КИЕВ—ВЕНА: ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ «ПЕРЕКРЕСТОК»

Венский музей истории искусств принимал выставку современного искусства Украины «Перехрестя» (кураторы Ольга Петрова, Тамара Ли). Выставка организована в связи с 10-й годовщиной независимости Украины по инициативе посольства Украины в Австрии, лично — нашего посла Владимира Огрызко и федерального министерства образования, науки и культуры Австрии. Элизабет Герер в приветственном слове к каталогу «Перехрестя» подчеркнула: «Выставка не только хороший случай, чтобы познакомиться с творчеством украинских художников на рубеже XX и XXI веков, но и также важный импульс для представления самобытности украинского искусства и его форм выражения в спектре европейского искусства.

Это событие приобретает особый вес как раз в данное время, ибо и сегодня, через десять лет после провозглашения независимости Украины, украинское искусство в Центральной и Западной Европе еще до сих пор воспринимается публикой как российское».

Когда в эти дни идешь по улицам Вены, ее платановыми аллеями, любуешься архитектурой барокко и сецессиона, безупречным вкусом тех, кто создал этот город как «музей красоты», ощущаешь одновременно уважение и к Украине, ибо накануне презентации выставки «Перехрестя» нашими плакатами густо облеплены рекламные щиты, окна, тумбы. Знак современной Украины в творческом диалоге входит в Вену как художественную столицу Европы. В предчувствии праздника Украины убеждаешься в том, что концептуальная идея кураторов проекта «Перехрестя» с мысленным взором о реабилитации перед европейским зрителем национальной специфики украинского искусства, его этнической основы избрана верно. Представляя украинский модернизм нашего времени, вспоминаем столетнюю его традицию в Европе, во многом связанную с именами первооткрывателей авангардизма XX века Александром Архипенко, Казимиром Малевичем, Михаилом Бойчуком, Давыдом Бурлюком, Александрой Экстер. Как в 1910-х годах А.Архипенко, приоткрывая новые философские, пластические и технологические идеи художественного мышления, подчеркивал происхождение собственного видения из предвечных пластов украинской культуры, так и в начале XXI века последователи классического авангарда выводят собственную, модернистическую, родословную из этнических источников. Речь идет не о «шароварном фольклоризме», а о ненавязчивом воспроизведении в современных формах национальной ауры.

Прологом экспозиции, ее знаковой фигурой стал «Проун» Анатолия Криволапа. Он выполнен из досок старого сельского забора. Произведение, как и полагается объектам поп-арта, причудливо и артистически игриво. Принцип созидания «новой реальности» из вещей, которые имели «предыдущую жизнь», известен со времен дадаизма. Но это было не в Украине. Смысл переоткрытия определенных направлений авангардизма, в частности поп-арта, — реабилитировать то, что рождалось в творчестве украинцев В.Ермилова, В.Татлина и было уничтожено нормативным соцреализмом. Привлекательность объекта А.Криволапа в двойственности его восприятия: здесь этническое сошлось с авангардным в остром диалоге.

Четырнадцать художников приглашены участвовать в проекте. Их творчество — лишь маленькая часть мощного художественного русла независимой Украины, но эта художественная группа определенно представляет несколько стилевых линий и художественных тенденций, преимущественно связанных с разработкой категории Прекрасного.

Художнику, работающему в Украине в начале XXI века, нелегко искать дорогу к Прекрасному и выход из лабиринта «онтологического нигилизма». Дорога преодолевается лишь в диалоге художника с социумом, с самим собой, с устоявшимися эстетическими ценностями. Как раз поэтому концепция «Перехрестя» отстаивает принцип полилога — свободного собеседования индивидуальностей и эстетических систем. В первую очередь речь идет о парадигмах классического авангардизма (идеи активного созидания нового мира) и постмодернизма с его культурологической рефлексией.

Перекресток — всегда прикосновение, точка соединения категорий, пространственных констант, идеологий, художественных ценностей, темпераментов. Перекресток — граница между верой и бунтом; эта система очевидно тяготеет к постоянной трансформации.

С позволения принимающей австрийской стороны выставка в Вене будет работать с 16 июля по 16 сентября, когда город становится многоязычным, шумливым из-за особого внимания к нему туристов. Следовательно, не только Австрия познакомится с украинскими художниками. Тем приверженцам искусства, чьи летние маршруты не пересекаются в венских музеях, предлагаем ознакомиться с выставкой в ее искусствоведческом изложении. Обещаем в дальнейшем показать ее киевлянам, а пока что познакомим зрителей с виртуальной экспозицией.

