Война. Любовь. Победовна

Аню Микулович, волонтера "Первого добровольческого мобильного госпиталя им. Николая Пирогова" (ПДМГ), на фронте называют Победовной. И не только потому, что отчество у нее Викторовна. В этой девушке удивительным образом сочетаются мужская сила и женская беззащитность. Она бесстрашно спасает под пулями раненых, но боится уколов. В госпитале в зоне АТО ее слушаются даже самые суровые мужчины, а до войны девушка работала медсестрой в отделении для новорожденных.

Мы встретились в киевской больнице, где после ротации Аня проходила реабилитацию: "Это же надо, на фронте как-то ничего особенно не беспокоило. Ну, бывало, что где-то что-то заболит, но на это не обращаешь внимания, не до того. А приехала домой и будто рассыпалась на мелкие частицы. Но это временно, все будет хорошо".

К встрече с Аней я подготовила список вопросов. Но они почти не понадобились. Девушка много рассказывала. Так, будто хотела выговориться. Чувствовалось, что она устала, что стресс…

Все началось с Майдана. Аня не стояла на нем с первых дней, хотя сильно переживала. С тревогой слушала новости, каждую свободную минуту смотрела онлайн-трансляцию с веб-камер, установленных на Майдане (девушка не киевлянка).

Но однажды это были не просто новости. Оппозиционные к тогдашней власти телеканалы передавали призыв волонтеров Евромайдана SOS к медикам: прийти и помочь раненым. Было это 18 февраля, после столкновений под Верховной Радой. Тогда противостояние между протестующими и "Беркутом" продолжалось всю ночь.

"Темно, вечер, я только что пришла со смены, - вспоминает Аня. - Начинаю лихорадочно собираться в Киев. Мама спрашивает: "Ну куда ты на ночь поедешь?". Страшно было. Я всю ночь не спала. Утром позвонила в Евромайдан SOS: "Я медсестра, если надо, хотела бы помочь. Но я живу в Белой Церкви, трассы и въезды в Киев уже начинают перекрывать. Не уверена, смогу ли доехать до вас на маршрутке". Волонтеры записали контакты девушки и пообещали перезвонить. А менее чем через час приехала машина Автомайдана, которая и довезла Аню до медпункта возле Михайловского собора.

"Людей было море. И не только волонтеров. Запомнилась старушка, выгружавшая из коляски консервацию - помидорчики, огурчики, салатики. Люди несут медикаменты, молоко, хлеб. Странно было там находиться. Тревожно. Со сцены Майдана звучали страшные объявления. Там стук, там грохот, там что-то горит. В воздухе чувствовалось жуткое напряжение. Мы ожидали штурма. Я весь день фасовала лекарства и думала не столько о штурме, сколько о том, как буду действовать, помогая раненым.

Сосредоточивалась, вспоминала все, что когда-то учила. Все-таки на своей работе я не сталкивалась с пулевыми ранениями", - вспоминает девушка.

Аню "прикомандировали" к медпункту в горячей точке Майдана - возле баррикады на Институтской. В ожидании штурма "Беркута" девушка старалась поддержать ребят, сидевших на переднем крае, - носила им шоколад. Они хоть и радовались, но прогоняли Аню: "Давай свою конфету, и чтобы мы тебя больше здесь не видели!". Горели баррикады, их поливали из брандспойтов, и от брызг все были мокрые. Вот так, насквозь мокрая, в сапогах, полных воды, девушка простояла всю ночь.

А рано утром началось что-то ужасное. "Чувствовалось, что что-то назревает. Я не могу это объяснить словами, но ощущала это. Приехали несколько автобусов из Западной Украины. Люди были в джинсах, кроссовках, с деревянными палками и щитами. Все чаще приходили ребята с баррикад, говорили, что их травят газом. Мы поили их молоком, промывали глаза и горло. А один мужчина был совсем черный. Вот как мои сапоги. Только глаза светятся. Я начала оттирать ему лицо. А он: "Спасибо, дочка". Я говорю: "Видите меня?" - "Уже вижу" - "Красивая?" - "Красивая, дочка".

