Взрослые проблемы детской травмы

Дима тихонько сопит, склонив набок свою русоволосую голову. Время от времени по его лицу пробегает тень ужаса и боли, мама гладит его здоровую руку, прижимается губами к щеке, чтобы успокоить. Вторая рука, укутанная бинтами, — пришита к животу, слава богу, обошлось без ампутации. Галина Павловна, мама десятилетнего Димы, даже не успела понять, что произошло — сын что-то мастерил, подсоединял какие-то трубочки и батарейки, а потом — вдруг заложило уши от детского крика. Мама не плачет, хотя видно, что держится из последних сил...

— У Димы огнестрельное ранение. Что произошло — точно неизвестно. Может, он с перепугу что-то забыл, а может, темнит — боится наказания. Хотя он и так уже наказан — получил значительную травму кисти руки, потерял палец. Кисть, если можно так выразиться, была разворочена взрывом, пришлось делать кожную пластику лоскутом с живота — т. е. кисть временно пришили к животу. Диме предстоит пережить еще несколько операций. Надеемся, все пройдет благополучно и примерно через месяц его выпишут домой, — так прокомментировал ситуацию врач отделения реконструктивно-пластической микрохирургии детской специализированной больницы «Охматдет» Дмитрий Коцюба.

Это отделение известно далеко за пределами Украины. Еще во времена перестройки весь Советский Союз облетела новость — киевские хирурги пришили малышу отрезанную руку. И она успешно прижилась! Владимир Карчемский, заведующий отделением, хорошо помнит тот случай.

— Мальчику было всего полтора годика. Бабушка занималась стиркой, работала машина старого образца и почему-то была открыта центрифуга. Внук сунул туда ручку, ухватился за белье, и ему мгновенно срезало руку на уровне плеча. Малыша рейсовым самолетом доставили из Шепетовки в Киев через час после получения травмы. Мы пришили ручку, все закончилось благополучно...

Случись подобная ситуация сегодня, ребенок остался бы инвалидом — так быстро доставить его в столичную операционную невозможно, хотя и живем мы в ХХI веке. Отделение реконструктивно-пластической микрохирургии, которое вскоре стало республиканским центром, было создано почти двадцать лет назад. В те годы еще работала санавиация, откликались на беду военные летчики — две-три тяжелые травмы в неделю оперировали детские микрохирурги. Сколько детей они спасли от инвалидности! Сейчас, по мнению медиков, ситуация значительно ухудшилась — доставить травмированного ребенка в операционную за пару часов не всегда удается даже из пригорода, не говоря уж об отдаленных от столицы городах и селах.

— Оторванный палец еще можно спасти в течение суток, а вот плечо нужно успеть пришить сразу после травмы. На его приживление природа отвела всего шесть часов, в то время как сама операция может длиться от четырех до шести часов, — рассказывает Владимир Игоревич. — Каждое лето много травм связано с соломорезками-сичкарками. Дети помогают по хозяйству родителям или бабушке с дедушкой, защиты этот механизм не имеет, и кисть попадает в соломорезку. В результате — поврежденные кости и ткани, нервы и сосуды, размозженные и рваные раны. Мы пытаемся помочь, но сроки здесь играют чрезвычайно важную роль. Увы, дети часто остаются инвалидами.

— Неужели нельзя быстро доставить к вам пострадавшего, чтобы помощь была своевременной?

— Как доставить травмированного ребенка туда, где он получит квалифицированную помощь — об этом должна голова болеть не у меня, а у государства. Сегодня этим никто не занимается!.. Санавиации — нет, а везти автотранспортом — бесперспективно. Я обращался в МЧС, они готовы помочь: «У нас хороший парк техники, в каждой области есть машины. Но кто будет нам платить за доставку больного?»

Поэтому пострадавшие дети так и остаются дома, с минимальной медпомощью. В регионах ведь нет таких возможностей, как в «Охматдете». Мы хорошо оснащены, у нас работает опытный коллектив микрохирургов, которые могут пришить руку или пальцы, спасти поврежденные ткани.

— Стажируются ли ваши специалисты за рубежом? Интересно ведь узнать и научиться тому новому, что умеют европейские коллеги.

