Председатель ВСУ Василий Онопенко: «Судебная система замерла в ожидании приговора»

Последние месяцы «Зеркало недели» детально исследовало очередной виток судебной реформы, чтобы выяснить: куда мы все-таки идем? Газетные полосы были предоставлены специалистам, чьи взгляды, по мнению редакции, могли представлять интерес для читателей. И без точки зрения председателя Верховного суда Украины освещение проблем судебной реформы вряд ли можно было бы назвать всесторонним.

— Василий Васильевич, сегодня мы наблюдаем новый виток реформирования судебной системы. Как бы вы в целом охарактеризовали ситуацию с правосудием и почему мы так долго и тяжело его реформируем?

— Нынешнее состояние сферы правосудия можно охарактеризовать лаконично: судебная система замерла в ожидании приговора. Нынешняя реформа или утвердит в Украине непредвзятый и справедливый суд, или же «похоронит» правосудие вообще. Учитывая роль суда в современном государстве, эта реформа для нашей страны — судьбоносна. По большому счету, направленность судебной реформы определит направление дальнейшего развития Украины.

Есть ряд моментов, указывающих на острую необходимость и чрезвычайную важность судебной реформы. Это отсутствие в нашем государстве надежных гарантий безопасности человека, его прав и свобод, а также неприкосновенности собственности, отсутствие уверенности граждан в своей защищенности от посягательств, произвола, противоправного преследования, отсутствие общепринятых законных «правил игры» во всех общественных сферах.

Способов и средств исправления такой ситуации много. Но главное из них — справедливое правосудие. Потому выбор у нас небольшой. Или проводим судебную реформу в интересах всего общества и нормализуем нашу жизнь, или же под видом такой реформы проводятся изменения в интересах определенных лиц, и тогда в ближайшей перспективе Украина «выпадет» из круга демократических правовых государств.

Тот факт, что судебная реформа неоправданно затянулась, свидетельствует: наши реформаторы как минимум до сегодняшнего дня руководствовались не интересами правосудия, а своими личными или корпоративными…

—Наши руководители, как правило, начинают переживать за суд, лишь отойдя от государственных дел. В. Ющенко и Ю.Тимошенко, оставив свои посты, по разным причинам начали апеллировать к суду как к последней инстанции. Так, Ю.Тимошенко причиной отзыва из ВАСУ своего иска относительно результатов выборов назвала сомнение в его объективности. В.Ющенко указал на откровенную заангажированность КС после «освящения» последним так называемой коалиции «тушек»…

— Апеллирование к суду как к последней правовой инстанции, от кого бы оно не исходило, в принципе правильно. Поскольку суд такой инстанцией и является, точнее — должен быть по назначению. Однако, к сожалению, как свидетельствует опыт, большинство наших государственных деятелей ошибочно полагает, что будут вечно у власти и сами будут определять, кого казнить, а кого — миловать. Значение настоящего правосудия они начинают понимать только тогда, когда сами становятся «простыми смертными» и у них возникает потребность защищать свои интересы в суде. Однако судами нужно заниматься не тогда, когда припекло, а тогда, когда есть властные возможности утверждать справедливый суд. Предыдущие руководители государства такими возможностями не воспользовались. А давать оценки, забывая о своей роли и своей ответственности, — проще всего. Вы упомянули о критике Ющенко недавнего решения КС. Как по мне, если поступать по чести и совести, то Виктор Андреевич не имел права критиковать это решение, даже считая его неконституционным. Более того, Ющенко должен был взять часть ответственности за это решение на себя. Ведь за время своего президентства он назначил шесть судей КС (треть всего его состава), которые принимали участие в рассмотрении и решении этого дела, в т.ч. и судью-докладчика. Если сейчас он считает, что назначенные им судьи действуют предубежденно и непрофессионально, то это означает, что свои президентские полномочия в части формирования КС он выполнил ненадлежащим образом.

В целом, как по мне, деятельность Ющенко в качестве президента в отношении судебной власти не была направлена на построение правового государства. Достаточно вспомнить инициирование им «убийственных» для правосудия законопроектов, ликвидацию, вопреки закону, «неугодных» судов, искусственное затягивание с назначением судей на должности впервые, незаконное увольнение судей КС, недопустимые, с правовой точки зрения, высказывания в адрес судов и судей. Потому период, на протяжении которого государством руководил Ющенко, — это не только упущенные для реформирования судопроизводства возможности, но и появление новых системных угроз для правосудия. К сожалению, все мои попытки «достучаться» до Виктора Андреевича оказались тщетными.

