Борис Мозолевский: дарить прошлое

Сразу после завершения раскопок Толстой Могилы Борис Николаевич нашел Желтокаменскую Толстую Могилу, или, как он ее называл, Драну Кохту, и загорелся желанием ее раскопать. В Институте археологии проходили шутливые споры о возможных грядущих находках, отраженных в своеобразном «документе»:

«В кургане Драная Кохта будет, ой будет!!!

1. Горит нового типа с металлической накладкой.

2. Золотая фиала.

3. Меч с золотой ручкой. М.б. и ножны.

4. Серебряная посуда.

5. Новые изображения скифов (не исключено, что на гребне, пекторали и т.д.).

6. Невиданные [подчеркнуто пять раз. — С.П.], непревзойденные, единственные в истории конские уборы.

+ 1 (одна) неграбленая гробница.

29.02.1972 г.

Верно: Б.Мозолевский (подпись)

Свидетели: старшина милиции Подковырин В.Н. (подпись)

Черненко Е.В. (подпись)

P.S. Мозолевский допускает отсутствие одного или двух наименований.

Б.Мозолевский (подпись)»

Надежды на находки в этом кургане не оправдались из-за двойного ограбления. Но если вспомнить курганы, исследованные ученым, мы найдем в них почти все из загаданного.

4 февраля этого года Борису Николаевичу исполнилось бы 70. Судьба отвела ему намного меньше лет. Но каких лет… Кому еще из скифологов выпало подобное?

Мозолевский родился в
1936 г. в селе Николаевка Николаевской области в крестьянской семье. Отец погиб на фронте, растила Бориса мать. После окончания семилетки, где тогда уже проявился его поэтический талант, в 1951 г. Борис попал в армию воспитанником (в те годы существовала такая форма подкорма полуголодной ребятни). Находился в Одесской спецшколе ВВС, после ее расформирования остался там же в военно-морской части. Позднее поступил в военно-морское авиационное училище в Ейске. В ходе обучения перевелся курсантом-летчиком в 93-е военно-морское авиационное училище под Ленинград, позже вернулся в Ейск, где вместе с ним в училище овладевали азами летного мастерства будущие космонавты, Герои Советского Союза Г.Шонин и Г.Добровольский.

В 1956 году Борис попал под первую волну сокращения армии, был демобилизован и почти 10 лет проработал кочегаром в Киеве. Одновременно, с 1958 г., заочно учился на историко-философском факультете Киевского университета и продолжал писать стихи.

Как отмечал сам Борис, до 30 лет он практически не помышлял об археологии. Первые поездки в археологические экспедиции, скорее всего, были случайными и проходили в поисках новых впечатлений. После получения университетского диплома в 1965—1968 гг. Б. Мозолевский трудился в издательстве «Наукова думка» редактором, где подготовил к изданию 10 работ, в основном по археологии.

Поездки в экспедиции, работа со специальной литературой, общение с ведущими археологами Украины, в частности с основоположниками украинского скифоведения А.Тереножкиным и В.Ильинской, пробудили в нем интерес к далекому прошлому. В это время появилась и возможность попробовать себя в археологии. Начиналась эпоха новостроечных исследований на степном украинском юге, и дотоле недоступный Институт археологии готов был принять неофита. В 1968 году Борис увольняется из издательства. По рекомендации А. Тереножкина, возглавившего вновь созданную Северо-Рогачикскую экспедицию, Б.Мозолевского оформили на должность зам. начальника экспедиции.

Казалось бы, абсолютная поддержка маститого ученого гарантировала Борису возможность совершенствоваться в новой области, но «подвела» нежданная известность в качестве поэта. Неосмотрительно перепечатанные в канцелярии института стихи, как считалось, откровенно антисоветского свойства, («...Хрущева и Брежнева я товарищами не назову...» — цитата вольная. — С.П.) попали на глаза бдительным товарищам и стали предметом разбирательства в парторганизации. Двери института захлопнулись перед ним на долгих три года. Вновь пришлось возвращаться в киевскую кочегарку.

