О памяти и забвении

Процессия, состоящая из нескольких десятков тысяч человек, заполонила проезжую часть и тротуары Невского проспекта. Все они сопровождали от Адмиралтейства большой белый катафалк с факельщиками, под балдахином которого в гробу покоилось тело человека, которому еще три дня назад принадлежало небо Петербурга.

Кинокамера, установленная в окне здания на Невском, отметила для истории это людское столпотворение: в сторону Александро-Невской лавры беспрерывно «в потоке следовавших за колесницей людей тесно жались друг к другу блестящий лейб-гусар, мастеровой, студент, курсистка и член Государственной думы». В свитках и вышитых сорочках, с хоругвями, шли земляки покойного - украинская Громада Петербурга.

Более грандиозных похорон Петербург не помнил. Пожалуй, проводы великого и гениального Пушкина - но когда это было? А тут - пилот и корабельный инженер Лев Мациевич…

Революционное сознание и военное судостроение

Родина его - село Александровка Чигиринского уезда Киевской губернии. На девятом году жизни, в 1886 г., поступил в 3-ю Киевскую гимназию (на Подоле), где обнаружил склонность к математике, физике, химии. Отличные успехи в изучении иностранных языков помогли впоследствии в зарубежных командировках.

После окончания гимназии Лев Мациевич (Левко Макарович Мацієвич - укр.) в 1895 году поступает на механическое отделение Харьковского технологического института. Учился хорошо, преподаватели отмечали его способности, склонность к серьезной научной работе.

Однако по всей империи начались выступления студентов, в которых, как свидетельствуют архивные документы, активное участие принимал и Мациевич. За это весной 1901 г. он был исключен из института и выслан из Харькова в Севастополь под надзор полиции. Главной причиной этого стала принадлежность Льва Мациевича к Революционной Украинской партии (РУП) Николая Михновского. Мациевич попал под обаяние великолепного агитатора с шевченковскими усами. Левку Мациевичу тогда это стоило серьезных переживаний и полицейских преследований... Только спустя несколько месяцев, после многочисленных ходатайств уважаемых и ответственных фигур ему было разрешено сдать выпускные экзамены и получить диплом инженера-технолога…

В Севастополе ссыльному Мациевичу удалось заняться тем, к чему он стремился: он работает на сооружении крейсера «Очаков» и нескольких других кораблей. Глубокие теоретические знания позволили быстро овладеть делом. В Крыму полиция не оставила Мациевича вне своего внимания. В 1904 году начальник Таврического жандармского управления дважды сообщает, что он находится под ее тайным надзором «ввиду агентурных указаний на то, что усиленно агитировал среди рабочих Севастопольского порта».

Вместе со своим институтским другом Коваленко Мациевич создает в Народном доме Севастополя самодеятельный рабочий театр с украинским репертуаром, организовывает вечера памяти Тараса Шевченко. Мациевичу приписывают тесное знакомство с еще одним революционером: он поддерживает связь со знаменитым лейтенантом П.Шмидтом и его «Союзом офицеров - друзей народа». Среди его знакомых - Михаил Коцюбинский, Николай Вороной, Христина Алчевская, Александр Олесь, Людмила Василевская (Чайка Днепровская), в честь которой Национальным банком Украины в прошлом году выпущена памятная монета, а также видные общественно-политические деятели, и среди них Симон Петлюра.

История с авианосцем

Однако куда больше идеологии Мациевича интересовала инженерная наука.

В 1906-м он без отрыва от военной службы заканчивает Морскую академию в Петербурге, в следующем году - проходит специальный курс учебного отряда подводного плавания в Либаве (Лиепая). На Балтийском заводе в Петербурге им разработано
14 проектов подводных кораблей, изобретен оригинальный двигатель, пригодный как для надводного, так и для подводного хода лодок, а также создана система для защиты кораблей от мин и торпедных атак. Что еще?.. В 1904 году Л.Мациевич разработал проект бона Севастопольского порта, в 1905-м - два проекта противоминных заслонов, в 1908-м - проект защиты боевых кораблей от атак торпедами.