— Как говорится, все познается в сравнении. Складывается впечатление, что настоящее наступление на суды начинается сейчас, с приходом к власти команды В.Януковича. Какое впечатление сложилось у вас после встреч с Виктором Федоровичем: он действительно интересуется вопросами судебной реформы?

— Сравнивать можно будет тогда, когда новый президент начнет принимать решения, которые будут касаться судебной власти. Я несколько раз общался с Виктором Федоровичем по поводу необходимых изменений в сфере правосудия. В последний раз — в минувший вторник. В этой встрече также участвовал председатель Совета судей Украины Петр Пилипчук. И у меня сложилось впечатление, что главу государства действительно беспокоит ситуация в судах. Другое дело, что станет решающим в позиции президента при определении им направлений судебной реформы, на какие цели будут направлены его законодательные инициативы, к чьему мнению он будет прислушиваться. Последнее очень много значит, поскольку, как свидетельствует отечественный опыт, не всегда советы президенту дают компетентные и объективные специалисты.

В связи с этим вызывают обеспоокоенность предварительные наработки созданной президентом рабочей группы по вопросам судебной реформы. Ее, как мне кажется, кто-то желает использовать, чтобы протолкнуть свои субъективные интересы. Потому судьи ВСУ обратились к главе государства, обосновав ошибочность и деструктивность подходов рабочей группы в определении нового судоустройства государства и статуса ВСУ. Я передал это обращение лично президенту.

Кроме того, чрезвычайно опасным сигналом считаю принятие парламентом на этой неделе закона, которым, с одной стороны, создаются предпосылки для неправового влияния на суды, вмешательства в их деятельность со стороны ВСЮ, с другой – ограничивается право граждан на судебную защиту своих прав. Я обращусь к президенту с просьбой не подписывать этот закон.

— Существует мнение, что предлагаемое реформирование ВСУ, вследствие которого он лишится права рассматривать дела, — месть Виктора Януковича за решение Верховного суда 2004 года…

— Не думаю, что это так. Во-первых, Виктор Янукович как президент по этому поводу своего слова еще не сказал. Во-вторых, предложение понизить статус ВСУ в своем пресловутом законопроекте внес еще президент Ющенко. А ему, казалось бы, нечего обижаться на известное решение Верховного суда 2004 года. Хотя думаю, что это было видение не столько его лично, сколько людей, которые оказывали на него влияние, которые стремились и стремятся контролировать суды. Теперь они попытаются реализовать свои интересы через другого президента.

Главное: попытка изменить конституционный статус ВСУ путем существенного сужения его полномочий и создания новых высших специализированных судов фактически будет означать крах украинского правосудия. И президент как гарант соблюдения Конституции, прав и свобод человека должен это учитывать.

Безусловно, ВСУ не лишен недостатков и даже ошибок. Но возьму на себя ответственность заявить, что законность и правопорядок в государстве поддерживаются в значительной степени именно благодаря его деятельности. Обеспечение единства судебной практики, одинакового применения всеми судами законов, ориентирование судов на правильное решение дел определенных категорий — эти функции в общегосударственном масштабе не выполнит ни один другой суд. Никто из идеологов создания новых высших судов и понижения процессуального статуса ВСУ не привел убедительных аргументов, что от этого выиграет правосудие. Поскольку таких аргументов нет. Есть другое — неуемное желание нескольких лиц подчинить себе судебную власть. Сделать это не дает ВСУ, его позиция, его руководство.

— Известно, что в то время, когда новый президент встречался с руководством судебной власти, формировалась рабочая группа по проведению судебной реформы, параллельно в жизнь воплощались старые и новые законопроекты, которые, как утверждают, продвигаются под эгидой главы профильного парламентского комитета Сергея Кивалова. Чем объясняются эти процессы?

