ПОГОВОРИМ О ПОГОДЕ ИЛИ... ОБ ИННОВАЦИЯХ?

Февраль 2003-го впору объявлять «инновационным месячником» — множество организаций, министерств и просто крупных чиновников именно в это время собираются провести различные мероприятия, посвященные инновациям. Судя по всему, первый небольшой рост в экономике поднял в административном стакане настоящую бурю. С чьей-то подачи объяснить экономические успехи решили не каким-то случайным стечением обстоятельств, а серьезными стратегическими достижениями. Понятно, лучшего утверждения, чем то, что страна вступила на «инновационный путь развития», не придумаешь.

В последние годы в лексиконе верхних эшелонов власти стали популярны словосочетания «передовая наука», «инновационная политика», «опережающее развитие». Эта шумиха похоронила даже те начинания, которые могли привести к реальным результатам. Так, энергичные попытки Украинской инновационной компании в прошлом году создать Банк реконструкции и развития Украины для финансирования инноваций, как и все ее усилия по организации сети региональных компаний и других составляющих инновационной инфраструктуры в стране, утонули в болоте обещаний Президента и необязательности Кабмина.

Экспертный анализ наших «экономических достижений» показывает, что лишь 4 процента (!) выпускаемой в Украине продукции можно считать инновационной. Смех и грех — в более-менее развитой стране этот показатель по крайней мере на порядок выше. То, что мы фактически имеем, — свидетельство колоссального регресса, дикого отставания, краха.

Однако, судя по всему, это никого из власть имущих не смущает, поскольку все сейчас заняты надуванием очередных мыльных пузырей. К примеру, пустили поезд Киев—Харьков без остановок, идущий с допотопной скоростью 108 км/час. И взахлеб рассказываем всем о пуске «скоростных поездов» (хотя в мире они ходят со скоростью 150 км/час и выше). Не устаем хвалить себя за передовые самолеты и имеющую огромные перспективы украинскую авиапромышленность. Нестыковка в малом — самолеты, даже ведомые асами-испытателями, все чаще не дотягивают до аэродромов... Самое тревожное — от общества скрывается главное: эти события не случайность, а закономерное следствие трагического положения науки в стране...

Сейчас готовится совместное заседание президиума НАНУ и коллегии Минпромполитики. На нем будет рассмотрен вопрос о том, что НАНУ может предложить промышленности, в частности электронной. Об этом разговор обозревателя «ЗН» с академиком НАН Украины Антоном НАУМОВЦЕМ.

— Собираю, — сообщил Антон Григорьевич, — перспективные разработки разных институтов. Стараюсь подобрать такое, что было бы «по зубам» остаткам нашей промышленности — нужно за нечто реальное уцепиться и не дать погибнуть тому, что еще чудом сохранилось. Вы же знаете — электронная промышленность отставала и в советское время, а за последнее десятилетие она уничтожена почти до основания — остались крохотные островки.

— Можно сразу же предсказать опасность, которая подстерегает ваш доклад на коллегии Минпромполитики — предложения одобрят, но как только подсчитают, сколько потребуется средств на реализацию разработок, отложат их в дальний ящик. Реальные деньги на стратегическую задачу, даже архиважную для государства, никто выделять не будет...

— При осуществлении любой программы внедрения, как показывает опыт многих стран, на каждый последующий шаг после обнаружения эффекта затраты в лаборатории возрастают приблизительно на порядок. Все это необходимо понимать, прежде чем обсчитывать реальные расходы.

— Может, спасением послужат технопарки? Однако для успешного доведения идей до производства требуется по крайней мере пять-шесть и более лет. Раскручивать какую-нибудь идею столько времени в Украине ни у кого не хватит терпения...

— На мой взгляд, эксперименты с технопарками у нас на начальной стадии. Еще предстоит поработать и понять, что они могут дать и как оптимально должны быть организованы. Вообще, это закономерность — ученые, сделав перспективное открытие, далеко не всегда могут его реализовать. От ученых нельзя требовать, чтобы они были отличными бизнесменами, маркетологами и сами эффективно внедряли свои разработки. Это уже другие специальности, и то, что они иногда совмещаются в одном человеке, не правило, а исключение. В качестве редкого положительного примера можно привести опыт академика Юрия Глебы, который блестяще занимается генной инженерией и в то же время успешно поставил бизнес в США и в Германии. Однако отнесемся к примеру трезво — это счастливое исключение.

— Вы подберете несколько предложений для Минпромполитики из области электроники, а кто потом решит, что вот на эту конкретную идею надо выделить необходимые средства и начать выпускать продукцию?

— По сути у нас почти нет независимых экспертов. Сейчас в инновационных делах, в проектах, научно-технических программах обострена проблема научно-технической экспертизы. Я двадцать один год проработал ответственным секретарем редколлегии Украинского физического журнала. Это было, в основном, еще в советское время, и тогда наш журнал рецензировал весь Союз. Это было огромное преимущество, потому что статью, сделанную в киевском институте, объективно отрецензировать у нас трудно. В Киеве все друг друга знают, являются приятелями... Или неприятелями, что тоже не облегчает дело. В то время мы выходили из положения так: статью, сделанную в Киеве, посылали в Москву или в Ленинград, Новосибирск, Тбилиси, Тарту... Тогда даже увенчанные титулами люди, давшие слабину в работе, получали нелицеприятные рецензии. Это сразу поднимало планку журнала...

