ОДИССЕЯ КРЕЙСЕРА «ВАРЯГ»

80 лет назад, в конце марта 1922 года, перестало биться героическое стальное сердце легенды российского флота крейсера «Варяг». Во время перехода к заводу судостроительной фирмы около г. Лендалфут судно наскочило на камни в Ирландском море и полузатонуло в 500 метрах от шотландского побережья. Все попытки снять крейсер с мели были тщетны, и фирма разобрала судно на металлолом. «Варяга» не стало, но его слава, мужество и отвага экипажа, выдержавшего бой с японской эскадрой у Чемульпо 27 января 1904 года и не спустившего флаг, навсегда останутся в памяти российского народа.

Путешествие на Родину

Бронепалубный, высокобортный красавец-крейсер «Варяг» был заложен 105 лет тому на верфях одного из крупнейших судостроительных предприятий США — завода Вильгельма Крампа (Филадельфия) по заказу Адмиралтейства Российского Императорского флота. Проект, разработанный в России, предусматривал дальнейшее развитие крейсеров типа «Аврора» в сторону усиления эскадренных характеристик: повышения мореходных и скоростных качеств, облицовки палубы и бортового броневого пояса облегченными крупповскими стальными плитами и увеличения количества 152-мм орудий главного калибра.

«Варяг» был спущен на воду 19 (31) октября 1899 года. На российском почтовом пароходе в Филадельфию прибыл его экипаж в составе 21 офицера и 559 старшин и матросов во главе с капитаном I ранга Бэром и старшим офицером, капитаном ІІ ранга Крафтом. Начались работы по установке оборудования и подготовке судна к ходовым и артиллерийским испытаниям.

В середине января 1901 года крейсер был полностью укомплектован. Он имел водоизмещение 7.022 тонны, мощность машин составляла 16.000 л.с., что позволяло развить скорость 23 узла (42,6 км/ч). На крейсере был запас угля, позволявший идти 4.290 миль (7.945 км) без повторной загрузки при 10 узлах (18,5 км/ч). «Варяг» имел двенадцать 152-мм орудий главного калибра, двенадцать 75-мм орудий противоминной защиты, восемь 47-мм противолодочных орудий, два 37-мм зенитных орудия, две 63,5-мм десантные пушки, шесть надводных торпедных аппарата и 22 мины заграждения.

«Варяг» успешно прошел артиллерийские испытания, но на ходовых испытаниях фирма, стремясь форсировать скорость до контрактного уровня, «пережгла» котлы, что сказалось впоследствии во время эксплуатации машин крейсера. Таким образом, при весьма высокой мореходности и остойчивости крейсер не мог дать больше 20 узлов, что существенно повлияло на его использование на флоте: он плавал автономно, вне эскадры. Однако во время испытаний этот дефект себя не выказал. Крейсер «Варяг» сразу направился в Кронштадт, чтобы встать в строй родного флота. Предстояло пройти более 5.000 миль.

Переход был тяжелым, но главным испытанием для экипажа стало командование крейсера. О капитане Бэре матросы говорили: «Не человек, а зверь !». Не было ни одного служивого, который во время похода не «познакомился» бы с командирским кулаком в белой замшевой перчатке. Недалеко от командира ушел и старпом Крафт. Глядя на старших офицеров, свирепствовал и главный боцман Харьковский.

В ночь на 1 мая 1901 года крейсер бросил якорь на внешнем рейде Кронштадта. Едва матросы окончили приборку и почти без сил упали на койки, как их вновь подняли боцманские дудки: ожидалось представление крейсера Главному Командиру Kронштадского порта, вице-адмиралу Степану Осиповичу Макарову.

3 мая «Варяг» вошел на главный Кронштадский рейд, произвел артиллерийский салют. Кронштадт ответил семью залпами. Из порта вышел лоцман и указал судну постоянное место.

Было 8 часов 15 минут утра, когда крейсер отдал якорь. Экипаж вздохнул с облегчением: теперь матросы были дома.

