ГОЛОС ИЗ КОСМОСА

Известно, что еще до того, как в космос полетел Юрий Гагарин, с орбиты прозвучал человеческий голос. Мировая пресса сделала из этого факта сенсацию. Говорили о том, что Советы втайне послали кого-то на орбиту, называлось даже имя космонавта. Затем появилась версия, что первый покоритель Вселенной погиб. В действительности весь шум поднялся из-за того, что был запущен спутник, на котором испытывался уникальный магнитофон для космонавтов. История его создания связана с работой группы талантливых киевских инженеров, которой руководил Николай Тумаркин. С ним встретился обозреватель «ЗН».

«Подслушка» для Штирлица

«Впервые магнитофон я увидел в 1958 году, - рассказал Николай Тумаркин. - Тогда я работал в Особом конструкторском бюро (ОКБ) «24-й ящик», и у нас образовался отдел звукозаписи. Нам дали немецкий «минифон» и попросили сделать прибор поменьше. Немецкий магнитофон представлял собой железный ящик размером с две коробки от «Казбека». Качество воспроизведения звука было невысокое. Писал он на проволоку примерно полчаса».

Сейчас, когда магнитофон стал неотъемлемой частью быта каждого из нас, нам трудно представить себе, насколько это сложная конструкция. Неудачей закончились попытки создать подобный аппарат в специальном московском НИИ. В Киеве попробовали изготовить его на «Коммунисте». Тоже не получилось. Тогда предложили попытать счастья молодым сотрудникам ОКБ «24-й ящик». Судя по всему, заказчики действовали «методом тыка». Многократное дублирование задания, практиковавшееся тогда в «оборонке», позволяло рано или поздно найти где-нибудь уникальное сочетание знаний, таланта, квалификации и решить самую невыполнимую задачу.

«Мне просто повезло, - считает Николай Валерьянович, - я закончил Киевский техникум радиоэлектроники и получил прекрасное образование. Нас учили по институтским учебникам и при этом развивали творческое мышление. Если отвечал на экзаменах правильно, это была только «тройка». А вот если придумывал что-то свое, мог рассчитывать на оценку повыше. Ну а коль скоро предлагал какое-нибудь оригинальное новшество, ставили «отлично». Я запоем читал труды Академии имени Жуковского и института № 17 (фактически «Телефункен», после войны перевезенный из Германии в Москву). Кроме того, я заядлый радиолюбитель. Это тоже очень пригодилось. Таким счастливым стечением обстоятельств объясняю, что выпускник техникума стал начальником важнейшей лаборатории».

- Почему вам удалось создать то, что оказалось не под силу другим?

- Мы делали прибор в мощном коллективе. Тогда еще не было фирмы Королева и других, впоследствии возникших в Киеве, великолепных, закрытых фирм. У нас работали специалисты всех рангов и, что важно, всех возрастов. Была серьезная традиция. Кроме того, энтузиазм был сумасшедший - мы почти не уходили с работы. В считанные недели сделали первый в стране магнитофон.

Когда он заработал, это произвело фурор. Начали приезжать высокие гости. Лично пожаловал из Москвы даже член политбюро Фрол Козлов. Встал вопрос об организации института. Нам дали небольшое помещение на территории мебельной фабрики в Святошино. Это был первый толчок к развитию. Затем быстро выросли в гигантский сверхсекретный институт-завод, за работами которого следили специалисты всего мира. Здесь создавались приборы, которые опережали подобные образцы даже передовых электронных держав. Выполняли правительственные заказы. Работали на авиацию, космос, морской флот. В это время на планете началась борьба за передел мира. СССР приступил к освоению Африки. Стали делать аппаратуру даже для тропиков. В 1959-м - начале 60-го нам предложили сделать аппарат для первого космонавта.

Магнитофон для Гагарина

«Помню, работу начал с того, что купил в аптеке резиновую... губку для изготовления простого вибростенда, - с таким бытовым эпизодом связал Николай Тумаркин важнейшее правительственное задание. - Было понятно - летать магнитофону придется в непростых условиях. Схему аппарата целиком изготовили на полупроводниках. Но тогда еще не было печатных плат. Мы сразу решили, что паять схему на проволочках для космоса очень рискованно. Поэтому в текстолите специально профрезеровали канавки, покрыли медью, залили оловом, поставили заклепки. Это был прообраз ныне повсеместно признанного печатного монтажа.

