Живий щит

Евгений ШИБАЛОВ

Этот поселок на окраине Донецка носит название "Жилплощадка". Сейчас ему больше подходит имя "Безысходность".

Здесь нет ни одного неповрежденного дома. Выбитые стекла. Отметины от осколков. Дыры в стенах.

Район обстреливают ежедневно.

- Вот сюда попали утром, часов в девять, - Наталья, местная квартальная, показывает на развороченную крышу частного домостроения.

Смотрю на часы. Половина двенадцатого.

Возле пострадавшего дома бригада электриков соединяет разметанные по дороге жгуты проводов.

Они торопятся. Бросают тревожные взгляды в сторону горизонта.

Здесь, по сути, передовая. Террикон за поселком, за ним через поле - окраина Марьинки, буферная зона.

Бомбоубежище на поселке всего одно, под местным ДК. Спускаюсь по ступеням, с трудом открываю дверь из толстолистовой стали.

В бункере - самодельные лежанки, покрытые разноцветным тряпьем. Одеяла всех возможных расцветок. Постельное белье разной степени свежести. Сыро и холодно.

За столом сидят несколько старух. Сидят молча. Не сплетничают, не смотрят телевизор, не обсуждают молодежь и газетные новости.

Просто сидят и смотрят куда-то в пространство.

- Не против, если я сделаю несколько фотографий? - спрашиваю, ни к кому конкретно не обращаясь.

Одна из обитательниц подземелья несколько секунд разглядывает меня.

- Мне уже все равно, - отвечает она глухим голосом и снова впадает в прострацию.

Остальные жители поселка облюбовали в качестве укрытий подвалы двухэтажных "барачных" домов.

Здесь почти уютно. Проведен свет, стены увешаны коврами и покрывалами, комнаты отделены занавесями, есть немного мебели - кровати, кресла, вешалки для одежды.

- Много времени тут проводим, - объясняют мне. - Как начнут вечером палить - все здесь ночуем. А бывает, что и весь следующий день выйти боимся...

Откидываю полог. В этом помещении ощутимо теплее. Среди разбросанного потертого домашнего скарба выделяется новенькая мультиварка.

- Тут семья с грудным младенцем живет, - Света, бойкая женщина лети пятидесяти, говорит чуть смущенно. Как будто извиняется за неуместную роскошь.

Она взяла на себя роль импровизированного коменданта убежища. Заставляет женщин поддерживать чистоту, а мужчин - заниматься мелким ремонтом.

К делу не приставлены только дети. Они носятся юркой стайкой из конца в конец подвала.

Игрушек у них три. Одна кукла и два кота, рыжий и черный.

Нет, четыре. В последней комнате висит боксерский мешок. Мальчишки рисуются, колотят его энергично, но неумело.

Следующий дом. Подвал.

Здесь куда грязнее. Неприятно пахнет сыростью, испражнениями и гнилью.

Кое-где на лежанках спят прибившиеся к людям бродячие собаки. Одни заскивающе виляют мне хвостом. Другие, напротив, угрожающе скалят зубы.

За столом, обложившись грудами пятикопеечных монет, режутся в карты три парня в спортивных костюмах.

- Ну, а чем здесь еще заняться? - с вызовом говорит мой новый экскурсовод, молодая девушка изможденного вида.

Кое-где под домами видны груды золы. Когда не было ни газа, ни электричества, пищу готовили на кострах.

Сейчас что-то одно есть всегда - то ли газ, то ли вода, то ли свет. Но в подвальных нишах на всякий случай припасены дрова.

Выбираюсь наружу. От одежды омерзительно пахнет подвальным смрадом. Пора ехать отсюда.

Но это не так легко.

Дорога, ведущая на на выезд из поселка, перекрыта. Два бойца с автоматами стоят посреди дороги.

- Документы Ваши нам не нужны, - вежливо говорит один, увидев приготовленный для проверки паспорт. - А просим мы Вас развернуться и покурить где-то пару часиков.

- Знаете, джентльмены, - отвечаю. - Последний раз мне предлагали "покурить пару часиков" в студенческом общежитии, когда соседи по комнате девочек приводили...

