БАНКИР, КОТОРЫЙ ПРИНИМАЛ РОДЫ

«Первой республикой в Европе» называл Украинскую козацкую державу ныне забытый экономист Карл Маркс. Только осознав себя как единое целое, как общность, козаки сумели завоевать уважение других государств. И, на наш взгляд, все наши беды оттого, что мы за столетия растеряли это чувство национальной общности. А ведь только оно поможет нам войти в семью цивилизованных народов.

Один из первых украинских банкиров «новой волны», председатель правления банка «АЖІО» Станислав Аржевитин прекрасно помнит об этом и знает, что путь к общечеловеческому единению лежит через… патриотизм. Конечно, на первый взгляд фраза звучит парадоксально, но все же это так. Вся десятилетняя работа банка «АЖІО» — тому доказательство.

— Станислав Михайлович, насчет этого самого патриотизма вы говорите как банкир или как Генеральный скарбнык Украинского козацтва?

— Как гражданин Украины, а это значит во всех своих «общественных» и «должностных» лицах. Я в козацтве восемь лет. За это время мы получили официальное признание. При Президенте Украины создан Совет развития Украинского козацтва, куда я вхожу. И 14 октября — день, когда в Украине ежегодно избирались гетманы, — стал государственным праздником Украины...

— У большинства украинцев понятие «козак» ассоциируется с таким набором: шаровары, папаха, сабля, гопак, горилка. А каким он должен быть по-вашему?

— Вы правы, к сожалению, такой стереотип существует. И мало кто задумывается над тем, что козацтво — это феномен Украины, ее дух, способ мышления, образ жизни. И сегодня козак — это не должность, не звание и не титул. Это, прежде всего, образ жизни. Человек, для которого эта страна не просто место проживания, а до боли родная земля. Ведь Родина, она, как Мама, — единственная, и не последние соки тянуть из нее надо, а лечить ее, отдавать ей свои силы, каждый день делать все, чтобы помочь ей.

И если ты приносишь Украине пользу, стараешься для нее, значит, ты — «козацького роду» и продолжишь свой род на этой земле, и от тебя зависит, какая она завтра будет, а с «оселедцем» ты или без, в шароварах или деловом костюме — никакого значения не имеет.

Конкретный тому пример — вся деятельность нашего банка. И в работе, и в отношениях между людьми.

— У вас в банке этот «козацький» дух ощущается?

— По истории развития банка можно диссертацию защищать. Это пример того, как даже в наших «полукриминальных» условиях можно работать цивилизованно и придерживаться своих принципов, своей философии, традиций. И радует, что мы не одни такие в Украине. Девиз нашего банка — «Ответственность перед обществом», и для нас это не просто слова.

У меня в архивах сохранился Кодекс правил делового поведения работников банка «АЖІО», написанный еще в 1992 году. Студенты, которые у нас практику проходят, до сих пор удивляются, как по этим правилам жить можно... Но мы живем, и к десятилетнему юбилею пришли сплоченным коллективом, с хорошими показателями, привлекательным имиджем и оптимистическим настроением. Прошли международный аудит и проверку Национального банка — получили высочайшую оценку. Мы были среди первых коммерческих банков в Украине, добившихся такого результата.

У нас очень большие запасы платежеспособности (четырех-пятикратные). Это, конечно, хорошо для клиентов и партнеров банка, но не очень хорошо с точки зрения внутренней экономики банка. Но мы, как и большинство предпринимателей, стремимся застраховать себя от возможных «непредвиденных обстоятельств», и потому во всем стараемся придерживаться принципа «золотой середины». Мы умеренно консервативны, стремимся быть расчетливыми и дальновидными.

Банк имеет свое собственное здание в самом центре Киева, и хотя форма не всегда отражает содержание — но такой атрибут тоже важен, особенно для банка, поскольку укрепляет уверенность и клиентов, и сотрудников банка в его надежности.

— Как все начиналось?