Назначение — Порт-Артур

В тот же день крейсер посетил знаменитый в то время в империи вице-адмирал Макаров. Экипаж был построен по обоим бортам, когда адмиральская гичка подошла к трапу. Судовой оркестр грянул встречный марш, фалреперные подхватили концы, и адмирал, огромный, грузный, с большой русой бородой, легко взбежал по трапу. Бэр отдал рапорт. Адмирал поздравил команду с хорошим походом и прибытием на родину и попросил изложить претензии. Матросы, искоса посматривая на офицеров и боцмана, хранили молчание. Макаров все понял: командира и старпома крейсера надо было менять. Однако даже его полномочия тут были бессильны: командира крейсера назначало Морское ведомство, а назначение утверждал император.

Через несколько дней на «Варяг» пожаловал сам шеф Российского Императорского флота, Великий князь Алексей Александрович. Тогда, до русско-японской войны, хоть в империи и было Морское ведомство, за флотом наблюдал шеф из царствующей фамилии, вне зависимости от того, понимал он что-либо в этом деле или нет. Великий князь отличался дотошностью и подозрительностью. Едва осмотрев строй экипажа, он отправился оглядывать крейсер: и корабль, и командир ему понравились. Бывший в свите великого князя вице-адмирал Макаров понял, что при такой ситуации сменить Бэра на его посту не представляется возможным.

Через несколько дней из Морского ведомства пришел приказ: крейсер направлялся в Порт-Артур на усиление 1-й Тихоокеанской эскадры. Судов там было мало, они были разбросаны по всем портам, — стояли во Владивостоке, в Порт-Артуре, в Талиенване (Дальнем) и в Чемульпо, около Сеула, у берегов Кореи. Там в то время завязан был жесткий узел противоречий между Японией и Российской империей, причем Японию поддерживали Великобритания и CШA, а косвенно — Франция и Италия, и все эти морские державы держали свои суда в портах Кореи и Китая, зорко наблюдая друг за другом.

Вице-адмирал Макаров, вызвав к себе капитана I ранга Бэра, приказал ему готовить «Варяг» к кругосветному плаванию — из Кронштадта в Порт-Артур. Крейсеру и его экипажу предстояло пройти Атлантический и Индийский океаны, несколько морей и войти в состав российского флота в Желтом море на Дальнем Востоке.

Из артиллерийских магазинов грузили на судно боезапас.

Позднее, во время боя «Варяга» с японской бригадой крейсеров адмирала Уриу около Чемульпо, обнаружилось, что часть снарядов, выпущенных крейсером по противнику, не разрывалась. В то время на этот факт некому было обратить внимание. Когда после цусимской трагедии началось расследование причин поражения и к нему подключили как эксперта академика А.Крылова, выяснилось, что кто-то из артиллерийского управления флота посчитал необходимым в снарядах и зарядах для судов, направлявшихся через тропики на Дальний Восток, повысить процент влажности пироксилина. Предполагалось, что тропическая жара может привести к самовозгоранию пересушенной взрывчатки. Нормой влажности считалось 10—12%, а для «Варяга», 2-й Тихоокеанской эскадры адмирала Рожественского и 3-й Тихоокеанской эскадры адмирала Небогатова установили влажность в 30%. Матросы «Варяга» грузили в артиллерийские погреба своего крейсера снаряды, не зная, что при попадании в противника сработает только пироксилиновая шашка запального стакана снарядной трубки, а пироксилин, помещенный в снарядном корпусе, не взорвется.

Все это выяснилось уже после гибели «Варяга» и кораблей 2-й и 3-й Тихоокеанских эскадр в Желтом море. Крылову доложили о весьма загадочном факте: в 1906 году, во время матросского восстания в Свеаборге после обстрела крепостных фортов эскадренным броненосцем «Слава» оказалось, что артиллеристы броненосца не видели разрывов своих снарядов. Когда матросское восстание подавили, артиллеристы, решив проверить этот феномен, съехали на берег. То, что они увидели, поразило их: все или почти все снаряды были целыми. Дело в том, что броненосец «Слава» также был назначен в поход на Дальний Восток, но открылись неполадки в машинах и его оставили в Кронштадте. Однако боезапас он уже получил . Комментарии излишни. Скандала не было, дело замяли.

Итак, в морских боях русско-японской войны российские комендоры стреляли болванками, а японские — шимозами, которые взрывались даже при соприкосновении с водой и плавили металл при касании с судном противника.

В последних числах июля 1901 года, когда до войны еще оставалось два с половиной года, японцы уже знали, что на море они войну выиграют, а российские моряки и не представляли себе того, что они уже обречены на поражение, смерть товарищей и гибель своих кораблей в пучине Желтого моря.