Но тут возникла авиация, стремительные, дорогие (8-9 тысяч рублей - огромная сумма!), хотя и неуклюжие птицы, управляемые затянутыми в кожу людьми в шлемах и крагах. Первые успехи авиации не могли пройти мимо внимания Мациевича. Вот она - новая техника для нужд военно-морского флота! Если ее водрузить на корабль, она станет грозой для противника.

Мациевич представил начальнику Морского генерального штаба, а также А.Крылову, занимавшему тогда должность главного инспектора кораблестроения в Морском министерстве, разработанный им первый в мире проект… авианосца, способного нести 25 самолетов, а также проект специального аэроплана с усиленным шасси для посадки на плавсредство. Предложенный Л.Мациевичем продуманный до мелочей проект предусматривал навесную палубу для взлета и посадки аэропланов, электрическую разгонную лебедку (прообраз катапульты), которая могла бы выстреливать аппарат с нужной скоростью, и особые тормозные сети (аналог аэрофинишера), предназначенные для погашения скорости самолетов. Нет сомнений - наш соотечественник впервые в мире сформулировал основные принципы построения авианосца и разработал проект специального аэроплана с усиленным шасси, учитывая особые условия посадки летательного аппарата на корабль.

Однако, несмотря на самые доброжелательные отзывы специалистов, проект авианосца так и остался нереализованным. В морском ведомстве его признали интересным, но финансировать из казны отказались. Министр Диков больше вспоминал о своем смелом заграждении Дуная минами на рыбачьей лодке, чем о недавней провальной войне с Японией и угрозе новой агрессии. А, кстати, в 1909 году 23 немецких офицера-аэронавта опустились на территорию Франции на воздушных шарах с разведцелями.

Неуемный же Мациевич не только продолжал выступать с докладом «О типе морского аэроплана», но и до конца года разработал один из первых проектов гидроаэроплана, а также приспособление, обеспечивающее летчику безопасность при вынужденной посадке на воду.

Эти идеи, а также энтузиазм талантливого инженера были, наконец, замечены и оценены Императорским домом. В 1909 году он принят в Отдел воздухоплавания, возглавляемый великим князем Александром Михайловичем. На заседании Военно-морского кружка в Петербурге Л.Мациевич выступает с докладом «О состоянии авиационной техники и возможности применения аэропланов в Военно-морском флоте». Мациевич смог убедить присутствующих в целесообразности использования летательных аппаратов на кораблях. Для того времени это была невероятно смелая идея.

Лицензированный летчик

В марте 1910 года капитана Мациевича на полгода отправили во Францию. Там он шлифовал свои теоретические знания и практические навыки у летчика и авиаконструктора Анри Фармана. Кроме того, Мациевич был руководителем авиационной комиссии по закупкам аэропланов. Он должен был ознакомиться с различными типами самолетов и выбрать лучший для организации его поставок в Россию. За несколько месяцев пребывания за границей Мациевич успел побывать на семи аэродромах и изучить устройство аэропланов 13 типов. Там морской инженер впервые поднялся в воздух - после 45 минут обучения с инструктором. В меру осторожный, всегда внимательный и спокойный, он за все время, проведенное в школе Фармана, не имел нареканий. «Летаю на «Фармане», умею на «Соммере», - писал Лев Макарович. И мечтал: - Изучу основательно недостатки существующих аэропланов, а затем займусь проектированием нового». 9 августа 1910 года Мациевич получил у Фармана лицензию пилота под номером 176.

В России он стал тридцать первым летчиком по счету. «В настоящее время на первом месте, разумеется, стоит воздушный спорт, - писал в феврале 1910 года «Вестник спорта». - К сожалению, русские значительно отстали в этом отношении от иностранцев; так в разных городах Европы устраиваются грандиозные соревнования в полетах аэропланов различных систем». Уже спустя несколько месяцев петербуржцы показали, что они вовсе не отстали от Европы: в столице Российской империи прошла Первая авиационная неделя, а затем Всероссийский праздник воздухоплавания. Мациевич с новенькой фармановской лицензией тоже принял в нем участие.

