Реабилитация бойцов АТО — дорога между адом и раем

Они все еще там. Не в окопах - а в том времени, когда их отправили в зону АТО. Возвращаясь в наше сегодня, они остро замечают, что, где и как изменилось. Бойцам АТО нужно не только время, но и помощь, чтобы из 2014-го вписаться в действительность, сильно отличающуюся от той, которую они рисовали в своем воображении, находясь на блокпостах и в окопах.

Давно доказано, что из горячих точек бойцов нельзя сразу отправлять домой - они должны пройти курс реабилитации. Даже те, кому посчастливилось вернуться с линии огня без ран и увечий.

Систему реабилитации бойцов АТО пришлось начинать с нуля. Процесс трудный. Но за последний год многое изменилось. И что самое главное - изменилось отношение к психологической реабилитации, необходимость которой наконец-то признали.

Запущены проекты, проводятся тренинги, госпитали участвуют в тендерах - предлагают свои программы физической и психологической реабилитации бойцов АТО. В числе победителей - Кременчугский областной госпиталь ветеранов войны (Полтавская обл.), сумевший за короткое время не только сформировать команду психологов, но и подключить весь коллектив к выполнению этой миссии.

"Мой первый пациент лежал на койке пластом, он даже пальцами не мог пошевелить, - рассказывает психолог Алина Базалевская. - Не человек, а говорящая голова. Точнее - улыбающаяся. В госпитале его любили все, потому что Толик - это солнечный человек. Он ни на что не жаловался, легко шел на контакт. Когда ему стало легче, повезли его на иппотерапию. В той группе был очень замкнутый, скрытный человек - ни на что не реагировал. Толику как-то удалось его зацепить, разговорить, и процесс пошел.

Многие бойцы прошли сквозь такие испытания, что боль воспринимают как досадное недоразумение. Они всегда переводят стрелки: "Я справлюсь сам, лучше помогите моему другу - у него беда!" Стало легче - просят выписать, рвутся в окопы. Объясняют - там мои ребята, я должен быть с ними.

Мы тоже ездили в зону АТО, после чего на многое стали смотреть по-другому. Процесс психологической реабилитации очень зависит от того, кто где был. Особенно сложно тем, кто пережил Иловайский котел, воевал под Дебальцевом, кто потерял многих боевых побратимов.

Самое сложное в нашей работе - найти контакт, предложить помощь таким образом, чтобы ее приняли. Есть пациенты, которые отказываются от психологического сопровождения. Мы стараемся вывозить их за пределы больничной зоны. Очень помогает вспомогательная терапия - иппотерапия, арт-терапия, люди увлекаются, находят для себя что-то новое. И раскрываются.

Мы не забываем тех, кто прошел курс реабилитации в госпитале, - звоним, поддерживаем их, приглашаем на различные мероприятия."

Специалисты утверждают, что большинство бойцов АТО никому - даже себе! - не признаются, что им нужна психологическая реабилитация. К сожалению, до сих пор живучи советские стереотипы, когда психологическая помощь воспринимается как некое излишество, без которого вполне можно обойтись. Попробуйте найти мужчину, тем более дружащего с оружием, который скажет вслух, что он посещает сеансы психолога.

А что делать, если без этого никак не удается вернуться к мирной жизни? И дело не только в моральных и физических травмах, полученных в зоне АТО. Там им легче, чем дома. Пока боец в окопах - его называют героем, защитником, обещают всяческую помощь и поддержку государства. Приехал домой - статус резко поменялся. В любой конторе - он проситель, с которого требуют десятки справок, и посылают из кабинета в кабинет. А дома? Тут уж кому как повезет. Одного встречают как героя и гордятся им, а другому каждый день напоминают, что он неудачник, не умеющий обеспечить семью.

"У каждого, кто приехал в госпиталь, свой характер, свой опыт, есть - готовые все снести на своем пути, - делится наблюдениями психолог Валентина Осадчая. - Очень сложно и интересно было работать, когда к нам попали бойцы батальона "Айдар". Мы использовали такие методики, что они и не замечали, как начинали разговаривать, раскрываться. В первое время мы пропадали в госпитале по 12–15 часов в сутки, а иногда и больше. Не только работали, но и от них получали уроки.

На одном из тренингов парень, который все время молчал, спросил другого: "Тебе жена не говорила, что ты убийца?"

И ты мгновенно подключаешься, ведешь диалог. Все зависит от того, кто и как попал в зону АТО. Если это патриот, доброволец, который, не дожидаясь повестки, все бросил и уехал защищать Родину - это одна ситуация.

А если человек туда не рвался? Оказался в зоне АТО лишь потому, что его призвали? Есть такой типаж - подкаблучник, маменькин сынок. Он получил шанс стать самостоятельным, и сказал себе - я смогу. И выполнил свой гражданский долг, стал уверенным в себе человеком. Тут очень важно, как встретит его жена. Это счастье, если она скажет: "Я тобой горжусь, ты молодец!" Но если семья накануне мобилизации была в состоянии полуразвода, то и после демобилизации жена найдет причины, чтобы напоминать мужу, почему он плохой.