— Стремлением любым способом добиться установления «своих» правил судопроизводства. Возьмем, к примеру, законопроект, которым субъекты хозяйствования лишаются права обжаловать решения по хозяйственным делам в ВСУ. Суть предложений инициаторов таких изменений понятна: замкнуть решение этих дел на уровне ВХСУ, который, наверняка, проще контролировать и на который легче влиять. Их не интересует, какой станет судебная практика в хозяйственных делах. А я вам скажу — это будет разгул судейского произвола. Поскольку даже сегодня слишком много, как по мне, решений ВХСУ признаются ВСУ незаконными и необоснованными. При этом примерно в 30% случаев ВСУ отменяет решения ВХСУ, оставляя в силе решения судов первой и апелляционной инстанций. Это свидетельствует о распространенной в деятельности ВХСУ практике отмены законных решений нижестоящих судов. Улавливаете тенденцию: ВХСУ сам «плодит» незаконные решения, отменяя при этом законные решения нижестоящих судов. Беззаконие в квадрате!

Личный интерес усматривается и в законопроекте, согласно которому хотят объединить два окружных админсуда — г. Киева и Киевской области. Тем, кто в теме, понятно, что цель этого объединения — избавиться от нынешнего неугодного председателя окружного админсуда Киева и поставить «своего», а также сконцентрировать в новосозданном подконтрольном суде все самые важные админдела.

Через комитет и парламент быстро «протолкнули» — как я уже говорил, приняли в целом проект, безосновательно расширяющий полномочия ВСЮ и предусматривающий, что решения ВСЮ должны обжаловаться не в окружном админсуде г. Киева, а в ВАСУ. Направленность этих изменений понятна: развязать руки ВСЮ и, в сущности, «набросить удавку» на судей. О какой независимости судьи можно говорить, если он знает, что его судьба предопределена? Ведь ему известно, кто контролирует большинство в ВСЮ, кто влияет на ВАСУ. Поэтому и решение в своем деле он легко спрогнозирует, а потому соответствующим образом откорректирует свою позицию, осуществляя правосудие.

Перечень аналогичных проектов можно продолжить. Они неприемлемы по своему содержанию и последствиям для правосудия, я бы даже сказал — антиукраинские. А в контексте вашего вопроса — принятие этих законопроектов еще и, как минимум, свидетельствует о неуважении лично председателя комитета С.Кивалова к президенту. Пока созданная президентом рабочая группа нарабатывает концептуальное видение реформы, С.Кивалов со товарищи тихой сапой готовят свою. Президент обещает главе Венецианской комиссии, что все законопроекты по судебной реформе будут поданы на ее экспертизу, а возглавляемому С.Киваловым комитету ее выводы не нужны.

— Василий Васильевич, не секрет, что лично ваши отношения с С.Киваловым, с профильным комитетом нельзя назвать конструктивными. Неужели нет никаких путей к сотрудничеству?

— В интересах дела я готов к сотрудничеству со всеми, готов искать разумный компромисс, основывающийся на законе. Но при этом считаю недопустимым две вещи: отдать на растерзание ВСУ и пожертвовать правосудием. Ведь после этого дело как таковое перестанет существовать. Тогда отношения перейдут в другую плоскость и будут строиться по принципу: ты мне, я тебе. Это — путь в никуда.

Сотрудничество возможно на основании закона и в пределах полномочий. Разве оно возможно на таких принципах в условиях, когда я как председатель ВСУ вношу в парламент представление относительно избрания новых судей ВСУ, а Кивалов как глава комитета почти год не выносит эти кандидатуры на рассмотрение комитета, хорошо зная, что судебные палаты в гражданских и уголовных делах «задыхаются» от перегрузки? А потом еще и начинает торг: я «пропущу» «твоих» судей, но ты сделай для меня то-то и то-то. То же и относительно избрания судей в другие суды — местные, апелляционные, которые нередко ждут своей очереди месяцами и даже годами. В то же время «нужные» судьи «проводятся» через комитет за день-два. Это что — парламентский комитет или «частная лавочка»?

В парламент вносятся крайне необходимые для правосудия законопроекты, но они лежат в комитете мертвым грузом. Между тем откровенно лоббистским проектам сразу же дается зеленый свет.

А позорные попытки провести через парламент вопросы, которые не рассматривались комитетом, или же «протягивание» через комитет откровенно неконституционных и незаконных решений (в частности, принятие постановления Верховной Рады о назначении судей на админдолжности ВСЮ), или проведение проверок судов — разве это не должностные злоупотребления?