Полеты с вождями

Даже настигшая Петербург в ту осень эпидемия холеры не испугала петербуржцев, и праздник прошел с аншлагом. Столица в те дни жила исключительно авиацией, а слово «авиатор» было самым модным. Даже дамы произносили с удовольствием «мотор», «лонжерон» и «пропеллер». Местом проведения сентябрьского праздника выбрали Комендантское поле. Часть его огородили забором, установили разметку; получился аэродром. Вдоль него поставили зрительские трибуны. Билеты на трибуны аэродрома, хотя цены были установлены немалые - в ложу 25 рублей, на простые места - от 20 копеек до 5 рублей, разошлись с авиаскоростью.

По Каменноостровскому проспекту тянулись бесконечные вереницы колясок, автомобилей, таксомоторов, извозчиков, переполненные трамваи. В празднике участвовало 11 летчиков, среди них четверо военных и двое - морского ведомства. Все были российскими подданными и всем петербуржцам были известны имена М.Ефимова, С.Уточкина и А.Кузминского.

22 августа 1910 года капитан Лев Мациевич, всего шесть недель назад получивший, говоря современным языком, права на управление, предложил совершить воздушное путешествие Петру Столыпину. Это удивительно, но председатель правительства согласился! Правда, не без колебаний, ибо страдал стенокардией. Охрана премьера пришла в ужас, проводив скрывшийся за низкими облаками летательный аппарат, составленный из проволоки, досок и брезентовой ткани! Кабины не было, а велосипедные колеса, на которые биплан должен был приземлиться, вообще не внушали доверия к конструкции. В метре за спиной Столыпина бешено вращался деревянный винт двигателя. Однако полет прошел без осложнений и об этом событии был составлен специальный протокол.

Обаяние Мациевича на земле и мастерство в воздухе привлекали к нему всеобщее внимание. Председатель Государственной Думы А.Гучков вспомнил службу в 1-м лейб-гренадерском Екатеринославском полку и тоже поднялся в воздух с тем же Мациевичем. А к концу этого дня (надо же быть такому совпадению!) пришло известие, что многолетние просьбы Мациевича удовлетворены: ему для проведения научных исследований правительством был выделен миноносец и значительная сумма денег.

«Все хотели летать с Мациевичем, - писал один из современников, - всем он внушал доверие и всех очаровывал своим удивительным обаянием большого и талантливого человека».

Авиаторские состязания на Комендантском аэродроме подходили к концу. Успех соревнований был огромен, было установлено множество рекордов. Так, поручик Е.Руднев установил рекорд «полета без спуска», продержавшись в воздухе почти два с половиной часа, описав на глазах изумленных прохожих два круга над Исаакиевским собором, а затем преодолев расстояние от столицы до Гатчины. Лейтенант Г.Пиотровский перелетел из Петербурга в Кронштадт, что было очень далеко по тем временам. Этот полет вошел в историю как первое воздушное путешествие над морем, к тому же укрытым осенним туманом. Тогда же пилоты впервые летали ночью. Были и другие рекорды.

Короче, куролесили авиаторы, это был их триумф!

Возраст Христа

Утром 24 сентября 1910 года стоял погожий день - ветра совсем не было. Мациевич планировал совершить пробный полет на аэроплане Соммера. Потом отложил полет на новом аппарате до вечера; пока же решил подняться на проверенном «Фармане IV». Как мы уже знаем, это было удивительное сооружение, состоящее из двух плоскостей, скрепленных между собой тонкими вертикальными стойками. Между стойками были натянуты проволочные расчалки. Стойки ферм и крыльев - деревянные. Крыло двухлонжеронное, тонкое, с постоянной хордой и зависающими элеронами на верхнем крыле бипланной коробки. На нижнюю плоскость у самого ее переднего края было наложено плоское сиденье. Пилот садился, взявшись рукой за рычаг руля высоты. Ноги он ставил на решетчатую подножку уже за пределами самолета (кабины, как мы знаем, не было) и ногами двигал рули поворота. Стосильный мотор и бешено вращающийся на его валу пропеллер из ясеня были расположены у летчика за спиной.

В тот роковой день наш авиатор сначала поднимает в воздух начальника Главного морского штаба вице-адмирала Н.Яковлева, устанавливает рекорд высоты соревнований; затем изъявляет желание его улучшить, что приветствуется высшими чинами ведомства. В начале шестого Лев Макарович решил, наконец, лететь на «Соммере», но мотор забарахлил. Авиатор махнул рукой и вернулся к «Фарману», бросив на ходу: «Попробую на нем взять высоту». Мациевич повесил на грудь барограф (прибор, записывающий высоту) и взобрался на аэроплан.

