Директория и восстановление УНР

13 ноября 1918 года на тайном заседании политических партий был создан орган для проведения антигетманского восстания и восстановления Украинской Народной Республики — Директория. В ее состав вошли В.Винниченко (председатель), С.Петлюра, П.Андриевский, А.Макаренко и Ф.Швец («ЗН», №41, 1.11.2008 г.). От их решений и действий в чрезвычайно ответственный исторический момент зависела дальнейшая судьба Украины.

В день избрания Директория должна была переехать в Белую Церковь, откуда планировалось начать наступление на Киев. В сто­лице остался только В.Винниченко, чтобы подготовить воззвание к населению и назначить представителей Директории «для координации революционной акции».

Воззвание расклеили на улицах Киева 15 ноября 1918 года — тогда же, когда и грамоту П.Скоропадского о федерации с небольшевистской Россией. В лис­тов­ке подчеркивалась антинародная, антинациональная сущность гетманщины, давалась оценка последнему шагу гетмана — решению о восстановлении федерации с белогвардейской Россией: «Ос­тан­нім зрадницьким актом генерал-гетьмана П.Скоропадського про скасування самостійности Української Держави український народ віддається остаточно на поталу поміщицько-бюрократичної реакції і на цілковите поневолення. Сформований новий уряд із представників реакційних кляс, які мають творити єдину неділиму Росію, виразно говорить про те, що чекає український народ, коли ви не встанете рішуче і до останнього чоловіка в оборону свого життя…

Од імені організованої української демократії, від усього активного народнього громадянства, яке обрало нас, ми, Директорія Української Народньої Республіки, сим оповіщаємо:

Генерал Павло Скоропадський є насильник і узурпатор народ­ньої влади. Все правительство його, як протинародне, протинаціональне, оповіщаємо недійсним.

Пропонуємо генералу П.Скоропадському і його міністрам залишити обманом і насильством захоплені ними урядові посади.

В ім’я спокою, порядку в Республіці, пропонуємо зробити це негайно, без пролиття крови».

Призывая русских офицеров сложить оружие и покинуть Ук­раи­ну, а австрийских и немецких военнослужащих с пониманием отнестись к устранению с политической арены монархическо-помещичьей реакции, Директория обращалась к гражданам с просьбой определить свои позиции: «Хто стоїть за утиск та експльоатацію селянства та робітництва, хто хоче панування жандармів і охранок; хто може спокійно дивитись на розстріл мирних студентів озвірілими руськими офіцерами, — той нехай виступає разом з гетьманом і його урядом за єдину неділиму гетьмансько-монархичну Росію проти волі демократії Української Народньої Республіки…».

Параллельно с распространением воззвания В.Винниченко из Белой Церкви С.Петлюра разослал свой Универсал, подписав его «Главный Атаман войск Ук­раи­ны». В документе, подготовленном публицистом О.Назаруком, особо подчеркивается военный аспект мероприятий: «По наказу Ди­ректорії Української Республіки я, яко верховний главнокомандуючий, закликаю всіх українських салдат і козаків боротися за державну самостійність України, проти зрадника, бувшого царського наймита, генерала Скоропадсь­кого, самочинно собі присвоївшого права гетьмана України. По постанові Директорії, Скоропадсь­кий оголошений поза законом за утворені ним злочинства проти самостійності Української Республи­ки, за знищення її вольностей, за переповнення тюрем найкращими синами українського народу, за розстріл селян, за руйнування сел і за насильства над робітниками і селянами...»

Острие выступления направлялось на Киев. Из двух возможных вариантов наступления — немед­ленно ударить из Белой Церк­ви на столицу или поднять на борьбу как можно более широкие массы населения, вооружить их, сформировать надежные военные силы и «обхватить» ими Киев — предпочтение было отдано второму.

Но реализацию планов существенно скорректировал С.Петлюра. Первым выехав в Белую Церковь, он поторопился издать от собст­венного имени упомянутый Универсал. Таким образом, от лица Директории в целом и одного из ее членов в частности практически одновременно появились два похожих документа. Эта несогласованность была только первым проявлением разногласий, которые примут со временем огромные масштабы, обретут непримиримый характер.

