Домушник с принципами

Задержание Андрея Николайченко стало особой гордостью закарпатской милиции, о преступнике рассказывали на пресс-конференции, давали интервью газетам и телевидению. И это неудивительно, ведь 32-летнему домушнику инкриминируют ни много ни мало — около ста двадцати квартирных краж, совершенных за два последних года в областных центрах Западной Украины: Ужгороде, Ивано-Франковске, Черновцах, Хмельницком, Тернополе, Ривном, Виннице… По словам милиционеров, со времени обретения Украиной независимости столь опытного и продуктивного вора на Закарпатье еще не задерживали.

Во всем виновато… государство

В 1998 г. А.Николайченко уже был осужден на шесть лет за серию квартирных краж в крупных городах Западной Украины, а следовательно, после освобождения находился под наблюдением милиции. Однако привлечь домушника к уголовной ответственности, несмотря на то, что количество квартирных краж в последние годы никак не уменьшалось, не было оснований, настолько «работал» он осторожно.

На дело Андрей шел только один, квартиры выбирал на верхних этажах, где меньшая вероятность встретить «транзитных» соседей. Всегда пользовался перчатками и фомкой, которые выбрасывал сразу после преступления, а из квартир брал лишь деньги и золото, которое сбывал в ломбардах соседних регионов.

Потерпевшие по уголовному делу — в основном предприниматели, а также люди среднего достатка. В Ужгороде Николайченко инкриминируют 24 квартирных кражи, самая удачная из которых принесла преступнику 13 тысяч гривен, а самая «нерентабельная» — около двух. Нетрудно подсчитать, что за два года своей деятельности Андрей «экспроприировал» по крайней мере несколько сотен тысяч гривен. Куда подевались эти деньги (за вычетом ушедших на жизнь), неизвестно. По крайней мере, потерпевшие никакой компенсации от вора не дождались.

Самое интересное, что о большей части преступлений Андрей рассказал сам после задержания. Без его чистосердечного признания доказать эти преступления было бы очень сложно. По словам старшего следователя Ужгородского горотдела милиции Натальи Ондуляк, расследующей дело Николайченко, задержанный сразу пошел на сотрудничество с правоохранителями, поэтому работать с ним легко и просто.

Мне разрешили пообщаться с Андреем после того, как ему предъявили обвинения. Матерый домушник оказался интеллигентным на вид молодым человеком, к тому же склонным к философствованию. Преступником в классическом понимании этого слова Николайченко себя не считает, а вину за то, чем он занимался, возлагает на обстоятельства и… государство.

— Да тут можно такую философию разводить… — начинает говорить Андрей после того как я спросил, что подтолкнуло его к кражам. — Хоть иск против государства подавай. Потому что государство само виновато, что так получилось. Возьмем, к примеру, меня. Вырос в нормальной, можно даже сказать, обеспеченной семье, карманные деньги в детстве всегда водились. А после армии попал в другой конец страны и остался сам. Конечно, кто-то может подняться с нуля, но таких единицы. Другие еле тянут от получки до получки и ведут нищенский образ жизни. И самое страшное, что никакого света в конце туннеля не предвидится.

Давайте посчитаем, какой прожиточный минимум нужен сегодня для молодой семьи. Мы с женой получали на заводе по 800 гривен. Родители реально помочь уже не могут, а нужно снимать квартиру, платить коммунальные услуги, покупать одежду. Если, не дай бог, в семье кто-то заболеет, ты уже вешаешься, потому что денег не хватает даже на дешевые лекарства. Так люди и встают на преступный путь…

Первую свою квартиру я «взял» в Ужгороде в 95-м. Взломал дверь, нашел около 20 граммов золота — неплохо! Это же сколько за них нужно было работать в то время! Золото продал, а деньги проели. О том, чтобы в кабаки ходить, тогда еще не было и речи. С первой кражи мне хватило на два месяца нормальной жизни, а когда деньги кончились, я уже знал, где их достать. Всегда работал один, людям не доверяю. Сам сделал — сам за все и отвечаю. Я тогда еще не привлекался, ничего не знал, поэтому совершал много ошибок. Шел просто на ура, без перчаток, без ничего. После меня находили кучу отпечатков, но их еще в картотеке не было. Да потом все равно вычислили…

«Граждане! Храните свои деньги в сбербанке!»

— Сколько эпизодов было по первой судимости? — спрашиваю Андрея.

— Около сотни за три года. Работал по областным центрам Западной Украины — Ужгород, Ивано-Франковск, Тернополь, Черновцы, заезжал и в Одессу… За все время ни разу не нарвался на хозяев квартир. Но я и старался. Смотрел, например, как крутится электросчетчик. Когда работает холодильник, он крутится по-одному, а когда телевизор — по-другому. Затем обзванивал все двери на лестничной площадке. Если кто открывал, представлялся агентом известного производителя и предлагал товар. После этого в доме желательно не воровать — лицо уже запомнили. Если же никто не открывал, быстро взламывал фомкой дверь и занимался делом. Теоретически, конечно, можно было предположить, что в квартире кто-то остался, например, дети, которые не открыли дверь незнакомцу. В таком случае я просто сбежал бы. Но бог от подобных сюрпризов миловал…

