Медицинская рулетка

Она часами сидит в тенечке под старым кленом, не отводя взгляда от фотографии своего единственного сына. На ней Кирилл смущенно улыбается — он только-только привез жену из дочуркой из роддома и еще не привык к тому, что стал отцом. Запомнила ли его Маринка? Ей всего два годика, а отцу — 33. Было бы 33 — он неделю не дожил до своего дня рождения.

«Как можно допустить, чтобы в таком возрасте люди умирали от сердечного приступа? — спрашивает сквозь слезы Анастасия Ивановна. — И не где-то в отдаленном хуторе или среди степи, а в столице? Когда Кириллу стало плохо, мы сразу же вызвали скорую помощь, она не задержалась, но и ничем не могла помочь. Разве можно перевозить сердечников в карете скорой помощи без кондиционера? На улице температура почти 40 градусов, нечем дышать, а в салоне еще хуже. Сын угасал на глазах. Молоденький врач, наверное, практикант, признался, что у них нет дефибриллятора, а в больнице должен быть, так что Кирилла обязательно спасут. Мы до последней секунды на это надеялись, но в реанимации сердце остановилось, и запустить его уже не смогли. Врач растерянно разводил руками: «Дефибриллятор не всегда срабатывает. Простите...»

Почему бедный, словно тот скупой, платит дважды?

Те деньги, которые их семья несколько последних лет собирала Кириллу на операцию, потратили на похороны. Ирония судьбы: Кирилл родился в обычный летний день, который со временем стал Днем Конституции. Той самой, которая гарантирует гражданам право на работу, образование и здравоохранение. Молодой человек имел высшее образование и работу, которая оплачивалась так, что на семью хватало, а на лечение, и тем более операцию на сердце, — нет. Несмотря на все гарантии Конституции на бесплатную медицинскую помощь и многомиллиардные расходы из госбюджета на охрану здоровья. Сегодня эту норму закона почему-то сводят только к тому, платит больной гражданин в больнице деньги или нет. Например, киевские власти, несмотря на все протесты — от прокуратуры до пациентов, — не оставили намерения перевести абсолютно все больницы и все виды медпомощи на платную основу. Мол, не бережешь здоровье — должен платить. Но такое примитивное толкование архиважной проблемы, касающейся нас всех, это верхушка айсберга, а что скрывается на глубине? Анастасия Ивановна всю жизнь проработала в школе, осенью уйдет на пенсию. Ежемесячно в течение всего рабочего стажа (будьте уверены — пропусков не было) бухгалтерия высчитывала из ее зар­платы налоги. Так же как и с доходов ее мужа, сына и невестки. Налоги одной семьи, ясное дело, не очень большие, но ведь мы с вами тоже пополняем государст­венную казну! В результате набегают суммы, которые позволяют государству ежегодно увеличивать расходы не только на содержание армии чиновников и народных депутатов, но и на систему здравоохранения. Финансирование каждой реализуемой в стране программы, каждой графы в планах Минздрава в последние годы было увеличено в разы! Почему же в таком случае налогоплательщики не могут воспользоваться доступной и качественной медпомощью? Кому выгодно, что все граждане — от учителя-бюджетника до чиновника-миллионера — платят одинаковый процент подоходного налога? Тогда как работает он только на тех, кто может себе позволить лечение в «Феофании» и приравненных к ней медицинских учреждениях, где, как в турецком отеле 5* АІ, все включено. А в бюджетной больнице, куда обращается рядовой налогоплательщик, все выключено — от горячей воды до диагностической и лечебной техники. И за это граждане должны платить снова: после налога через бухгалтерию — еще и из собственного кармана?! Раньше считалось, что только скупой платит дважды.

