Почему и как готовилось антигетманское восстание

С весны прошлого года в нашем государстве отмечается 90-летие Украинской революции 1917—1921 гг. и проходит чествование ее участников. На президентском и правительственном уровнях было решено поэтапно привлекать внимание общественности к самым значительным вехам этого исторического действа. Акции общественно-политического реагирования рассчитаны на пять лет — с 2007-го по 2011-й. В соответствующих документах нет ни слова о гетманате Павла Скоропадского. Что вполне понятно – ведь это явление с противоположным для революционного процесса качественным и логичным знаком. Но случилось так, что юбилейные даты 7,5-месячного феномена в этом году породили ряд мероприятий, которые если не превосходят рефлексии относительно Центральной Рады, Украинской Народной Республики, то явно конкурируют с ними. Организовано несколько научных конференций, издана не одна книга, опубликованы десятки статей, в том числе и в «ЗН» (26 апреля 2008 г.), проведено немало теле- и радиопередач, на одном из ведущих каналов создан полноформатный телефильм. И во многих случаях (возможно, даже в большинстве) просматривается очевидное стремление как можно в лучшем свете представить образ П.Скоропадского и созданного им режима, результатов деятельности последнего.

Оставляя в стороне вопросы о заинтересованности определенных политических сил в поисках в исторических ретроспективах рецептов применения «сильной руки» для решения насущных проблем, особенно во время кризиса, кажется целесообразным еще раз обратиться к реальным фактам и без предубеждений разобраться хотя бы в том, почему гетманский режим просущест-
вовал так недолго, почему он не нашел путей к самосохранению, не защитил себя и так быстро развалился при первом же незначительном (в силовом, военном понимании) натиске. Наконец, кто и как готовил свержение строя, в основе которого лежали традиционные, вечные, священные ценности?..

И это были не только слова. Стремление гетмана и его окружения выполнить условия Брестского договора и отобрать у селян хлеб для отправки в Германию и Австро-Венгрию привели к такому сопротивлению, что гетманский министр и авторитетный историк Дмитрий Дорошенко назвал его «крестьянской войной». Действительно, по далеко не полным данным немецкого генерального штаба, за полгода правления П.Скоропадского в восстаниях, вспыхнувших по всей Украине, погибло около 20 тысяч кайзеровских солдат и офицеров. Сколько погибло гетманцев и селян (широко практиковался расстрел заложников в мятежных селах по принципу круговой поруки) — вообще неизвестно. Но то, что это были десятки и десятки тысяч, — никакого сомнения. Для подавления восстаний посол фон Мумм уже в июне 1918 г. просил Берлин направить еще десять дивизий к 20 оккупационным дивизиям (почти 500-тысячная армия).

Демократическая украинская интеллигенция, до этого объединявшаяся в основных партиях Центральной Рады, создала оппозиционный Украинский национально-государственный союз (УНГС), со временем изъяв из названия слово «государственный», чтобы не возникало ассоциаций с Украинским Государством («Українською Державою»), как оно официально называлось во времена правления П.Скоропадского.

Крестьянство, рабочие, интеллигенция прямо заявляли и своей позицией, действиями доказывали, что гетманат — это не их государство, не их порядок. Поэтому последний имел очень узкую социальную базу: крупные землевладельцы и предприниматели, банкиры и чиновники (которые преимущественно не были этническими украинцами), бывшие царские офицеры, правые элементы общероссийских и некоторых украинских партий (российские и украинские монархисты, кадеты — Украинская партия социалистов-федералистов, а также Украинская земледельческо-демократическая партия и т.п.). Сами они никак не могли создать крепкий государственный строй и всецело полагались на австро-германские штыки. Но и это не гарантировало ни спокойной жизни, ни спасения от новых потрясений.

***

К осени 1918 г. общественные разногласия в Украине достигли предела, и практически каждый, кто способен мыслить критически, понял: ни о каком примирении не может быть и речи, движение вперед возможно только через кардинальное изменение ситуации. Такой вывод подтверждали как процессы, происходящие в Украине, так и вне ее пределов.

