КОНТРАПУНКТ

В историю правоохранительных органов Черниговщины нынешний год войдет по крайней мере двумя неординарными событиями: первым в Украине судебным процессом по делу №585 (о заговоре с целью свержения конституционного строя) и арестом жителя областного центра Б. Успешного предпринимателя, не чуждого благотворительности. Человека, известного на Полесье куда более, чем те, кого обвиняют сегодня в попытке государственного переворота.

Начало судебного слушания и арест Б. практически совпали во времени. Первое событие приобрело взрывообразный резонанс. О нем сообщили национальные телеканалы и столичная пресса. О втором даже местные газеты не написали ни строчки.

Попытка заговора была разоблачена спецслужбами в Чернигове осенью прошлого года, точнее — в конце сентября. С самых первых шагов расследованию сопутствовала неслыханная публичность. Происходящее комментировалось на пресс-конференциях. Сразу же, по горячим следам, журналистам были сообщены фамилии арестованных, дана подробная информация относительно намерений и планов этих людей. 24.09.2000 г. на брифинге для прессы первый заместитель начальника управления департамента государственной безопасности СБУ Виталий Цыганок подчеркнул политическое значение случившегося: впервые создан прецедент привлечения к уголовной ответственности по ст.561 УК Украины (действия, направленные на насильственное изменение или свержение конституционного строя или на захват государственной власти). Благодаря этому Чернигов оказался в центре внимания всей страны.

...Предпринимателя Б. задержало около месяца назад милицейское управление по борьбе с организованной преступностью. Все наши попытки получить официальные сведения по этому поводу оказались тщетными. УБОП вообще никогда не комментирует свои действия. Центр общественных связей областного УВД ограничился лаконичной формулировкой: «данными по этому поводу ЦОС не располагает». В частных беседах сотрудники органов охраны правопорядка называли нам много причин подобного молчания: от сложности ситуации, в которой оказались вечно боящиеся начальственного окрика милиционеры, до абсолютно непредсказуемой реакции на публикацию о Б. со стороны преступного мира. Мы не посягали на тайну следствия, вовсе нет. Чтобы назвать вещи своими именами, хватило бы скупой строки официальной милицейской хроники. Увы.

...На скамье подсудимых по делу о заговоре оказались два немолодых человека, Юрий Петровский и Валентин Булахов. Остальные, причастные к попытке переворота старики (отставные военные), привлекались к суду как свидетели. Процесс был открытым, но большинство мест в зале занимали явно скучающие юноши в штатском. Обвиняемых держали во время заседаний в черной металлической клетке: 56-я ст. предполагает в качестве меры пресечения содержание под стражей. Свидетелям — тоже пришлось несладко. Испытания следствием и судом оказались явно им не по возрасту. (Ведь они — военные пенсионеры, вышедшие в отставку еще в начале семидесятых). Кроме стандартных вопросов об имени, фамилии и месте проживания, председательствующая на процессе судья Татьяна Широян обращалась к ним с не совсем привычными словами:

— Вы хорошо меня слышите? Нет? Если нет — я буду говорить громче!

Старики путались в показаниях. Не вполне понимали смысл обращенных к ним реплик. Часто извинялись. Иногда не могли ответить на простейшие вопросы, например, видят ли они разницу между понятиями «заговор» и «призыв к заговору». Это тяжелое в общем-то зрелище иногда вызывало смех в зале. Тогда судья беззлобно обещала выставить публику:

— Это не театр, а нормальное уголовное дело.

Во время расследования свидетелей вызывали на допросы много раз. Один из проходивших по делу №585, В.Красиловец, суда не дождался. Умер. Этот факт отражен в соответствующих документах. Во время предварительного следствия поднимался также вопрос о состоянии здоровья одного из обвиняемых — Булахова. Его адвокат попытался обжаловать в судебном порядке арест, ссылаясь на то, что у подзащитного больное сердце, а на иждивении мать и двое детей. Судья Анжела Скрипка в удовлетворении жалобы защиты отказала. Информация об этом была опубликована в прессе.

...Никогда не подводившие нас источники не смогли сообщить о причинах ареста Б. ничего конкретного. Содержится в местном СИЗО. Ордер санкционирован заместителем областного прокурора Николаем Даценко (и стал одним из последних документов, подписанных им перед уходом на пенсию). Что именно инкриминируется, какая статья, каковы судебные перспективы у дела, насколько вообще доступен Б. для правосудия? Неизвестно. Коль скоро обвинение выдвинуто, арест произведен, добиться суда и приговора для органов охраны правопорядка принципиально важно. Это вопрос чести мундира, в конце концов. Однако реальный опыт подобного рода расследований, происходивших прежде в различных регионах Украины, говорит об исключительной сложности задачи, стоящей перед служителями Фемиды и абсолютной непредсказуемости ее результатов.

...Среди обвинений, выдвинутых против заговорщиков (а обнародованы они были в самом начале предварительного следствия), фигурировало намерение захвата бронетехники с последующим танковым маршем на Киев, планы диверсий на крупных гидротехнических сооружениях и атомных электростанциях. Среди вещественных доказательств — изъятый у одного из свидетелей неисправный противогаз, обгоревший клочок политической карикатуры (чтобы найти его и приобщить к делу, во время обыска просеивали пепел) и имеющаяся в свободной продаже топографическая карта. Мы присутствовали на судебном заседании, где свидетели давали показания как раз по поводу той встречи, на которой и прозвучали призывы к свержению конституционного строя. Вот расшифровка некоторых фрагментов магнитофонной записи, сделанной во время процесса.