Первый космонавт должен был летать 90 минут. А проволоки хватало лишь на час непрерывной записи, поэтому пришлось придумывать, чтобы магнитофон работал только десять секунд после окончания каждой фразы, а затем выключался. Для этого впервые применили автопуск. Японцы подобное изобретение запатентовали лишь через год. Еще в том магнитофоне была применена автоматическая регулировка усиления, чтобы выравнивать уровни голоса и избавляться от шумов.

Кстати, поначалу мы думали, что в кабине космонавта будет космическая тишина. Оказалось, космические корабли очень шумные. Здесь работает много вентиляторов, аппаратура скрипит, шумит воздух и на работе микрофонов это негативно сказывается. Сложность была и в том, что поначалу нас не допускали на корабль, поэтому мы не учли существенные детали, к примеру, не предусмотрели, как управлять работой магнитофона в невесомости. А здесь те же обычные кнопки создают немалые проблемы космонавту. Ведь в невесомости человек, нажимающий на выключатель, улетает в противоположную сторону. Поэтому одним пальцем в космосе на кнопку нажимать нельзя. Была разработана специальная кнопка, сжимаемая с двух сторон. Еще больше проблем вызвала борьба с вибрациями и перегрузками».

Хрестоматийная история о роте солдат, которая маршировала по мосту и в конце концов его разрушила, воспринимается школьниками с некоторой долей недоверия. Однако для конструкторов, собравшихся отправить в космос магнитофон, история обернулась почти кошмаром. Им поставили условие: аппарат должен выдерживать перегрузки величиной до 100G (при этом вес космонавта приблизился бы к 10 тоннам). Казалось бы, зачем приборы рассчитывать на такие огромные величины, если космонавт глохнет уже при 15G? Однако из Звездного ответили, мол, есть разные люди и ситуации. Работайте!

Требование было поставлено не зря - при посадке на Землю случались сильные удары. Они были и при неудачных стыковках, расстыковках. Человек при этом сидит в кресле и как-то амортизирует. А жесткая конструкция обрушивает на магнитофон резкий удар - при этом клавиши, крышка, части прибора разламываются. Можно лишь представить, в каком состоянии находились первые космонавты, когда после взлета все вокруг вибрировало и дрожало!

Пришлось заняться специальным исследованием - аппарат проверили на вибростенде и установили: на низких частотах (30 - 40 Гц) он не боится вибрации. Наиболее опасны частоты 200-300 Гц. Более высокочастотные вибрации опять не страшны. Итог опытов - были поставлены специально нагруженные амортизаторы и резонанс переведен на частоту порядка 30 Гц. Удалось добиться, чтобы аппараты работали надежно.

За деньги так не работают...

Киевские руководители закрытых «ящиков», видимо, боялись высокого начальства и поэтому выходили на него через московских посредников. Это имело смысл, когда что-то не ладилось. Но у посредничества была и оборотная сторона. Особенно, когда дело касалось распределения благ после успешно выполненного задания. Так выполнение работы по полету магнитофона на спутнике засчитали... известному московскому ученому Быкову. После этого он стал директором института и получил звание Героя Советского Союза. А робкое киевское начальство проворонило награды и почести, поскольку выполняло работу по... договору. Так главному конструктору в Киеве достался всего лишь орден Трудового Красного Знамени, директору - «Знак Почета». Ну а исполнителям - «большое спасибо, товарищи!»

«Впрочем, - считает Николай Валерьянович, - нам тогда было не до почестей. Да и когда я сделал аппарат, был слишком молод для высоких наград. Благодарностей у меня больше устных. Зато без работы не простаивали. Однажды приехали из Москвы (еще был жив Королев) и сказали, что готовится полет на Луну, а в скафандр не поставлен магнитофон. Скафандр уже был насыщен аппаратурой жизнеобеспечения, связи. Добавить что-нибудь было сложно, поэтому поставили условие - вес должен быть минимальный и сделать нужно в аварийном порядке. Опять по договору с московским институтом быстро сделали нужный аппарат...»