Мировая война приближалась к завершению. Центральные государства, исчерпав ресурсы, не в состоянии были продолжать борьбу с Антантой. Военный кризис порождал кризис политический, неотвратимо толкая Европу, прежде всего центральную, к революциям. Первыми в очереди были явные неудачники — Германия и Австро-Венгрия. Тем не менее именно их военной силой и поддерживался гетманат.

Стало очевидно, что оккупанты покинут Украину. Ответственные политические силы последней, естественно, должны были учитывать это и срочно искать выход из ситуации, предусмотреть наиболее вероятные варианты развития событий, а затем выбрать и предложить оптимальный. Ведь объективно создавались довольно благоприятные перспективы для проведения широкомасштабных антигетманских акций. Все зависело от организации дела.

Но именно консолидирующего импульса, политического центра длительное время не было. По-видимому, ни одной из партий такая задача была не по силам. Так случилось и с боротьбистами, которые не смогли возглавить сопротивление крестьян главным образом из-за того, что партия своевременно не разработала план всеукраинского восстания и не образовала революционно-политический центр. Не могли претендовать на такую роль и большевики: находясь вне закона, они не имели физической возможности накопить в Украине необходимый партийный потенциал.

Продолжительное время не были способны координировать политические усилия, стать, наконец, влиятельным политическим фактором и межпартийные объединения. Линия компромисса, которой придерживался Украинский национальный союз, была неприемлемой для обеих сторон — и П.Скоропадского, и трудящихся, в частности основных масс селянства, радикализм настроений которых проявлялся все мощнее.

При таких обстоятельствах лидеры украинских социал-демократов и эсеров видели выход в дальнейшей трансформации Национального союза, его эволюции влево, окончательном отказе даже в формальной, условной поддержке существующей государственности. Процесс усиления революционных настроений в союзе существенным образом ускорился после того, как в середине сентября вместо социалиста-федералиста А.Никовского председателем УНС стал В.Винниченко. Позиция межпартийного объединения начала все больше совпадать с настроениями политически активных сил преобладающей части Украины.

Как это нередко бывало в истории, судьба народа, нации, революции в критических обстоятельствах зависела от личностного фактора, наличия лидера (лидеров), способного лучше других чувствовать биение общественного пульса, готового возглавить массовый порыв, направить его в нужное русло, вооружить перспективными лозунгами и программой. Именно на такую роль украинская история выдвинула осенью 1918 года В.Винниченко.

Прежде всего он оказался одной из ключевых фигур в начатых тогда переговорах с гетманской стороной об изменении состава правительства. Требование его украинизации в очередной раз выдвинул Вильгельм ІІ
во время сентябрьского визита П.Скоропадского в Берлин. Повышенная заинтересованность Германии в укреплении гетманского режима с помощью любых средств вполне понятна: П.Скоропадский обязался направить в центральные государства треть украинского урожая 1918 г. — более 5 млн. тонн лишь хлеба. Это в пять раз больше обязательства Центральной Рады по Брестскому договору. Похоже, что к этому времени сам гетман уже разуверился в такой перспективе. Во всяком случае предыдущие месяцы его правления убедительно свидетельствовали, что без изменения основ политики гетманата лидеры украинских демократических партий не поддержат существующий порядок. С другой стороны, к осени все агрессивнее вели себя пророссийские круги в Украине, что делало возможность правительственного компромисса более чем проблематичной.

Но для руководства УНС и нереагирование на очередное предложение гетмана относительно переговоров об изменении правительства, т.е. неиспользование хотя бы призрачного шанса для блага нации, было бы неприемлемым. Бесспорно, что достижение цели мирным путем имеет неопровержимые преимущества над силовым вариантом. Поэтому В.Винниченко вместе с членами президиума УНС А.Никовским и Ф.Швецом встретились с П.Скоропадским и предложили ввести в состав Совета министров украинских деятелей. Лидеры УНС готовы были согласиться и на то, чтобы оставить в правительстве и некоторых из предыдущих министров — как ценных специалистов.