Не менее важным, по оценке В.Винниченко, стало и то, что дейст­виями С.Петлюры «уся акція, весь рух зразу, з самого початку було поставлено під марку одної окремої особи, офарблено персональним характером, звужено, збіднено, затуманено. Всі повстанці, які почали стікатися до революційних центрів, стали називатися «петлюрівцями»… Часто серед селянства, яке до сього не чуло імени Петлюри, чулись такі поголоски: «Ага, ось іде Петлюра на Гетьмана, вона йому покаже; слава Богу, не буде вже більше отої України». Словом, зразу було внесено цим якраз усе те, чого хотіли уникнути партії: персональний характер справи, неясність цілей, безпрограмність, відсутність коллективности, навіть відсутність республіканського характеру руху».

Полностью использовали сложившуюся ситуацию сторонники П.Скоропадского. Им выгодно было квалифицировать антигетманское движение как месть обиженного, озлобленного человека, брошенного в тюрьму, который после освобождения призвал к беспорядкам «бандитов». Гетман­ская пропаганда стремилась доказать ограниченность повстанческого движения.

Противоположным эффектом часто завершались и попытки других членов Директории переломить ситуацию, «...надати всій справі повстання й революції не «геройський», а соціальний і національно-республіканський характер, щоб викликати в масах ідею народної й української боротьби з експлуататорськими клясами», навмисно підкреслюючи скрізь назву «республіканські війська», «революційно-республіканська армія», а не «петлюрівці», роз’яснюючи, «що не якийсь один чоловік С.Петлюра з своїми «петлюрівцями» робить бунт, а все свідоме українське революційне громадянство виступило проти руської буржуазії й увесь український працюючий люд повстав проти гнобительських кляс». Но С.Петлюра, вопреки всему вышеупомянутому, достиг своего — его имя «стало маркой всего движения».

Восстание началось с Белой Церк­ви, Бердичева и Харькова
16 ноября — воссоздает картину Н.Ша­повал. «Полковник Конова­лец (Сечевые стрельцы), Пелещук (Черноморский кош) и Балбочан (Запорожская дивизия) одновременно выступили со своими войсками на бой с врагом. Одновременно вспыхнуло восстание на Правобереж­ной и Левобережной Украине. Везде филиалы УНСоюза делали первые шаги, снимали представителей старой власти и назначали новую именем УНСоюза. Военную власть устанавливали Директория и военная команда. Сколько было городов на Украине — сколько переворотов, свергнутых и поставленных властей, море незарегистрированного героизма, неучтенных жертв, сгоревших в страсти сердец, самопожертвенно отдано на службу Украине».

В.Винниченко утверждал, что «за кілька тижнів революція обняла всю Україну. Вогні повстання вибухали один за одним то тут то там, зливаючись у широке суцільне море революційної пожежі, захоплюючи великі міста, містечка, села...» Он не умалчивает и о трудностях военного строительства, особенно относительно вооружения восставших.

Начав выступление из Белой Церкви, повстанцы на следующий день заняли Фастов. Продвигаясь дальше, в тот же день они неожиданно захватили и станцию Мото­виловка. Но утром на следующий день из Киева через Васильков в Мотовиловку прибыла хорошо вооруженная офицерская дружина (570 штыков и сабель) под командованием князя Святополк-Мирского, полк личной охраны гетмана — сердюки (700 штыков) и бронепоезд. На подъезде к станции офицеры покинули эшелоны и начали наступление через открытое поле на позиции сечевиков (400 штыков, 10 пулеметов и два орудия), засевших в лесу, который окружал Мотовиловку.

Допустив тактический просчет, недооценив соперника (гетманцы полагали, что им придется усмирять бунт малоорганизованной банды — так им объясняли суть дела в Киеве), пережив раскол в своих рядах (сердюки отказались идти в атаку за офицерами), дружинники потерпели сокрушительное поражение. Полови­на их личного состава была буквально выкошена пулеметным огнем. Путь на Киев был открыт. Сердюки — элитная часть гетманского войска — после боя под Бояркой перешли на сторону повстанцев. Так же поступали и другие гетманские подразделения.

Очень важной оказалась роль в военных действиях Черномор­ского коша во главе со старшиной Пеле­щуком, действовавшего в районе Буча—Ирпень—Ворзель (вдоль железной дороги Киев—Ковель): уже в ноябре он совершал нападения на гетманские войска в Пуще-Водице и даже на Куреневке.

