«Электорат! На выход!»

В титанической борьбе за каждый голос избирателя постояльцы украинских мест лишения свободы оказались не востребованы оппозицией. «Сидельцы», как и в советское время, фактически лишены конституционного права выбора. Для них, 200 000 обитателей 180 пенитенциарных заведений Отечества, свободное волеизъявление — не более чем миф, насаждаемый по ту сторону «колючки». Как тонко подметил «хозяин» одной из колоний в Николаевской области, предваряя своим спичем голосование заключенных в первом туре выборов, «демократов нам не надо, демократом буду я!».

Специалисты по проведению избирательных кампаний еще в середине 90-х апробировали «зэковский фактор» как надежный инструментарий корректировки конечных результатов голосования в пользу «нужного» кандидата: будь то выборы президентские или парламентские. Голоса заключенных стали проверенным подспорьем «политтехнологов» для достижения необходимого результата. Собственное мнение этого контингента никого не интересует. И защитить, отстоять свой выбор они не могут — бесправие украинских арестантов, несмотря на некоторое улучшение в последние годы условий их содержания, с точки зрения права — феноменально.

От теории — к практике. Голоса заключенных избирателей «мобилизуются» цинично и просто. Представитель кандидата, к примеру, в народные депутаты накануне голосования встречается с руководителем пенитенциарного заведения, находящегося на территории избирательного округа. Торг нехитрый: 2—3 доллара за каждый «голос» осужденного. Плюс «что-нибудь» на зону: телевизор, краска для ремонта, дешевенький алтарь в молельню, продуктовые пайки — чтобы помнили, убогие, за кого голосовать. Но сумму в 2—3 тысячи долларов «хозяин» зоны не возьмет и голоса «не отдаст» до тех пор, пока не «утрясет вопрос с Киевом». Вопрос-то политический! Даже за взятку руководитель колонии или тюрьмы не согласится «продать души» в пользу кандидата непровластного — сие наказуемо. Если «центр» дает добро, «хозяин» получает задаток — 50% оговоренной суммы. Когда же выборы состоятся и комиссия подсчитает голоса, в руки начальника передаются остальные 50%.

Чтобы предупредить даже отдельные проявления «инакомыслия», руководители тюрем и колоний практикуют личные «ноу-хау». Так, например, руководитель одного «учреждения» в Житомирской области напутствовал своих «избирателей» следующим образом: «Смотрите! В помещении для голосования установлена скрытая видеокамера. Когда галочку поставил, не вздумай бюллетень пополам сгибать — чтобы все на виду было! А я смотреть буду, чтобы все… по закону!». Понятно, что после такого напутствия з/к несли бюллетени текстом вверх и в вытянутых руках, попутно показывая его товарищам по несчастью: мол, и свидетели есть, что все «правильно». К слову, никакой скрытой видеокамеры в то время в той зоне еще не было. Но кто же будет искушать судьбу?

На президентских же выборах все происходит гораздо проще. «Хозяин» через подчиненных доводит контингенту фамилию «нашего кандидата». Дополняя информацию перечнем тех несчастий, которые обрушатся на головы з/к в случае, если в «стаде» вдруг обнаружится «паршивая овца», проголосующая «не в ту масть». Поскольку житие арестантское в местах лишения свободы полностью подвластно прихоти «хозяина» и может быть лишено даже тех мизерных благ, что имеются, искать приключений не будет никто. К тому же контроль за голосованием полностью в руках зоновских авторитетов. Против администрации отчаянные головы пойти еще могут, но против своих, «коллектива» — никто и никогда. Ответственность-то коллективная! Пришлите хоть сто наблюдателей на такой избирательный участок, они увидят лишь отрешенные арестантские лица и поразительное для непосвященного искреннее желание отдать свой голос лишь за одного кандидата.

Только недалекие могут попрекнуть з/к в малодушии и отсутствии гражданской позиции. В понимании большинства арестантов (знаю, довелось общаться именно накануне подобной кампании) выборы НА ВОЛЕ — не более чем «разборки» между «барыгами толстыми». Где с одной стороны — государство (чуть что — раздавит), а с другой — «а чем они лучше?» Тем более что ни первые, ни вторые судьбой арестантской никогда особенно не интересовались. С чего бы это вдруг, придя к власти, они в корне пересмотрят свое отношение к проблемам существования з/к? Жены, родственники и друзья отворачиваются от «оступившихся», как же можно верить «дядям», что жизнь станет лучше, если ты, рискуя здоровьем, сроком и даже жизнью, доверишь «им» свой «голос»?

Арестантский люд, битый жизнью, прагматичен. Слова он воспринимает «на ощупь», примеряя сказанное на свой — злой — жизненный опыт. Но ни в одной избирательной кампании в Украине — всех уровней — никто и никогда не обращался к осужденным с программой конкретных действий по санации пенитенциарной системы Отечества. Даже оппозиция, бьющаяся за каждый «голос», кроме как «бандитам — тюрьмы!», ничего не предложила своим непутевым гражданам, пребывающим за решеткой. Для специфического контингента этот лозунг не более чем шутка: «А мы и так здесь…»

Веселый отрядный в одной из черниговских колоний удачно пошутил, в день выборов устроив побудку: «Электора-а-ат! На выход!!!»

Смеялись все…