Начался штурм. Медики раздавали маски. Кто-то не хотел брать, Аня строго кричала: "Это единственное, что у нас есть. Видите, люди приходят после отравления газом?".

Аня наклеила на свою оранжевую каску красный крест из изоленты, поверх куртки надела старую белую футболку с надписью "Динамо" (все медики Майдана носили поверх одежды белое) и побежала туда, откуда раздавались выстрелы. "Слышу, где-то впереди разорвалась граната. Я бегу дальше. Навстречу мне толпа. И вдруг чувствую, что кто-то взял меня за воротник и тянет назад, к медпункту. Я даже не чувствую земли. Какой-либо мужчина кричит: "Ты что, дура? Тебе где сказали стоять? Возле медпункта!".

В медпункте оказывали помощь легким раненым. Тех, у кого серьезные травмы, несли дальше в мини-госпитали, где были хирурги. Аня вместе с другими медиками выкладывала из камней проходы для эвакуации раненых.

"Со всех сторон звучали крики: "Медика!". Я начинаю бежать в одну сторону, а уже кричат с другой. Дергают, толкают, хватают за руки. В один момент я остановилась и не могла понять, кто я и где я. Оглянулась - а я уже далеко от медпункта. Расплакалась. Не от страха, нет. От отчаяния. Волонтер-медик, с которой мы дежурили на медпункте, начала бить меня по щекам".

Майдановцы двинулись через баррикаду к Октябрьскому дворцу. За ними пошли и медики. Дворец расположен на небольшом холме, поэтому добраться туда было трудно. Чтобы помочь медикам подняться наверх, протестующие встали на склоне холма цепочкой и передавали девушек-медсестер буквально из рук в руки. "Мы бежим мимо дворца, а вокруг лежат раненые. Если видим возле них медиков в белых футболках, не останавливаемся. Я обратила внимание на совсем молодого парнишку. Он был ранен в шею, и кто-то перебинтовал ему рану. Я села возле парня, вывернула все из своего "медицинского" рюкзака, пытаралась что-то сделать, но напрасно - кровотечение остановить было невозможно. Парня положили на щит и понесли в медпункт. Я не запомнила его лицо, только глаза. Точнее, взгляд. И почувствовала, что он умирает"…

Несмотря на обстрелы, Аня оставалась возле Октябрьского дворца. На мостике возле здания увидела мужчину в гражданском, который из револьвера стрелял по майдановцам. Слышала звон пуль, впивавшихся в стену дома позади нее. Говорит, что страшно не было. Но все мелькало перед глазами, будто картинки за окном поезда, который мчится на высокой скорости.

Когда, пригибаясь от пуль, Аня бежала к раненому, почувствовала, что кто-то схватил ее, повалил на землю и прикрыл деревянным щитом. Это был совершенно незнакомый парень. Вместе с Аней он по-пластунски полз в безопасное место, закрывая собой девушку от снайпера. А она в этот момент горячо молилась. Говорит, что тогда ей впервые стало по-настоящему страшно.

Так они увидели Пашу. Парня несли на руках товарищи. У Паши было пулевое ранение в ногу. Аня никогда раньше не видела таких ран. Думала, что справится, что ничего страшного, что пулевое - это всего лишь небольшое отверстие. Но когда разорвала штанину парня, ужаснулась - нога Паши держалась на маленьком кусочке кожи. Он сильно страдал, и даже укол обезболивающего не очень помог. Аня мужественно промыла рану, остановила кровь, зафиксировала ногу импровизированной шиной. Попросила ребят, стоявших вокруг парня: "Мне нужен один ремень". Навстречу ей протянулось море рук с ремнями.

"Мы понесли Пашу в медпункт, - продолжает Аня. - Я кричала: "Разойдись!". Держала Пашу за руку, так как переживала, что он потеряет сознание. Просила парня: "Ты знаешь какую-то молитву? Давай, читай". Паша был родом из Западной Украины. Он знал много молитв. Ему было очень больно, но он так старательно молился!".