А пока что шла погрузка боеприпасов, угля, пресной воды, продовольствия. В первых числах августа комендор Кузьма Хватков, прибыв из увольнения на берег, привез в бушлате маленькую белую пушистую собачонку. «В честь» великого князя Кирилла матросы назвали ее Кирюшкой и решили взять в поход, втайне от старпома и боцмана. Погрузка была закончена 3 августа. На следующий день на крейсер прибыли великий князь Кирилл и адмирал Макаров. Они пожелали команде счастливого похода. В кают-компании был небольшой банкет.

5 августа, в солнечное воскресное утро, «Варяг» очистил якорь. На Кронштадте подняли флажный сигнал — «Варягу» счастливого плавания!», и берег стал медленно удаляться. Вскоре пропали из вида кронштадские форты, в сияющем горизонте растворился остров Котлин, последним исчез из вида золоченый купол Кронштадского собора. 8 августа за кормой осталась Балтика и Северное море. Потом «Варяг» прошел Ла-Маншем в Атлантический океан и напоролся на сильный шторм. Пять месяцев шел крейсер к Порт-Артуру, и в феврале 1902 года его форштевень уже резал воды Желтого моря. А 25 февраля «Варяг» отдал якорь на внешнем рейде Порт-Артура и вошел в состав 1-й Тихоокеанской эскадры. Капитан I ранга Бэр поехал представляться к вице-адмиралу Старку.

Впоследствии великий князь Алексей Александрович вытребовал Бэра в Петербург, и на «Варяг» пришел новый командир, 48-летний капитан I ранга Всеволод Федорович Руднев, командир военного порта Порт-Артур с 1900 года. На «Варяг» он пришел в 1903 году и сразу же сменил старпома и боцмана. Команда поверила в нового командира.

Вице-адмирад Старк решил использовать крейсер для представительства в Чемульпо — порту, что находился южнее Сеула: необходимо было обеспечить связь российского консульства с Порт-Артуром, его охрану. Для этой цели на борт крейсера прибыл специальный отряд во главе с офицером-разведчиком.

15 декабря 1903 года «Варяг» вышел в море, взяв курс на Чемульпо, на юго-восток от Порт-Артура, а 17 декабря уже бросил якорь на внешнем рейде. Предстояло выяснить, что собираются предпринять японцы, так как было получено известие, что японский флот вышел в море. На рейде Чемульпо было тесно от военных судов: там стояли российский крейсер «Боярин» и канонерка «Гиляк», японский крейсер «Чиода», американский крейсер «Виксберг», французский крейсер «Паскаль», британский крейсер «Тальбор», итальянский крейсер «Эльба». Считалось, что международная военная эскадра должна обеспечить стабильность на Корейском полуострове, но практически японцы уже контролировали в Чемульпо телефон и телеграф.

Руднев на вельботе пошел в порт, связался с российским консулом и получил необходимые документы. Потом на шлюпках перевезли специальную охрану, что прибыла на борту крейсера. На следующий день командир «Варяга» нанес визиты вежливости, и командир японского крейсера, улыбаясь и рассыпаясь комплиментами по поводу нового российского крейсера, клятвенно заверял своего российского коллегу, что Япония и ее император, всегда дружественно относившиеся к Российской империи, не собираются нарушать равновесия в регионе. 24 декабря «Варяг» возвратился в Порт-Apтур. Руднев направился к вице-адмиралу Старку и доложил о проделанной работе. Экипаж «Варяга» уже готовился встречать новый, 1904 год: подготовили небольшой концерт для команды, приобрели елку для кают-компании, но...

Ранним утром 27 декабря 1904 года к борту крейсера подошел штабной катер. «Экстренный приказ адмирала!» — прокричал находившийся в нем офицер. Подали трап. Поднявшись на борт, штабной офицер прошел к командиру и вручил засургученный пакет. Руднев его вскрыл. Вице-адмирал Старк предписывал: в 12.00 28 декабря сняться с якоря, следовать вместе с канонерской лодкой «Кореец» в Чемульпо, сменить на стационаре крейсер «Боярин» и канлодку «Гиляк» и перейти в распоряжение российского консула в Корее, обеспечив безопасность российской миссии в Сеуле. Старк также предупреждал — с японцами держаться в нормах международных отношений и избегать провокаций.