Кстати, и за рубежом есть проблемы с рецензированием. Но они могут себе позволить послать статью на рецензию из Германии лучшим специалистам в Англию, Швейцарию или в США. Так, когда распределяют ассигнования в обществе Макса Планка, для рассмотрения работ создают комиссию, в которую входят эксперты из разных стран. У нас же на экспертах экономят. Но, как известно, скупой платит дважды.

К примеру — это моя личная точка зрения, — во времена распределения средств Инновационного фонда экспертиза не была проведена объективно. В итоге у задуманного получился очень малый выход. То есть деньги не попали в руки людей, которые могли сделать эти работы хорошо...

— А может, и не было реальной заинтересованности в объективной экспертизе?

— Факторов много, но неудачи не должны останавливать. Ведь другого пути, кроме инновационного, у страны нет. Несколько лет назад комиссию по так называемым критическим технологиям НАНУ возглавлял академик Виктор Трефилов, ныне покойный. Тогда отобрали достаточно большое количество проектов, которые могли бы освободить Украину от импорта определенных критических технологий и изделий. Однако все это поддержки не получило.

Еще несколько раз составлялись перечни научных достижений. В списки попадало 3, 5, 10 хороших технических предложений от каждого института. Были бы только деньги на реализацию! Но их никогда не было...

— Вы не исключаете варианта, что и новый список предложений, над которым сейчас работаете, — еще одна чиновничья задумка «для галочки»?

— ...

— Понимаю, вы не настроены на критику. Тогда поговорим о достижениях НАНУ — в академии есть работы, которые еще выполняются на хорошем уровне. Что их отличает от остальных?

— Это, как правило, исследования, по которым налажено сотрудничество с зарубежными организациями. Наука, особенно если говорить о физике или еще в большей степени о биологии, сейчас резко подорожала. Работа на атомно-молекулярном уровне — нанофизика, наноэлектроника, нанотехнологии — обходится недешево. Здесь важный рабочий инструмент — установка молекулярно-лучевой эпитаксии. В ней есть монокристаллическая подложка и целый набор испарителей, дающих те или иные атомные пучки. Атомы направляются на мишень (подложку) и высаживаются в нужном количестве и в определенной последовательности. Можно подобрать температурные режимы и вырастить то, что нужно.

Стоит такая установка (даже если выбрать достаточно средний агрегат, а не с суперпараметрами) около миллиона долларов! Понятно, купить ее мы не в состоянии. В Украине работает единственная подобная установка, приобретенная еще в советские годы в складчину институтами: физики, полупроводников, физ-химии и химии поверхности. Числится она за Институтом химии поверхности. Произвели ее в Новосибирске, где в свое время организовали производство таких установок по инициативе замечательного человека, профессора Сергея Стенина. Это была светлая личность — прекрасный ученый и деловой человек. Вот, кстати, еще один нетипичный пример того, как в одном человеке объединился ученый и прекрасный менеджер. До сих пор установка, созданная Сергеем Ивановичем, работает — одна на всю Украину!

— Какой же выход?

— Россияне пошли по такому пути: выделяют средства и покупают современные установки за рубежом. При этом они устанавливают их в одном учреждении, но отдают в коллективное пользование. Таким образом многие российские ученые, особенно молодые, получают возможность работать на современных установках у себя в стране. Россияне не так роскошно живут, как ученые на Западе или в Японии, поэтому стараются организовывать лаборатории коллективного пользования, дающие возможность поддерживать уровень и тренировать специалистов.

Отсутствие современного оборудования приводит к тому (и надо это откровенно признать), что мы уже не можем не только проводить исследования на высоком уровне, но и готовить у себя специалистов современного уровня. Украинским студентам не на чем проходить лабораторные практикумы. У нас часто можно услышать: мол, в науке оборудования не хватает, а с образованием у нас все хорошо... Увы, это не так! Во всяком случае, если в теоретической подготовке с этим еще как-то можно согласиться (хотя теория в отрыве от опыта начинает «голодать» и вырождаться), то, что касается современного эксперимента — его невозможно поставить без современных приборов!

Коллега из Бонна года два назад прислал мне вырезку из местной газеты, в которой описаны меры, предпринимаемые Немецким физическим обществом для пропаганды физики среди населения. Немецкие ученые решили буквально идти «в народ». Для этого они договорились с руководством... супермаркетов рекламировать современную физику там, куда люди идут за покупками. В дело пошел сканирующий туннельный микроскоп, позволяющий рассмотреть отдельный атом. Эти микроскопы уже есть в каждой уважающей себя американской и во многих европейских школах.

Немцы не в первый раз демонстрируют, как надо вовлекать людей в науку. В начале ХХ века они первыми в мире применили кино для пропаганды науки. Вот и сейчас в Германии вновь используют нетривиальные методы, чтобы сделать физику популярной наукой...

P. S. Но это их проблемы, нам они могут показаться фантастикой. Сейчас все больше оснований подозревать, что последняя надежда инновационного развития будет в ближайшее время окончательно похоронена (во всяком случае до предстоящих президентских выборов). Не исключено, что и средства Инновационной компании вскоре «раздерибанят» и в дальнейшем разговоры наших чиновников об инновациях в Украине станут чем-то вроде британской привычки начинать серьезный разговор фразами о погоде — ни к чему не обязывает и все-таки — вроде бы цивилизованные люди...