Поэтому неудивительно, что судьи и журналисты называют возглавляемый Киваловым комитет «комитетом борьбы с правосудием». Скажу вам честно: я не представляю, как с Киваловым, с его подходами и методами можно осуществить настоящую общественно ориентированную судебную реформу.

— Что, на ваш взгляд, представляет сегодня самую большую угрозу для правосудия?

— Прежде всего — чрезвычайная заполитизированность всех процессов, связанных с правосудием. Политика мощно вторглась в судопроизводство, она выталкивает из него право, выхолащивает суть правосудия. В течение последних трех лет наши усилия были направлены в основном на то, чтобы остановить этот разрушительный процесс. Мы всячески противодействовали неправомерному влиянию на суды, вмешательству в их деятельность, появлению заказных решений. Пришлось даже созывать внеочередной съезд судей Украины. И эта угроза сегодня не миновала.

Еще одна угроза особенно начала проявляться в последнее время. Это — откровенно лоббистская законотворческая деятельность, направленная на воплощение в закон частных или узкокорпоративных интересов. Если раньше к судам применяли преимущественно средства политического влияния, влияния правоохранительных органов, ВСЮ, наконец — банального подкупа, то сейчас основной акцент делается на то, чтобы «поставить на место» всю судебную власть, отдельные суды или судей с помощью... закона. Право законодательной инициативы и возможность ее воплощения используются для того, чтобы своему собственному интересу предоставить форму закона, достичь частной цели. Не удается решать хозяйственные дела в ВСУ — вносится законопроект о лишении ВСУ права пересматривать решения в таких делах. Слишком независимой и самостоятельной кажется деятельность Совета судей Украины — появляется проект о его переформировании. Не нравится действенная позиция члена ВСЮ, председателя военной судебной коллегии ВСУ Александра Волкова — вносится проект о ликвидации этой коллегии. Не удалось «достать» другими способами председателя окружного админсуда г. Киева Олега Бачуна — предлагается законом ликвидировать этот суд. Появились дополнительные возможности «прессовать» суды через ВСЮ — инициируется расширение, вопреки Конституции, ее прав. Нужно оказать давление на Онопенко — предлагается отменить решение парламента восьмилетней давности об избрании меня судьей ВСУ. Несмотря на правовую абсурдность и беспочвенность такого предложения, оно оформляется проектом постановления и регистрируется в парламенте.

Опасность этой угрозы в том, что она имеет форму государственной деятельности, а в сущности, по моему убеждению, направлена против правосудия, против государства. Универсальность и общественная ценность закона состоит в том, что в нем закрепляется воля народа. А в данном случае закон хотят сделать волей одного лица или нескольких человек. Это — конец законотворчеству и законности.

Еще одна системная угроза — тенденция к разъединенности судебной системы, полной автономизации ее отдельных составляющих. Происходит раздирание судебной власти, образно говоря, ломается ее становой хребет. Внутри судебной системы появились руководители, которые, воспользовавшись поддержкой определенных политиков, захотели «властвовать» в соответствующей сфере судопроизводства, того же административного или хозяйственного. Некоторые из них уже сейчас хвалятся среди «своих», что выше них — только Бог. Объединение их интересов и возможностей привело к тому, что в стране фактически действуют параллельно три судебные власти.

Дошло до откровенного игнорирования требований закона. Например, руководство ВХСУ самовольно, вопреки предписаниям действующего хозяйственного процессуального законодательства, распорядилось не направлять жалобы и дела в ВСУ. Это непосредственным образом препятствует реализации конституционного права граждан на судебную защиту. Разве было бы такое возможно без политического стимулирования и прикрытия? Безусловно нет. Разве мог бы Сергей Демченко, вопреки Конституции, после достижения предельного возраста находиться третий год подряд в статусе председателя ВХСУ, если бы не был выразителем определенных политических и бизнес-интересов? Нет. Его фактически «держат» на должности. И разумеется, это делается не в интересах правосудия.

— Кстати, похожая ситуация в ВАСУ. Как вы считаете, ее фактически законсервировали? Для кого-то председатель — Пасенюк, для кого-то — Сирош. Так и живем...