Николай Валерьянович продемонстрировал мне крохотный квадратный магнитофончик. Нашел очень точные слова для его описания: «Видите, какой он насыщенный, напряженный. Вот проволочка 0,3 мм на полтора часа работы. Тогда была гонка с американцами. Работали круглые сутки, не выходя с завода...

Но Королев умер. На Луну наши не полетели. Аппарат стал летать на всех последующих кораблях с космонавтами. Получили благодарственное письмо из Звездного городка. Дали большую премию...»

- Большую - это сколько?

- Ну, дело, может быть, и не в деньгах. Зарплата у меня была 180 рублей. И получать много денег считалось неприлично. Мне даже порой приходилось отказываться от зарплаты, потому что по отношению к товарищам я выглядел богатым. Зачем я это делал?.. Возьмем такой пример - люди находят клад. Им хватит и десятой части, но они непременно передерутся, когда будут его делить. Когда мы пытаемся понять, почему тогда получалось за копейки делать уникальные вещи, так это потому, что была соблюдена справедливость. Если мы работали ночью, нам могли дать машину, чтобы поехали на пляж, отдохнули и пришли в себя. Мы чувствовали свою нужность. Да и как интересно было! Только за деньги так не работают.

Околокосмические хохмы

«Были и курьезы. У меня остался один аппарат. Конечно, никуда вынести с предприятия магнитофон было нельзя. Но однажды меня попросили продемонстрировать, что он может и как работает диковинка. Решил пошутить - сделал катушечку, которая позволяла снять качественную запись телефонного разговора, и записал переговоры сотрудников с бухгалтером, который не хотел за что-то платить. Затем предъявили запись директору. Бухгалтер получил выговор... и мы тоже, поскольку пользоваться магнитофоном для бытовых целей было нельзя...»

«Или вот еще: вызвали в Звездный городок продемонстрировать наш первый магнитофон. Напряжение сумасшедшее. Опоздали. Не стыкуются какие-то провода. Приходится что-то резать, изолировать, включать. И вот, наконец, врубаю и тут... слышится звук шагов из магнитофона, свист и начинается блатная песня с матом про Мурку. Забыли ее стереть... Вокруг высокая комиссия... Космонавт Горбатко разрядил обстановку: «Всегда в этих песнях слова какие-то неясные...»

«На космодроме в Байконуре все охраняется чрезвычайно. «Буран» готовится к старту. Он покрывается теплоотражающими плиточками по особой технологии. А на одной из плиточек нацарапано «короткое хулительное слово». Наверное, без этого взлететь трудно...»

«Ракета стоит на старте. Вот она уже должна стартовать, и вдруг обнаруживается течь - лопнула трубочка, а все потому, что кто-то, видимо, щелкнул «просто так» тумблером. Все «на ушах». Подошли и начали спрашивать солдатика: «Ты сделал?» Он: «Нет, нет». «Нам нужно знать, чтобы понять причину. Мы тебе даем отпуск, премию, тебе ничего не будет, только скажи...» Он опускает глаза и мямлит: «Да...»

«Когда был пуск ракеты, нас всех запирали. Однажды я попал на наблюдательный пункт. Открытая площадка. Над головой только крыша. Это самое близкое место, куда допускались наблюдатели. Когда по телевидению смотришь пуск, представить трудно, что реально происходит. Слева-справа - бомбоубежище. Когда это рядом и знаешь, что ракета иногда взрывается, сверлит одна мысль: добежать до бомбоубежища не удастся...»

«Блистательные у нас на фирме были конструкторы, прекрасные рабочие. Причем коллектив создавался десятилетиями. Поэтому когда делали технику, повторить ее кому-то было трудно. Сейчас звонят иногда из Москвы и спрашивают: «Кто еще в СНГ может сделать такую аппаратуру?» Отвечаем: «Никто». И это, к сожалению, так. Несколько лет назад россияне должны были лететь с американцами и заказали нам часть аппаратуры. Приходилось делать многое почти за свой счет. И уже не смогли. Так полет и не состоялся из-за этого...

