ОХОТНИКИ ЗА ИКОНАМИ

Кража старинных икон из сельских хат - давно не новость. Но то, что происходит нынче в одном из сел на Одесщине, напоминает здешним людям послереволюционные годы, когда здесь орудовали банды и крестьяне после работы в поле боялись возвращаться домой.

Конечно, это кажется преувеличением, но сегодня люди действительно пребывают в страхе от того, что в их дверь могут «постучаться». Охотники за иконами приходят ночью, выставляют оконные рамы или взламывают двери. Хозяева, которые успевают проснуться, открывают им двери сами и не сопротивляясь, чтобы остаться живыми и непокалеченными.

Здесь живут старообрядцы

Единичные кражи икон случались и раньше. Не раз грабили и сельскую церковь. Но чтобы вот так, внаглую, чуть ли не каждую неделю ходили по хатам, такого здесь не припоминают. Вначале люди думали, что грабители наведываются только к одиноким старушкам, но потом обокрали дом, где жили муж с женой. Кстати, расположенный напротив отделения милиции.

Вся трагичность положения состоит в том, что грабят не просто имущество, а иконы, вторгаясь в святую святых сельчан. Дело в том, что село, в котором происходит весь этот жуткий кошмар, - необычное. Это Великое Плоское в Великомихайловском районе. Здесь живут старообрядцы. Скрываясь от преследования за веру, они поселились здесь в начале XIX века. С тех пор они свято хранят свою веру, обычаи, обряды и традиции.

Вековые устои жизни плосковчан не смогли поколебать даже годы советской власти. Церковь в селе всегда оставалась действующей. Каждый день в ней шло богослужение. Соблюдались обряды крещения, венчания, причащения, соборования и другие. По-настоящему здесь праздновали не Первое мая, не День Октябрьской революции, не День конституции и даже не Новый год, а Рождество, Крещение, Пасху, Троицу и другие христианские праздники.

Без икон, разумеется, никто из жителей не представлял свое жилище. Старинные образа стояли в доме на видном месте в углу. В каждой комнате их было по нескольку. Они передавались из поколения в поколение от родителей к детям как благословение. А теперь, как говорят плосковчане: «Дожили! Накануне такого великого праздника - Рождества Христова - люди бросились снимать и прятать иконы.

Каким бы парадоксальным это ни казалось, подобного не было в годы советской власти, когда религия считалась для народа опием, от которого стремились избавиться всеми способами. Случалось, закрывали церковь. В одной из них даже организовали клуб, но потом она была открыта в другом месте. В эти самые окаянные годы даже выстроили новую, большую и красивую. Случалось, что воскресный день - на Пасху, объявляли учебным днем. Но все эти притеснения, меры и действия, проводимые на общественном уровне, не касались конкретного человека и не вторгались в его личную жизнь. На худой конец люди могли дома молиться, справлять богослужения и совершать обряды. Теперь же, несмотря на то, что государство сняло все ограничения, предоставив верующим все права и свободы, плосковчане считают, что наступили самые худшие времена. Конечно, это связано и с ухудшением благосостояния людей, но и с попиранием норм христианской морали и прежде всего с творящимся беззаконием, если не сказать беспределом.

А что же милиция?

Я все пыталась выяснить: а что же делает милиция, что думают власти по поводу кражи икон.

В Великоплосковском поселковом отделении милиции мне ничего толком объяснить не смогли. Даже не сумели назвать количество краж.

- Милиция работает, - сказал начальник отделения, - но нас очень мало. Три человека на 14 населенных пунктов.

В Великомихайловском РОВД мне сообщили, что меры уже приняты: в селе дежурит оперативная группа из нескольких человек.

- Но сложность состоит в том, - сказал заместитель начальника РОВД, - что Великоплоское - село приграничное. И воруют не свои, а чужие - из Приднестровья, с которым граничит село. Туда же и уходит награбленное имущество. А это другое государство.

А как же граница? Выходит, она для людей законопослушных, а для бандитов ее как бы и не существует. Так, что ли?

В Одессе, в областном УМВД на мой вопрос отреагировали по-одесски. Вначале спросили: вы за кого - за Гурвица или Боделана, а потом сказали: вы что, не знаете, какая обстановка в городе -: стреляют, убивают, а вы, дескать, с вопросами о каких-то иконах. Но после моих настойчивых звонков мне ответили, что мои данные о кражах в Великоплоском преувеличены. Ничего, мол, страшного там не происходит. Когда же я сказала, что Великое Плоское - это мое родное село, где живут мои родители, и я знаю не по наслышке о том, что там происходит, меня попросили перезвонить.

Начальник управления уголовного розыска И.Сагун сообщил, что положение в селе действительно несколько тревожное. В позапрошлом году были совершены четыре кражи, в прошлом - четырнадцать. Девять из них в ноябре-декабре.

- Но все они раскрыты, - подчеркнул он и уточнил: - Из последних девяти раскрыто две. В селе орудуют группы из Тирасполя, Слободзеевского района (Приднестровье) и Одессы. Это молодые люди в возрасте от 20 до 30 лет. Установлено, что один из них, который сейчас в бегах, участвовал в семи кражах.

Раскрыть-то раскрыли и грабителей поймали, и к уголовной ответственности привлекли, однако ни одной иконы людям не вернули.

Что думают по этому поводу власти, я спрашивать не стала. Может быть, я заблуждаюсь, но, похоже, эта проблема либо не интересует их, либо они вообще о ней не знают. Я сужу по выступлению председателя Великомихайловского райсовета И.Варбанца на последней сессии областного совета, где он принял участие в обсуждении отчета начальника УМВД в Одесской области по итогам работы милиции за прошлый год. Варбанец отметил снижение количества преступлений в районе и все свое выступление посвятил оценке конфликта в Одессе. И ни слова о том, что происходит в селах, в том числе в Великоплоском.

Если говорить по большому счету, то дело ведь не только в количестве совершенных преступлений, а в том, что люди пребывают в страхе от чувства полной незащищенности. Кто в этом виноват?

Тут можно долго рассуждать о сложном социально-экономическом положении в стране, о криминализации общества, о том, что милиция один на один с преступным миром, что ей не выплачивают по нескольку месяцев зарплату и т.д. Но то, что милиции сегодня люди в селе не доверяют, - это факт.

Когда я узнала от родителей о кражах, то первое, что спросила, а что же милиция?

- Что милиция? Говорит: вы всем уже надоели со своими иконами, возьмите их сожгите, тогда и проблем не будет.

- Что прямо так и сказали?

- Так люди говорят.

Спрашивается, кто виноват, что по селу ходят подобного рода слухи? Кто виноват, что люди не знали о том, что кражи раскрыты, а преступники задержаны?

Я бы могла привести и другие высказывания сельчан о стражах порядка, но воздержусь. Писать сегодня об одесской милиции, ровно как и задавать им вопросы, дело неблагодарное. Обстановка, в связи с конфликтом между властями, куда втянута милиция, настолько обострена, что любой вопрос журналиста воспринимается как попытка в очередной раз ударить по милиции. Не надо ругать милицию, просили меня. Она работает.