Но парни настойчивы. Приходится разворачиваться.

Выворачивая руль на узкой дороге, кручу головой во все стороны. Краем глаза отмечаю, что перекрыт и следующий перекресток, и, кажется, тот, что за ним.

Подготовили трассу? Для кого?

...Местный магазин укреплен - обложен мешками с песком, на стальных дверях мощные засовы. Настоящий блокгауз.

Пью дрянной растворимый кофе, заедая бутербродом - заняться пока все равно больше нечем, да и не ел с раннего утра.

Издали слышится мощный гул. Звук приближается, к нему добавляется лязг гусениц. Похоже, автоматчики перекрывали дорогу для какого-то бронированного чудища.

За спиной скрипит засов. Продавщицы выгнали всех посетителей и заперли магазин. Люди словно мгновенно растворились в промозглом ноябрьском воздухе. На улице никого.

В мертвой тишине лязг и рев ползущей по дороге громадины оглушают.

Теперь совсем тихо. Нечто подъехало и остановилось.

Тишина стала полной. И от этого почему-то становится очень страшно. Сердце колотится, тяжесть в животе, пальцы подрагивают.

Вместе со страхом приходит осознание.

Я внезапно понимаю, почему с той стороны этот поселок обстреливают каждый день.

Понимаю, что парни с автоматами любезно предложили исполнить роль "живого щита" для своей артиллерии. А все, кто здесь живет, исполняют эту роль постоянно.

Что все мы здесь, по сути, заложники...

Тишину разрывает раскатистый грохот. Инстинктивно присаживаюсь.

Оставшиеся в окнах стекла дрожат. Звуковой волной с деревьев срывает последние листья.

Забираюсь в машину. Думаю, что же теперь делать.

Снова грохочет. Еще выстрел, еще... Что же это все-таки? САУ? Гаубица?

Тишина.

Внезапно замечаю, что рядом со мной пасется несколько коров. Буренки флегматично жуют жухлую траву, как будто ничего не происходит.

Пастуха не видно. Присматривает за стадом только болшой черный волкодав.

Пес подходит к машине, садится напротив окна и смотрит на меня. Молча и неотрывно.

Еще раскат. Бьют куда-то за террикон, в сторону позиций украинской армии.

Снова тихо.

Все, закончили?

Волкодав вдруг совершенно по-человечески подмигивает мне одним глазом и неспешно трусит куда-то за угол.

За терриконом раздается резкий хлопок. Потом еще один.

Гулкое "угггуууух" где-то слева. Потом второй такой же звук - справа. Ответный огонь.

В голове судорожно мечутся обрывки мыслей.

"Кажется, это называется "вилка"... Слева, справа... Следующий залп будет по центру... Блин, что же делать..."

В панике оглядываюсь по сторонам. Стоп!

Вот этот проулок кажется смутно знакомым. Память, подстегнутая страхом, выдает не то карту, не то набор картинок. Проселок вдоль террикона, разбитая асфальтированная дорога, там важно не пропустить поворот, и, вроде бы, выезжаем на улицу Петровского... Хоть бы там перекрыто не было...

Сомневаться времени нет. Трогаюсь с места.

Хочется вдавить педаль газа в пол. Но нельзя. В зоне военных действий передвигаться нужно медленно и осторожно. Быстро движущиеся объекты люди с оружием, случается, рефлекторно воспринимают как мишень.

Сзади снова грохот, но уже другой. Те, кто живут в Донецке, уже различают оттенки в раскатах рукотворного грома - это не улетает, это прилетает в ответ.

Еще взрыв, уже совсем рядом. Машину мягко подталкивает сзади.

Еще! Автомобиль чуть подпрыгивает, покачивается на рессорах.

Остальное летит куда-то в сторону, по окраинам злосчастного поселка.

...Новый поворот. Вместо осточертевших улочек с остатками асфальта - ровная четырехполосная дорога. Трасса, ведущая в центр города.

Перед тем, как тронуться дальше, решаю передохнуть. останавливаюсь, выхожу.

Все тело трясет мелкой дрожью. Выбрался...