Если не заморозит, то сожжет

Правозащитники убеждены, что трагический случай в семье Кирилла — этого вина государства. В европейских странах уже давно действуют стандарты для скорой и неотложной медпомощи — кареты скорой помощи, как и реанимационные отделения, кроме всего прочего, обязаны иметь дефибрилляторы. Не такие уж большие средства для этого нужны, но даже Киев обеспечен этими аппаратами всего на 15%. Думается, в других областях картина не лучше. Какова цена успешных отчетов о том, что у нас вдоволь карет скорой помощи и они вовремя приезжают на вызовы, если бригада не имеет необходимого оборудования и медикаментов для спасения жизни больного?! По словам кардиолога, кандидата медицинских наук Г.Киржнера, давно исследующего эти проблемы, сердечникам у нас роковым образом не везет. Есть категория кардиобольных, которых из-за отека легких нужно транспортировать только в сидячем положении. Специальных кресел для такой транспортировки на весь многомиллионный Киев наберется десятка два, так что дождется ли больной укомплектованной скорой помощи, неизвестно. В регионах о подобном оборудовании вообще не слыхали. Что касается дефибрилляторов, то украинцы чаще их могут увидеть в кино, нежели в больницах. Да и те, которые имеются, можно без сожаления отдать в музей. В свое время специалисты проводили испытания аппаратуры в Киевской клинической больнице скорой помощи. Все имеющиеся дефибрилляторы оказались непригодными для эксплуатации — уровень исходящей энергии был далек от стандарта. Примечательно, что инициаторами такого исследования выступили не Минздрав или главное управление здравоохранения КМГА, а сами врачи: кто лучше их знает, к каким трагедиям приводит неисправная техника, особенно в экстремальных ситуациях, когда дорога каждая минута.

Проверкой параметров безопасности медицинского оборудования почти 20 лет занимается научно-технический испытательный центр «Укртест» (ИЦ Укртест). Специалисты утверждают, что за это время ситуация в наших больницах, к сожалению, не изменилась к лучшему. Об этом свидетельствуют и результаты последних испытаний аппаратуры в медицинских учреждениях Киева: ни один из 44 дефибрилляторов не соответствовал требо­ваниям стандарта безопасности. Это означает, что использование любого из них может завершиться трагически для пациента — как в том случае, когда аппарат не имеет достаточной мощности, так и тогда, когда сильный разряд «сжигает» сердце...

Еще несколько лет назад каждая область буквально выпрашивала современное оборудование для роддомов, ведь без него невозможно спасти и выходить недоношенных и больных младенцев. Мне неоднократно приходилось наблюдать, с какой надеждой родители дежурят под палатами интенсивной терапии, надеясь, что кювез сотворит настоящее чудо. Семья маленького киевлянина Артемки В. не исключение, — мама даже дышать боялась возле инкубатора, в котором лежал ее первенец. Кто же знал, что техника окажется неисправной: ни один датчик не отреагировал на повышение температуры, вследствие чего грудной ребенок получил тяжелые ожоги — пострадало не только 20% кожи, но были поражены органы дыхания и глаза. Нужно отдать должное врачам: они, кажется, сделали больше, чем могли, чтобы спасти жизнь Артемки. Прог­нозов по поводу зрения пока не дают. Мама, конечно, надеется на лучшее. Ей советовали подать в суд, требовать компенсацию на лечение. Но и без юридической консультации понятно, что выиграть дело не удастся. И даже не из-за врачебной корпоративности и подкорректированные записи в медицинской карточке, как это обычно делается. Доказать вину конкретного врача или даже всего отделения интенсивной терапии невозможно: за состояние медицинской техники и ее безопасность они не отвечают. А кто отвечает? Все. И никто конкретно. Послед­няя про­верка в Киеве обнаружила: пять из 12 инкубаторов не соответствуют требованиям стандарта безопасности. Кто знает, в каком состоянии находятся остальные из эксплуатируемых в столице? А в других городах? Кстати, кювезы нужно проверять, по крайней мере, дважды в год, а во многих странах это делают ежеквартально. В Украине специалисты между собой называют их гриль-аппаратами, а не инкубаторами. Но никто не спешит что-то менять в этой сфере.