И хотя газеты сообщали о прогрессе на переговорах, о достижении обнадеживающих договоренностей, дальнейший ход событий не подтвердил оптимистических надежд. Кандидатуры И.Шрага, выдвинутого УНС, и Д.Багалия, предложенного П.Скоропадским, на пост председателя правительства, не рассматривались из-за отказа претендентов. Пришлось согласиться на то, чтобы оставить Ф.Лизогуба.

Но премьер, в Кабинете которого преобладали кадеты, не хотел сдавать позиции ни в плане персональных уступок, ни тем более относительно коррекции социальной политики, в частности немедленного проведения аграрной реформы в интересах селянства. Реакцией на ход переговоров стало «Заявление о международном и внутреннем положении Украины», подписанное председателем УНС В.Винниченко и секретарем П.Дидушко. Отрицая право правительства Ф.Лизогуба на полноправное и законное представительство Украинского Государства, поскольку он «чужд народу национально и враждебен ему политически и социально», авторы заявления настаивали, что только «коалиционно-демократический национальный Кабинет министров имеет право временно, до нормального формирования народной власти, стоять во главе государственной власти».

Параллельно с документом Винниченко министры гетманского правительства представили свою «Записку в деле внешней политики». В ней на первый план выдвигались планы российских «единонеделимцев», которым и должны были подчиняться интересы Украины. Не ограничиваясь декларациями, гетманцы делали и конкретные шаги по реализации обозначенных намерений. Это была неприкрытая позиция кадетов и Протофиса — организации, объединяющей виднейших представителей крупной промышленности, торговли, финансов и сельского хозяйства. Последние к тому же запугивали гетмана возможными социалистическими экспериментами в случае уступок УНС.

П.Скоропадского особенно и убеждать не надо было. А тут еще и лояльные ранее представители УДХП и Союза земледельцев-собственников начали добиваться создания национально-демократического правительства. Выходом могло стать включение в правительство представителей наиболее умеренной политической силы в Украинском национальном союзе — социально близких кадетам социалистов-федералистов. На политический курс это существенным образом не повлияло бы, создавая иллюзию перемен.

Кто бы в результате оказался в выигрыше? Конечно — режим. А посланцы УНС стали бы его заложниками, помогая власти, и в дальнейшем вводить в заблуждение общественное сознание. В.Винниченко как никто другой понимал подоплеку того, во что его втягивали, и легитимно дистанцировался от варианта очередного обмана. Он не верил в жизнеспособность правительства при участии представителей УПСФ, но до какого времени считал возможным, да и необходимым публично не проявлять своей позиции. Его предвидения довольно быстро полностью подтвердились. В утвержденный 24 октября 1918 г.
кабинет министров вошло пять членов УПСФ, делегированных Национальным союзом — А.Вязлов (министр юстиции), А.Лотоцкий (министр вероисповеданий), М.Славинский (министр труда), П.Стебницкий (министр образования), В.Леонтович (министр земельных дел). Установилось зыбкое равновесие между приверженцами федерации с несоветской Россией и поборниками независимости (кроме упомянутых эсефов к последним относили премьера Ф.Лизогуба, министра иностранных дел Д.Дорошенко и министра транспорта Б.Бутенко).

Украинский национальный союз в лице его председателя В.Винниченко сразу же отмежевался от деятельности обновленного правительства. В интервью «Робітничій газеті» он заявил: «Что касается деятельности сформированного кабинета, то Национальный союз будет к нему в определенной оппозиции и за деятельность никакой ответственности на себя не берет... Национальный союз приложит все усилия, чтобы в самое ближайшее время в украинском государстве зазвучал голос самого хозяина — украинского рабочего и крестьянина». Следует отметить, что гетманская цензура запретила публикацию интервью, и оно появилось позднее в «Віснику політики, літератури й життя».