— Как говорится, спасение утопающих — дело рук самих утопающих. Кто сумел самостоятельно пробиться на эти стажировки, тот попал, никто нас никуда за опытом не посылает. Из нашего отделения в Германии стажировался я и челюстно-лицевой хирург. Мы еще раз убедились в том, что каждая клиника как у нас, так и на Западе, имеет свой «конек» — те операции, методика которых хорошо отработана. Тут, можно сказать, мы на равных — и у нас есть чему поучиться, и у них. Бывает, к нам на консультацию приходят пациенты, которые лечились в той же Германии, потом продолжают лечение у нас. Но есть такие случаи, когда ни мы ничего сделать не можем, ни наши коллеги за рубежом. Во всем мире рождаются дети с патологией, когда на уровне локтевого сустава есть только остаток предплечья, но нет ни кисти, ни пальцев. Родители плачут: «Помогите!» А мы ничего не можем сделать. Бывает, едут за рубеж, но и там врачи пока бессильны в подобной ситуации. Я считаю ошибочным мнение, что за рубежом медицина может все и она лучше нашей. Но вот отношение к медицине там действительно намного лучше. Взять хотя бы оборудование — у них оно, конечно, превосходит наше.

— Безусловно, зарубежные врачи имеют возможность использовать последние достижения науки и техники. Но я слышала, что и наши микрохирурги в операционной пользуются не только скальпелем, но и мобильным телефоном.

— К нам часто попадают пациенты с такими сложными травмами, что в операционной приходится трудиться нескольким врачам. Мы постоянно советуемся друг с другом — иначе нельзя. А если остается только дежурный врач, как ему быть в экстренной ситуации? Он обязан проконсультироваться со мной, как с заведующим отделением, но раны описывать словами невозможно, нужно не теряя времени как-то передать изображение. Можно, конечно, через Интернет, но далеко не у всех врачей есть компьютер и доступ к Сети. Я случайно нашел в Интернете сообщение, что в Дании и Великобритании врачи консультируются по сотовому телефону, передавая при этом рентгеноснимки. Это заинтересовало. Я обратился к одному из операторов мобильной связи и к фирме—производителю мобильных телефонов. Там подумали и запустили пилотный проект «Мобильный консилиум врачей». В марте мы получили шесть современных телефонных аппаратов с хорошими дисплеями и фотокамерами, а также безлимитные пакеты для работы. И в первый же день поступил больной с тяжелой травмой после соломорезки. Дежурный врач тут же передал мне сообщение, обсудили вопрос тактики оказания помощи. Рана кисти была очень серьезной, применили методику вшивания в кожу живота. С той поры каждый день поступает два-три, а то и больше сообщений. Но это все внутрибольничные консультации, мы ведь никуда не выезжаем — нельзя же перевозить с собой операционную. Уже почти полгода действует этот проект. Честно говоря, мы к нему очень привыкли, он действительно помогает нам в работе.

— А можно ли создать такую связь с другими областями, объединить всю Украину со столичным «Охматдетом»?

— Мы уже думали над этим. Можно выйти на главного детского ортопеда и обмениваться с ним информацией, тогда за считанные минуты передавалось бы изображение травм и решались бы вопросы госпитализации. Мы бы могли подсказать, как лучше в том или ином случае сохранить травмированную или оторванную кисть или стопу, а пока пострадавший будет в дороге, мы бы собрали бригаду микрохирургов, подготовили все необходимое для операции.

— Но пойдут ли на это чиновники от медицины? Наверное, скажут, что мобильный проект слишком дорого стоит, хотя за бюджетные деньги у нас по мобильному говорит весь бомонд.

