Владимир Огрызко: «Дипломат — это человек, отстаивающий и не сдающий национальные интересы»

Пожалуй, впервые «Зеркало недели» нарушило свою традицию и на следующий день после назначения нового министра иностранных дел взяло интервью не у свежеиспеченного главы МИД, а у того, кто им не стал.

Увы, в этой стране политиков, дипломатов и чиновников, для которых убеждения важнее карьерного взлета, можно пересчитать по пальцам одной руки. Ктото из коллег втайне завидует их внутренней свободе и мужеству, когото они раздражают своей принципиальностью и негибкостью позвоночника, а кто­то вообще считает их странными или даже глупцами. Потому что изза своих «дурацких принципов» они наживают влиятельных врагов, жертвуют карьерой, не становятся министрами, а порой буквально сгорают и оказываются в коме на больничной койке…

Ну, скажите, что мешало Владимиру Огрызко пару раз ответить коалициантам порусски или заявить, что он вполне разделяет точку зрения премьер­министра Януковича по поводу плодотворного сотрудничества с НАТО и решения вопроса о вступлении в альянс на всенародном референдуме? Чуть­чуть склонить голову, чутьчуть изменить интонацию и акценты — и стать министром. Но, наверное, для этого человека это означало изменить себе. Хотя некоторые и сочтут эти слова высокопарной чушью.

Многие считают его сдержанным, сухим и жестким. Но кто знает, что скрывалось за неизменной спокойной улыбкой, что испытывал уважаемый дипломат высокого ранга, трижды поднимавшийся на парламентскую трибуну, чтобы пройти через явное издевательство и хамство «антикризовиков»? Или что чувствовали его дети, глубоко уважающие своего отца, когда слышали, как регионал Сухой (видимо, забыв оглядеться по сторонам в собственной фракции) называет его «дебилом» за то, что он говорит на родном украинском, государственном языке своей страны? О чем думал дипломат с почти тридцатилетним стажем, прошедший карьерную лестницу от атташе до первого замминистра, когда требовавшие еще «более профессионального» профессионала коалицианты в едином порыве радостно проголосовали за человека, ни дня не бывшего на дипслужбе?

Возможно, в нынешних условиях Владимир Огрызко был бы и не самым оптимальным министром, возможно, его методы, его дипломатический инструментарий не самые тонкие и филигранные, но у него есть принципы, есть позиция и большое мужество их отстаивать. Именно поэтому мы и сочли необходимым отдать дань уважения обладателю столь раритетного для этой страны набора качеств.

— Владимир Станиславович, это так непривычно для нашего политикума, это такая роскошь — иметь собственную позицию и убеждения. Что вам придавало силы отстаивать их все это время?

— Дело в том, что они у меня просто есть. И появились не сегодня, они у меня давно — всерьез и надолго. Я считаю, что у нас действительно должно быть государство и должен быть политикум, который это государство защищает. У меня нет заводов и пароходов и прочих подобных вещей, являющихся для кого-то другого чрезвычайно важными. У меня есть идеалы, за которые я хочу и буду бороться. Вот и все. Все очень просто.

— Ваши оппоненты часто говорят, что вы — не дипломат. В том смысле, что вы слишком прямолинейны, всегда занимаете излишне жесткую и недостаточно гибкую позицию, что министром должен быть человек, более склонный к компромиссам, умеющий договариваться. Что вы можете на это ответить?

— Я согласен с мнением, что дипломат — это человек, способный на компромиссы. Но вместе с тем дипломат — это человек, отстаивающий и не сдающий национальные интересы. Если считать дипломатией сдачу национальных интересов, то она, наверное, плоха. В моем понимании существует предел компромисса, и если эту границу переступают, то это уже не дипломатия, а отход от национальных интересов.

Существуют разные формы ведения дипломатических переговоров и разные методы влияния на позицию партнеров. Дипломат — это тот, кто вовремя применяет именно те формы и методы, которые на данный момент будут наиболее эффективными. За многие годы дипломатической работы мне приходилось участвовать в очень большом количестве переговоров. Думаю, что как раз умение найти баланс между достаточно жесткой позицией и компромиссной — и есть то самое, что называется дипломатическим даром. И если кому-то кажется, что во мне больше жесткости, чем гибкости, то это вызвано, возможно, тем, что не все знают детали происходящего и отдельные публичные заявления воспринимают как жесткость либо относятся к тому, что происходит, с предубеждением.

