он заявил ему: «Поезжай и разворачивай работу, там на Украине гуляют в подполье целые антисоветские националистические дивизии... нужно ехать и громить эти отряды».

Похожие инструкции давал подчиненным на совещаниях новый нарком внутренних дел Украины Александр Успенский, назначенный за месяц до Кораблева. В его интерпретации не менее 75—80% украинцев являлись буржуазными националистами, а поляки и немцы, проживавшие на территории Украины, поголовно были шпионами и диверсантами.

Получая такие установки от руководителей, а также оперативные приказы НКВД, Кораблев поставил на поток проведение массовых репрессивных акций. Пограничная в то время с Польшей и Румынией Винницкая область, жители которой имели многочисленные родственные и дружеские связи за границей, легко превратилась в территорию для отлавливания и уничтожения «врагов народа», «агентов иностранных разведок», «диверсантов» и т.д. Кроме того, тут проживало значительное количество лиц, так или иначе связанных с деятельностью государственных структур и вооруженных сил Украинской Народной Республики в 1917—1920 годах, солдат Украинской Галицкой армии. В области имелись различные религиозные конфессии, а также польское население с четко выраженной национальной идентификацией. С февраля 1923 по май 1925 года тогда еще Подольский губотдел ГПУ возглавлял будущий нарком внутренних дел УССР, один из последовательных «ежовцев» (что, правда, его не спасло), Израиль Леплевский. Уже при нем был накоплен солидный опыт проведения операций по «националам».

За годы советской власти многие жители области в той или иной форме выражали недовольство политикой, осуществлявшейся руководством компартии. Судя по сохранившимся в Государственном архиве Винницкой области информационно-аналитическим материалам ЧК-ГПУ-НКВД, практически каждое подобное выступление тщательно фиксировалось, а их авторов чекисты брали на учет как «социально опасных» или «политически неблагонадежных» элементов. Со временем они легко превратились в объекты репрессивных акций.

Кораблев лично организовывал их проведение на Виннитчине. Так, в ходе проведения «польской» операции в марте 1938 года в районы области были посланы оперативные группы чекистов, которые на основании данных райотделов НКВД (или выдуманных самими чекистами) составили оперативные листы на лиц, подлежавших аресту. Начальники отделов облуправления НКВД быстро утверждали эти листы (это должен был делать Кораблев, но размах операции был слишком велик) с одновременной подготовкой в облпрокуратуре постановлений на аресты. На основании постановлений опергруппы проводили массовые аресты.

От заключенных сразу требовали признания во «вражеской» деятельности. Сотрудники облуправления НКВД применяли самые жестокие пытки и издевательства над людьми. Особенно активно действовали помощник начальника УНКВД Данилейко, начальники отделов Надеждин, Запутряев, Ширин, Майструк, Пришивцин, гроза арестованных и главный «колольщик» (то есть добыватель «признаний») Редер, оперуполномоченные Березняк, Лаврентьев, Тищенко, Решетилов, Нещадимов, следователи Гуня и Антонов, конвоир Бабейко, шофер Шкребот и др.

Ежедневно Кораблев вызывал к себе начальников отделов и требовал от них все более высоких цифр «разоблаченных врагов». Параллельно работала областная «тройка», утверждавшая на каждом заседании расстрелы сотен и тысяч людей. Вот один из документов — телеграмма И.Кораблева наркому А.Успенскому от 27 апреля 1938 года с просьбой увеличить смертельный «лимит»: «Киев. НКВД. Успенскому. Предоставленный Тройке лимит использован полностью. Имется ряд незаконченных дел — повстанческие отряды, группы подлежащие рассмотрению Тройке.

До разрешения вопроса в Центре об общем увеличении лимитов, — прошу предоставить мне дополнительный лимит за счет одного из Управлений НКВД хотя бы пока 300—500 человек первой категории. Кораблев».

А вот свидетельство о том, как работала «тройка». Это — отрывок из собственноручных пояснений А.Левинзона, особоуполномоченного НКВД УССР от 11 августа 1939 года: «В конце 1937 года я работал заведующим приемной Нач УНКВД. Судтройка в то время работала почти ежедневно... В декабре м-це 1937 года в один день было пропущено через тройку около 1500 следственных дел...

Так как Тройка не в состоянии была рассмотреть все 1500 дел, то эти дела в большинстве рассматривались ответственными за работу группы (нач. отделов: Толчинским, Надеждиным, Веревкой — нач. Облмилиции), Мицулом и пом. нач. Управления Донцом. Они же на обвинительных заключениях делали пометки «10 лет», «5 лет» или «расстрел», после в конце все дела были подписаны б. Нач. УНКВД, возглавлявшим в то время работы тройки — Морозовым без предварительного просмотра».

Приговоры немедленно приводились в исполнение, а трупы расстрелянных как раз и вывозились в упомянутые в начале статьи места Винницы. Массовые захоронения прятали среди кладбищенских памятников, деревьев и кустов, за непроницаемыми заборами специальных участков.