Для работы в квартире мне хватало от 5 до 15 минут. Быстро проверил одну комнату, выбежал на лестницу послушать, не идет ли кто, и опять. У каждого домушника своя схема нахождения денег, но есть и общие правила. В первую очередь следует проверить сервант. Если там чисто, ни в одном фужерчике ничего нет, значит, деньги аккуратно сложены на полочке или в шкатулке. В спальне деньги и украшения очень часто держат, потому что психология такая — проверить перед сном, все ли на месте. Очень редко придумывают какие-то хитромудрые тайники, в основном все «по верхам» лежит — в серванте, шкатулке, бельевом шкафу. Хотите знать, какой самый надежный способ уберечься от квартирной кражи? Это вовсе не прочные зам­ки, сейфы или тайники. — После этих слов Андрей неожиданно выпрямляет спину и с иронией в голосе копирует Милославского из фильма «Иван Васильевич меняет профессию»: «Граждане! Храните свои деньги в сбербанке!» Это и есть лучший вариант. Нет, бывало, конечно, что ничего не находил, я же иду не по наводке, туда, где деньги точно есть, а наобум. И в первые секунды по обстановке в квартире вижу, стоит ли тратить на нее время. Холодильник, к примеру, пустой, в серванте — одни лекарства, а в хлебнице — 100 или 200 гривен. Все понятно — здесь живут пенсионеры. Я в таких случаях ничего не беру. И, что самое обидное, бывало так, что на меня потом заявляли — взял, мол, чуть ли не полкило золота и сто тысяч гривен. Да откуда у них такие богатства, если вся обстановка в квартире стоит меньше пяти тысяч? Но я уже все равно ничего не докажу. Здесь, как говорится, мне бог судья, и им тоже…

— Первая отсидка пошла тебе на пользу в профессиональном смысле?

— Да ну, какая польза. — Андрей безнадежно опускает голову. — Люди там с ума сходят от этих скотских условий. Дали хотя бы нормальную работу, а не так, как нам — погнали рубить камень без рабочей обуви, без спецодежды. Бачок еды выдадут, а там одна капуста… Возьмем такой пример из реальной жизни: посадили человека за что-то на шесть лет. За это время жена ушла, родители, не дай бог, умерли, так каким он оттуда выйдет? Понятно, озлобленным на весь мир. Хотя, с другой стороны, никто его туда не приглашал. А что касается профессионального смысла… Конечно, если хочешь, можешь чему-то на зоне научиться. Тут каждому свое — кто на что себя настраивает. Я после суда дал себе зарок: выйду, ни за что не буду воровать. У меня же семья осталась, жена ждала шесть лет, дочке два годика было, когда меня впервые взяли. Она меня даже не запомнила, лишь по фотографии знала, что папа где-то есть… И действительно, после освобождения два года не занимался этим. Устроился на завод водителем, затем закройщиком, клепал желоба для всей области, а сувениры из дерева делал такие, что люди расхватывали. Мне даже на дизайнера предлагали пойти учиться. Но через два года все равно сорвался. Все в деньги упиралось. Пока с женой работали на заводе, забыли, что такое борщ на мясе, покупали лишь самые дешевые продукты — плавленые сырки, маргарин. Планировали взять кредит и заняться бизнесом, но кто с такими доходами даст деньги? В банках даже говорить не хотели…

Я, конечно, знал, что после первой отсидки нахожусь под колпаком, но тут простая философия: дело милиции — ловить, а мое — воровать и не попасться. Поэтому и колесил почти по всей Украине. Жена ничего не знала, для нее и дочери я всегда ездил на заработки. Правда, несколько раз возникали подозрения, и жена просила: «Поклянись, что ты не занялся старым». Я бодро отвечал: «Конечно, нет, Ленка, клянусь». Еще и пальцы по-детски скрещивал. А что делать? Вы думаете, легко смотреть жене в глаза и врать? Это только так кажется. Привозишь домой деньги, значит, нужно придумать какую-то сказку, где и как их заработал. А жена видит, что я пошел на пиво или посидел в баре, хотя вроде все деньги ей отдал. Это все такое… Мы еще не виделись после моего задержания. Лена беременна на пятом месяце, так что ей лучше сидеть дома, а не ездить на свидания. Она все это очень плохо воспринимает. Да я и сам тоже. Но то, что со мной сейчас, — это одно, что будет дальше — вот самое главное…

— О большей части краж в Ужгороде, которые тебе инкриминируют, ты рассказал милиции сам. Почему? Можно ведь было и промолчать.

— Да ну, все равно они потом всплыли бы. Есть же мои поездки по железной дороге, телефонные переговоры, ломбарды, наконец. Это ведь элементарно — все сложить и вычислить по почерку — ты или не ты «работал». Я так считаю: раз попался, значит, надо самому признаться.

Поняв, что разговор близится к завершению, Андрей неожиданно попросил:

— Напечатайте, пожалуйста, что я прошу прощения у своей семьи. За то, что разочаровал и подставил ее.

— А у потерпевших?

— Ну, и у них тоже. Хотя… Я воровал, чтобы жить, а не жировать, поэтому хоть и преступник, но не бандит. А это две большие разницы.

После того как следствие закончит документировать кражи в Ужгороде, Николайченко займутся в других регионах Украины. Только по Тернополю ему инкриминируют 36 квартирных краж (правда, сам он признает не все). Часть 3 статьи 185 Уголовного кодекса, по которой возбуждено уголовное дело, предусматривает от трех до шести лет лишения свободы и, судя по количеству краж и биографии преступника, рассчитывать на снисхождение при вынесении приговора ему вряд ли стоит…

P.S. Фамилия задержанного изменена до окончания следствия.