— На днях Борис Тарасюк в телевизионном интервью рассказал, что вы долго и решительно возражали, чтобы ваша кандидатура была предложена на пост министра ино­странных дел, и только президенту удалось вас уговорить. Почему вы отказывались и какие аргументы изменили ваше решение?

— Меня сдерживал общеполитический фон, сложившаяся в стране ситуация. А также сомнения, что я смогу проводить ту линию, которая мне наиболее близка. Я люблю работать, а не создавать иллюзию работы. Я люблю планировать свою работу и иметь в конце результат. Меня интересует именно результат, а не сам процесс. Это и было основной причиной, по которой я не видел для себя перспективы в нынешних политических условиях претендовать на эту должность. Но после беседы с президентом я действительно изменил свою позицию и решил, что, наверное, нужно пойти на некоторые шаги, которые, возможно, помогут в этой ситуации удерживать определенную линию.

— А после всего того, через что вам довелось пройти, вы не жалеете, что согласились?

— Скажу вам откровенно: я совершенно удовлетворен тем, каким образом меня теперь воспринимают на улице, в магазинах, на автозаправках. Люди подходят, говорят слова поддержки, благодарят за мою позицию. Для меня это является очень серьезным результатом.

Я не разочаровался в своих оппонентах, потому что я их знал. И я знал отношение ко мне со стороны тех или иных политических сил. Но хочу сказать, что и из Партии регионов очень многие люди лично подходили, чтобы выразить поддержку, и продолжают это делать. Для меня были очень важны слова, которые вчера президент произнес по поводу моей гражданской позиции на представлении Арсения Петровича Яценюка коллективу министерства. Это вещи, которые для меня чрезвычайно важны как для гражданина Украины.

— Вы сами отказались от дальнейших предложений вашей кандидатуры на пост министра или это было исключительно решение президента?

— Я пошел на второй, третий «тур» именно для того, чтобы у президента появился карт-бланш для принятия решения, потому что я, как и все остальные, заранее знал результаты этого голосования. Я пошел на это сознательно, чтобы президент мог принять это решение.

— А как восприняла эпопею с вашим кандидатством ваша семья?

— Это тоже было одним из источников моего, так сказать, вдохновения и того, что я себя чувствовал спокойно и уверенно. Как, собственно, чувствую себя и сейчас. Потому что мнение родных и близких — мамы, сестры, жены и детей — это очень для меня важно, и я постоянно ощущал тыловую поддержку своей позиции. И скажу откровенно: я очень рад тому, что мои дети имеют возможность учиться на примере своих родителей.

— Вы уже определились с тем, что будете делать дальше, где и кем работать?

— Я сейчас обдумываю этот вопрос. Существует несколько вариантов и возможностей. Я проработал в дипломатии двадцать восемь лет, и, безусловно, мне интересна эта сфера деятельности, я кое-что знаю о ней, кое-чему научился, поэтому, думаю, что сфера моей деятельности не должна измениться. А где и кем — поговорим об этом немного позднее.

— Не считаете ли вы, что в условиях, сложившихся нынче в стране, любой министр иностранных дел (какую фамилию он бы ни носил) мало что сможет сделать на внешнеполитической ниве, поскольку, как мы уже многократно видели, позиции президента и премьера с коалицией очень часто не совпадают? Как МИД может эффективно работать в таких условиях?

— Работать, безусловно, можно и нужно. Я об этом говорил и в парламенте: у нас есть очень четкие правовые рамки нашей работы. И эти рамки позволяют нам принимать все те меры, делать все те шаги, которые мы, собственно, и осуществляем. Конечно, темп и качество работы могли быть другими, а сегодня они, безусловно, страдают.

— Что вы пожелаете новому министру?

— Я думаю, что у нас в министерстве сложился очень хороший коллектив на всех уровнях. Наш руководящий состав создал хорошую команду профессионалов, знающих, что делать, как делать и куда идти. Мне кажется, что Арсению Петровичу сейчас очень важно опереться на этот дипломатический костяк, который даст ему возможность быстро войти в курс дела. И вот мы как раз только что полтора часа обсуждали самые актуальные на сегодняшний день вопросы, и мы старались максимально интенсивно и быстро ознакомить нового министра с проблематикой, стоящей на повестке дня. И чем быстрее и полнее мы сможем насытить нового министра этой информацией, тем будет легче работать и ему, и нам. Это вполне нормальный процесс, и мы ощущаем взаимное желание прислушаться. У Арсения Петровича есть интересные инновационные идеи, они также будут реализовываться. Думаю, что мы найдем хорошую основу для взаимопонимания и сотрудничества.