Пашу тогда спасли. Сейчас он лечится в Польше. Однако парень не забыл, кому обязан жизнью. После Майдана он пытался разыскать Аню через соцсети. Кто-то из журналистов сфотографировал девушку-медика, которая стоит возле носилок с раненым Павлом. Под этой фотографией парень и оставил сообщение для Ани. Под тем же снимком откликнулся и второй парень, Богдан, закрывавший собой девушку под пулями.

Волонтеры показали девушке это фото и сообщение. Она написала ребятам. Общаются до сих пор. Когда Аня поехала добровольцем-медиком в АТО, Богдан как волонтер приезжал к ней. Зимой, в лютый мороз, привез девушке теплые сапоги. Аня называет Богдана братом.

Как Аня попала в АТО - отдельная история. Звонила по телефону в военкомат, просила призвать ее в Вооруженные силы. Девушке объясняли, что женщин-добровольцев в ряды армии пока не берут. Через знакомых медиков узнала о ПДМГ. Когда Аня обратилась туда с просьбой зачислить ее добровольцем, набор уже был закончен, шли тренировки в подготовительном лагере, и оставалась неделя до выезда. Но настойчивая девушка не отступала. "На какой срок вы можете поехать?" - "До конца войны!" - объяснила Аня. "Нам такие люди нужны!" - ответили в ПДМГ.

Девушка служила в разных секторах АТО, даже на передовой. Ведь бригады медиков ПДМГ дежурят там, где расположены наши военные. Медики живут с ними, переживают обстрелы и штурмы. Аня побывала и под "Градами", и под минометами: "Бывает, лежишь в подвале во время обстрела, в ушах наушники, чтобы не так страшно было. И слышишь, как земля бухает, понимаешь, что это по нам валят"…

Как-то на российский праздник - день ВДВ - противник устроил обстрелы невероятной силы и интенсивности. Снаряды падали на расстоянии полусотни метров. Позиции, на которой была Аня, повезло: прямого попадания не было, но на соседней снаряд попал в блиндаж, где было семеро наших солдат. Двое из них получили легкие ранения, а еще пятеро - тяжелые. Аня вместе с коллегами бросилась на помощь. Все бойцы, даже с самыми тяжелыми ранениями головы, были спасены. Их тотчас эвакуировали в госпиталь в Артемовск.

И тяжело было не только на передовой. В зоне АТО, в Часовом Яру, ВСУ совместно с волонтерами открывали госпиталь. Он до сих пор работает и является одним из самых больших в секторе "Д". Аня вместе с другими медиками-добровольцами работала и там: "Ничего не было налажено - ни быт, ни лечение. Мы все начинали с нуля. Каждая кровать, каждая постель, каждый шкаф, коробки с медикаментами - все это мы ставили, мыли, раскладывали, упорядочивали. Солдаты приезжали с передовой, и им не было где даже постирать вещи, помыться. Хоть бери и покупай тазики. Нас было пять медсестер на весь госпиталь", - вспоминает девушка.

Людей в Часовом Яру не хватало, поэтому кем только не работала Аня в этом госпитале: и постовой, и манипуляционной сестрой, и психологом, и даже санитаркой. Бывало и такое, что приходилось выдерживать без сна пять суток. "Очень тяжело было, - вспоминает девушка. - Все время хотелось есть и спать. Павлик, наш ВСУ-шный водитель, постоянно подкармливал меня. Высокий, под метр девяносто, веселый, разговорчивый, но у него такая печаль в глазах. Отец парня погиб в АТО".

На передовой Аня встретила свою любовь - офицера Олега. Когда девушка ехала домой на ротацию, он подарил ей кольцо.

Сейчас Аня лечится дома. Каждый день переписывается с любимым, волнуется за него. Ведь он не просто на передовой, он в самых горячих точках.

"Мечтаешь о свадьбе?" - задала я Ане девичий вопрос. "Свадьба - не главное. Это мелочи, - ответила она сразу, не раздумывая. - Я мечтаю о мире. И о наших с Олегом детях".