— Я возглавил банк в 30 лет, имея за плечами 12 лет учебы и практической работы в банковской системе. Будучи на сто процентов согласен с лозунгом советских времен о том, что кадры решают все, с самого начала подошел к этому вопросу принципиально. Сказал себе, что не имею права брать в банк «блатных», иначе не смогу управлять коллективом. Определился, что мои сотрудники — лишь те, чьи жизненные принципы совпадают с моими.

Пригласил коллег, которых хорошо знал. Сегодня в руководстве банка пять человек, с которыми я учился в одной группе в институте, со многими работал в банковской системе. Вообще-то, стремление сохранить друзей, которых подарила мне жизнь, — это мое кредо. Я до сих пор дружу с бывшими одноклассниками, сокурсниками, сослуживцами. Многие мои коллеги стали моими друзьями.

С самого начала мы избрали правила, которые стали нашей внутренней конституцией.

Со временем мы очень сблизились. Стали не просто сослуживцами, коллегами, а друзьями, одной семьей. Все праздники отмечаем вместе, совместно решаем жизненные проблемы. Я всегда стремлюсь быть в курсе дел своих подчиненных, чем могу, всегда помогу. К примеру, так сложилось, что два руководителя подразделений банка рано ушли из жизни. Я пригласил их детей на работу. Они учились в разных институтах, перевелись на заочный и работают на совесть.

Наверное, в Украине вы больше не найдете банка, правление которого было бы постоянно. Я — один из двух председателей правления «образца 1990 года» в Киеве, работающих на прежнем месте, а в «АЖІО» 40 руководителей работают уже свыше восьми лет, некоторые — все десять.

Конечно, рынок диктует свои условия, иногда приходится менять структуру банка. Мы всегда стремимся переучить людей, найти им новое место в нашем банке, не сокращать людей, а как-то их трудоустроить.

— По оценкам западных экспертов, самый «живучий» и эффективный стиль взаимоотношений в коллективе — «официально-деловой»: где главное — работа, а личные проблемы и отношения — за пределами офиса.

— Сегодняшний мир и так озлобил и разобщил многих… Вспомните, раньше люди знали своих соседей, общались с ними, даже праздники вместе отмечали. А сегодня, особенно в новостройках, десять лет живут рядом и могут не то, что по имени — в лицо друг друга не знать. Дома — проблемы, на работе — тоже. Бездушность вокруг, зависть, злоба... И какой, по-вашему, в таких условиях нормальный человек может жить? Будет ли он работоспособным? Уверенным в себе? Человечным? Конечно же, нет. И не смог бы я в такой обстановке работать.

Раз уж мы решили, что мы — одна семья, значит, и отношения в коллективе должны быть человечными, как между хорошими родственниками. И общаться мы должны не только в кабинетах офиса, но и по-родственному, неформально, легко, с удовольствием. За десять лет мы неоднократно убедились: от такого общения выигрывают все: и начальство, и подчиненные и банк. Мне бы хотелось поблагодарить высший менеджмент банка за то, что они с пониманием относятся к моей увлеченности общественной деятельностью. Ведь во многом именно благодаря их поддержке и жизнь у нас в коллективе получается интересная, и работа не страдает.

— Как часто вам удается собирать весь коллектив?

— Почти каждый месяц. В конце декабря встречаем Новый год, в январе празднуем Крещение, в феврале — день воина, в марте — само собой, женский день, и День победы — в мае, в июне у нас день именинника, в августе — десантника, потом годовщина банка и так все время. Так что наша команда закалена не только в экономических боях. Мы вместе и в проруби купаемся, и с парашютами прыгали, и на наших «капустниках» выступаем.

— Вам-то хорошо — вы в десантных войсках служили. А каково было прыгать с парашютом или купаться в проруби другим руководителям?

— У нас никто никого не заставляет. Не хочешь — не рискуй! И что интересно, сначала отнекиваются многие, но когда приезжаем на место, желающих всегда оказывается даже больше, чем планировалось! В проруби, например, я сам сначала опасался купаться, а потом, оказалось, — это так здорово! И чувствуешь себя гораздо лучше. Некоторые мои коллеги теперь заядлыми моржами стали. И болеют меньше. У многих румянец появился, а кое-кто даже курить бросили. И с парашютом многие прыгнули, себя испытали «на прочность». Главное — преодолеть себя. Решиться — это труднее всего. А еще, себе в первую очередь, доказать хочется, что мы — молодые. Не хочется стареть!