Возможно, только имитацией изменений при сохранении предыдущего курса считали правительственные перестановки и те политические силы, которые с момента государственного переворота были близки к П.Скоропадскому, оказывали ему ту или иную поддержку, но под влиянием опыта вынуждены были все больше отходить от гетмана. 26—28 октября в Киеве состоялась конференция УДХП, признавшая необходимым объединение всех национально-сознательных элементов. В специальной резолюции «Об отношении к Национальному союзу» речь шла о необходимости найти общий язык с УНС и созвать национальный конгресс. Одной из первостепенных задач последнего должно было стать принятие закона о выборах в парламент. Принятые конгрессом решения в целом составляли как бы ряд неотложных рекомендаций для учета их обновленным правительством. Об их сути делегация от конференции проинформировала гетмана.

30 октября и 2 ноября 1918 года инициативу УДХП о созыве национального конгресса обсудил президиум УНС, поддержал ее, принял меры по технической подготовке форума, в частности, определил дату созыва — 17 ноября — и нормы представительства.

Взяв в качестве образца Украинский национальный съезд 6—8 апреля 1917 года, организаторы предусматривали более широкое участие в нем всех украинских сил, включая партии и организации от Донщины, Кубани, Черноморщины, Крыма, Бессарабии, Галичины. Национальному конгрессу, то есть посланцам всего украинства, по замыслу инициаторов, следовало определиться в самых безотлагательных вопросах: оценки международного положения Украины, выбора форм государственного строительства, народного самоуправления, экономической политики, в том числе аграрной реформы. Бесспорно, настоящий демократ по убеждениям, В.Винниченко не мог в тот момент не понимать очевидных преимуществ выхода из кризиса легитимным путем.

Таким образом, сценарий развития событий, когда основная ставка делалась бы на всеукраинский конгресс, мог быть самым безболезненным выходом из ситуации. И вовсе не вина демократических сил, в том числе (а возможно, и в первую очередь) В.Винниченко, что украинская история пошла по иному пути.

П.Скоропадский и его окружение из кадетского, «единонеделимского» лагеря начали лихорадочно реализовывать скрываемую до этого идею. Украинское государство выступило инициатором объединения областей несоветской России (Дона, Кубани, Кавказа, Крыма) и Добровольческой армии. Всех их представителей телеграммой пригласили на специальную конференцию в Киев с целью согласования действий, которые должны были бы «облегчить» общую судьбу. На Добровольческую армию гетман возлагал особенно большие надежды, поскольку в течение всего периода своего правления и тайно, и открыто содействовал «белому» движению. Но руководство добровольцев недвусмысленно заявило, что не потерпит никаких претензий каких-либо национально-государственных единиц на существование — все они должны раствориться в «единой и неделимой».

На призыв официального Киева откликнулся лишь атаман Всевеликого войска Донского П.Краснов. 3 ноября 1918 г. на станции Скороходово состоялась тайная встреча двух царских генералов — П.Скоропадского и П.Краснова. Они быстро нашли общий язык и договорились, что именно Украинское Государство начнет процесс возрождения «единой России», что означало уничтожение украинской государственности. П.Краснов сам поторопился рассекретить соглашения, которые до определенного времени не хотели разглашать. Это нанесло мощный удар по авторитету П.Скоропадского, сразу дезавуировало его украинскую риторику. Впрочем, последнее не слишком беспокоило сторонников правого курса. 6 ноября на съезде землевладельцев министр внутренних дел В.Рейнбот заявил, что правительство и в дальнейшем будет придерживаться политики, выгодной крупным землевладельцам — преимущественно неукраинцам. А принятая резолюция носила явно антиселянский характер, а значит и антиукраинский. Потому часть делегатов съезда во главе с П.Коваленко, и ранее проявлявшая определенное несогласие с руководством организации, вышла из союза и присоединилась к земледельцам-демократам.

Осенью 1918 года все откровеннее против украинской государственности начали выступать промонархические российские круги, которым в свое время П.Скоропадский предоставил прибежище в Украине. Значительным влиянием среди них пользовался «Киевский национальный центр», ставивший своей задачей борьбу с украинской государственностью, поддержку Добровольческой армии и информирование сил Антанты о состоянии дел в Украине. Свою деятельность представители центра до определенного времени ограничивали публичными выступлениями, а также обращениями к руководству Антанты и А.Деникину.