— Сегодня функции председателя ВАСУ выполняет нелегитимное лицо. У Александра Пасенюка в декабре прошлого года закончился предусмотренный законом пятилетний срок пребывания на должности председателя ВАСУ. С тех пор он не является председателем суда, как бы он сам себя или кто-то другой его ни называл. В соответствии с законом, с того времени легитимным руководителем ВАСУ является первый зампред этого суда. Как известно, эту должность занимает Николай Сирош. Тот факт, что Пасенюк продолжает руководить ВАСУ, свидетельствует: эта ситуация урегулирована не по закону, а по принципу политической и иной целесообразности. Иначе говоря, за нынешнее свое пребывание во главе ВАСУ Пасенюк должен благодарить не закон, а определенных влиятельных лиц, заинтересованных в том, чтобы он оставался на этой должности.

Кстати, на этих примерах видим, как слабы и неэффективны правовые механизмы обеспечения законности в Украине.

— Ваши оппоненты говорят, что пока Василий Васильевич не был председателем ВСУ, он видел смысл в судебной специализации, даже подавал соответствующие законопроекты. Став председателем ВСУ, свое мнение изменил…

— Я всегда выступал за специализацию судебного рассмотрения дел, и по этому поводу моя позиция не изменится. Кстати, под моим руководством разрабатывался Кодекс административного судопроизводства, заложивший законодательные основы административного судопроизводства. Вопрос в другом — какой должна быть специализация и какова ее цель? Назначение специализации — обеспечить наиболее квалифицированное решение определенных категорий дел. Специализированные суды могут функционировать только наряду с судами общей юрисдикции, составляющими основу любой судебной системы. Они «не выпадают» из общей судебной системы, а являются ее органической составляющей, своего рода ответвлением, а не отрывом от общего «судебного тела».

Вопрос специализации каждое государство решает по-своему. Не обязательно это должна быть целая судебная вертикаль. Например, в Австрии есть один на всю страну специализированный торговый суд — в Вене. В Китае в ряде провинций, где это сочли необходимым, созданы соответствующие специализированные суды.

У нас же пытаются ввести сплошную специализацию, сформировать отдельные судебные вертикали, вывести их из общей судебной системы. Возьмите специализацию по рассмотрению административных дел. Создавая административные суды, говорили, что это будут независимые от власти суды по защите человека от ее злоупотреблений. Можно сегодня утверждать, что в административных судах люди находят более надежную защиту от злоупотреблений чиновников, чем в общих? Тогда пусть кто-то назовет мне административный суд, который является более независимым от власти, чем суд общий. Другой вопрос: рассматривают ли административные суды дела более квалифицированно, чем это делают общие суды? Нет. Могу привести множество «страшных» с правовой точки зрения примеров, и заангажированных решений административных судов, включая высшие.

Недавно основную массу (около 80%) подсудных админсудам дел (так называемых социальных) «сбросили» обратно общим судам. Берите, разгребайте сотни тысяч дел, потому что они нам не нужны! Но ведь это дела административные, в которых человека нужно защищать от государства, для рассмотрения которых созданы специализированные суды всех уровней со штатом 1200 судей. Для чего и для кого их создали? Для тех, кто хочет иметь «свою» судебную власть, которую можно было бы эксплуатировать в личных интересах? Я — против такой специализации.

Но ведь абсурд идет дальше. Предлагают создать еще и специализированные гражданские и уголовные суды. Не новые суды нужно «плодить», а изменять деятельность существующих, совершенствовать судебный процесс.

Если говорить о стратегических направлениях, то это упрощение системы судов, обеспечение единства судебной системы, повышение процессуальной роли ВСУ, усиление независимости судебной власти, кардинальное изменение формирования кадрового состава судей.

— Я так понимаю, что, говоря об упрощении судебной системы, вы имеете в виду прежде всего отказ от высших судов. Но для этого нужно менять Конституцию. Кстати, в заключении Веницианской комиссии речь идет о том, что полноценную судебную реформу мы сможем сделать, только внеся ряд изменений в Конституцию. Реально ли это вообще в нынешней ситуации?