Из зоны АТО он вернулся совсем другим, но для жены, а может, и для всей семьи, он остался прежним, и претензии никуда не делись. Где-то в душе он себе говорит, что принял правильное решение, что на войне стал настоящим мужчиной. Ему хочется получить подтверждение своей правоты. А вместо этого слышит: "Да какой ты мужик, вон кум не пошел, возле жены все время был, деньги в дом приносил. Разве ты герой? Ты убийца!"

Самое главное для этого человека - найти ответ на вопрос: так кто же я?! И пока он его не получит, будет молча лежать лицом к стене или выплескивать свою агрессию на всех без разбора.

Я много лет работала семейным психологом. Всегда смотрю не только на человека, но и на все его окружение. Чтобы преодолеть проблемы, необходимо взаимодействие с женой, детьми, родителями, друзьями, со всеми, с кем он тесно общался до АТО. Я тестирую - с какого конца этот клубочек разматывать? Ведь это травма, которую переживает вся его семья.

У нас сформировалась дружная команда, мы старательно готовились - расписали все занятия и тренинги, диагностику и тестирование. Для каждой группы - свой план и программа. Все вроде бы учли. Но бывает - идешь четко по протоколу, и вдруг интуитивно ощущаешь - назревает рукопашная!

Именно в такие моменты мы увидели и почувствовали, что наш госпиталь - это команда. Надо бойца положить под капельницу - за минуту найдется нужное лекарство. Надо снять агрессию? Значит, будем бросаться глиной. Уже несут два ведра глины, халаты и все, что необходимо. Перед тобой сепаратист - бросай! И тут вопрос: "А если меня жена не понимает, все время пилит, в нее тоже можно?"

Что ему ответить? Лучше пускай бросит комок глины и снимет агрессию, чем будет копить раздражение. Выпустил пар, успокоился. И понял, что такое действие не решает проблем, нужно вместе искать выход из кризисной ситуации.

Шаблонов нет. Мы используем разные методы и ресурсы, приобрели ассоциативные карточки - имеем девять наборов, что очень помогает в работе. С бойцами АТО не работает принцип "давай поговорим!". Это вызывает сопротивление и недоверие. Зато они с интересом воспринимают т.н. систему ада и рая. Тему ада иллюстрируют сюжеты Иеронима Босха. Эти карточки с ними можно рассматривать и обсуждать часами.

Ресурсы человека - интеллект, трудолюбие, любовь и т.д. - символизируют шесть других карточек. Внимательно слежу за тем, кто какую выберет, - это дает ниточку, за которую можно потянуть. Мы не обсуждаем конкретные проблемы бойца, а просто перебираем варианты - какие ресурсы можно задействовать, чтобы решить ту или иную задачу. И по ходу выясняем: а чем воспользовался он, чтобы изменить свою жизнь? Пошел учиться? Освоил новую профессию? Или надеется на манну небесную? Такое общение помогает проанализировать проблемы, с которыми сталкивается человек, и ненавязчиво показать пути, которые ведут к их решению.

Мы часто работаем в тандеме с психиатром Владимиром Старущенко - обсуждаем каждый случай, ищем подходы. Долгое время наша команда - Леся Юрко, Алина Базалевская и другие - не расходилась до самой ночи, пока не проанализируем все до мелочей. За это время мы столкнулись даже с такими случаями, которые человеческая фантазия и придумать не может.

К нам приезжали литовские коллеги, которые очень удивились, узнав, что мы работаем с ассоциативными карточками. Они об этой методике только слышали, а я ее использую в своей работе уже несколько лет. Многое подсказывает личный опыт, я знаю, что значит ждать из АТО: мой сын служил там больше года. Наверное, я должна была пройти через все это вместе со своей семьей, чтобы потом помогать другим."

Госпиталь имеет хорошую репутацию в Кремечуге и далеко за его пределами. Здесь дружелюбная атмосфера, очень уютно, чисто, нет больничных запахов - в коридоре улавливается аромат булочек, какие они на вкус - не знаю, но пахнут изумительно. Пациенты получают шестиразовое питание, говорят, меню - не бедное. Продуктами помогают жители соседних районов. Госпиталь, правда, это отрабатывает - бригады врачей разных специальностей выезжают на прием в сельские амбулатории, консультируют больных, а в случае необходимости - направляют в стационар.

Здесь оказывают медицинскую и реабилитационную помощь ветеранам разных поколений, стараясь учитывать малейшие нюансы.

