— Инночка, милая, мы можем проводить какие угодно реформы, но не учитывать фактор пространства — большая глупость, — вежливо аргументировал голос в трубке. — Территория — это не пассивный объект, не набор отдельных участков под застройку, каких-то предприятий, дорог, домов и прочего. Если учитывать ее особенности, если ставить на первое место человека и его разумное взаимодействие с природным ландшафтом, в котором он живет, то территория сама скажет, что ей можно, а что нельзя.

— Но мы ведь уже столько настроили в то же советское время, не учитывая этого. Не мне вам рассказывать.

— Ну и что? И тогда были глухие и некомпетентные. Отталкиваясь от этой аксиомы, нужно составлять Генеральные планы -- Киева, любого другого города, страны в целом. Нужно прописывать взаимосвязь, с одной стороны, территории и человека, а с другой — человека и производств, которые он на этой территории развивает. Генплан — адвокат будущих поколений. Это документ, который задает рамки, четко указав на потенциал развития всей территории страны и ее отдельных частей. В формате страны необходимо смотреть, где продолжать делать упор на сельское хозяйство, где — на промышленность, где — развивать туризм, где — создавать платформу для инноваций. Столица? Вот — парк, вот — офисный центр, вот — обязательная площадка для развития культурного пространства мегаполиса, вот — жилой массив, вот — детский сад, а вот — зона рекреации, включающая города-спутники и леса, которые нельзя беспорядочно застраивать… В этих прозрачных, но жестких рамках и должны взаимодействовать центральные и региональные власти, инвесторы и граждане. Сегодня, завтра, через 50 лет. Это и должно лежать в основе избирательных программ любого кандидата в мэры, в депутаты или президенты, в основе реформы местного самоуправления, административно-территориальной. Это моя твердая позиция, — выдержанно заключал Нудельман.

— О, если бы я каждый раз так расстраивался из-за того, что меня не слышат! — восклицает бодрый голос на другом конце Киева.

— Территориальный фактор должен быть ключевой составной частью всей совокупности реформ. Потому что реформы, если они нацелены на интересы человека, осуществляются на конкретной территории, а не в безвоздушном пространстве. Однако это не реализуется, — говорит Нудельман.

— Я тут вот о чем подумал, — снова слышу недавно его голос. — На днях премьер-министр говорил о том, что главный приоритет власти — повышение уровня жизни людей. Это ведь реально, Инна! Однако для этого нужно сформулировать стратегическую цель для страны. И если повышение уровня жизни людей и есть цель, то мы должны наполнить ее конкретными количественными и качественными показателями. Нужно перестать забрасывать информационное пространство потоком никому не понятных цифр. Поставить два–три сравнительных с европейскими показателя и идти к ним. Шаг за шагом. Подводя публичные итоги в каждом бюджете. С учетом планирования территорий, реформы местного самоуправления, которые дадут толчок экономическому, социальному и политическому развитию громад, городов, регионов, в итоге — страны в целом…

— Владимир Ильич, вы, что -- на самом деле поверили? Да кому оно надо?.., — почти срываюсь на крик.

Я ведь только что выползла из-под плиты очередного расследования, только провопила в пустыне об итогах верификации Минфином социальных выплат и потенциальных десятках миллиардов, ежегодно уходящих налево из бюджета воюющей страны. Разбитая, разочарованная, возмущенная… А тут вдруг Нудельман на полном серьезе собрался рассказывать правительству, как реально повысить уровень благосостояния людей. О Господи!..

Но:

— Мне — 86, Инна. Я — фаталист. Прекрасно понимаю, что в любой момент могу уйти. И я не могу просыпаться без веры в людей.

Где же берет силы этот Старец, когда слету бьется об очередную стену нашего беспросветного равнодушия, вранья и непрофессионализма? Когда из лекции в лекцию, часто безуспешно, ищет глаза студента, который готов принять то, что он искренне хочет отдать?

Он звонит каждый вторник. Как часы. Мы говорим об очередном номере «Зеркала». О жизни. О том, как у нас идут в стране дела. В этот вторник я предупредила, что одна из моих историй в День ее рождения будет о нем.

— Что-то не так, Владимир Ильич? — оборвала паузу, возникшую после того, как прочитала свои строчки профессору.

— Вы душевно все написали. Спасибо. Мой ответ короткий. Люди моего возраста, да и не только, прожили жизнь под девизом о каком-то призрачном счастье для будущих поколений. Такая себе отложенная собственная жизнь. Признаюсь, я даже мечтал дожить до 70 лет, чтобы увидеть «небо в алмазах». И 91-й год показался мне главным стартом на этом пути. К сожалению, все 25 лет независимости Украины стали временем больших надежд и больших разочарований. При огромном потенциале Украина оказалась самой бедной, самой экологически опасной и самой коррумпированной страной в Европе. Которой опять-таки власти постоянно обещают какое-то светлое неконкретизированное будущее. Однако нельзя не замечать, что за эти годы сформировалось и новое поколение людей, которым свобода слова, бизнеса, самовыражения нужна именно сейчас. Сегодня. Не откладывая на завтра. То есть тяжело, но глубинно меняется навязанная нам некогда ментальность. Жить нужно сегодня. И два Майдана были исключительно об этом. «Хата с краю» рухнула под напором способности к самоорганизации. И это стратегически правильно. Получать удовольствие от того, насколько легко и результативно ты преобразовываешь отмеренный тебе участок времени.