— Да, я считаю, что в Украине должна быть трехступенчатая судебная система: местный суд, апелляционный суд и Верховный суд. Простая и понятная система. Она соответствует территориальному устройству нашего государства и трем основным функциям судопроизводства — рассмотрение дела по сути, апелляционный и кассационный пересмотр судебного решения. Такая система десятилетиями функционировала на территории нашей страны. Она обеспечивает быстрое и качественное рассмотрение дел. В пределах этой системы можно предусматривать любую специализацию рассмотрения судебных дел. За нее высказался съезд судей Украины.

А что касается изменения Конституции, то при желании, это можно сделать достаточно быстро. Ведь в проекте Конституции, разработанном Партией регионов, предусмотрена именно трехступенчатая система судов. Насколько мне известно, такой позиции придерживаются и другие ведущие политические силы, в том числе БЮТ.

— То есть сегодня реформа упирается в изменение Конституции?

— Полномасштабная реформа с кардинальным изменением судоустройства, механизма отбора судей, основ судопроизводства в самом деле нуждается в корректировании Конституции.

Но и в рамках действующей Конституции можно существенно улучшить судопроизводство. Уже сегодня половину проблем можно решить путем усовершенствования процесса, который в судопроизводстве является первичным. Система судоустройства должна быть построена таким образом, чтобы отвечать потребностям судопроизводства. Сегодня процесс настолько искусственно запутан и усложнен, что дело может месяцами и годами блуждать по судам разных уровней и юрисдикций, не получая своего логического завершения. Люди нередко изматываются процессом так, что и судебного решения по сути уже не хотят, не рады, что вообще с судом связались. ВСУ уже давно подготовил соответствующие законопроекты, но они не интересуют тех, кто, согласно своему статусу, должен заниматься законотворчеством. Они зациклились на назначении председателей судов и уничтожении ВСУ...

Хотя в интересах правосудия следует делать другое — усиливать процессуальный статус ВСУ. Высший судебный орган должен иметь право исправить ошибку любого нижестоящего суда. Необходимо наделить его правом принятия прецедентных решений по типичным делам. И это можно сделать, внеся соответствующие изменения в закон «О судоустройстве Украины» и процессуальные кодексы.

Кстати, это отвечает мировой практике. Практически во всех европейских странах верховные суды находятся на вершине судебной пирамиды, являются полноценными кассационными судами. В Австрии, Испании, Чехии в состав верховных судов входят примерно 60 судей, в Венгрии, Польше — около 70—80, в Германии и России — более 100. Даже в маленькой Литве с трехмиллионным населением — около 40. А в большой европейской Украине количество судей ВСУ хотят уменьшить с 95 до 16. В той же соседней России за верховным судом сохранили судебный надзор, что позволяет ему восстановить законность в любом деле, а у нас ВСУ как судебный орган хотят «умножить на ноль». Разве это не государственное вредительство?

— Вы можете привести примеры дел, дошедших до Верховного суда, и решения нижестоящих судов, которые, несмотря на весь ваш профессиональный и жизненный опыт, поразили своим цинизмом?

— Из резонансных — это, в частности, дело по аэропорту «Борисполь», когда из-под важного государственного предприятия ловкие дельцы хотели «выдернуть» землю. Дело относительно киевского отеля «Мир», когда реально функционирующий отель суды признавали не существующим в природе. Дело по «Днепроэнерго», в котором государству могли нанести миллиардные убытки. Именно в связи с ним Верховный суд едва не лишили функции пересмотра решений по хозяйственным делам. В феврале 2008 г. для принятия такого закона не хватило всего двух голосов.

— Это не стечение обстоятельств, а причина — в конкретном деле, которое так могло повлиять на формирование судебной системы?

— Это была конкретная расправа за правовую позицию ВСУ. И попытка обеспечить нужный результат в этом деле на уровне ВХСУ, который выступал бы тогда последней инстанцией. Сегодня, как видите, из-за тех же частных интересов ситуация с ВСУ повторяется.

—Размышляя сегодня о судебной реформе, кроме статуса ВСУ, преимущественно обсуждают назначения судей на административные должности. Хотя для большинства граждан этот вопрос неинтересен вообще. И то, что сегодня на первом месте почему-то стоит именно он, свидетельствует или об искусственности этой реформы, или о ее настоящей цели, далекой от декларированной...