В институте опальному поэту оказывали негласную поддержку. В 1969—1970 гг. по договору, сезонно, он продолжал работать на должности зам. начальника экспедиции, которой с 1969 г. руководил В.Бидзиля. В конце 60-х в г.Орджоникидзе Днепропетровской обл. продолжалось строительство новых карьеров и предприятий, и в 1969 г. здесь возникла угроза сноса курганов. Поскольку все штатные сотрудники института были загружены работами на других новостройках, единственным свободным «кадром» с необходимым раскопочным опытом, который мог быть туда направлен, был опальный и в общем-то безработный Борис. Был создан Орджоникидзевский отряд в составе его начальника Б. Мозолевского. В. Бидзиля представил новоиспеченного начальника местному руководству в качестве полномочного представителя института, и в конце 1969 г. Борис провел здесь свои первые самостоятельные работы с помощью сотрудников Орджоникидзевского народного музея. Доходило до смешного: летом по договору он работал зам. начальника экспедиции и начальником ее отрядов, но зимовать возвращался в кочегарку.

Работа в Орджоникидзе свела Мозолевского с неординарным человеком — директором горно-обогатительного комбината, Героем Социалистического Труда, кандидатом технических наук Григорием Лукичом Середой. «Технаря» Середу хватало на все — и на добычу марганца, и на строительство нового города, и на рекультивацию уничтоженных карьерами земель, и на создание городского музея. Огромный интерес вызывали у него и археологические исследования. Первое знакомство Середы с археологами состоялось в 1961 году в с.Кирово Никопольского р-на, где экспедиция А. Тереножкина проводила раскопки скифских курганов. Осенью 1969 г., когда археологи в лице Мозолевского вновь появились в Орджоникидзе, прежние планы раскопок больших курганов возродились вновь. Середу, вопреки пристальному вниманию Орджоникидзевского горкома КПУ, абсолютно не смущал неблагонадежный статус Бориса. На следующий год он вновь был оформлен по договору в качестве зам. начальника экспедиции и начальника отряда. В том же году Г.Середа «под Мозолевского» заключил договор с Институтом археологии о проведении археологических исследований на карьерах на 10 лет. Была создана постоянно действующая Орджоникидзевская экспедиция Института археологии во главе с Мозолевским. Это было спасением для Бориса — он получил постоянную любимую работу. На 10 лет вперед! И той же осенью началась подготовка раскопок Толстой Могилы.

Исследования Толстой Могилы были блестяще проведены весной-летом 1971 года и круто изменили жизнь Бориса Николаевича. Уже после первых открытий, исследования гробницы скифской царицы с ребенком и захоронений коней и слуг, в Орджоникидзе зачастили комиссии Института во главе с директором, членом-корреспондентом АН УССР Ф.Шевченко. А после находки пекторали в центральной гробнице для выяснения результатов исследований прибыла правительственная комиссия, которую возглавлял заместитель председателя СМ УССР П.Тронько. После этого Борис Мозолевский ездил в Киев для доклада в ЦК КПУ и Совет министров.

Опала закончилась. Задним числом, с начала года, Бориса Мозолевского оформляют на постоянную работу в институт младшим научным сотрудником. Постановлением СМ УССР и президиума АН УССР Борису была установлена персональная ставка в размере 200 рублей и предоставлена трехкомнатная квартира. Произошли изменения и на поэтическом поприще: он получил официальное признание, в 1971 году был принят в Союз писателей СССР.

После раскопок Толстой Могилы Борис становится одним из авторитетнейших исследователей крупных скифских курганов. В 1980 г. он блестяще защитил кандидатскую диссертацию по Толстой Могиле, годом ранее издал по ней книгу. С 1986 г. и до последних дней Борис Мозолевский — заведующий отделом, потом — сектором скифской археологии института. В эти годы он занимался проблемами этногеографии Скифии, параллельно проводя полевые исследования. Последние два года работал над докторской диссертацией, которую так и не успел завершить.

13 сентября 1993 г. Бориса Николаевича не стало. Видимо, он был счастливым человеком. Любимая работа, настоящие друзья, впрочем, и враги тоже. В конце жизни у него был Дом, Семья, его окружала масса самых разных людей. Борис был человеком достаточно прямым и независимым, что не упрощало ему жизни с начальством.

С именем Бориса Мозолевского в украинской археологии связаны многие замечательные открытия. Достаточно вспомнить Хомину, Денисову, Завадские, Репяховатую, Толстую, Желтокаменскую Толстую, Бабину, Водяну, Соболеву могилы и другие курганы, начало доисследования Чертомлыка, чтобы понять, что можно говорить об «эпохе Мозолевского» в отечественном скифоведении.