Прокурор: Обсуждался ли вопрос захвата гончаровской танковой бригады?

Свидетель: Уважаемый прокурор, но это — наивный вопрос.

Судья: Отвечайте. Может, и наивный, но он по делу идет.

Свидетель: Я понял. Извините.

Прокурор: Обсуждался ли вопрос о путях движения на Киев?

Свидетель: Ну, для поддержки восставшего народа, может, и понадобились бы один или два танка...

Прокурор: А откуда взялись бы эти танки?

Свидетель: Откуда? А х... его знает откуда.

Может быть, в тексте эта цитата выглядит смешно. Но представьте железную клетку с подсудимыми, конвой, старика на свидетельском месте — и чувство комического атрофируется.

...Как работают люди Б. — мы видели только раз. Было это лет пять назад. И у нас до сих пор нет уверенности, что нам и вправду повстречалась его команда, а не какие-то самозванцы, воспользовавшиеся популярным именем. Выглядело все далеко не по-киношному. Окружили прилично одетые мужчины строптивого торговца на рынке. О чем-то негромко и долго беседовали с ним. Болтавшиеся поблизости стражи порядка в форме подчеркнуто не смотрели в ту сторону.

— Выше Б. никого нет! — ткнул пальцем в небо один из участников разговора. Понятное дело, имел он в виду не Бога.

Через час мы делились увиденным с тогдашним руководителем УБОПа, заместителем начальника УВД области полковником Михаилом Нестеренко. Нестеренко нам не поверил. Тем более что никаких жалоб с рынка в милицию не поступало.

— Чтобы люди лидера самой серьезной из семи криминальных группировок, делящих Чернигов на зоны влияния, вели себя вот так демонстративно? Быть такого не может, вовсе им не нужна подобная слава, они теперь серьезными вещами интересуются: бензином, хлебом, кирпичом, мало ли чем еще? Вы, наверное, на каких-то психов нарвались.

В тот же вечер один из нас пересказал в общих чертах увиденное и милицейский комментарий в вечерней программе радио «Промінь». Никакой реакции на передачу не последовало.

Наверное, это наш журналистский грех: много лет занимаясь конфликтными темами, мы крайне скупо отразили на страницах газеты жутковатую составляющую нынешней жизни, связанную с организованной преступностью. (Исключением может служить разве что статья «Свинцовая логика» — «ЗН», 22.03.1997 г.) Извиняет нас только одно: работать над такими темами очень трудно. Почти невозможно отыскать документальные подтверждения очевидным фактам, убедить людей хоть что-нибудь рассказать для печати, заручиться надежными свидетельствами. Еще труднее — отфильтровать достоверную информацию от «слива», выявить векторы подспудных интересов. Сегодняшние «крутые» — это не прячущаяся по малинам «Черная кошка». Их связи обширны (от церковных деятелей до — увы — наших собратьев по цеху, журналистов). Им по средствам высококачественная юридическая защита и профессиональная — на уровне, достойном спецслужб — информационно-аналитическая деятельность. Наверное, нет смысла лишний раз упоминать, что само существование организованной преступности невозможно без более или менее налаженных контактов как с правоохранительными органами, так и с органами государственной власти. Стрельба, взрывы, кровавые разборки, поджоги (что, кстати, Черниговщину вовсе не обошло) — брак в деятельности криминальных структур. Нежелательные крайности. Коррупции не нужны танки. Не нужны диверсии на АЭС и плотинах водохранилищ, чтобы нанести колоссальный ущерб государственным интересам. Она разрушает страну изнутри, становясь практически неотъемлемой частью государственных институций.

В общем-то нет ничего удивительного в отсутствии информации об аресте Б. Скорее заслуживает удивления сам факт его ареста.

...Признаться, нас до последнего момента не оставляла надежда на то, что приговор черниговского суда по делу о заговоре не окажется для обвиняемых суровым, а для престижа страны — убийственным. Произошла ли на Черниговщине реальная, хоть и нелепая попытка государственного переворота?

Понимая, что выяснить это — исключительная прерогатива суда, мы все же отдавали себе отчет: если слова о захвате горсткой стариков бронетехники в суперэлитном воинском соединении наводят на мысль о психическом нездоровье их произносившего, то уголовное преследование за подобные речи как за реальный путч заставляет усомниться в демократической природе государства, допускающего подобное. Не в последнюю очередь надежды наши подпитывались и опубликованными еще в апреле текущего года словами руководителя СБУ Владимира Радченко, выглядевшими в изложении газеты «Деснянская правда» следующим образом:

«Разом із тим керівник спецслужби наголосив: якщо «хтось запитає його думку, він буде «категорично проти» притягнення цих людей до кримінальної чи іншої відповідальності. «Вони уже у тому віці, коли треба город садити і збирати урожай»... («ДП», №40, 2001 р.).

Ю.Петровский был приговорен к шести годам лишения свободы в колонии усиленного режима с конфискацией имущества и лишением офицерского звания. Раскаявшийся В.Булахов отделался сроком условным.

Состоится когда-нибудь открытый судебный процесс над Б.? В сущности, это не так уж и важно, как может показаться на первый взгляд. Даже если предположить оптимальный для правоохранительных органов исход, точку в истории организованной преступности региона он все равно не поставит.