ЗОЛУШКА ТРЕУГОЛЬНИКА ВЛАСТИ

В конце прошлой недели в Киеве прошел третий внеочередной съезд судей Украины, участие в котором приняли Президент, члены правительства, народные депутаты, руководители других правоохранительных органов. Срочность данного мероприятия диктовалась необходимостью соблюсти требования новой Конституции о формировании таких новых опорных конструкций украинской системы правосудия, как Конституционный суд и Высший совет юстиции. Делегировав туда своих представителей, съезд успешно справился с этой задачей. Но об этом не стоило бы лишний раз писать, если бы съезд лишний раз не подтвердил то, о чем мы писали в «ЗН» 31 августа с.г.: в Украине всерьез и надолго установился режим «делегированной демократии».

На обочине демократического процесса

Напомню, что сутью политических систем «делегированной демократии» в обществе переходного типа является демократический характер режима с точки зрения формальных норм и процедур при отсутствии или существенном торможении эволюции в направлении репрезентативной демократии. Другими словами, указанные нормы и процедуры служат не правам и свободам граждан, но интересам лидера, который избавлен от горизонтальной подотчетности иным государственным институтам. Тем не менее в этих политических системах уровень гражданских свобод поддерживается достаточным, чтобы полагать их отличными от авторитарных. В совокупности это ведет к тому, что место, не занятое активно функционирующими демократическими институтами, занимают активно действующие силы - клановость и коррупция.

То, что именно эти силы захватили ныне господствующее положение практически во всех сферах общественного бытия, мы в значительной мере обязаны чрезвычайной слабости одной из вершин властного треугольника - судебной. Ситуация эта, в свою очередь, обусловлена двумя причинами - исторической и структурной. О первой мы поговорим чуть позже, вторая же связана с тем обстоятельством, что независимость и эффективность действий судебной ветви власти должны быть поддержаны организационно и финансово. Но если в развитых демократических странах это обеспечивается за счет господства правовых норм и процедур, то в странах «делегированной демократии» (так и хочется сказать «народной») бытие судебных «пахарей» полностью зависит от благоволения парламентских и правительственных «сеньоров». Вот лишь некоторые цифры, приведенные в выступлениях участников и гостей съезда и ярко живописующие «остаточное» положение судебного гаранта новой Конституции.

37% судебных помещений в стране находятся либо в аварийном состоянии, либо непригодны для отправления правосудия. По расчетам Минюста, на содержание всех видов судов в нынешнем году необходимо было выделить из бюджета свыше 20 трлн. крб. В конце концов выделили 7 трлн., но и эти средства поступают далеко не в полном объеме. Так, на 1 сентября общие суды профинансированы на 85%, капвложения - на 23%. Из-за этого нет возможности погасить долги за телефонные, почтовые и коммунальные услуги, строительные работы. В результате в канцеляриях судов накопились горы корреспонденции, несвоевременно направляются судебные повестки, снимается милицейская охрана, полностью прекращен капремонт зданий. Отсутствует также возможность оплачивать услуги адвокатов, экспертов, свидетелей. Все это ведет к такому нагромождению судебных дел, что фактически ставит в повестку дня полное прекращение деятельности судов.

На фоне средств, выделяемых на содержание законодательных и исполнительных органов власти, количества и состояния их более чем презентабельных зданий, уж не говоря о «широкомасштабном» ремонте здания Кабмина, достаточно двусмыленно выглядело в выступлении Президента на съезде замечание о судебной волоките. Последняя оказалась почему-то связанной исключительно с недобросовестностью самих судей, с нарушением старого правила: чистое дело нужно творить чистыми руками. Все это, разумеется, так, но ведь для постоянного поддержания рук в чистом виде требуется еще, пардон, и достаточное количество мыла.