28 декабря 1903 года «Варяг» снялся с якоря и пошел в Чемульпо, 29-го он прибыл в гавань. А на следующий день Руднев получил от консула из Сеула пакет, в котором сообщалось, что, по агентурным данным российской разведки, броненосная эскадра крейсеров японского флота под командованием контр-адмирала Уриу вышла в открытое море и держит курс на Чемульпо. В тот же день из порта ушла канонерка «Гиляк», а 5 января 1904 года пришла канонерская лодка «Кореец» под командованием капитана ІІ ранга Григория Павловича Беляева, поступившего под начальство командира «Варяга».

24 января стало известно о разрыве дипломатических отношений между Японией и Россией. Полагая, что в такой ситуации, имея в море японскую бригаду крейсеров контр-адмирала Уриу, держать в Чемульпо современный крейсер нет смысла, Руднев решил отправить «Кореец» в Порт-Артур и просить Старка разрешить «Варягу» вернуться на базу.

Утром 26 января «Кореец» начал выходить в открытое море, но путь преградили крейсера и эсминцы бригады Уриу, и канонерка возвратилась. Руднев понял, что остался лишь один выход — прорываться в Порт-Артур, так как намерения японцев были понятны: они решили вынудить российские суда к сдаче. В половине пятого пополудни «Кореец» бросил якорь за кормой «Варяга», а следом за ним на рейд вошли японские крейсера «Нанива», «Чиодо» и «Акаси». Четыре японских миноносца стали напротив «Варяга» и «Корейца» и отдали якоря. Все японские суда направили свои орудия и торпедные аппараты на российские корабли. На «Варяге» и «Корейце» пробили боевую тревогу. Руднев сел в катер, направился к старшему на рейде, командиру британского крейсера «Тальбот», капитану I ранга Бэйли и заявил протест, не зная о том, что еще в 1902 году Англия и Япония заключили между собой тайное военное соглашение. Бейли принял Руднева и обещал связаться с Уриу, чтобы разрешить конфликт миром.

Контр-адмирал Уриу и капитан I ранга Бэйли встретились. Японский адмирал уведомил британца, что высаживает десант в Чемульпо, на что Бэйли ответил, что его сие не касается. После этого британец посетил «Варяг», и из разговора Руднев понял, что если и придется драться, то не на рейде, так как никто из иностранных командиров этого не хочет.

Ночь прошла в ожидании атаки японцев.

Утром 27 января японские суда, высадив десант, покинули рейд, оставив лишь крейсер «Чиодо». В ту же ночь главные силы японского флота под командованием адмирала Того, атаковав беспечно стоявшие на внешнем рейде Порт-Артура российские корабли, нанесли повреждения броненосцам «Цесаревич», «Ретвизан» и броненосному крейсеру «Паллада».

Двое против четырнадцати

Наступило утро 27 января 1904 года. В Центральном государственном архиве Военно-морского флота России, в фонде 870, дела №30584 сохранился вахтенный журнал крейсера «Варяг». Таким образом, можно с высокой степенью достоверности проследить за неравным боем, который выдержал Руднев и его экипаж.

Итак, хроника того дня, который навечно вошел в историю российского военно-морского флота, и не только российского: в экипаже «Варяга» было три четверти украинцев из Волынской губернии Российской империи, то есть из Украины.

6.00. — Побудка. Через полчаса — молитва и завтрак. В это же время японский крейсер и два миноносца снялись с якоря и ушли. К 7.00 все японские суда покинули рейд Чемульпо. На крейсере было построение, поднят кормовой и стеньговый флаги, произведена утренняя приборка и разведены пары в котлах №№16,17 и 18. Командир крейсера в 8.00 принял у себя капитана французского крейсера «Паскаль». Он уведомил Руднева о том, что на крейсере «Тальбот» собирается совещание капитанов всех иностранных судов.

9.30. Совещание открыл Бэйли. В это же время Рудневу вручили пакет, полученный от российского консула Чемульпо Поляновского. В пакете оказался ультиматум адмирала Уриу: «Ввиду существующих в настоящее время враждебных действий между правительствами Японии и России я почтительно прошу Вас покинуть порт Чемульпо с силами, состоящими под Вашей командой, до полудня 27 января (9 февраля) 1904 года. В противном случае я буду обязан открыть против Вас огонь в порту. С.Уриу».