На сегодня официально установлено, что в период «большого террора» 1936—1938 годов было репрессировано около 3% самодеятельного населения СССР. Из них по политическим мотивам около 2,5 млн. человек, или 1,6%. В частности, во время проведения вышеуказанной «антикулацкой» операции с 25 августа 1937 г. по 15 ноября 1938 г. было осуждено более 500 тыс. человек. А в ходе осуществления национальных операций было репрессировано 335 513 человек, из которых 247 157 приговорили к расстрелу.

В Украине в 1937 г. было арестовано 159 573 человека, а в
1938-м — 108 006. Есть основания считать, что около 20 тысяч человек было расстреляно только в Винницкой области. Эти цифры являются минимальными, ибо, как известно, существуют проблемы со статистикой «большого террора».

Нет сомнения в другом: режим пытался замести следы преступлений сразу после их совершения. 30 января 1939 года И.Кораблев пытался покончить жизнь самоубийством. Что же произошло? Неужели совесть проснулась?

Вовсе нет. Просто с приходом Лаврентия Берия на должность наркома внутренних дел в конце 1938 года власть начала списывать на «вражеское руководство НКВД» при Ежове все прежние грехи в проведении репрессивной политики. Началась и очередная «ротация» чекистских кадров. Кораблева уволили, он испугался и двумя выстрелами пытался свести счеты с жизнью. Но его вылечили, перевели на должность заместителя начальника Архангельского лагеря НКВД, а потом вместе с несколькими его бывшими подчиненными арестовали. Более того, весной 1941-го его и А.Запутряева приговорили к смертной казни. Правда, затем им дали по 10 лет исправительно-трудовых работ, а дело на бывших подчиненных Кораблева прекратили. Нет дела — нет проблемы. Но все оказалось не совсем так.

Нацистская экспертиза

С самого начала нацистской оккупации Винницы горожанам стало известно о массовых расстрелах, произведенных в городской тюрьме в 1941 году при отступлении советских войск (жертвами были главным образом арестанты НКВД — как местные, так и пригнанные из Западной Украины). Зная об этом, люди начали обращаться к новым властям с просьбами выяснить ситуацию в городе по поводу тайных захоронений НКВД. Но до мая 1943 года оккупанты не разрешали расследовать события пятилетней давности.

Только после поражения в Сталинградской битве нацисты широко развернули идеологическую пропаганду, обвиняя коммунистический режим в массовых убийствах украинцев. Однако это был антикоммунизм «с душком»: гитлеровцы сами были виноваты в массовых расстрелах населения и проведении политики геноцида на территории Украины, России, Белоруссии. Они стремились дискредитировать советскую власть в глазах местного населения, пытаясь мобилизовать его для отпора наступавшим частям Красной Армии.

В апреле 1943 года международные комиссии экспертов обследовали места массовых захоронений расстрелянных НКВД СССР польских военнопленных в Катынском лесу под Смоленском. Были начаты раскопки в Виннице. Глава имперской безопасности Третьего рейха Эрнст Кальтенбруннер сразу разрешил создать и отправить в Винницу криминальную комиссию. С 24 мая по 3 октября 1943 года в городе работали три немецкие и одна международная комиссии (в нее входили судебные медики и анатомы из Бельгии, Болгарии, Финляндии, Франции, Италии, Хорватии, Голландии, Румынии, Швеции, Словакии, Венгрии) по обследованию мест массовых захоронений. Всего было раскопано 95 могил, в которых обнаружили 9439 трупов. Жители города и области с ужасом узнавали останки родных, убитых НКВД. Около разрытых могил на деревьях была натянута проволока, на которой развешивались личные вещи убитых. Нередко рядом с останками находили документы НКВД. Фотографии и документы выставляли в центре города (как говорят очевидцы, в окнах гостиниц, в самой следственной комиссии, т. е. в здании гестапо, ныне СБУ, а также в редакции газеты «Вінницькі вісті»).

Газеты в Украине и во многих странах Европы освещали это событие. Например, одна из миланских газет писала: «Массовые могилы под Винницей — страшная картина большевистской бесчеловечности. Там жертвами большевистского террора пали более 10 000 украинцев, которые для палачей из ОГПУ-НКВД были недостаточно красными. Вершиной рафинированной звериной жестокости большевиков было то, что над могилами замученных были построены сооружения для развлечений. И дети, не зная об этом, развлекались на трупах своих отцов».

Иная оценка пришла из Москвы. 12 августа 1943 года газеты «Правда» и «Известия» опубликовали сообщение Совинформбюро: «Берлинские провокаторы ныне объявляют о якобы «случайных» находках массовых могил, пытаясь приписать свои чудовищные злодеяния советским властям. Гитлеровцы разыгрывают в Виннице над трупами своих жертв гнусную и наглую комедию. Убийцы, чьи руки обагрены невинной кровью, откапывают трупы людей, которых они уничтожили, устраивают балаганные инсценировки на их могилах. Такой мерзости и такого лицемерия мир еще не видел».