То, что правительственный «Отец» и парламентская «Мачеха» в упор не замечают судебную «Золушку», подтверждает и проект бюджета-97. При минюстовском запросе в 260 млн. грн. Минфин планирует выделить на «судебные издержки» 87 млн., то бишь треть потребностей, что «закроет» разве что статью зарплаты (при этом финансирование военных судов, вопреки конституционной статье 130, вообще переадресовано военному ведомству). Между тем только на обеспечение жильем 400 судей требуется около 20 млн. грн. и еще 15 млн. - для срочного ремонта 170 зданий судов разных уровней. Кроме того, для обеспечения гласности и фиксирования хода судебного заседания необходимо приобрести порядка 3500 микрофонов и 8000 магнитофонов, что требует выделения еще около 5 млн. грн. А уж создание судебной милиции для освященной законом госзащиты судей, свидетелей и других участников уголовного судопроизводства, видимо, так и останется светлой мечтой, делегированной в не менее светлое демократическое послезавтра.

Что же касаемо сегодняшних итогов, то их Президент охарактеризовал следующими цифрами. Каждое второе-третье преступление - тяжкое, две трети правонарушений - корыстно-насильственные, рецидивисты увеличили свою активность на 18%, преступные группы свыше 50 тыс. раз заявляли о своем существовании, а несовершеннолетние преступники - 27 тыс. За первую половину 1996 г. число уголовных дел возросло на 11%, число осужденных - на 23%, число граждан, обратившихся за защитой своих прав и свобод - на треть. Но вот вопрос: только ли несовершенство нынешней судебной и других ветвей власти повинно в этих поистине страшных цифрах?

Гримасы реального постсоциализма

Насилие, как известно, неостановимо и ненасытно. Оно поедает всех - и своих врагов, и своих творцов, и своих детей, пока не напьется людскими жизнями и судьбами. Ливан и Афганистан, Карабах и Таджикистан, Югославия и Чечня, наконец, неутихающие криминальные разборки эпохи накопления постсоциалистического капитала доказывают это со всей очевидностью. Ну а кто чуть внимательнее приглядится к явным и не очень явным словам и делам «Партии власти» и «Ее Величества оппозиции», того, скорее всего, охватит отчаяние от плохо скрываемой ярости, которая вряд ли остынет, пока победители и побежденные не поменяются, по расчетам последних, местами.

Что это значит? Да то, что антитоталитарная революция, низвергнув политико-экономические устои советской системы, не изменила общее полукриминальное состояние общества, порожденное семидесятилетним пребыванием в «большой зоне», и плюс к тому породила новые проблемы. Бросая, как всякая социальная революция, людей в омут насилия, сама по себе она не может ничего создать или просто помочь людям в их непростой жизни. Вместо этого мы наблюдаем очередной виток хорошо знакомого революционного действа под названием «грабь награбленное». Именно в этом состоит квинтэссенция ныне действующей программы приватизации.

Последние «разборки» депутатов парламента с руководством ФГИ и второй по счету перенос финишного срока получения населением приватизационных сертификатов по существу расставили все точки над «і». Ежели верны вдохновляющие официальные цифры объемов госимущества, распределенного между всеми согражданами в качестве «частной собственности», то почему так плачевны дела на производстве, где означенная собственность должна была бы мобилизовать мощные стимулы к «стахановскому» труду, хозяйской инициативе и ответственности? И почему при полном отсутствии всего перечисленного продолжает благоденствовать былая партхозноменклатура, перекочевавшая в новые экономические структуры? И откуда, наконец, взялись мгновенно обогатившиеся нувориши, палец о палец не ударившие для вывода производства из глубочайшего кризиса? Ответ может быть только один: происходит невиданное по масштабам паразитирование на «прихватизированной» госсобственности.

В таких условиях экономически и нравственно оправдано не растаскивать «по-социалистически» эту собственность, а восстановить ее «настоящую», частную природу во всем многообразии ее стимулирующего действия. А это подразумевает обеспечение в естественных формах, т.е. через систему рыночного найма или через «свое» производство, соединение вещественных орудий труда с живым трудом. И концептуальным стержнем данной стратегии должны стать не сами по себе рынок или институты демократии, а национальное духовное возрождение, о котором как раз и говорил Л.Кучма на торжественном собрании по случаю 5-й годовщины независимости Украины. Иначе говоря, в центре такой стратегии должна находиться активная и ответственная личность с высоким чувством достоинства, фундаментальными правами и свободами. В создании же условий для ее формирования роль субъектов отправления правосудия трудно переоценить.

А судьи кто?