Руднев встал и прочел ультиматум вслух, на английском, потом перевел на французский. Присутствующие молчали. Затем капитан I ранга Бэйли отозвал в отдельную каюту капитанов французского и итальянского крейсеров. Им сказал, что если русские не покинут рейд, то до 16.00 британский, французский и итальянский крейсера уйдут из Чемульпо. Оба капитана молча согласились. После этого все вернулись к Рудневу и объявили ему решение. Капитан I ранга Руднев ответил, что выйдет в море и будет драться с японцами, но просит коллег проводить «Варяг» и «Кореец» до выхода в море. Бэйли ответил: это невозможно, так как это нарушение нейтралитета.

Руднев встал. Он сказал по-французски: «Значит, мой корабль — кусок мяса, брошенный собакам? Ну что ж, мне навяжут бой — приму его. Сдаваться я не собираюсь, как бы ни была велика японская эскадра». В каюте повисло неловкое молчание. Руднев вышел.

10.00. Командир возвратился на корабль. Он решил прорываться из гавани в море и там, дав бой, попытаться уйти на северо-запад в Порт-Артур. Однако Всеволод Руднев не знал о налете японцев на Порт-Артур, о тяжелых повреждениях российских броненосцев от японских торпед, — об этом он узнает из французских газет уже на борту крейсера «Паскаль». А того, что артиллерия «Варяга» практически бессильна против японской, так как снаряды непригодны для поражения противника, ни командир, ни его боевые товарищи так никогда и не узнали.

10.15. «Командир собрал офицеров в кают-компании, объявил им о начале военных действий и дал каждому соответствующие инструкции. Офицеры единогласно приняли решение — в случае неудачи взорваться и ни в коем случае не отдавать крейсера в руки неприятеля. Впоследствии приготовили в минном погребе запальный патрон со шнуром Бикфорда...» Взрыв было поручено произвести ревизору крейсера, мичману Николаю Черниловскому-Соколу. «Решение идти на прорыв и принять бой на рейде считалось удобнее: 1) узкий рейд не давал возможности маневрировать; 2) исполняя просьбу японского адмирала, имелась слабая надежда, что японцы выпустят с рейда и из шхер и дадут сражение в море, что было предпочтительнее, так как в шхерах приходилось идти определенными курсами и, следовательно, нельзя было бы использовать все средства нападения и защиты».

Итак, решение было принято: необходимо всеми силами попытаться преодолеть узость рейда, выйти в открытое море и там попытаться уйти на северо-запад, в сторону Порт-Артура. Если б Руднев знал о том, что Порт-Артур уже блокирован, то прорываться надо было на юго-восток и, обогнув Корейский полуостров, направиться к Владивостоку. Но история не имеет сослагательного наклонения.

10.40. Склянки пробили — «вино и обед».

11.00. Команда и оркестр выстроились на шканцах. Руднев вышел вперед и сказал: «Сегодня получил письмо от японского адмирала о начале военных действий и предложение оставить рейд до полудня. Безусловно, мы идем на прорыв и вступим в бой с эскадрой, как бы сильна она ни была. Никакого вопроса о сдаче не может быть. Ми не сдадим ни крейсер, ни самих себя, сражаясь до последней возможности и капли крови. Исполните ваши обязанности точно, спокойно, не торопясь, особенно комендоры, помня, что каждый снаряд должен нанести вред неприятелю. В случае пожара тушить его без огласки, давая мне знать... Пойдем смело в бой за веру, царя и отечество, ура!» Над палубой крейсера трижды прокатилось могучее «ура!». Как эхо прокатилось «ура!» и на «Корейце». Его слышали на иностранных судах, слышали и японцы, уже захватившие Чемульпо.

На «Корейце» служил вольнонаемным крестьянин с Киевщины, кок Криштофенко. Командир «Корейца» капитан ІІ ранга Беляев предложил ему сойти на берег, так как присяги Криштофенко не давал, и его участие в бою было не обязательно. Но кок отказался покинуть судно. Он ответил: «Умирать, так всем вместе, ваше высокоблагородие. Я буду биться вместе с вами». Командир назначил кока подносчиком снарядов на кормовое орудие.