— Абсолютно с вами согласен. Людям безразлично, как назначают председателей судов. Для того, кто обращается в суд, важно, чтобы в суде был порядок, чтобы организация рассмотрения его дела была надлежащей, чтобы были обеспечены его процессуальные права и чтобы решение было законным. Однако этот вопрос стал едва ли не главным в реформировании судопроизводства. Только законопроектов по нему инициировано с два десятка.

Суета вокруг вопроса о назначении судей на админдолжности преследует одну цель — усилить влияние на суд. Я же смотрю на него с другой стороны — с позиции обеспечения независимости суда. С этой точки зрения лучше всего для правосудия и общества, для судей, чтобы этот вопрос решал Совет судей Украины — компетентный в вопросах судопроизводства коллективный орган, который никому не подчиняется. Два с половиной года выполнения ССУ этой функции свидетельствуют, что он справляется с ней на самом высоком уровне: ни у кого не было претензий относительно некомпетентности или заангажированности в решении этого вопроса. Я уже не говорю о каком-то подкупе или других коррупционных моментах. При этом ССУ неоднократно проявлял принципиальность, когда принимал решения о досрочном увольнении судей с админдолжностей за ненадлежащую работу и допущенные нарушения. Это решение в отношении того же председателя Львовского апелляционного административного суда Зварыча, зампреда апелляционного суда г. Киева Короленко, председателей Згуровского райсуда Киевской области, Шосткинского горрайонного суда Сумской области и т.д. Потому этот порядок считаю оптимальным и прошедшим испытание временем. Именно его следует закрепить в законе, тем более что соответствующий законопроект прошел первое чтение.

— Здесь есть как минимум два момента. Совет судей часто называют советом председателей судов, учитывая его фактический состав. Кроме того, ваши оппоненты всегда утверждали, что именно такую модель назначения судей вы считаете оптимальной потому, что имеете большое влияние на позицию Совета судей…

— Эти доводы надуманны. В состав ССУ входят судьи судов всех уровней и всех юрисдикций. Членов ССУ избирает съезд судей Украины тайным голосованием. Судьи избирают самых авторитетных и компетентных своих коллег. Часто — это действительно председатели судов или их заместители. Но, как правило, именно те, кто занимает эти должности, и имеют наибольший опыт работы, самую высокую квалификацию, лучшие организаторские способности. Хотя само по себе пребывание на должности председателя суда еще не означает автоматического попадания в ССУ. Не прошли же во время последнего съезда судей «чистилища» тайным голосованием и не были избраны в его состав тогдашний председатель Львовского апелляционного административного суда Зварыч и председатель ВАСУ Пасенюк. Это свидетельствует о том, что судьи ориентируются, кто есть кто в судебной системе.

Вместе с тем мы выступаем за то, чтобы увеличить количество «рядовых» судей в составе ССУ. Даже подготовили соответствующий законопроект, который уже принят в первом чтении.

Влиять на ССУ не позволяют мои должностные полномочия. Единственное, что я могу сделать, — принять участие в его заседании и обсуждении вопросов. Бывали случаи, когда ССУ не поддерживал моей позиции. И это считаю абсолютной нормой.

И второй момент — повлиять на коллегиальный орган, в состав которого входят 77 представителей различных судебных инстанций, всех специализаций и регионов, которые по своей сути и должностям являются лидерами, невозможно. Именно поэтому, по моему мнению, нечистоплотные политики и пытаются любой ценой устранить ССУ от такого назначения.

Вообще те, кто закладывает в судебную реформу политико-бизнесовую идеологию, стремятся к одному — под ее видом найти способ руководить судами извне. Для этого им нужно: ликвидировать ВСУ, который на сегодняшний день является наиболее независимым, объективным и компетентным судебным органом в государстве; взять суды под контроль путем назначения председателей судов; «приручить» независимый ССУ, который в отстаивании интересов правосудия занимает принципиальную позицию. Это и вся их реформа!

— Думаю, главная проблема наших судов все же не в чем ином, как в кадрах. В отличие от широкой общественности, тех, кто немного разбирается в теме, не шокировали ни «прайсы» за рассмотрение конкретных дел, ни «тарифы» за решение кадровых вопросов, ставшие общеизвестными вследствие расследования дела упомянутого вами львовского судьи Зварыча. Как по мне, Зварыч уникален только тем, что попал не в тот расклад и теперь находится в тюрьме, а вовсе не тем, что он какой-то исключительный. И именно с этого нужно начать возвращать доверие к судам — с кардинального изменения кадрового подхода. Вместе с тем понятно, что судьи привыкли к «сверхприбылям». Так может ли общество надеяться на способность судейства к самоочищению?