Я думал, это только у нас так, но то же самое на «Арсенале», на «Артема». Были светлые конструкторские головы, но нигде не нашлось предприимчивого человека... Вот сварка у нас лучшая в мире, а бытовые сварочные аппараты в магазинах из... Австрии. Не смогли распорядиться богатством, которым владели. Почему не сделали эти предприятия украинско-российскими, чтобы они приносили пользу всем? Работали бы люди, кадры сохранились бы... Чего мы добились оттого, что все это погибло...»

Мечта

- В СМИ гуляла байка о том, что у Юрия Гагарина, когда начали отсчет, пульс повысился до 127, а когда он полетел и начались перегрузки, - упал до 120. Так ли это?

Николай Валерьянович качает головой:

- Не думаю. Я очень тщательно прослушивал все записи полета, и мне показалось, что он вообще не волновался и был даже флегматичен. Хотя представляю, как себя должен чувствовать человек, сидя в ракете. Вот Королев очень мягко ему говорит: «Юра, будут перегрузки ты можешь молчать, мы тебе будем говорить. Осталась минута...» Гагарин отвечает: «Вы меня за секунду предупредите». «Хорошо, мы тебе дадим счет».

И началось на авиационный манер: «Двадцать, девятнадцать... три, два, один, старт». Слышно в записи, как взревели двигатели, и Гагарин сказал немного восторженным голосом свое знаменитое «поехали». И ни дрожи, ни испуга в голосе - ничего. Затем запел песню: «Летите, голуби, летите». Перегрузок поначалу не было - старт начинается очень плавно.

Затем ему сказали: «Отошла первая ступень». Отошла вторая... Когда снялся колпак и Гагарин увидел Землю в голубом ореоле, у него был восторженный голос. А затем к середине полета кончилась запись. Он перемотал магнитофон немного назад и стал писать снова. Все кусочки, которые сейчас звучат, - с нашего аппарата...

Я запись анализировал - кое-что надо подправить. Мы тогда не догадались, что в невесомости будут быстрее крутиться механические детали. И поэтому качество переписанных записей гораздо хуже, чем оригинал. Предложил москвичам: давайте, пока жив, пока мои ребята еще что-то могут, этот аппарат восстановим и сделаем перезапись. И вообще такой оригинал должен цениться - ведь уже кто-то бортовой журнал Гагарина продает с аукциона...

Впрочем, аппарат, летавший с Гагариным, я, несмотря на все попытки, найти не смог. Если его тоже продали, то должен быть хоть где-то след. Жаль, потому что этот магнитофон никто не может включить. Во-первых, пульты потеряны, он простоял сорок лет без дела. Надо его правильно раскрыть, просмотреть, залить масло, сделать профилактику. Это можем сделать только мы. Иначе он погибнет... Аппарату угрожает еще одна опасность - при его изготовлении были использованы серебро, золото. Его могут отдать на переплав...

Через Ассоциацию космонавтики я пытался поднять вопрос о том, чтобы восстановить запись для выставок, которые у нас устраиваются. Сорокалетие первого полета отпраздновали в прошлом году. Впереди - празднование полувекового юбилея полета человека в космос. Я уже звонил россиянам и предлагал: у вас аппаратуры много, вы заинтересованы, чтобы она попала в Политехнический музей. Я помогу все восстановить. Люди прекрасно к нам относятся, но нужно доехать, а мне никто не хочет дать командировку в Москву...

В Украине нет музея истории техники. Надо бы популяризировать высшие достижения украинских ученых и инженеров. А что может быть лучше для этой цели магнитофона, на котором записан конкретный голос. Это вызывает живой отклик...

P.S. Все в мире знают историю создания в гараже персонального компьютера и свалившихся на головы двух американских студентов славы и богатства. Стала хрестоматийной биография Билла Гейтса, покинувшего институт после второго курса, чтобы начать создание империи «Майкрософт». Современный научно-технический фольклор создал массу поражающих воображение мифов, которые вдохновляют молодых американцев на подвиги...

Наша беда не только в том, что мы совсем не знаем своих героев и что они не «раскручены» журналистами достойным образом. Украинская (как и российская) драма в том, что финал наших гениев удивительно похож и непременно трагичен - создав великое, они всегда оказываются у разбитого корыта: в нищете, в забытьи, полностью вышвырнутыми из жизни, забытыми обществом, которое упорно не хочет по достоинству оценить их достижений. А разве могут такие судьбы вдохновить на подвиги следующие поколения?...