11.10. Прозвучала команда «Все наверх, с якоря сниматься!» Через десять минут «Варяг» уже шел медленным ходом мимо английского и итальянского крейсеров к выходу с рейда, имея их на левом траверзе. «Кореец» шел на левом траверзе, прикрываясь мощным бортом крейсера, на котором были подняты все флаги боевого расцвечивания. Матросы и офицеры надели чистое белье, парадную форму и награды, судовой оркестр играл национальный гимн. «На английском и итальянском крейсерах команды и караулы наверху провожали криками «Ура!». На итальянском крейсере играли наш гимн». Через пятнадцать минут пробили боевую тревогу. «Японская эскадра в числе шести крейсеров и восьми миноносцев была расположена в строю пеленга от острова Иодолми, к северному проезду, прикрывая оба выхода в море». Неприятель был на юго-западе, причем впереди стояли крейсера, а миноносцы держались за ними. «По сведениям с иностранных судов», в состав эскадры противника входили крейсера «Асама», «Нанива», «Така-хихо», «Хиода», «Акаше» и «Нитака».

11.45. «Раздался первый выстрел с крейсера «Асама», ...вслед за которым вся японская эскадра открыла огонь». «Варяг» произвел пристрелку кормовым орудием, потом дал залп правым бортом бронебойными снарядами. Третьим снарядом противника было разрушено правое крыло переднего мостика, начался пожар в штурманской рубке и был перебит фок-ватр. Первыми погибли младший штурман, мичман граф Алексей Нирод и дальномерщик, несколько человек были ранены. Вышла из строя дальномерная станция № I, определявшая расстояние до противника для стрельбы. Крейсер отвечал бронебойными, японские суда — шимозами. Японская эскадра накрыла крейсер: было подбито орудие №6 и погибли все комендоры. Мичман Губонин был тяжело ранен, но продолжал командовать стрельбой, пока не упал. Начали гореть зарядные патроны с бездымным порохом, но комендоры потушили пожар. Были подбиты два орудия главного калибра и три — противоминной обороны. Последующий японский залп разрушил боевой грот-марс, уничтожил дальномерную станцию №2, подбил два орудия малого калибра. От взрыва, проникшего через палубный люк, загорелись матросские жилые помещения, но их быстро потушили. «Варяг» жил и продолжал идти вперед. Он вел артиллерийскую дуэль с японским флагманом «Асама», стараясь вывести его из строя. Тем временем в атаку на крейсер пошел японский миноносец, но первый же залп с «Варяга» пустил его на дно. Вскоре отвернул и «Асама», и место мателота занял «Такашико», но буквально за считанные минуты в японский крейсер попали три снаряда главного калибра. Густой черный дым окутал и крейсер «Нитака». Но остальные японские суда засыпали «Варяг» градом снарядов.

12.05. Крейсер прошел траверз острова Иодолми — до открытого моря было уже «рукой подать», когда было перебито рулевое управление. Второй снаряд разорвался у фок-мачты: осколками, влетевшими в боевую рубку через проход был контужен в голову Руднев, убиты штаб-горнист и барабанщик и тяжело ранен в спину рулевой старшина Снегирев, легкое ранение в руку получил ординарец Руднева квартирмейстер Чибисов. Таким образом, крейсер лишился командования и управления, маневренности.

Без фуражки, в запачканном кровью мундире, командир вышел из рубки и прокричал, перекрывая шум боя: «Братцы! Я жив. Целься вернее!» Однако отсутствие маневра решило исход первого и последнего боя «Варяга» — Руднев приказал идти обратно на рейд и там взорвать крейсер, который, получив пробоину в подводную часть левого борта, начал давать левый крен.

12.40. Японцы, не желая попасть своими снарядами в иностранные суда, прекратили огонь. «Варяг», не доходя стоявшего на рейде итальянского крейсера, остановил машины и отдал якорь. За час боя крейсер выпустил 1 тыс. 105 снарядов, потопил миноносец и вывел из строя три крейсера противника, но получил такие повреждения, которые полностью исключали возможность продолжения боя. Теперь Руднев должен был уничтожить корабль и спасти команду от плена.

13.35. Проведя совещание с офицерами на верхней палубе, Руднев на французском катере отправился к Бэйли, «где заявил, что намерен уничтожить крейсер за полной его непригодностью». Бэйли не возражал. В это время почти у самого порта Чемульпо прогремел взрыв: «Корейца» подбросило в воздух, и, расколовшись на несколько частей, он быстро ушел под воду, а по рейду пошла сильная волна. Увидев это, Бэйли попросил Руднева не взрывать «Варяг», а затопить его. Руднев согласился и покинул британский корабль.