В отличие от центра, решительный план борьбы с украинской государственностью разрабатывал «Союз возрождения Украины». Его ядро составляли бывшие царские генералы, планировавшие осуществить военный переворот в Украине, арестовать П.Скоропадского и провозгласить российскую власть.

В условиях резкого роста антигетманских настроений и поиска хоть какой-то поддержки П.Скоропадский сделал попытку продемонстрировать свою «лояльность» к украинству. 9 ноября по его личному распоряжению из Лукьяновской тюрьмы были освобождены деятели украинского движения — С.Петлюра, Н.Порш, Ю.Капкан. Возможно, и правы исследователи, считающие поведение гетмана в данном случае неосмотрительным. П.Скоропадский вроде бы надеялся, что и освобожденные политики, и сплотившиеся в оппозиционном УНС не решатся на призыв к свержению его власти.

И все же, очевидно, можно найти больше оснований квалифицировать такой шаг как вынужденный (давление национально-демократических сил в этом вопросе чрезвычайно усилилось), а вместе с тем — и как своеобразный маневр, рассчитанный на ослабление общественного напряжения.

Показателен еще один момент: 9 ноября 1918 г. — это день серьезных сомнений П.Скоропадского, больше того – день, который он в мемуарах назвал последним днем своего гетманства.

Именно тогда глава Украинского Государства получил от посла в Берлине Ф.Штейнберга подробный отчет о революции в Германии и прокламацию УНС о созыве на 17 ноября Украинского национального конгресса. Стоит обратить внимание на оценку гетманом тогдашнего момента. Он сомневался относительно принятия одного из двух возможных решений. Первое — «возглавить украинское движение, постаравшись все взять в свои руки».

Таким образом, П.Скоропадский признал, что до этого времени он был вне украинского движения. В равной степени и украинское движение носило преимущественно внегосударственную форму, имя которой гетманат. Интересно, что в разговоре с О.Палтовым — приверженцем «подчинения» украинского движения гетману через упомянутый конгресс, П.Скоропадский сказал, что не верит в предложенный вариант. По большому счету, такая позиция вполне логична и понятна. Если даже в момент, когда гетманская власть (полагавшаяся на штыки оккупантов) считалась незыблемой, не удалось не то что укротить украинские демократические силы, но и любыми уступками приблизить их к себе, то может ли об этом идти речь при кардинальном изменении ситуации?

Еще больше в этом убеждают конкретные действия гетмана, о которых он сам писал: «Второе решение было — решительно закрыть конгресс и опереться в Киеве на все эти офицерские формирования, а если нужно, то объявить всеобщую офицерскую мобилизацию. В одном Киеве у нас было до 15 тысяч офицеров. А потом, когда необходимость исчезнет, я твердо решил снова направить государственный корабль по тому пути, которого я придерживался всегда и от которого я никогда не отказывался».

Заметим, что для себя второе решение П.Скоропадский принял того же 9 ноября, поскольку уже на следующий день по вполне определенным позициям вел переговоры с представителями украинских нацио-
нально-демократических сил. Тогда же гетман утвердился в своем решении, поскольку получил сигналы от Антанты о нежелании при этих обстоятельствах иметь дело со сторонниками украинской самостоятельности — украинским национальным фронтом, УНС. Тем же, кто склоняется к федерации с Россией, то есть готов пожертвовать украинской государственностью (прежде всего П.Скоропадский и его окружение), будет предоставлена поддер-
жка, прежде всего военная. Здесь условия Антанты совпадали с откровенными требованиями офицерского корпуса.

Поэтому не удивительно, что 13 ноября 1918 г. правительство (восьмью голосами против семи) высказалось за недопущение созыва Национального конгресса, а гетман решил сменить кабинет на «более решительный», в котором уже не осталось ни одного противника федерации с несоветской Россией. В Грамоте к гражданам, обнародованной 14 ноября 1918 г., гетман заявил о новой государственной ориентации и о восстановлении федеративной России.