Мы подошли таким образом непосредственно к личности самого судьи, ее колоссальному значению для ускорения или торможения становления украинского правового государства с рыночной экономикой. Судья, по словам Президента, не может быть конформистом, на него не должны влиять ни газетные публикации, ни выступления и обращения отдельных лиц, даже самого высокого ранга. А давление такое, несмотря на формальную ликвидацию номенклатурного «телефонного права», отнюдь не снижается.

Так, по свидетельству первого заместителя председателя Верховного суда Украины Владимира Стефанюка, только в 1995 г. в суды разных инстанций обратились свыше 400 народных депутатов с одной и той же «рекомендацией» - решить дело в пользу одной из сторон. Доходит до того, что народные избранники часто обязывают руководство судов брать рассмотрение «нужных» дел под личный контроль и докладывать об их ходе. Впрочем эту практику мы могли воочию наблюдать на самом съезде, когда председатель комиссии ВР по вопросам правовой политики и судебно-правовой реформы Владимир Стретович половину своего выступления посвятил лоббированию интересов «одного из самых прогрессивных банков Украины» - Градобанка - в его арбитражном споре с ПО «Антарктика». После шахматного дебюта «защита Стретовича» начинаешь лучше понимать, почему Верховная Рада с такими потугами избирает свою часть Конституционного суда, - слишком много «заинтересованных лиц» собрались в стенах отечественной кузницы законов.

Будучи плоть от плоти командно-административной системы, многие судьи, естественно, не выдерживают подобный прессинг. Причем со стороны не только должностных лиц, но и «простого криминалитета». По официальным данным, за неудовлетворительное исполнение своих обязанностей и нарушение закона в 1995 г. были привлечены к дисциплинарной ответственности 129 судей, а в первой половине этого года - больше 20.

Но это, скорее всего, лишь верхушка айсберга судебного беззакония и слабой квалификации, если судить по таким данным, как ежегодное изменение или отмена по требованию прокуроров около половины приговоров, а также отмена за 4 последних года около 20 тыс. незаконных актов, включая, правда, и административные (см. «ЗН» от 15 июня с.г.). И, видимо, не случайно в президентском выступлении на съезде прозвучала своеобразная ностальгия по изъятому из новой Конституции прокурорскому надзору за законностью судебных приговоров и решений в угоду «мировой практике». Как показывает наша отечественная практика, мы к западным «завоеваниям» в правовых процедурах не готовы точно так же, как и к отмене смертной казни.

В этой связи мне вспоминается, как нынешний министр юстиции Сергей Головатый в свое время размахивал картонным мечом европейского демократа, требуя немедленной ликвидации этого «тоталитарного наследия прошлого». Однако пообтесавшись в коридорах власти, он не только утерял навыки шокотерапевта в области права, но и превратился, судя по содержанию его доклада на съезде, в начальника ХОЗУ судебной палаты. Глубокого же и всестороннего анализа состояния этого самого «отстающего» звена нашей властной структуры мы так и не услышали.

Приходится поэтому вновь обращаться к скупым сведениям из выступления Президента о том, как в Красноперекопском горсуде осужденному вручили копию приговора за 2 дня до истечения срока наказания. Или о том, что нарушение процессуальных норм рассмотрения судебных дел было допущено по отношению к 10 тыс. лиц при стоимости одного дня пребывания в заключении более 70 грн. на одно лицо (напомню, кстати, что стоимость одного месяца пребывания одного лица на пенсии не достигает и 50 грн.).

Но подлинным приводным ремнем теневой экономики и бастионом теневого правосудия стали наши арбитражные суды. Ведь здесь каждый день «нарушения процессуальных норм рассмотрения судебных дел» исчисляется порой тысячами гривен. В этих условиях даже 1% «отчислений» в пользу «нарушителя» составляет более чем серьезную сумму. Стоит ли после этого удивляться реплике Президента, что редко когда эти суды приостанавливают решение, вынесенное в пользу коммерческих структур, зато сколько угодно, когда речь идет о государственных.

В заключение этих размышлений в связи с прошедшим съездом украинских судей не могу не обратить внимание на президентское признание того факта, что две ветви власти в большом долгу перед третьей по части судебно-правового реформирования. Помня о природе нашей демократии, надеюсь, что Леонид Данилович имеет при этом в виду не только задержку в разработке и принятии гражданского, уголовного, административного и всевозможных процессуальных кодексов.