Сигнальная пушка выстрелила ровно в шесть вечера, летный день закончился. Только Мациевич все еще плыл на своем «Фармане» с цифрой «20» на борту невысоко в небе. Публика понемногу расходилась. И вдруг, через восемь минут после выстрела, зрители услышали непонятный треск, аэроплан странно качнулся, передняя часть наклонилась. Он будто переломился пополам, потом на мгновение выровнял полет и тут же, к ужасу собравшихся, стал разламываться на части. Фигурка пилота отделилась от машины и камнем полетела вниз. Тысячи людей застыли в оцепенении. Летчик что-то кричал, крутясь и переворачиваясь в воздухе. Разломанный на части, рухнул аэроплан. На трибуне, прижав к себе семилетнюю дочь, билась в истерике жена офицера - Александра.

«Это продолжалось менее полуминуты, но казалось вечностью, - вспоминал очевидец ужасной катастрофы Н.Морозов. - Всем сознанием чувствовалось и понималось, что Мациевич летит в объятие смерти, ждущей его внизу, и что ничем уже нельзя его спасти... Многочисленная толпа замерла на месте. Только потом, когда все летевшее в воздухе уже лежало вдали на поле, раздался крик ужаса толпы, которого никогда не забудет тот, кто его слышал...» Аэроплан превратился в груду обломков, обрывков полотна, лопнувших проволок. В двадцати шагах от исковерканного «Фармана» лежал, врывшись в землю, прикрыв рукой лицо, Мациевич. Тело сохранило обычную форму, но почти все кости раздробило страшным ударом. Ему было 33 года.

Венок от Петлюры

Причина крушения была технической - одна из расчалок лопнула, конец ее попал в работающий винт. Деревяшка разлетелась вдребезги, а мотор был сорван с места.

Столыпин перекрестился, узнав о катастрофе, случившейся через день после его полета с Мациевичем. Он еще не знает, что ровно через год смерть все же настигнет его - в Киеве.

«Погиб наш лучший авиатор, - писала российская пресса. - Он был самой судьбой предназначен в руководители авиационного дела в России...»

Действительно, среди лучших авиаторов Российской империи Мациевич был единственным, кто имел, помимо практических навыков полетов, еще и серьезное инженерное образование, подтвержденное тремя дипломами. Он внес значительный вклад в развитие воздушного флота, в теорию использования авиации военно-морскими силами.

Среди 350 венков был и венок от украинской Громады, в которой покойный был членом Совета старшин. Заказан он был по инициативе старого знакомого Льва - Симона Петлюры, который выступил на сороковины Л.Мациевича с докладом о его жизненном пути.

Александр Блок написал на смерть авиатора великолепные стихи:

…В сплетеньи
проволок машины

Рука - мертвее рычага…

Александр Олесь - певец украинской природы, любви, жизненной гармонии и контрастов, бард национального возрождения Украины, напечатал в те дни в газете «Рада» некролог. В нем есть такие строки: «Он был наш по духу и по крови. Украинская громада должна почтить его самостоятельно и независимо от других. В Петербурге уже собирают средства на памятник Мациевичу. Эта утешительная весть может только порадовать, но не успокоить. Мы должны сами с чувством гордости почтить память Мациевича и в самом сердце Украины, в Киеве, поставить ему, по крайней мере, бюст. Лев Макарович был наш, украинский, наш союзник и навеки останется украшением и честью прежде забытой нашей нации».

Вместо послесловия

Деньги на величественный памятник в Петербурге в виде восьмиметровой колонны из полированного красного финского гранита (архитектор Фомин, по проекту которого построено здание Совета Министров Украины в Киеве), были собраны. На месте гибели героя установлена гранитная мемориальная плита. Уже на нашей памяти, 17 июня 1982 года ленинградская площадь на пересечении Серебристого бульвара и аллеи Котельникова получила имя капитана Мациевича.

В Киеве о славном сыне украинского народа ничто не напоминает. А ведь совсем недавно, 13 мая, исполилось 135 лет со дня рождения Льва Макаровича Мациевича. Вот вам и «домашнее задание» к следующему юбилею, дорогие соотечественники…