— В наших больницах используют три разных типа неонатального оборудования — инкубатор, транспортный инкубатор и реанимационный стол для новорожденных. Для этой аппаратуры, кроме общих требований безопасности, установлены еще и специальные требования, — прокомментировал ситуацию А.Гиндикин, начальник научно-технического испытательного центра «УкрТест» ГП «Укрметртестстандарт». — Эти требования изложены в дополнительных стандартах, они касаются прежде всего точности рабочих характеристик и сигнализации аварийных состояний — повышения температуры, нарушений в работе аппаратуры и т.д. Однако стандарт на систему обогрева новорожденных в Украине не утвержден, а потому невозможно проверить аппаратуру на соответствие дополнительным требованиям.

Международная электрическая комиссия (МЭК) разработала целую серию стандартов по безопасности электрического медицинского оборудования — ІЕС 60601. В ее состав включены более 50 стандартов, содержащие как общие требования безопасности, так и требования к конкретным типам медицинской техники, учет которых во время проектирования и производства должен обеспечить защиту пациента и медперсонала от возможных опасностей. К величайшему сожалению, в Украине работа по гармонизации и введению в дейст­вие крайне необходимых стандартов серии ІЕС 60601 не проводится. Ныне функционируют только три национальных стандарта этой серии, но они уже устарели, и их давно нужно заменить новыми версиями. Заме­чу, что в соседней России еще до 2000 года было принято почти
90 стандартов на медицинскую технику и более 20 — на средства реабилитации инвалидов. У нас же всегда одно и то же объяснение: у государства на это не хватает средств...

Огнетушитель вместо УЗИ-аппарата

Между тем специалисты считают, что это просто «отмазка» госчиновников, явное нежелание выполнять социальный заказ, ведь за стандартами стоит безопасность пациентов и самих медиков. Когда чиновники с самых высоких трибун уверяют, что на здравоохранение ежегодно выделяется все больше средств, они говорят правду. Но, видимо, их вовсе не интересует, как и на что используются эти деньги: ни разу страна не получила аналитический отчет с реальными цифрами и выводами о том, какая доля бюджетных средств на самом деле доходит до пациента и работает на улучшение его самочувствия. Взгляните на планы любого областного или городского управления здравоохранения: сколько миллионов ни дай — все поделят, все распишут по таблицам, никакой аудит не придерется. Например, Старокиевское территориальное медицинское объединение столицы в течение года запланировало поставить в лечебных учреждениях почти две тысячи металлопластиковых окон и около 300 новых дверей. Несомненно, это будет стоить немало. Остатки финансирования, возможно, и пойдут на проверку и ремонт медицинской техники, но это касается далеко не всех больниц, в списке не значатся не только учреждения для взрослых, но и детские клиники, и даже роддом. Такие же подходы и в областях. Сумчане, например, считают, что главное — успеть провести испытания системы водоснабжения, перезарядить огнетушители, провести поверку счетчиков воды и тепла. Видимо, поверку медицинской аппаратуры здесь считают излишней роскошью. За состояние огнетушителя или водомера есть кого призвать к ответу и даже оштрафовать, а за медицинскую технику? Кому она вообще нужна, кроме пациентов, конечно?

Не сомневаюсь, что огнетушители в полном порядке во всех больницах Харьковской области, чего не скажешь о медицинской технике. В свое время под проверку попала 21 больница, в 20 из них были выявлены нарушения. Почти каждый третий аппарат УЗИ, электрокардиограф и офтальмометр не только не соответствовали требованиям, но были непригодны для использования. С годами ситуация только ухудшается. Сколько такой техники простаивает в наших больницах! Страшно, что на основании результатов диагностики на такой неблагонадежной аппаратуре больным ставят диагнозы, назначают лечение. Сегодня чрезвычайно популярно УЗИ-обследование — без него не обходится ни один врач. Акушеры-гинекологи утверждают, что каждая будущая мама проходит его минимум дважды, на основании полученных данных делается вывод о том, как развивается плод, нет ли аномалий, несовместимых с жизнью. Не для печати неонатологи говорят, что случается, когда УЗИ не фиксирует недостатки развития, и на свет появляются глубокие инвалиды. А что поделаешь, если во многих провинциальных больницах стоит аппаратура, отработавшая свой ресурс еще в прошлом веке? Согласно официальной справке Минздрава, «у нас более 60% имеющегося медицинского и технологического оборудования тре­бует капитального ремонта или замены, зна­чительная часть оборудования отработала 20—25 лет, что трижды превышает его ресурс». Кто-то еще надеется на его точность и эффективность?