ЗАЛ №1

Экспозиция — образец концептуального мышления в постмодернизме Украины: цитаты трансавангарда, игра метафорами порождают неожиданные ассоциативные Тексты. Символика скульптурной композиции Олега Пинчука «Памяти Михайловского Златоверхого монастыря», композиция Александра Клименко — отображение украинской плахты, проект «Парсуна» Александра Бабака дают возможность зрителю войти в контекст национальных ценностей «Перехрестя». Фигуры украинских крестьян на фотопленках «Парсуны» — документ, срез реального бытия Украины. Вместе с тем в этом «фотоавтоматизме» есть более широкое содержание: ассоциации со «Второй крестьянской серией» К.Малевича возникают мгновенно.

Тема «Народ — власть», или «Вожди, как они есть», представлена Оксаной Чепелик в критериях «онтологического нигилизма». Это иронически-трагедийный «театр», абсурдистский вертеп, выдуманный и разыгранный художником—представителем младшего поколения. Постмодернист, приверженец медиа-арта О.Чепелик мыслит концептуально. Она — «поэт десакрализации». Кроме того, в творчестве О.Чепелик фиксируется пространство подсознательного, где логика отодвинута алогизмами. Проект «Излюбленные игрушки лидеров» доказывает исчерпаемость для автора эвристического потенциала не только жизнеподобного мимесиса, но и дегуманизированного авангардизма. Художница работает в области новых технологий, ибо, по ее мнению, «только они способны воплотить ассоциативность Текстов бытия в метафорах информации».

Метафоры О.Пинчука, А.Клименко, А.Бабака и О.Чепелик, поставленные в контекст экспозиции, много что дешифруют. Элитарный нигилизм О.Чепелик и этнографизм А.Бабака срабатывают как мощный детонатор критической линии «Перехрестя» — дают широкий спектр ассоциаций относительно трагического образа Украины.

ЗАЛ № 2

Живописная аура пространства зала производит впечатление колористической метели. Сияющая «цветопись» Тиберия Сильваши, полосатые, по типу украинской плахты, композиции Анатолия Криволапа, по диониссийски чувствительные «Панорамы» Петра Лебединца, неовизантическая торжественность красных абстракций Ольги Петровой — вся коллекция зала является знаком жизненной активности, символом авангардизма в его классическом варианте. Энергия холстов — свидетельство близости художников к европейскому культу силы, обозначенного еще в начале XX века Освальдом Шпенглером как доминирующая стратегия.

Нефигуративная живопись — очевидная доминанта проекта «Перехрестя». Справедливым будет вопрос: почему в украинской живописи не угасает практика абстракционизма (ненаратива), несмотря на длительные прогнозы «смерти живописи»? Один из лидеров ненаратива в Украине Тиберий Сильваши убежден: «Живопись относится к искусствам фундаментальным, таким, как музыка, поэзия, танец... И пока остается хотя бы один человек, который берет краски в руки, есть надежда, что живопись бессмертна... Живопись — это искусство видения».

Украинских нефигуративистов не обвинишь в маргинальности, как и в отставании. Кроме интереса к интуитивному — подсознательному, энтузиазм объясняется реакцией современных художников на преследования, которые пережили модернисты Украины в андерграунде 30-х — 70-х годов XX века. Весомым есть осознание «первородства» в области абстракционизма — в супрематизме К.Малевича, в художниках Одессы, Харькова, Киева 1910-х лет. Следовательно, продуктивные поиски нефигуратива конца XX — начала XXI века — дитя полученной творческой свободы.

Воскрешенный отечественный модернизм развивает несколько направлений нефигуратива: конструктивный, архитипно-формирующий, метафизический, интуитивно-экспрессивный.

Нефигуративный космос, написанный Анатолием Криволапом, является воплощением активного жеста созидания положительных эстетических ценностей. Пафос А.Криволапа вызывает аналогии с богоборческой позицией К.Малевича. Роль Творца новых сущностей выполнял художник. Так же и у Криволапа. Чистая форма, пятно, цветная полоса выступают самодовлеющими элементами дегуманизированного мира. Цвет устанавливает движение выкрашенных зон, плоскостей в композиции. «Полосатые фактурные ритмы — мой пластический язык», — декларирует автор. Безальтернативная прочность живописных плоскостей доведена до состояния безумного наслоения фактур. Это живопись мощного темперамента, ошеломляющей энергетичности. Абстракции с доминирующей «базовой земной горизонталью» (выражение Е.Блаватской) — результат магического процесса самоуглубления автора цветом.

Экспрессивный нефигуратив Петра Лебединца имеет диониссийскую природу. В его произведениях ощутима биокосмическая интуиция. Она организована как специфический космос во взвешенных композиционных структурах. Все, что создано П.Лебединцем, чье творчество широко известно в Европе, придерживается принципов эстетизированной антропокультурности. Автор определяет собственный метод как «чувственно-пластический, личностно-субъективный». Вкус и эстетическая взвешенность П.Лебединца представляют украинского художника как европейца.

