Окно в дождь

"Неизбежное можно одолеть лишь вечным"

Так говорил вуйко Дезьо

Я стою у окна. На улице дождь. Ветер раскидывает мокрые хвосты ветвей ивы, и от этого становится холодно даже в доме. Вокруг все серое: тучи, тротуары, голуби под подъездом и машины. Настроение стремительно склоняется в минор. Но на москитной сетке окна дождь натрусил сотни мелких капель, которые поблескивают всеми цветами радуги, навевая воспоминание о вчерашнем солнечном дне. Разница настроений столь красноречива, что я улыбаюсь и пытаюсь установить причину такого резкого изменения состояния природы. Веселые огоньки на сетке удерживают меня в легкомысленном состоянии, поэтому моя фантазия уходит в сторону озорной логики.

Вчера поздно вечером во всех барометрах города Блез Паскаль подкрутил давление. Ночью, как известно, природа спит. Поэтому утром, когда она проснулась и заметила падение давления в барометрах, организовала в Черновцах дождь.

Это привело к тому, что некоторые женщины, ехавшие в троллейбусах сразу на работу, были одеты "не по погоде". А вот одиночных агрономов, тоже ехавших в общественном транспорте, удручало не это несоответствие, а то, что "три дождя в мае - и агроному все...".

Дождь был третьим...

Упоминание об агрономах вернуло меня к воспоминаниям о последней поездке на Перевал к вуйку Дезю. Мы говорили о выходе на полонины, о брынзе, о самодостаточности гуцульского хозяйства. Дезийдерий Васильевич рассказывал мне о некоторых бытовых установках, а я представлял себе, как они формируют общественные и семейные стереотипы и обеспечивают устойчивость общины и хозяйства. Самым интересным мне показалось то, что экзотика этих установок чаще всего и бывает тем скрытым для горожан механизмом, который здесь, в горах, держит людей вместе.

Потом вуйко послал меня в магазин.

Я резко повернулся вправо и почесал мокрое от пота ухо. Передо мной стоял исполинский бук, а за ним просматривались виды на Протятые камни.

С полонины Яливец до меня долетело знойное дыхание ветра, и я вспомнил, зачем сюда пришел средь полуденного зноя: вуйко Дезьо попросил взять в магазине перца. И добавил, чтобы он был непременно жгучим.

Под ногами заскрипели ступеньки. И я еще подумал, что зимой на морозе они скрипят совершенно иначе.

На лоб из-под чуба вытекла капля пота и начала щекотать мне брови. Я попробовал ее вытереть ладонью, но она тоже была мокрая. В воздухе качалось густое марево влаги, цветочного нектара и пота коней, которые стояли под навесом магазина и как-то очень тихо фыркали. Ни одна тучка даже не намекала о своем присутствии, но вся природа - горы, лес, травы и небо - предвещали приближение грозы.

На крыльце перед магазином я взял кружку и зачерпнул из ведра родниковой воды. За пазуху побежала холодная капля, зубы от студеной подземной влаги вмиг заскрипели, как только что ступеньки на крыльце. У меня сразу перехватило дыхание, а в глазах потемнело. Старый бук и вид на Протятые камни где-то исчезли, и лишь потом, вместе с первым дыханием, ко мне вернулся свет дня.

В магазине перца не было.

Я снова очутился на крыльце. Взял кружку, зачерпнул воды, но больше не пил, а лишь держал ее холодной в горячих ладонях.

Напрасно ходил в магазин. А осознание того, что сейчас под палящим солнцем придется возвращаться без перца, формировало во мне полнейшее убеждение в том, что все напрасно!

Если бы в то время не звякнула уздечка лошадей, стоявших под навесом, я бы в это поверил и в таком убеждении прожил бы всю свою жизнь.

Кружка в моих руках стала теплой, и я еще успел подумать, что-то уж слишком быстро она нагрелась. В то же мгновение среди деревьев внизу на серпантине перевала что-то стрельнуло. Я вспомнил, что там, в Притулке, отмечают сегодня второй день свадьбы. Попробовал представить молодого и не смог, так как понял, что если буду напрягать воображение, снова приду к заключению, что все - ерунда.

Я посмотрел вдаль на горы и попробовал увидеть, как они выглядели тысячу лет тому назад. И не увидел, ибо, если бы даже что-то изменилось, оно бы ничего не изменило.

Внизу в Притулке на свадебном веселье снова что-то стрельнуло. Послышались звуки какой-то музыки, и вместе с представлением молодого на второй день свадьбы ко мне пришел вывод: "Неизбежное можно одолеть лишь вечным".

Я выпил воду из кружки, остатки вылил себе за пазуху и шагнул в жару дня, застывшего, как раскаленное топкое марево, в ожидании грозы.

"Неизбежное выдумано людьми, а вечное - подарено людям", - вместе с ржанием коней догнал меня вывод.

В комнате внезапно зазвонил телефон, и я, отвернувшись от окна, пошел к компьютеру, где оставил эту надоедливую забаву, подскакивавшую на столе от вибрации. Звонил по телефону мой товарищ. Он без приветствия начал расспрашивать меня о только что опубликованных новостях, об АТО, санкциях. Я слушал его и вспоминал вуйка Дезя.

"Бог создал нас подобными Себе, но разрешил нам быть собой - выбирать. "Любить человека" - это Замысел относительно человека. Войны и ненависть - это замысел самого человека. Эти вещи необходимо различать и не переносить недостатки замысла человека на Промысел Божий. Бог никого не наказывает, наказывает сам себя человек, когда забывает о Боге".

Человечество неправильно (не там) определило смысл своего успеха (в представлении о действительности, а не в действительности), а теперь ведет кровавые споры о правильности пути в достижении такого ошибочного успеха.

"Дерево - это не доски и не дрова, это место для птичьих гнезд", - так говорил вуйко Дезьо.