"Для бойцов АТО мы выделили отдельное крыло, направили к ним врачей помоложе, чтобы легче было найти общий язык, - говорит начальник госпиталя Николай Литвиненко. - Здравый смысл подсказал, чтобы не сводили в одну палату ветеранов Второй мировой, которые у нас лечатся, и бойцов АТО. Дедушки и бабушки, прошедшие ту войну, не могут принять то, что "республика-сестра" ныне является агрессором.

- Основной контингент госпиталя - очень пожилые пациенты. Как вы готовились к работе с молодыми ветеранами войны?

- Мы в свое время принимали афганцев. И приобрели тогда тяжелый опыт - люди приходили с депрессией, многие были запойными. Как они нуждались в психологической помощи! Но тогда этого не было и в помине.

Сегодня уделяется большое внимание психологической реабилитации. Мы создали мультидисциплинарную группу, куда включили психиатра, психотерапевта, психологов, реабилитолога, врача ЛФК, массажистов и других специалистов. У нас прошли лечение и реабилитацию более 420 участников АТО.

В Кременчуге очень развито волонтерство, также мы получаем гуманитарную помощь из-за границы. Часть медикаментов, перевязочных материалов, инструментария и даже операционные столы мы отвезли в зону АТО. Наша команда, куда входили психологи и волонтеры, побывала в районе Дебальцево и Песок. Мы хотели увидеть ситуацию своими глазами, оценить, чем мы можем помочь, что нужно отправить в первую очередь.

После поездки мы лучше стали понимать ребят, которые там воевали, у нас появились новые планы. Скоро откроем кабинет спелеотерапии, подготовили проект уникального терренкура - сделаем мостики, дорожки под разными углами, чтобы пациенты не только прогуливались, но и укрепляли опорно-двигательный аппарат. А украшением терренкура станет необычная вышиванка, которая закроет весь наш серый забор, добавит оптимизма и ярких красок.

Коллектив очень старается, чтобы каждый пациент чувствовал себя в госпитале не хуже, чем дома. Нам удалось добиться, что при выписке ветераны не говорят: дай Бог сюда больше не попадать! Как правило, прощаются и спрашивают: "А когда можно приехать еще?"

Бойцы АТО и после выписки часто приезжают в госпиталь - кто на консультацию к врачу, кто ради общения с психологами и реабилитологами, которые уже стали друзьями. Обязательно заходят в зал с тренажерами - здесь можно и "железо таскать", и позаниматься на специальных устройствах, чтобы закрепить результаты лечения.

Владимир Скрипка, специалист по медицинской реабилитации, собрал целую коллекцию приспособлений, помогающих пациентам восстанавливать функции рук и ног, позвоночника. Некоторые из них помогли изготовить учащиеся высшего училища №7, которое давно дружат с госпиталем.

Но есть и сложные, уникальные тренажеры, которые можно увидеть только в этом госпитале. Говорят, с их помощью можно поставить на ноги даже тех пациентов, от которых отказались хирурги.

"Мы сконструировали т.н. вертикализатор, предназначенный для перевода лежачего пациента в вертикальное положение, - объясняет Владимир Скрипка. - Он помогает больным, которые временно не могут ходить. Это касается раненых, травмированных, перенесших повреждение спинного мозга.

Конструкция страхует - человек не упадет, а для фиксации приспособили подвесную парашютную систему. Больной, прикованный к постели, получает возможность двигаться! Мы его поднимаем, фиксируем, а потом подгоняем, например, беговую дорожку. Без вертикализатора это невозможно сделать.

Многие бойцы после ранений и травм не могут справиться с простейшими задачами, даже открыть ключом замок. Мы для них изготовили специальные тренажеры, развивающие мелкую моторику рук. Там целый набор - патрон для лампочки, выключатель, розетка, и многое другое, что помогает человеку научиться выполнять простейшие движения, необходимые в быту.

-С кем сложнее работать - с людьми, получившими травму в условиях мирной жизни, или с бойцами АТО, перенесшими ранения?

-Те, кто вернулся из зоны АТО, не любят рассказывать о своих страданиях. Они готовы кому-то помочь, поддержать. Я навсегда запомнил своего первого пациента - когда его привезли, он даже дышать без аппарата не мог. Он долго был обездвижен - мог только говорить и улыбаться.

Парень в числе первых уехал в зону АТО. Нагрузки там были нечеловеческие - ребята прошли сквозь ад. У Анатолия потом диагностировали синдром Гийома–Барре, очень пострадал спинной мозг. Но он сохранил присутствие духа и других заражал своим оптимизмом. Это для него мы делали вертикализатор. Работали с ним до седьмого пота, но было впечатление, что я от него заряжаюсь - это человек-праздник.

- Об Анатолии в госпитале многие вспоминают, похоже, его тут все любили.

- Почему - любили? Его и сейчас любят, общаются с ним. Я ему с утра звонил - говорит, закончил дома класть плитку и поехал на рыбалку.

Мы все очень верили: если первого пациента "вытянем", значит, и другим поможем. И очень рады, что Анатолий нас не подвел."