— Что в своей жизни вы можете сравнить с прыжком с парашютом?

— Самое главное, что пугает при прыжке — неопределенность. Когда стоишь в проеме открытого люка и не знаешь, что тебя ждет.

Такая же примерно ситуация была у меня в 1990 году. Я тогда ушел из системы «Проминвестбанка» и решил создать банк. Сел за стол и задумался. Неопределенность страшнейшая. Команды нет. Никаких инструкций — только предписания госбанка, которые подписывал еще Буденный...

И тогда я стал читать о банковской системе все подряд. Переводную экономическую литературу, дореволюционные архивные документы. Потом посчастливилось попасть в архивы Нацбанка (Госбанка) и перечитать там массу старых отчетов о кредитных обществах, кредитных союзах, об акционерных товариществах-банках.

На основе прочитанного и пройденного мною на практике я составлял планы и красочно расписывал их единомышленникам. Наверное, я доказывал свою правоту максимально уверенно и красноречиво. Иногда прямо-таки фантазировал, и люди мне верили. Я видел это и понимал — теперь в лепешку расшибусь, но их доверие оправдаю.

Мне удалось добиться того, что акционерами нашего банка в 1991 году стали такие мощные по тем временам структуры, как Пенсионный фонд Украины, Пенсионный фонд Киева, министерства экономики, статистики, внешних связей, Украинская православная церковь и другие. Правда, потом все они из состава акционеров банка вышли, поскольку изменилась законодательная и нормативная база.

Клиенты нашего банка тоже начинали с нуля и, подобно нам, также преодолевали все экономические рифы. Наши клиенты знают нам цену! И большинство из них сейчас — мощные, динамичные структуры. Многие наши клиенты работают с нами еще с начала 90-х годов, и знаете, все они нам дороги. Они нас понимают, доверяют, и это очень важно. Это первое условие успешной работы банка.

Второе — на нас никто не давит. Мне до сих пор коллеги-банкиры иногда задают вопрос: «Как же так — у вас баланс в 10 раз меньше, чем у нас, а зарабатываете вы прилично?» На самом деле, это очень просто: у нас, как у пчел, ничего не пропадает. Все всё приносят в улей, и всё используется как нужно.

— Как вам удается сохранять статус неизменного лидера? Ведь это очень сложно…

— Я в десантных войсках усвоил одно простое правило — не надо пальцем показывать, надо вдохновлять людей своим личным примером: «Делай, как я!»

Думаю, что амбиции лидера закладывались еще в детстве в Закарпатье. Я старался быть вне конкуренции во всем: имел отличные оценки в школе, был одним из первых спортсменов в классе. Первый в спорте, первый в учебе, первый в театральных кружках — везде я лидировал. Припоминаю, как в четвертом классе первым начал приглашать девчат танцевать. Мы пришли на «огонек». Все как-то в кучку сбились, а я набрался смелости и пошел приглашать… Я на всю жизнь запомнил, как ребята смотрели на меня.

— И награды имеете?

— По четырем видам спорта в свое время имел юношеские и взрослые разряды, в армии я выполнил норматив кандидата в мастера спорта по военному троеборью. И сейчас позиций не сдаю — в прошлом месяце играл за сборную банков в межбанковском турнире по футболу и за футбольную сборную преподавателей на турнире в Национальном экономическом университете.

— Откуда такая спортивная прыткость?

— Мои родители были учителями, отец преподавал физкультуру, и, наверное, такое увлечение спортом — его заслуга.

— А что касается прогуливания уроков, тоже рекордсменом были?

— Никогда. Я был очень дисциплинированным и ответственным ребенком. Если мне давали какое-то поручение, старался выполнить его во что бы то ни стало! Даже если это практически невозможно сделать. Помню, как-то собирали мы металлолом, и кто-то из ребят сказал: «А 500 килограммов одному слабо насобирать?» — «Если надо — насобираю», — уверенно ответил я. А сам думаю, раз уж сказал — обязательно сделать надо. Ночи не спал, все думал, где взять? В результате в поисках лома исколесил весь наш район. И… отыскал заброшенные детали ржавого трактора, перетянул их к школе.