В столице, как и положено, оборудование меняют чаще, но отсутствие «ветеранов», опять-таки, не гарантирует точной диагностики и лечения. Прошлогодняя проверка аппаратов ультразвуковой терапии из 40 единиц выбраковала восемь. Их эксплуатировали не только в клиниках для взрослых, но и в «Охматдете», детских больницах Дарницкого и Шевченковского районов, а так­же в студенческой поликлинике. Правда, эксперты отмечают определенный прогресс: несколько лет назад в черный список попадало около 60% аппаратов, а сейчас — «всего» 20%. Но заметьте: не от имеющегося, а только от того количества, которое смогли проверить.

Как диагностируем, так и лечим

Успешное лечение, как известно, зависит от правильной диагностики, которая, в свою очередь, опирается на результаты инструментальных и лабораторных исследований. В наших условиях непросто определить слабое звено, потому что куда ни кинь — всюду клин. Даже для получения более или менее достоверных дан­ных электрокардиограммы врачи советуют провести процеду­ру несколько раз, и желательно в разных клиниках. Мой коллега внял совету, теперь у него три раз­ных результата, а врач ломает голову над тем, какой из вариантов наиболее близок к истине.

С лабораторной диагностикой у нас еще сложнее. «Укрметртестстандарт» в течение 2004—2007 гг. реализовал масштабную программу «Клиническая биохимия в клинической лабораторной диагностике». Только за последних два года в этом проекте участвовали более 200 лабораторий, среди них примерно четверть — лаборатории частных и ведомственных медицинских учреждений, а остальные — государственные. По данным экспертов, общее количество удовлетворительных результатов у первой категории лабораторий было 74—77%, тогда как в государст­венных учреждениях 66—67%.

Эксперты подчеркивают, что такая ситуация — критическая, ведь на основании результатов биохимических анализов пациенту назначают не только лекарства, но и операции. В целом это значит, что каждый четвертый диагноз ставится на основании неточных или ошибочных результатов анализов. Сколько ненужных операций и различных процедур проводится каждый год? Какой вред они наносят здоровью? Похоже, этим никто не озабочен, кроме самих пациентов и их семей. Например, во время исследования проверяли такой показатель, как содержание железа в крови, который чрезвычайно важен для диагностирования многих тяжелых недугов. Только 40% лабораторий показали точный результат. Со­дер­жание кальция в крови правильно сумели определить 43%, содержание магния — 42%, биллирубин распознали 59% лабораторий. А чего вы ожидаете, если сдаете кровь в лаборатории, в которой оборудование выпущено еще в 50-х годах прошлого века?! Экспертов это уже не удивляет, они лишь отмечают, что во многих учреждениях к тому же не хватает квалифицированных кадров.

Давно ведется речь о том, что, планируя расходы на закупку медицинского оборудования, нужно выделять хотя бы 10% на испытание, профилактику и ремонт эксплуатируемого. Но дальше разговоров дело не идет. Видимо, так гипнотически дейст­вует это магическое число 10% на тех, кто берет откаты. Если принять во внимание, что наше бедное государство ежегодно расходует миллиарды гривен на здравоохранение, то понятно: откаты за технику тоже солидные — коррупционные схемы плелись долго, никто просто так не откажется от лакомого кусочка. Ежегодно прежде всего планируется закупка дорогостоящей техники, и никого не интересует, смонтировано ли уже, работает ли приобретенное в прошлом году, два или даже три года назад. Кому же хочется при такой вольнице отдавать «свои» потенциальные доходы на испытания, поверку и ремонт техники, на которых заработать как следует не удастся?

Автомобиль — это каждый знает — должен регулярно проходить технические осмотры, умный хозяин не жалеет денег на диагностику и техобслуживание своего авто, — от этого зависят его здоровье и жизнь. А разве от медицинской аппаратуры зависит меньше?..