В это время в городе проходило перезахоронение обнаруженных останков. Почти все поднятые из массовых могил были по христианскому обряду перезахоронены в семи больших братских могилах. На собранные средства был сооружен временный обелиск с надписью «Тут похоронены жертвы сталинизма».

Преодолеть историческую амнезию!

Когда в марте 1944 года в Винницу вошли советские войска, на обелиске написали «Тут похоронены жертвы фашизма». Свидетелей раскопок, выступавших в газетах в период оккупации или даже просто рассказывавших о них соседям, репрессировали. На Нюрнбергском процессе советские представители сделали все, чтобы не допустить распространения информации о событиях.

Идеологические игры вокруг винницких событий продолжались во времена «холодной войны». В сентябре 1959 года один из комитетов американского Конгресса провел слушания по вопросу винницких событий 1943 года. Они не случайно были организованы сразу после визита Никиты Хрущева в США. Материалы этих слушаний были изданы в США, причем каждая страница сопровождалась колонтитулом «Преступления Хрущева».

В годы «холодной войны» многочисленные публикации о винницкой трагедии публиковались в украинской эмигрантской прессе. Диаспора сохраняла память о трагедии, говоря о преступлении против украинской нации, геноциде или «забытом Холокосте». В самой Украине первые публикации о массовых убийствах 1937—1938 гг. в Виннице появились в 1988 (!) году. Они назвали трагедию «винницкими Куропатами» (в этом месте около Минска в Белоруссии были обнаружены массовые захоронения людей, уничтоженных НКВД).

А за несколько лет до этого, в начале 1980-х годов, винницкая власть решила соорудить здание ритуальных услуг, которое распологалось как раз над упоминавшимися семью братскими могилами, где покоились перезахороненные останки. Во время строительства экскаваторами выгребли большое количество человеческих черепов и костей и вывезли их самосвалами. Сейчас здание ритуальных услуг арендует Украинская автокефальная православная церковь. Около здания сооружен памятный знак жертвам большевистского террора.

В последние годы журналисты, преподаватели институтов, общественные активисты требуют от власти решить вопрос о сооружении достойного мемориала жертвам сталинского террора в центральном парке культуры и отдыха Винницы, а также о перепрофилировании самого парка. Наверное, нет ни одного представителя власти в области, который не знал бы о трагедии 1937—1938 годов. Из их уст звучат обещания решить этот вопрос (особенно во время предвыборных кампаний).

Так было в ноябре 2001 года, когда в Виннице при содействии областной госадминистрации, областного совета и Народно-демократической партии была проведена международная научно-практическая конференция «Політичні репресії на Поділлі в ХХ столітті». Один из пунктов решения конференции требовал от областного совета, Винницкого горсовета, облгосадминистации и Винницкого горисполкома инициировать вопрос об установлении мемориального комплекса жертвам репрессий в центральном парке и перепрофилировании самого парка.

Но будет ли это сделано? Есть серьезные сомнения. Логика рассуждений многих представителей винницкой власти такова: откровенный рассказ о трагедии вызовет обострение социально-психологической обстановки, приведет к расколу общества. Поэтому чиновникам различных рангов, любящим слова «толерантность», «консолидация», «единство», «контролируемость ситуации», полномасштабная информация о трагедии кажется просто ненужной.

При этом они стремятся не замечать, что раскол современной Украины нередко идет совсем по другой линии: власть — общество. Поэтому ранее «красная» и «социалистическая» Винницкая область на последних парламентских выборах проголосовала за «Нашу Украину». Одна из причин такого выбора, особенно среди винницкой интеллигенции, — невнимание, равнодушие, бездеятельность местной власти в вопросах исторической памяти и морального долга перед прошлым и будущим.

Если нерешение проблем действительно связано с нежеланием «бередить раны», то это серьезная ошибка. Умолчание и, главное, бездеятельность по отношению к прошлому являются одной из важных причин сегодняшней настороженности руководства разных стран и их интеллектуальных элит по отношению к Украине.

Однако не для иностранного «забугорья», а для самого украинского общества принципиально важно, чтобы в каждой области был установлен памятник жертвам, чтобы каждое место массовых захоронений было отмечено памятными знаками. Перефразируя известное высказывание «Война не закончена, пока не похоронен последний убитый солдат», можно сказать: «Пока не похоронена и не упомянута последняя жертва тоталитарного режима, война с ним не закончена». Долг памяти обязывает нас сделать это, иначе мы еще долго будем жить в советском прошлом, при этом искренне недоумевая, почему остаемся «совками». В конце концов, какая разница — «советская демократия» это или просто демократия, если государство обслуживает только свои интересы, не заботится о своих гражданах, культивирует историческую амнезию.

Прошлое забывать опасно, ибо — извините за банальность — без прошлого нет будущего. Какое будущее у людей, пляшущих на останках своих предков?