Свой вклад в развитие событий внес и Украинский военно-революционный комитет (УВРК), сформированный Директорией сразу же после своего создания для координации повстанческой борьбы в Киеве и вне его. Комитет (М.Авдиенко, В.Чеховский, З.Вы­соцкий, Н.Галаган, Н.Завгородний и М.Марченко) действовал при ЦК УСДРП и готовил выступление против гетманских властей непосредственно в столице. С приближением республиканских войск УВРК назначил отдельный оперативный штаб — М.Авдиенко, Н.Галаган и Г.Горобец, — который начал организовывать боевые группы.

Когда 19 ноября 1918 г. войска Директории приблизились к Киеву, ВРК решил поднять в городе восстание. В ночь с 22 на 23 ноября революционные отряды захватили Подол, Лыбединский (Лы­бедской) район, часть Старокиевского участка, Лукьяновки и Куреневки. Но ввиду отсутствия надлежащей координации дейст­вий захватить весь город не удалось, и по приказу комитета повстанцы отступили.

На первый взгляд казалось, что неминуемое падение Киева было отсрочено действиями немецкого командования. Нарушив заключенное 15 ноября 1918 г. в Белой Церкви соглашение о невмешательстве немцев в борьбу между Директорией и гетманскими властями, оккупанты выдвинули на подступы к Киеву свои части. Но в соответствии с соглашением повстанцы обязывались не нападать на австро-немецкие войска.

Руководство республиканских войск вынуждено было отправить в немецкий совет солдатских депутатов делегацию. На переговорах представители совета и кайзеровского командования заявляли о желании немедленно покинуть Украину, чего им не разрешали «победители» — страны Антанты. Последние через французского консула в Одессе Энно под угрозой репрессий требовали от немцев не допустить в Киев повстанцев.

Однако многие немецкие и австро-венгерские солдаты отказывались участвовать в карательных акциях, вести борьбу с повстанцами (нередко передавая, а то и продавая, оружие местному населению) и все настойчивее требовали отправить их на родину. Участились случаи открытых нарушений дисциплины, неповиновения офицерам, создания внеуставных организаций наподобие существовавших в России и Украине — советов, комитетов и т.п.

Успехи повстанцев обуславливались и тем, что гетманат практически ничего не мог им противопоставить. Общая мобилизация, объявленная гетманом, почти ничем не помогла общему состоянию дел. Главнокомандующим украинской армии П.Скоропадский назначил генерала от кавалерии графа Ф.Келлера, которому предписывалось как можно скорее усмирить восстание. Генерал получил диктаторские полномочия, ведь ему подчинялись все вооруженные силы и местные органы власти. Расценив это как передачу всей полноты власти в его руки, он образовал подчиненный персонально ему Совет обороны. В окружении главнокомандующего вызревал заговор с целью свержения гетмана. Известный своими антиукраинскими взглядами граф Ф.Келлер обострил отношения с командованием многих воинских частей. Поэтому на сторону повстанцев перешли Запорожская дивизия под командованием полковника П.Балбочана и «серожупанники». Уже 26 ноября 1918 г. П.Скоропадский освободил Ф.Келлера от должности командующего, а на его место назначил генерал-лейтенанта князя А.Долгорукова. Однако после поражения гетманцев под Мотовиловкой у П.Скоропадского не оставалось сил для серьезного сопротивления войскам Директории.

Ни один добросовестный историк не может пройти мимо признания масштабности антигетманского восстания. Впрочем, для некоторых авторов это дополнительная возможность найти в массовом движении и теневые стороны — стихийность, неорганизованность, склонность к анархии, разбою, грабежу, еврейские погромы, периодические предательства и переходы в лагерь противника и т.п. Руководителей восстания обвиняют в том, что они даже не имели представления о численности вооруженных сил, вливающихся в антигетманскую борьбу. И с этим нельзя не согласиться. Разве что стоит заметить: в данном случае стихийность, неорганизованность, незапланированность и непрогнозируемость лишний раз доказывали, что революционные дейст­вия не были инспирированы, а стали результатом органического отрицания монархическо-авторитарной альтернативы государственной организации украинского общества, естественным стремлением прервать полосу правления, оказавшуюся совершенно неприемлемой для большинства нации.

Однако стремясь не выйти за пределы достигнутого с оккупантами соглашения да и, видимо, опасаясь вступать в открытую борьбу с австро-немецкой армией, Директория отвела повстанческие отряды от Киева — сначала к Фастову, а затем и к Виннице.

