Донецкий "Голландец". большие деньги и высокие ноты

Во Львове, Одессе и Киеве прошли гастроли "Донбасс Оперы" (художественный руководитель Вадим Писарев) с амбициозным международным проектом - оперой "Летучий Голландец". Событие совпало с 200-летием со дня рождения великого немецкого композитора Рихарда Вагнера, широко отмечаемым в мире. О "Летучем Голландце" часто говорят в связи с внушительной помощью Рината Ахметова (группа СКМ) этому проекту: на него, как известно, было выделено около 3,5 млн. гривен. Для наших репертуарных опер подобные бюджеты кажутся фантастикой. Но "не в деньгах счастье". "Летучему Голландцу" сопутствовал еще и художественный успех, а это действительно чудо в наших оперных реалиях.

Сама по себе практика оперных гастролей для Украины стала экзотикой. Перевезти в другой город весь исполнительский состав, техническую команду, декорации, оперативно адаптировать постановку к чужой сцене и акустике - задачи колоссальной сложности. Как с точки зрения организации, так и с точки зрения материальных затрат. Когда же речь идет о Вагнере, каждый из пунктов автоматически умножается в несколько раз. Постановка любой из тринадцати опер великого немца - это настоящий экзамен для театра. Достаточно ли профессионален оркестр? Обладает ли театр необходимыми возможностями для воплощения современных технических решений? Хороша ли его акустика? Если речь идет о репертуарном театре (с постоянной труппой) - есть ли вагнеровские голоса? Если певцы работают по контрактам - есть ли у театра деньги на первоклассных исполнителей? А на режиссера и сценографа с мировым именем? При среднем или ниже среднего уровне исходных данных за Вагнера лучше и не приниматься - слушать и смотреть это будет невозможно.

В украинских театрах с таким тезисом молча соглашались на протяжении многих лет и… Вагнера не ставили.

В Киеве, например, самой "недавней" вагнеровской постановкой был "Лоэнгрин" 1995 г. в версии Файта Эргера и Хорста Фогельгезанга с Александром Востряковым (Лоэнгрин) и Светланой Добронравовой (Эльза).

Между этим и предыдущим "Лоэнгрином" - пропасть в 40 лет, когда в сезоне 1957/58 гг. киевляне имели возможность послушать вагнеровское творение в украинском переводе Павла Тычины.

Даже в главном театре страны говорить о традиции постановок вагнеровских опер не приходится. И Киев в этом не одинок. В культурно прогрессивном Львове Вагнер тоже не появлялся на афишах многие годы.

Вот поэтому проект, осуществленный "Донбасс Оперой", не только смело претендует на статус главного события культурной жизни Украины (на несколько лет вперед), но и доказывает: при четко поставленной цели можно сделать то, что все мы давно привыкли считать невозможным.

Прежде всего - заинтересовать инициативой в сфере искусства крупного финансового партнера. Далее - привлечь к сотрудничеству действительно известных западных профессионалов.

"Летучий Голландец" "Донбасс Оперы" стал масштабным украино-немецким проектом с режиссером Марой Курочкой (среди прочего, работающей сейчас над постановкой "Трубадура" Верди с Анной Нетребко и Пласидо Доминго), дуэтом художников-сценографов Момме Хинрихсом и Торге Мюллером (fettFilm; их видеоработы можно увидеть в инсценировках для Байройта, Мюнхена, Берлина, Дрездена, Вены, Зальцбурга, Парижа), а также немецкими и австрийским солистами.

"Летучий голландец" в трактовке Мары Курочки переносит зрителя-слушателя в романтический мир. Сфера ночи, сна-фантазии. Недостижимость идеала (верная жена, которая по легенде может спасти Голландца, обреченного вечно скитаться по морям). Мотив кораблекрушения. Тема одиночества индивида в его болезненном соприкосновении с непонимающим обществом. Красный пунктир странствий, добровольных и вынужденных. Сокрушенность роковой любви и неизбежные, но извилистые пути к смерти.

Режиссер делает Зенту центром и катализатором драмы. И "убивает" ее уже в увертюре. Выданная замуж против воли, героиня лишает себя жизни. Дальнейшее действие - ее предсмертный сон. И одновременно бессознательное проживание той жизни, которая в реальности ей не досталась.

Здесь явственно проступают черты пессимистической концепции Артура Шопенгауэра. Самоубийство становится для Зенты единственно возможным проявлением собственной воли. Она послушалась отца, вышла замуж за друга детства Эрика, а сразу после свадьбы просто отказалась от жизни.

Режиссер при этом получила дополнительную "дозу" творческой свободы. Ведь мир, существующий лишь в пределах чьей-то агонии, может и должен быть непохожим на настоящий.