— Как измерить, что дорого, а что дешево, в ситуации, когда ребенок истекает кровью? Думаю, и Минздрав мог бы решить этот вопрос, и обладминистрации. Медицину забросили, ею никто серьезно не занимается. Государству должно быть стыдно за то, что у нас сейчас происходит. Посмотрите — кто покупает «Охматдету» оборудование? Япония выделила 7 миллионов долларов на аппаратуру! Наше отделение получило в подарок современный операционный микроскоп, электромиограф и набор инструментария. Но микрохирургических нитей нет и купить нельзя — из-за отсутствия денег, аппаратура выходит из строя — не за что ремонтировать…

Не только финансовые проблемы беспокоят сегодня известного микрохирурга. Довольно остро стоит и кадровая проблема — только за последние два года из отделения уволились четыре доктора. Огромные нагрузки и мизерная зарплата вынудили их искать счастья на другом поприще. Но те, кто давно пришел в этот корпус и не мыслит себя без операционной, ищут и находят способы помочь детям. Владимир Игоревич считает, что каждая клиника должна иметь свою специализацию. Для микрохирургов — это помощь больным детям с родовым параличом руки. Обидно, что об этом знают очень мало людей, и родители, сталкиваясь с подобной драмой, просто отступают, не зная куда обратиться.

— Многим таким детям мы можем помочь. Известно, что на 1500 родов случается одна родовая травма, которая приводит к параличу руки ребенка — она висит как плеть. Освоив эти операции, мы делали их 50—60 в год. А сейчас в среднем пять, хотя частота этих патологий не уменьшается. Родители к нам просто не обращаются, потому что не знают — такой паралич лечится только оперативным путем. Невропатологи на местах прописывают таблетки и мази, рекомендуют массажи, а ребенок на всю жизнь остается инвалидом. Мы принимаем таких детей с трехмесячного возраста, операции на стволах плечевого сплетения дают положительный эффект. Кроме этой у нас освоены еще более десятка операций — на костях суставов и на мышцах. Мы не волшебники — и не можем вернуть все функции, но восстанавливаем подъем руки, сгибание в локте, движение кисти и пальцев.

— Наверное, педиатры, которые первыми видят такие травмы, должны направлять пациентов в «Охматдет»?

— Или невропатологи. Но первое, что отпугивает людей — информация облздрава. Там, как правило, говорят: мы не имеем права давать вам направление в Киев. Люди боятся ехать — вдруг без направления их не примут? Если все же настаивают, их пугают тем, что лечение в нашей больнице платное, и почему-то во всех случаях называется стандартная сумма — две тысячи долларов. Мы узнаем это от родителей, которые вопреки всему прорвались к нам. Чиновники отказывают им в помощи под любым предлогом.

— Чтобы попасть к вам, направление иметь обязательно?

— Принимаем всех, не требуя направлений. Я консультирую в поликлинике по четвергам и всегда до последнего больного. И в стационар тоже принимаем всех, кто к нам обратился. И безо всяких благотворительных взносов!

— Лечение травмированного ребенка требует лекарств, много перевязочного материала. У вас есть все необходимое или должны приносить родители?

— Родители покупают только небольшую часть: бинты, марлю, катетеры внутривенные — сейчас в нашей аптеке этого просто нет.

— Но почему? И Минздрав, и Верховная Рада не раз заявляли о том, что на медикаменты выделено денег в три раза больше, чем раньше!

— Я не знаю, как они подсчитывают потребности, но у нас, сколько я здесь работаю, того, что выделяется, обычно хватает на квартал. От силы! Почему-то при планировании не учитывается, что у нас тяжелые больные, серьезные травмы и расход медикаментов и перевязочных материалов очень большой. Иногда кажется, что если бы не гуманитарная помощь и не подаренное японцами оборудование — наше отделение пришлось бы закрыть…

…С наступлением осени государственные мужи и чиновники рангом пониже отрапортуют об успешном оздоровлении детей. Но там, где действительно заботятся о здоровье детей, в отделении реконструктивно-пластической микрохирургии «Охматдет», стоит японское оборудование и по заморским телефонам врачи передают снимки травм наших, отечественных детей. К слову сказать, безлимитные пакеты тоже предоставили не наши операторы мобильной связи. Деятельность благотворительных фондов, коих в стране немало, в основном ограничивается кулечками с конфетами и мягкими игрушками — участие в детских судьбах там не прослеживается…

И все же медики, а еще родители, которые убедились, как много зависит от оперативности «Мобильного консилиума врачей», надеются, что проект не закроется 31 декабря. Ведь от травмы никто не застрахован, тем более дети.