И если упрекать В.Винниченко в том, что он не все сделал для того, чтобы, в соответствии с позицией УНС, добиться взаимопонимания с гетманом на правительственном уровне (таких упреков в современной историографии предостаточно), то как оценить действия П.Скоропадского и его окружения? Называя вещи своими именами, следует признать: обманчивыми маневрами, в том числе и «окрашиванием фасада» Кабинета в украинские цвета (прием пяти эсефов), выигрывалось время для того, чтобы, окрепнув, вернуться к откровенно антиукраинскому курсу.

***

Учитывая изложенное, дальнейший прогресс украинского дела, перспектива реализации национальной идеи, прогресс демократического создания государства прямо зависели от свержения гетманского режима. Возможность для этого была одна — восстание, точнее, организация его авторитетного, энергичного, инициативного центра.

Один из виднейших деятелей УНС Н.Шаповал доказывает, что восстание против режима П.Скоропадского было обусловлено глубокими факторами. Ему предшествовал продолжительный подготовительный период, и это не был спонтанный ответ на грамоту от 14 ноября 1918 г., как пытались позднее доказать адепты гетманата. Один из самых активных участников этой акции дополняет известные факты некоторыми деталями: «В сентябре 1918 г. я договорился с Андреем Макаренко, ген. Осецким, полковниками Павленко и Хилобоченко работать в направлении подготовки восстания. Этот план заранее был подготовлен тремя членами Центрального комитета социалистов-революционеров (Григориив, Лизанивский и я). Потом в этот план был посвящен Винниченко, который сразу согласился с ним.

Так мы тайно подготавливали дело. Из гетманского генерального штаба нам предоставлял сведения полковник ген. штаба Василий Тютюнник (патриот и демократ-революционер). Со временем посвятили в это дело представителей сечевых стрельцов (полк. Коновалец и др.). Командир Черноморского коша полк. Пелешук и начальник Запорожской дивизии полковник Балбочан осенью сами предложили доверительно свои услуги. Отношения с этими лицами я тайно поддерживал. Когда-нибудь в своих воспоминаниях я более детально расскажу о подробностях дела, ну а сейчас только скажу, что, напр., полковники Пелешук и Балбочан еще за 2 недели получили от меня лично приказы о выступлении в средних числах ноября. Еще значительно ранее перед восстанием Винниченко и я вели переговоры с разными группами об их участии в восстании. Конечно, социалисты-революционеры были за восстание, как я уже сказал раньше. Социал-демократы на предложение Винниченко участвовать в восстании в первый раз ответили отказом, но во второй раз Винниченко удалось их убедить. Переговоры с тремя лидерами социа-
листов-федералистов (Никовский, С.Ефремов и К.Мациевич) были безуспешными, потому что они решительно назвали наше намерение «авантюрой» и отказались за свою партию принять участие».

С начала ноября 1918 г. Н.Шаповал и В.Винниченко перешли на нелегальное положение, узнав через жену С.Петлюры о том, что существует распоряжение об их аресте. Скрываясь, они обдумывали все детали начатого дела. Так появилась идея создать на время борьбы за власть (до созыва Учредительного собрания) специальный руководящий орган — коллегию из трех-пяти лиц — Директорию. Последнюю должен был сформировать Украинский национальный союз.

Члены УНС — украинские эсеры, члены союза и социал-демократы связались с полком Сечевых стрельцов в Белой Церкви (которые были недовольны русификаторской реакционной политикой генерала П.Скоропадского и заявляли, что отдают себя в распоряжение Национального союза); известили о возможности восстания в частях, которые находились на фронте на Черниговщине и Харьковщине, и, используя авторитет указанных организаций (в частности, Национального союза), склонили его на свою сторону; привлекли к активному участию в подготовке восстания железнодорожников; стали обдумывать, какие военные силы могут перейти на сторону повстанцев, взвешивать возможную положительную роль в восстании рабочих-железнодорожников и их дружин, созданных для охраны железных дорог, подсчитывать средства, необходимые для восстания, — оценивать все «за» и «против».