Мир этот представляет собой обломки надежд в пределах отдельно взятой человеческой жизни. Пространство сцены постоянно напоминает нам об "уже случившемся" и еще приближающемся кораблекрушении.

Этому эффекту служат покатый пол с обломанным краем, мебель, стоящая под неестественным углом. Солисты и хор вынуждены существовать в этой иллюзорной и неровной действительности. Отдельным образом выступает кровать Зенты. Она может символизировать маленький островок индивидуального под перекрестным огнем чужих судеб. Зента все время пытается держаться к ней поближе, в то время как все вокруг норовят присесть, прилечь, а то и забраться в обуви в этот чистый мирок, существовать которому осталось недолго.

Но "мирок" этот и сам порождает кошмары, появляющиеся в облике миманса в белых трико из глубины кровати и расползающиеся по всей сцене.

Логично, что важной частью сценической драматургии являются вода и корабль-фантом. Их сценическое воплощение решено при помощи технических находок Момме Хинрихса и Торге Мюллера.

Один из самых ярких моментов постановки - появление Голландца в доме Зенты. В открытых дверях начинают колыхаться волны (видео-проекция на движущейся ткани). "Вода" захватывает все больше и больше пространства сцены. А потом быстро исчезает, оставляя в дверях героя.

Первая встреча персонажей уже фатальна. В этих же волнах, которые привели Голландца к Зенте, им обоим и погибать… Имея возможность сравнить спектакли в Донецке и Киеве, признаю, что дома ряд спецэффектов выглядел гораздо впечатляюще. Причина - в уникальном проекторе, приобретенном "Донбасс Оперой" специально для "Голландца". Возить подобную технику по всей стране невозможно. Так что за полнотой красоты и эффектностью вам придется ехать в Донецк.

Видео-проекции - не единственное, что в Киеве отличалось от "родной" версии. Оркестр… Смазанных атак и неаккуратного взятия у солирующих духовых в этой музыке быть не должно. Удивило и ощущение некоей "серости" звучания: ни одного вагнеровского forte, ни одного обнажающего настоящее качество оркестра piano.

Но, естественно, говоря об опере, нужно говорить о певцах. Интернациональный исполнительский состав позволил украинским вокалистам поучиться у своих западных коллег феноменальной манере вагнеровского пения.

Вагнеровские певцы - это совершенно особая категория исполнителей. Помимо сугубо технических характеристик (мощный голос, который может перекрыть громадный вагнеровский оркестр, широкий диапазон и равно виртуозное пение на "верхах" и "низах", владение всеми оттенками интонирования - от скандирования и декламации до "бесконечного дыхания"), вагнеровский певец должен отличаться невероятной физической выносливостью. Чтобы выдержать, скажем, любовный дуэт Тристана и Изольды из одноименной оперы, который длится около 40 минут!

"Вагнеровские певцы" в прямом смысле живут ролью, а не играют ее.

В киевской гастроли "Голландца" участвовали Андреас Макко (Голландец), Леся Алексеева (Зента), Давид Йим (Эрик), Вальтер Финк (Даланд).

Приятно, что ни в Донецке, где Зенту пела Татьяна Плеханова (она же исполняла эту партию в Киеве на второй день), ни в Киеве резкого контраста между украинскими и зарубежными исполнителями не ощущалось. Сосредоточенный и цельный в своей партии, Андреас Макко создал образ, в котором благородная строгость побеждает водоворот человеческих эмоций. В партии Зенты и Леся Алексеева, и Татьяна Плеханова имеют свои "за" и "против". Алексеева обладает прекрасным голосом, который есть куда приближать к вагнеровской манере, равно как и актерские навыки. В исполнении же Плехановой чувствуется опыт, позволивший без труда осилить первую в ее карьере вагнеровскую партию. К тому же внешность Плехановой и ее манера держаться на сцене сопоставима с образами "див" наподобие Нины Стемме, Катарины Далайман или Ирен Теорин, что придает постановке с ее участием особое вагнеровское обаяние.

Донецкий "Голландец" вскоре улетает на гастроли в Германию. И оставляет нас с давнишними вопросами: а что дальше? Сможет ли этот разовый успешный опыт международной оперной "копродукции" покрыть потребность еще оставшегося у нас - подлинного - оперного ценителя постановок подобного масштаба и качества? Ответ прост. Не сможет. И очевидно, что подобный опыт должен быть развит и продолжен. Только искусство оперы - очень дорогое (и затратное) искусство. И многим ли в большом бизнесе сегодня нужна (важна) высокая опера, когда высокую ноту повсеместно держит низкий шансон? Непростые вопросы. Но все-таки подождем новых "партий".