Касаемо Ольги Петровой ограничимся изложением программных позиций ее творчества: «Искусство является атакой на материю, а не обработкой ее... отсюда выход в метафизическое измерение... Произведение — интерьер психики, интуитивного движения, порыва и прорыва в высшие измерения».

Некая трансавангардная композиция византинизма с баргсонианством.

ЗАЛ №3

Логика не открывает истины — она должна быть прожита... На этом, ведущем к просветлению, пути, на перекрестке профессионального характера и медитации творят собственную живопись Александр Животков, Алексей Литвиненко и Сергей Животков.

Темные цвета сосредоточенно-приподнятой «Тайной вечери» Сергея Животкова как бы сокрыли многоцветность. Напротив, белизна композиций Александра Животкова — как начало весны, как еще не выявленная многоцветность. Об этих произведениях друга и коллеги Т.Сильваши скажет: «Белое — всецветность. «Белый сад» А.Животкова — бесконечное ожидание того, что на экране нашей памяти возгорятся очаровательные, синие, желтые цвета... Так, в медитативном созерцании холстов исчезает ощущение гравитации».

Несмотря на все отличия западной ментальности от восточной, живописцы «белого зала» так же, как и представленный скульптурой Л.Козлов, постигли суть Дзен-Тишины, освобождающей ум от условностей рацио, по К.Юнгу — «персонифицирующей неосознанное». Серебристо-белые и преисполненные тайны красно-черные холсты О.Литвиненко, белоцвет А.Животкова... В них есть и снежное целомудрие, и сила спонтанного движения. На белую плоскость холста нанесены знаки мужской свободы. Интригующе тихо также сверкают скульптурные формы. «Где заканчивается содержание — начинается прислушивание»... Монохромность тоже — от культуры Дзен и от медитативного погружения в оттенки белого на белом, а еще — от царствования автоматического письма.

Колористическая аура этого зала возвращает нам то, что для многих потерялось во времени и в глубинах собственной души, что страдает от цивилизации. Художники делают наглядным одну из центральных мифологем авангардного проекта XX века: поиск праязыка и праискусства.

ЗАЛ №4

Поэтика белого имеет развитие в изысканной ненаративной скульптуре Леонида Козлова, в элегантной стилизации Анатолия Вагиева, равно как и в завершенной пластике графических композиций Андрея Чебыкина. Интуиция этих художников уловила мир красоты целостно, не детализируя, не убивая его анализом. Подобные образы рождаются в состоянии творческого транса — между реальностью и мечтой. В скульптурных композициях Л.Козлова «Отдых» и А.Валиева «Принцесса» есть идеальное сочетание сознательного — авторского взгляда и коллективного безызвестного. Отсюда — убедительность символов. Образ Эроса прочувствован как космогония.

Графика А.Чебыкина, декларирующая чистоту стиля и изысканность, корнями в поэтических Роденовско-Матиссовских горизонтах. Культ Эроса — свободного, неподавленного желания, нарушения всех табу — лежит во главе угла целомудренно-чувствительной графики мастера. В ней роскошествует поэзия контура, белых краев, что включает в себя еще непроявленное — утаенное. Спонтанное движение мастерской руки, кисти, пера, карандаша способны передать даже дыхание — «предобраз». Это колдовство красоты, недосказанности, которые олицетворены в женской красе. Чрезмерный лиризм? А почему бы и нет в наше время постмодернистской эклектики и сплошного цитирования?

Круг, начало которого определено концептуализмом благородно-жесткого медиа-арта О.Чепелик, а завершен фигуративом А.Чебыкина, замкнулся. Проект «Перехрестя», надеемся, доказывает возможности украинского модернизма, делает наглядной ценность живого художественного процесса.

Коллекция «Перехрестя» как полилог направлений, по большому счету, является эсхатологической утопией «золотого века».

Впрочем, никакой «золотой век» или хотя бы намек на него невозможен без деятельной поддержки. Без Перикла не было бы Парфенона... Поэтому с особой благодарностью кураторы почитают меценатов из Австрии и Украины, профессионально и финансово помогшим проекту состояться.

Искренняя благодарность народному артисту Богдану Ступке — на посту министра он поддержал проект.

Искренней душой и специальностью филолога и переводчика поддержала «Перехрестя» атташе по вопросам культуры посольства Республики Австрия Петра Гетценбруггер. Проект, в отличие от венецианского, не имел государственного финансирования, поэтому очень важной воспринимается позиция тех, кто считает необходимым поддерживать культуру. По мнению Валерия Мищенко, «меценатство — это знак вельможности делового человека, заботящегося не только о собственном духовном обогащении. Поддержку выставки «Перехрестя», еще на один шаг приближающей Украину к большой европейской семье, я воспринял как гражданский долг».