— Если дать судебной власти конкретные возможности, мы способны сами навести порядок, судебная система сможет самоочищаться. Лично я, с одной стороны, делаю все возможное для защиты честных судей, с другой — прилагаю максимум усилий для увольнения с должностей тех, кто позорит судебную власть. Я внес несколько десятков представлений об увольнении судей с должности за нарушение присяги и привлечении к дисциплинарной ответственности.

Когда ВСУ изучил практику рассмотрения земельных споров судами Киевской области, результаты поразили: отдельные суды и судьи стали посредниками в различных схемах незаконного обретения права собственности на земельные участки. А судебные решения, которые полностью устраивали всех заинтересованных, по понятным причинам не обжаловались в апелляционном и кассационном порядке. Все решалось на местном уровне.

Мы подняли этот пласт...

— И какой результат?

— Тогда же мной было внесено предложение в ВСЮ об увольнении всех судей Макаровского районного суда, судей Бориспольского горрайонного суда и Вышгородского районного суда. С тех пор прошло почти два года. Некоторые наконец уволены. А другие так и работают. Это уже вопрос к ВСЮ.

Изучили состояние осуществления судопроизводства в Крыму. Обнаружили, что отдельные судьи своевольничали. Нужно было отреагировать немедленно и принципиально. Вопрос рассмотрели на общем президиуме ВСУ и ССУ, были приняты адекватные меры. И это дало ощутимый результат! Кто-то был уволен с должности судьи, кто-то сам написал заявление. Начал надлежащим образом выполнять свои полномочия также апелляционный суд.

Я могу назвать еще много примеров, когда ВСУ принимал системные меры и корректировал судебную практику в таких проблемных категориях дел, как дела о контрабанде, дела, связанные с деятельностью третейских судов, корпоративные споры. То есть сегодня ВСУ, даже будучи существенным образом ограниченным в полномочиях, все же пытается находить эффективные рычаги влияния для обеспечения единства судебной практики и соблюдения судами закона.

— И все же вы не будете отрицать, что в судах также «кадры решают все». И эти кадры часто, скажем так, не лучшие.

— Не лучшие, поскольку нет единого действенного механизма отбора судей и ответственности судей за нарушение закона. У нас сегодня доминирует субъективный подход к подбору кандидатур на должность судьи — нередко по принципу «кто кого протолкнул». Такое «проталкивание» за «просто так» не происходит: или же отблагодари сегодня, или отслужи в будущем. Это же касается и ответственности судей. В этом вопросе следует принимать кардинальные меры. Кстати, это один из основных аспектов судебной реформы.

Хотя нужно сказать и другое: большинство судей — это честные и порядочные специалисты, которые выдерживают колоссальную нагрузку за минимальную плату. У начинающего судьи зарплата
3 тыс. гривен. Поэтому проблему судейской коррупции следует рассматривать комплексно.

— Несмотря ни на что, настоящую судебную реформу нужно проводить. Что в этом процессе все же станет определяющим — политическая воля, правовое обеспечение, позиция судей, интересы бизнеса?

— Определяющее — политическая воля. Любая общегосударственная реформа является результатом политического решения. Сегодня на самом деле сформировалась благоприятная ситуация для проведения полноценной судебной реформы. Есть задекларированная политическая воля высшего руководства государства, есть необходимая поддержка в парламенте, есть запрос общества на утверждение реального и справедливого правосудия и, в конце концов, имеется желание самой судебной власти к реформированию. При этом очевидно, что главный импульс будет исходить от главы государства, который на нынешнем этапе в политической системе государства играет ключевую роль. Важно, как я уже говорил, на каких основах и принципах, с какой целью будет приниматься решение о направлении и содержании судебной реформы. При этом к реформе нельзя подходить как к какому-то одномоментному, тем более — спонтанному решению. Она требует серьезных усилий и длительного периода. Если хотите, настоящую реформу нужно выстрадать.