Взвесили, как раз полтонны и получилось. Я тогда был счастлив вдвойне. И перед одноклассниками слово сдержал, и в школе героем оказался. Меня наградили грамотой и книжкой Ивана Багмута «Счастливый день суворовца Криничного». Книжку эту я прочитал взахлеб. И настолько она мне понравилась, что решил я по примеру ее главного героя тоже стать суворовцем, а потом — военным…

В 10 классе, когда я проходил допризывную комиссию, попал в список пяти человек, которых отобрали в Оренбургское военное летное училище. Мне сказали, что с моими оценками (у меня золотая медаль), при моих спортивных достижениях я попадаю в него автоматически. Я был просто счастлив. Пришел домой и сказал: «Все — я льотчик! Пам’ятаєте, бабусю, я малим ще вам казав, що коли виросту — пролечу над вашою хатою». Но отец, который с 1943 по 1952 год был в армии, сказал: «Хватит нам войны. Будешь экономистом». Я поехал в Киев и сразу же поступил на финансово-экономический факультет по специализации «финансирование, кредитование капиталовложений», то есть на банковское дело.

— Значит, отец запретил, и вы не посмели ослушаться?

— Я был очень послушный. Даже послушнее своей старшей сестры Тамары. Никогда ни от какой домашней работы не отказывался, и все делал качественно, на совесть. Даже полоскать белье на речку мать часто отправляла не сестру, а меня. Я только просил, чтобы женское белье вглубь корзины прятала, а то надо мной ребята смеялись.

Меня заставили ходить в музыкальную школу, которую я страшно не любил. Но исправно ходил, потому что так хотела мама. Окончание школы было для меня как освобождение от рабства. Забросил ненавистный баян, думал — навсегда. Но через несколько лет опять к нему вернулся. Сейчас с удовольствием играю на банковских концертах. И жалею, что так плохо учился.

— Никогда не жалели о том, что в выборе профессии послушались отца?

— О профессии военного я мечтал вплоть до окончания института…

Даже отправляясь на срочную службу, планировал в армии остаться. Но к своему величайшему сожалению, встретил совсем не ту армию, которую себе в воображении нарисовал.

А что касается учебы, то да, у меня были прекрасные оценки и характеристика из школы. Но когда я пришел в вуз со своими знаниями, со своим лидерством, то ощутил, что моя базовая подготовка, конечно, хуже, чем столичная. Я был подавлен — настолько уже привык к лидерству.

— В вашем кабинете на стене висит интересная композиция: украинские юбилейные монеты и гуцульский топор, который как будто их защищает…

— Это, можно сказать, мой герб. Топорик — символ бокоришей, которые по рекам сплавляют лес. Эта извечная профессия моих колочавских земляков. А моя сегодняшняя профессия — деньги. Поэтому я эти символы объединил.

Я сейчас пишу книжку о Колочаве. Она будет называться «Колочава: від бокоришів до кандидатів наук. За 100 років». Родом из Колочавы пять кандидатов наук, много и других известных людей, в том числе и моих коллег тоже. Сейчас в Колочаве около 10 тыс. жителей, четыре школы. Вокруг — леса, горы… Удивительно уютный, близкий моему сердцу край. Я никогда не приезжаю в родное село с пустыми руками. Всегда что-то везу — и в голове, и «в кармане»: вещи, продукты, медикаменты. Обязательно заезжаю в детский интернат больных церебральным параличом, которые делят кров еще с 300 психически больными взрослыми. Такое впечатление, что время там остановилось. Помогаю, чем могу.