13.50. Командир вернулся на корабль и сообщил о решении, принятом им и британским капитаном. Офицеры согласились. К крейсеру подошли катера и шлюпки с иностранных судов. Вначале на них погрузили раненых, потом матросов и офицеров.

15.30. «Вся команда покинула крейсер. Старший и трюмный механики... открыли клапана и кингстоны и тоже покинули крейсер». На судне оставался командир и боцман, чтобы удостовериться, что оно погружается.

15.50. Командир и боцман перешли на катер с «Паскаля», ожидавший их у трапа. Руднев нес с собой корабельные документы, боцман — кормовой флаг крейсера, гюйс. Флаг на мачте спущен не был. Катер отвалил от борта. «Крейсер «Варяг» постепенно наполнялся водой и продолжал крениться на левый борт. Кормовая часть его была уже в воде.

16.10. «Крейсер «Варяг» погрузился в воду, легши совсем на левый борт». На этой фразе оборвалась запись в вахтенном журнале корабля-героя.

Итак, Руднев крейсера врагу не сдал, экипаж в плен не попал. Из 535 человек, бывших до боя на корабле, погибли 30, ранено 85 матросов, старшин и офицеров. Около ста моряков получили незначительные раны. Через два дня на том месте, где затонул «Варяг», всплыли еще два трупа трюмных матросов.

Когда Уриу узнал, что команды «Варяга» и «Корейца» интернированы на иностранных военных судах, он потребовал их выдачи как военнопленных. Но, к чести итальянского и французского командиров крейсеров, которые «надавили» и на британца, Уриу было наотрез отказано. Экипажи иностранных крейсеров всецело были на стороне российских моряков, а командиры не хотели вызывать волнений на своих кораблях. Двадцать четыре матроса были размещены в Чемульпо, в госпиталях Красного Креста. В тот же день восемь из них скончались. На следующий день умерли от ран еще двое. Всех их похоронили на христианском кладбище Чемульпо, отпевание проводил судовой священник, присутствовали Руднев, российский консул, командиры иностранных крейсеров, был ружейный салют. Находившиеся в Чемульпо японцы отнеслись к этому лояльно, так как японский император, восхищенный доблестью российских моряков, наградил Руднева учрежденным в 1890 году знаком военного ордена «Золотого Сокола» IV класса (орден имел VII классов). Контр-адмирал Уриу получил такой же орден III класса, командир флагманского крейсера «Нанива», капитан I ранга Кенсуке — знак ордена V класса.

Японцы постарались «разукрасить» победу — газеты сообщили о том, что весь экипаж «Варяга» погиб. Иностранные газеты, вышедшие 9 февраля 1904 года, напечатали, что на «Варяге» погибло 17 офицеров и 456 старшин и матросов. Естественно, что это перепечатали и российские газеты, так как ни Руднев, ни российский консул Поляновский из Чемульпо ничего в Петербург или Владивосток сообщить не могли — связь блокировал японский десант. Похоронив своих погибших товарищей, в начале февраля матросы и офицеры «Варяга» и «Корейца» на иностранных судах направились домой.

Родина встречает и награждает героев

Российский пароход «Малайя» на подходе к Одессе встречали пароходы «Суворов», «Святой Николай», «Полезный», «Смелый» и «Работник». В день прихода в Одессу, 10 марта 1904 года, погода стояла мерзкая: холодный ветер с моря, мелкий дождь, но с раннего утра народ повалил в порт. В 12.40, когда «Малайя» уже подходила к порту, встретил ее в море на катере «Тамара» начальник порта. Он поднялся на борт и вручил матросам и старшинам Георгиевские кресты. В 15.00 «Малайя» подошла к причалу. Первым сошел на пирс старпом, капитан II ранга Степанов. За ним по трапу сошли врач Храбростин, корабельный священник Руднев (однофамилец командира), судовые механики Спиридонов и Задорин и 268 старшин и матросов. Через неделю в Одессу прибыли из Марселя офицеры, в том числе штурман Беренс, а 5 апреля в порт вошел французский пароход «Криме», на котором прибыл Руднев, три офицера и 444 матроса «Варяга» и «Корейца», а также пес «Варяга» Кирюшка, разделивший с командой всю трудную дорогу к славе.