План восстания разработали представители Сечевых стрельцов (Е.Коновалец и А.Мельник) и железнодорожников (А.Макаренко и генерал А.Осецкий). Он был утвержден центральными комитетами УСДРП и УПСР (центристская фракция). В стороне от этого плана оставались социалисты-федералисты.

Революционной части союза пришлось притворяться, что она ничего не будет делать без согласия эсефов. 9 ноября Национальный союз одобрил постановление, которое было передано Украинским телеграфным агентством: «Учитывая то, что под влиянием последних событий в гражданских кругах распространяются слухи о каких-то намерениях УНС относительно изменения тактики в направлении активных выступлений, Главный совет УНС заявляет, что слухи об изменении тактики Национальным союзом не имеют оснований; указанные вопросы в Главном совете не возникали. Главный совет просит всех граждан принять во внимание только постановления УНС, отбрасывая всякие слухи, распространяемые с целью разволновать граждан и внести дезорганизацию, которые используют в ущерб украинскому делу».

Тем временем перед угрозой окончательного разрыва гетмана с украинской государственностью, неминуемого выхода из коалиционного кабинета социалистов-федералистов, последние начали склоняться в сторону радикальной части УНС, поддер-
живая идею восстания. ЦК УСДРП практически единодушно (против выступил только В.Садовский) высказался за немедленное начало вооруженной борьбы.

Ситуация становилась благоприятной для сторонников решительных действий. На специально созванном собрании союза В.Винниченко доложил, что против гетмана уже подготовлено восстание, и что без обсуждения и дебатирования этого вопроса политические партии должны избрать Директорию и дать ей полномочия на выступление. Собрание союза так и сделало: без лишних разговоров одобрили все мероприятия, осуществленные в деле организации восстания, и приняли решение избрать Директорию УНР на отдель-
ном тайном заседании уполномоченных представителей от всех политических партий, входивших в состав УНС, а также представителей войска.

Выборы Директории состоялись 13 ноября 1918 года. Вводить представителей в состав руководящего органа восстания договорились только из присутствующих на тайном заседании или тех, кто дал на это предварительное согласие (как С.Петлюра, который на собрание не прибыл). Кое-кто из политических, партийных функционеров не пришел на совещание, опасаясь репрессий и преследований со стороны власти. Были и такие, кто даже на заседании по различным причинам отказался войти в Директорию. В ее первичный состав избрали: председателем — В.Винниченко, членами — С.Петлюру и Ф.Швеца. Еще двух — А.Макаренко и П.Андриевского — избрали временно. Но и позже в Директорию входили пять человек.

«Во время подготовки восстания, — сообщает председатель Директории, — в стремлении обеспечить успех своего дела, инициаторы движения вступили в переговоры с представителями российской советской делегации Х.Раковским и Д.Мануильским для координации наших выступлений во время восстания. Они обязались поддержать нас не активно, а усилением своей разведывательной деятельности на фронтах, чтобы этим отвлечь внимание немецко-гетманских войск. Они соглашались признать тот строй, который будет установлен новой украинской властью, и абсолютно не вмешиваться во внутренние дела Украинской Самостоятельной Народной Республики. Со своей стороны мы обещали легализацию коммунистической партии на Украине.

Д.Мануильский, с которым я преимущественно вел эти переговоры, предлагал мне денги на поддер-
жку дела, а также поехать за границу для подписания настоящего договора. Не придавая значения никаким подписям, думая, что и без этого можно придерживаться договора, если есть искренность и желание соблюдать его, и нарушить его с подписью, если этого желания нет, — я ехать куда-то подписывать отказался, так же, как и от предлагаемых денег. Но договор оставался договором».

Следовательно, инициаторы восстания считали, что в политическом, военном и организационно-техническом отношениях оно обеспечено, момент благоприятный, дело за импульсом от руководящего центра. С которым не было промедления. Так наступила очередная веха Украинской революции.

.