* * *

Тем временем австро-венгерские и немецкие войска в спешке покидали Украину. Республиканские отряды к концу первой декады декабря вновь приблизились к Киеву. Последний эшелон оккупантов оставил украинскую столицу 12 декабря 1918 г., а на следующий день повстанцы были уже на окраинах города.

Сразу же после капитуляции гетманского правительства, к вечеру 14 декабря, Революционный комитет назначил Совет комиссаров как временную высшую политическую власть в Киеве до прибы­тия Директории. Комиссары установили свой надзор над министерствами, а также освободили из тюрем Киева около 500 политических узников. 17 декабря 1918 г. УВРК, учитывая то, что военная власть в Киеве перешла к командующему Осадного корпуса Е.Коно­вальцу, а политическая — к Совету комиссаров, самораспустился.

19 декабря 1918 г. Директория торжественно въехала в Киев и сра­зу начала совещания по выработке платформы возрождаемой УНР. В частности, был отклонен план час­ти украинских эсеров-центрис­тов (М.Грушевского, В.Жуковско­го, В.Голубовича и др.) о возрождении Центральной Рады, восстановлении ее законодательства и после­дующей передаче власти «заново сформованому, правоздатному центральному робітничо-селянському органові Української Республіки, який би гарантував дальший поступовий розвиток української революції».

После продолжительных дискуссий (с участием даже хлеборобов-демократов) была согласована «Декларация Директории Украин­ской Народной Республики», которую обнародовали 26 декабря. Документ извещал об уничтожении гетманского режима и его местных органов.

Первыми шагами новой власти стало восстановление прав, которыми обладали крестьяне и рабочие при Центральной Раде: «До повного вирішення земельної реформи Директорія Української Народної Республіки оголосила, що всі дрібні селянські господарства й усі трудові господарства залишаються в користуванню попередніх їх власників ненарушними, а решта земель переходить у корис­тування безземельних і малоземельних селян, а в першу чергу тих, хто пішов у війська Республіки для боротьби з б. Гетьманом. Верховне порядкування цею землею належить Директорії Української Народньої Республіки. Ця постанова стосується також до монастирських, цер­ков­них і казенних земель. Для переведення реформи організовано Народні Земельні Управи… Робляться описи контрібуцій, узятих поміщиками з селян для повернення їх покривдженим. …Ведуться слідства по всій Україні з приводу тих зловживань і злочинств, які було учинено над селянством поміщиками та гетьман­ським урядом». Были упразднены все законы и постановления бывше­го правительства в сфере политики в отношении рабочих. Восстановлены восьмичасовой рабочий день, практика коллективных договоров, право на коалиции и забастовки, а также вся полнота прав рабочих и фабричных комитетов.

«Слідуючим етапом нашої революції є творення нових, справедливих, здорових і відповідних до реального відношення сил у державі, соціальних і політичних форм.

Директорія є тимчасова верховна влада революційного часу. Одержавши на час боротьби силу й право управління державою від першого джерела революційного права — трудящого народу, — Директорія передасть свої повноваження тому ж самому народові…

Влада в Українській Народній Республіці повинна належати лише клясам працюючим — робітництву й селянству, тим клясам, що здобули цю владу своєю кров’ю», — отмечалось в Декларации.

В документе зафиксировано отношение и к другим, нетрудовым слоям общества, обоснованы выводы о закономерности их отстранения от власти: «Так звані «пануючі кляси», кляси земельної, промислової буржуазії за сім місяців цілковитого, нічим не обмеженого свого панування на Україні доказали свою цілковиту нездатність і надзвичайну шкодливість для всього народу в управлінню Державою... Будучи чужинцями в краю, великовласники брутально топтали національні права й здобутки нашого народу, ганьбили гідність його дер­жавности, продавали й зраджували з такими жертвами й такою працею збудовані державні форми».

Директория торжественно заявила, что она передаст власть, свои права и полномочия только трудовому народу Украинской Народной Республики. Крестьянам, рабочим и трудовой интеллигенции предлагалось избрать делегатов на Конгресс трудового народа Украины, который обретет верховные права и полномочия решать все вопросы социальной, экономической и политической жизни республики.

Воплощенная в Декларации Директории концепция развития Украинской Народной Республики стала отправным моментом качественно нового этапа создания национального государства. Она очень непросто, порой даже крайне противоречиво и непоследовательно начала воплощаться в жизнь, что заслуживает специального предметного разговора.