В тот же день, 5 апреля, все моряки-герои сели на пароход «Святой Николай», который шел в Севастополь, а оттуда 11 апреля команды «Варяга» и «Корейца» направились в Петербург, куда прибыли 16-го. Вся столица принимала «марш героев» по Невскому проспекту, потом их встречал император Николай II в Зимнем дворце. Руднев получил Святого Георгия, флигель-адъютанта и назначение командиром линкора «Андрей Первозванный» и XIV флотского экипажа Балтфлота. На родине командира был установлен его бюст. В 1905 году, во время революционных брожений на флоте, Руднев был отправлен в отставку с мундиром и пенсионом. Он скончался 7 июля 1913 года в своем имении в селе Савино Тульской области.

Восьмого февраля 1954 года, в день 50-летия сражения у Чемульпо «Варяга» и «Корейца» с японской эскадрой, вышел Указ Президиума Верховного Совета СССР о награждении 15 оставшихся к этому времени в живых ветеранов-моряков медалью «За Отвагу».

В 2004 году подвигу матросов, старшин и офицеров кораблей-героев «Варяга» и «Корейца» исполнится век.

Конец одиссеи крейсера «Варяг»

Год «Варяг» пролежал на дне рейда у Чемульпо. В марте 1905 года японские водолазы подняли крейсер, отремонтировали и ввели в бронепалубную крейсерскую бригаду вице-адмирала Уриу под именем «Сойя», но на корме, под японскими иероглифами, Того, с разрешения микадо Муцухито, оставил надпись золотой славянской вязью — «Варяг».

Война окончилась цусимской трагедией. Моряки империи и общественность требовали выкупить корабль-герой у японцев, но те на переговоры не шли. Когда началась Первая мировая война и позиции России и Японии сблизились, японцы продали «Варяг». 22 марта 1916 года в японский порт Кобе прибыла российская команда и приняла от японских военных моряков легендарный крейсер. «Варяг» пришел во Владивосток. Кораблю затем предстоял дальний переход. Он прошел два океана, несколько морей и 17 ноября 1916 года бросил якорь в гавани Александровска (г. Полярный), войдя в состав Императорской Флотилии Северного Ледовитого океана.

Однако крейсер нуждался в ремонте котлов и машин. Такой ремонт можно было осуществить на фирме, которая строила «Варяг», — на верфях Крампа, в Филадельфии. В условиях разгара подводной войны Германии против стран Антанты и США в Атлантике, посылать крейсер в Филадельфию для ремонта было бы, по крайней мере, неразумно. Поэтому российское Морское ведомство договорилось послать «Варяг» на ремонт в Англию. 25 февраля 1917 года крейсер поднял якорь и взял курс на Ливерпуль. Команда принимала участие в ремонте, и к сентябрю того же года «Варяг» должен был вновь стать в строй. Однако британские фирмачи не спешили.

Тем временем в Петрограде большевики и левые взяли власть. Отголоски докатились до Ливерпуля. Команда крейсера подняла красный флаг, была снята с судна и интернирована, а «Варяг» ремонтная фирма решила продать на слом другой, ирландской, фирме. Однако переход судна можно было осуществить только после окончания I Мировой войны. В начале 1922 года крейсер пошел своим ходом, и в середине марта во время шторма напоролся на каменную банку и затонул.

В 1954 году когда страна и народ отмечали 50 лет подвига «Варяга», разрабатывался типовой проект нового ракетного крейсера для серии из четырех судов. Было решено одно из них спустить на воду под именем «Варяг». Крейсер вступил в состав Тихоокеанского флота в 1963 году. Прошло 20 лет, и на Черном море был заложен ракетный авианесущий крейсер «Варяг» для охраны отечественных торговых коммуникаций на океанских просторах. Однако ему не суждено было носить славу моряков легендарного «Варяга». Не стало ни государства, ни средств финансирования, не стало и Черноморского торгового флота, коммуникации которого надо было охранять в мировом океане. Недостроенный «Варяг» потомки славных моряков продали китайским бизнесменам для фешенебельного плавучего ресторана.

От подвига «Варяга» осталась лишь память — легенда и песня:

Там, среди шумного моря,

Вьется Андреевский флаг —

Бьется с неравною силой

Гордый красавец «Варяг».