Жизнь разбросала моих друзей и одноклассников по всей Украине. Но летом, хотя бы раз в год мы стараемся собираться вместе. Причем каждый раз не просто так, а с пользой для родного края. А каким образом это сделать — обычно моя инициатива. Несколько лет назад покрасили памятники Духновичу, Ивану Одрийку и Овцеводу с овцами — символу Колочавы. Сейчас он стоит в центре села, вместо Ленина. Покрасили и стелу, посвященную участникам Великой Отечественной войны. Сначала кое-кто относился к такому массовому «рисованию» довольно скептически — мол, солидные люди, у некоторых уже и внуки растут, а они с кистями да красками. Некоторые старались вместо себя кого-то прислать, но я к этому отнесся принципиально. Ведь мы не только для себя это делаем, но и для подрастающего поколения должны быть примером. Потом приходит ощущение того, что все сделано правильно, и не стыдиться этого надо, а гордиться.

С соучениками мы благоустроили минеральный источник. Минеральная вода там целебная, называется «Боркут» и за пределы района не вывозится. Работали три дня, все там расчистили, выложили бетонные дорожки, сделали столики.

Впервые в Закарпатье создали козацкий куринь. У нас козаки всегда были, только назывались они количарские сечевики. В церкви по нашим старым козацким обычаям выкрестили козаков.

— Вы глубоко верующий человек?

— У меня своеобразный взгляд на религию. Да, я христианин, но не отношу себя к фанатикам веры. Поэтому ни крестиков, ни прочих символов веры у меня нет. Да и колец не ношу. Просто не люблю — и все тут! К суевериям разным также отношусь спокойно. Не паникую, когда надо вернуться домой, потому что забыл ключи, или если вдруг дорогу перебежит черная кошка. И вообще — я реалист. Занят конкретными делами.

— Станислав Михайлович, по жизни вы прекрасно справляетесь с ролями, в которых вам приходится выступать, будь-то экономист, банкир, артист, кинорежиссер, массовик-затейник. А в какой «роли» вы чувствовали себя «не в своей тарелке»?

— В роли акушера-гинеколога, когда выпало в поезде принимать роды. Ехал я на север проводником, такой у нас был стройотряд. А ночью ко мне в вагон беременную женщину подсадили. «Ей, — говорят, — всего несколько часов ехать, в Петрозаводске должна выходить». Только поезд тронулся, а она: «Рожаю!!!» — кричит, плачет, в истерике бьется.

Я, естественно, в шоке. О самом процессе родов знал только, что где-то у младенца есть пуповина, которую перерезать надо. В общем, взял ее на руки, занес в купе проводника, постелил простыню, а дальше — просто кошмар! Ее трясет всю от напряжения и боли, и меня трясет — только от ужаса. Родился мальчик. И пуповину я все-таки перерезал. Как выяснилось, правильно.

А женщина оказалась из Узина... Потом об этой истории написали в нескольких газетах, что вот, мол, студент — молодчина, не растерялся… А однокурсницы еще долго меня этими родами «доставали».

— Выходит, вы, настоящий, от Бога, «крестный отец»...

— Помню, очень испугался. Вагон старенький был, свет никудышный, но, слава Богу, все закончилось благополучно. Это было на четвертом курсе, потом я два года рассказывал эту историю на всех студенческих слетах.

— Станислав Михайлович, народная мудрость гласит: чтобы быть достойным звания настоящего мужчины, надо к сорока годам посадить дерево, построить дом и родить сына. Вы в этом плане себя реализовали?

— Что касается этих трех «показателей», то по ним я, можно сказать, план перевыполнил. У меня три сына. Квартира. Добился того, что наш банк полностью выкупил просторное здание в центре Киева на Красноармейской, где сейчас находится главный офис банка «АЖІО». А насчет деревьев… (Станислав Михайлович рассмеялся) уже даже не помню, сколько их за всю жизнь посадил. А год назад на мое сорокалетие мы с руководителями нашего банка посадили под Киевом целый сад — более полусотни разных деревьев. Теперь ухаживает за ними моя мама Любовь Дмитриевна. Я ее поближе к себе перевез. В домик, похожий на тот, что в Колочаве… Стараюсь как можно чаще приезжать к ней в гости — когда сам, когда с семьей, а бывает — с коллегами из банка. Она всегда ждет, приготовит что-нибудь домашнее, вкусненькое… А провожая, обязательно улыбнется и скажет неизменное: «Ох і непосидючий ти в мене, синку»…